 |
Документ 22
|
|
|
|
Совершенно секретно!
НКВД БССР
Управление по делам военнопленных и интернированных
Научно‑ экспертное отделение Минск, ул. Советская, 8/11.
Дата: 13 октября 1939 года Тема: дело В. Г. Мессинга, беженца Содержание: протокол заседания научной комиссии Присутствовали: Л. Орбели, председатель комиссии, академик, проф., д‑ р мед. наук; В. Мясищев, д‑ р мед. наук, проф., директор Ленинградского НИИ им. Бехтерева; Е. Шевалев, проф.; С. Рубинштейн, проф., академик; В. Гиляровский, проф., д‑ р мед. наук, и др.
ОРБЕЛИ: Что вы скажете об Эрике Гануссене? [38] МЕССИНГ: Лично с ним я не знаком, но оценить могу. Задатки у Гануссена несомненно имеются, но он слишком увлекается трюками и показухой, для него главное – заработать деньги, славу, обрасти полезными связями. Он губит свои способности, увлекаясь оккультизмом, астрологией, то есть потакая площадным интересам публики. Гануссен разбогател, но, заигрывая с нацистами, он совершил большую ошибку. И, как итог, был убит.
Честно говоря, мне трудно раскопать среди вранья Гануссена реальные проявления его таланта. Вот, например, он предсказал поджог рейхстага… Предсказал? Или ему подсказали знакомцы среди штурмовиков? В общем, нечистая личность, нечистоплотная.
МЯСИЩЕВ: А Фрейд? Вы, кажется, были знакомы?
МЕССИНГ: Да, доктор Фрейд дал мне несколько уроков по расслаблению и медитации, они мне помогают до сих пор снимать нервное утомление. С его теорией я, признаться, знаком поверхностно. Однако меня настораживает упорное желание этого ученого все сводить к половому инстинкту. Жизненные проявления гораздо более разнообразны, чем ему кажется, причин и следствий – великое множество, а видеть в любом неврозе нарушение либидо. Думаю, это неверно.
|
|
|
РУБИНШТЕЙН: Ознакомившись с материалами комиссий, в которых участвовали коллеги из Германии, Франции… и так далее, я узнал, что вы также демонстрировали опыты телекинеза. Это так?
МЕССИНГ: Да, верно. Впрочем, я не слишком выделяю некие разновидности. проявления психофизического поля или излучения. Здесь самое главное – это существование подобного поля. Если наука докопается до причин, до материальной основы энергии мозга, все остальные проблемы решить будет легче.
А телепатия или телекинез. это все воздействие одного и того же излучения, только оно разное. Не знаю даже, с чем это сравнить. Да хотя бы с полем электромагнитным. Тут и электрический свет от лампочек, и электромоторы – поле одно, а приложения различные.
В своих выступлениях я никогда не показываю телекинез – он отнимает много сил, потом долго восстанавливаешься.
РУБИНШТЕЙН: А что вы чувствуете, когда. двигаете предметы силой мысли?
МЕССИНГ: Приходится очень сильно напрягаться, концентрировать внимание на предмете. Я как бы двигаю его взглядом, хотя, думаю, зрение служит в качестве направляющего фактора, нацеливающего и контролирующего.
Да и потом медленное сдвигание спичечного коробка не слишком зрелищно, если говорить о выступлениях на сцене. Практически никому из публики такое не будет видно, к тому же всем понятно, что трюк с телекинезом – простейший. Всего‑ то и надо шелковую нить или леску, чтобы тянуть за нее коробку или что‑ то еще.
Сцена не лаборатория, где все можно обставить так, что не придерешься, и трюкачу там делать нечего. А поднимать в воздух красивую ассистентку я не смогу, да и никто не сможет. Передвинуть по столу стакан с водой – это, наверное, предел человеческих возможностей.
МЯСИЩЕВ: Да, мы несколько раз брали на заметку шарлатанов, у которых была разработана несложная система подсказок.
|
|
|
Некий «факир» якобы читал мысли со сцены, а его помощник спускался в зал. Выбранный им зритель шепотом сообщал загаданное число, и помощник обращался к «телепату», проговаривая: «Ну, давай, отгадывай! » «Ну» обозначало, скажем, семерку, «давай» – тройку, «отгадывай» – единицу. И факир важно вещал: «Вы загадали число 731! ». Или же вовсе в зале находился человек, которого цирковые зовут «подсадкой». В арсенале обмана и надувательства хватает приемов, но в этой аудитории, надеюсь, подсадок нет!
ОРБЕЛИ: Скажите, товарищ Мессинг, а то, что вы видите будущее… Насколько это соответствует действительности?
МЕССИНГ: Полностью. Только видеть то, что случится в будущем, по своей воле я почти что не могу. Лишь несколько раз мне удавалось подобное. В основном же пророком я становлюсь поневоле, когда вдруг впадаю в транс и вижу то, что грядет.
Как правило, это происходило в моменты крайней усталости и возбуждения. Так я предсказал Пилсудскому гибель Польши в этом году, а не так давно напророчествовал на свою голову – сказал со сцены, что Гитлер потерпит крах и капут ему придет с востока. Меня тут же объявили врагом рейха и посулили желающим двести тысяч марок за мою поимку.
Затем комиссия продолжила опыты – по тематике так называемого «кожного зрения» или контактного видения.
В. Мессинг с плотно завязанными глазами определял на ощупь цвета и читал текст – набранный крупным и мелким шрифтом. Профессор Мясищев отметил, что пальцы В. Мессинга не прикасаются к газете – испытуемый проводит рукой над текстом, при этом не закрывая прочитываемую строчку, поскольку пальцы скользят под нею.
В опыте по определению цветов использовалась цветная бумага, карандаши и краски 24 цветов. При этом В. Мессинг иногда путал черный и коричневый, синий и темно‑ зеленый, остальные цвета определялись им правильно, без ошибки.
Задачу усложнили: чтобы исключить влияние солнечного света, опыт по выявлению цветов поставили в подсобном помещении без окон, в полной темноте, не снимая повязки с глаз испытуемого.
Результат был тем же, что и в освещенной комнате.
Профессор Рубинштейн выразил мнение о том, что, если «кожное зрение» – факт, то оно не зависит от освещения, то есть имеет иной механизм, нежели зрение обычное, воспринимающее отраженный свет.
|
|
|
Опыт был снова усложнен – цветные листки и текст были накрыты листом ватмана. В. Мессинг оговорился всего дважды, путая желтый цвет с оранжевым, а синий с черным.
Текст передовицы газеты читался им – сквозь плотную бумагу – без ошибок.
Более того, испытуемый смог определить цвета (не скрытые чертежной бумагой) с расстояния в 30 сантиметров. С такой же дистанции он различал достоинство разменных монет и год их выпуска.
Заметно было, что В. Мессинг устал. На вопрос о самочувствии ответил, что побаливает голова, а во рту ощущается привкус меди, и хочется пить. Однако опыты продолжил.
Профессор Мясищев предложил испытуемому цветные квадратики, помещенные в конверты из черной бумаги.
В. Мессинг верно определил цвета и попросил, чтобы конверты, предлагаемые ему «на опознание», были слегка мятыми – так, по его словам, легче «читать».
Ученые спорили о природе «кожно‑ оптического эффекта», но прийти хоть к каким‑ то выводам не удавалось. Глаз человека, как сказал академик Орбели, различает цвета, воспринимая электромагнитные колебания, но в данном случае это объяснение неприменимо.
В. Мессинг предположил, что «контактному видению» помогает психодинамическое поле его же мозга – оно как бы облучает или просвечивает предмет, и рецепторы пальцев улавливают отражение. Это повлекло за собой новую череду споров.
ОРБЕЛИ: Ну, что ж, я вижу, товарища Мессинга мы уже загоняли своими опытами. Предлагаю на сегодня закончить работу комиссии.
ГИЛЯРОВСКИЙ: Завтра мы займемся вами детальнее!
На следующий день большая группа врачей под руководством Василия Алексеевича Гиляровского подвергла В. Мессинга тщательному медицинскому осмотру (см. Приложение № 2), после чего члены комиссии составили акт о том, что Вольф Григорьевич Мессинг не является шарлатаном, а на самом деле обладает уникальными психологическими способностями, которые требуют дальнейшего изучения.
|
|
|
Акт был направлен наркому внутренних дел Белорусской ССР Л. Ф. Цанаве. (Подписи)».
Приложение № 2:
«Профессор Мясищев решил поставить некоторые из опытов, которые ранее проводил Эужен Ости, директор Метапсихологического института в Париже.
Разумеется, профессор и его сотрудники произвели некоторые изменения. Несколько по‑ другому, чем в опытах Ости, был развернут и установлен стол, его накрыли одноцветной плотной бумагой, а не белой в клетку, как прежде. Для регистрации электростатического поля был установлен электроскоп, а на длинной консольной гибкой подвеске – металлический шарик.
Этот шарик был очень чувствителен к наличию самого незначительного электрического заряда и немедленно отклонялся при приближении к нему расчески, предварительно потертой о волосы. Гибкая консольная подвеска была закреплена так, что шарик, закрепленный на тонком конце гибкой подвески, находился в 5–8 сантиметрах над головой испытуемого.
Здесь же на столе водрузили весы со шкалой на 5 граммов и весы со шкалой на 20 граммов. Меньшие весы были соединены с самописцем. На соседней тумбочке находились стеклянные лабораторные колпаки, стаканы, всевозможные алюминиевые стаканчики, различные коробки. Из‑ под одного колпака откачали воздух.
Опыты проходили успешно – В. Мессинг передвигал предметы, притормаживал качание маятника часов, воздействовал на весы.
С уверенностью можно сказать, что испытуемый не генерировал электростатические заряды – лепестки электроскопа висели неподвижно. То же случилось и с шариком на консольной гибкой подвеске – во время перемещения предметов он не отклонялся.
На массивном столе, покрытом стеклом, мы увидели, как под колпаком из плексигласа телекинетически перемещаются спички, сигареты, пустая пачка от «Казбека».
Таким образом (с применением колпака), исключалось предположение о нитях, якобы используемых В. Мессингом, или иных ухищрениях. За движениями испытуемого наблюдали Мясищев, Орбели, Гиляровский, а лаборант производил киносъемку. Ни у кого не возникло никаких сомнений в реальности эффекта. Через час – полтора был объявлен перерыв.
После перерыва эксперимент продолжился.
На стол были выставлены весы, используемые фотолюбителями. Сотрудник выровнял их чаши, и под воздействием испытуемого одна пустая чаша весов опустилась вниз и легла на стол – нити, на которых она удерживалась, ослабели и обвисли. На вторую чашу, пока пустую и поднявшуюся над столом, лаборант положил сначала гирьку весом в 2 грамма, добавил 3‑ граммовую, затем 5‑ граммовую и так нарастил груз до 30 граммов.
|
|
|
Тем не менее нижняя пустая чаша весов продолжала покоиться на столе. Так длилось 5–6 секунд. И только потом верхняя чаша с гирями опустилась вниз, словно освобожденная от мысленного воздействия.
Опыт повторился, и снова силою мысли был поднят вес в 30 граммов.
Уже порядком утомившись, В. Мессинг показал один из своих опытов – папироса, поставленная вертикально на мундштук, была накрыта сверху стеклянным лабораторным стаканом. Она при этом оказалась у дальней от испытуемого стенки сосуда.
В. Мессинг переместил папиросу под стаканом к ближней стенке. Папироса двигалась, не падая, стоя, прерывисто, с короткими остановками, проходя каждый раз полтора‑ два сантиметра.
После того как папироса вплотную приблизилась к стенке и остановилась, испытуемый начал двигать к себе стакан, не прикасаясь ни к стакану, ни к чему‑ либо на столе. Папироса стояла неподвижно. А вот стакан короткими движениями переместился к испытуемому, и папироса вновь оказалась у дальней его стенки.
Этим упражнением удалось показать, что В. Мессинг способен раздельно, по собственному желанию, управлять процессом телекинеза и воздействовать либо на предмет, закрытый экраном‑ колпаком, либо на сам экран.
Испытания продолжались.
Лаборант принес два совершенно одинаковых стеклянных колпака на деревянных подставках. Под ними виднелись легкие алюминиевые футлярчики‑ экраны от радиоламп. Под одним из колпаков создали вакуум – частичное разрежение, о чем В. Мессинг был предупрежден. Под колпаком, откуда не откачали воздух, футлярчик переместился довольно быстро.
Однако под вакуумом добиться перемещения предмета не удалось. Неоднократно предпринимаемые попытки оканчивались безуспешно. В. Мессинг объяснял, что ощущает какую‑ то тяжесть под этим колпаком, ему что‑ то «мешает».
На наш взгляд, данные опыты позволили приблизиться к решению проблемы, доказав существование психодинамического (психофизического) поля, и его действие в состоянии вакуума.
Думается, тут открывается широкое поле для дальнейших исследований».
Совершенно секретно!
Откуда: Наркомат внудел СССР, Главное управление по делам
интернированных и военнопленных.
От кого: капитан госбезопасности М. Кузнецов [39]
Тема: дело В. Г. Мессинга, беженца Дата: 15 октября 1939 года
«Тов. Иванов! [40]
Контакт с В. Мессингом я наладил сразу. Представился «товарищем Кузнецовым» – мол, этого достаточно.
Я, дескать, ваш новый переводчик. Товарищ Мессинг находился в хорошем настроении, поинтересовался, куда делся прежний, Томек Войцеховский.
Я ответил, что товарищ Войцеховский продолжает службу в Минске, мне же поручено сопровождать вас, товарищ Мессинг, в Москву, на встречу с наркомом НКВД Лаврентием Павловичем Берия[41].
В. Мессинг добродушно сказал, что ему известно мое имя и звание, но ни против того, ни против другого он ничего не имеет.
Москва моему подопечному понравилась.
Правда, его удивляли очереди в магазинах. Было заметно, что мои объяснения В. Мессинга не удовлетворили, но «магазинная» тема оказалась закрыта – по признанию Вольфа Григорьевича, самым главным для него стала возможность «свободно дышать в свободной стране», не опасаясь ареста и гибели.
Мы поселили товарища Мессинга на даче в районе Люберец и оставили его отдыхать, выставив охрану.
На другой день я предупредил Вольфа Григорьевича, что ночью нас ждет Лаврентий Павлович.
«Почему ночью? » – удивился Мессинг.
«Потому, – сказал я, – что советское руководство работает и днем, и ночью. Выкроить время для встречи днем не всегда получается».
Во втором часу ночи мы выехали в Москву, на Малую Никитскую. Охрана нас пропустила в дом.
Товарищ нарком встретил нас за ужином. Как после признался тов. Мессинг, Лаврентий Павлович вызвал у него симпатию – умом, трудолюбием, способностью быстро и точно понять суть проблемы и предложить варианты ее решения.
«Цанаву я боялся, – откровенно сказал Вольф Григорьевич, – а вот Берию – нет. Наверное, потому я легко прошел испытание – страх подавляет мои способности, не позволяет сосредоточиться. Берия – сильный человек, властный, он может быть резким и жестоким – ну, а как же иначе? »
За ужином присутствовали только мы трое – товарищ нарком, В. Мессинг и я.
Спросив о том, как Вольфу Григорьевичу понравилась Москва, товарищ нарком задал вопрос о тех людях за границей, которые занимают высокие посты. Встречался ли тов. Мессинг с кем‑ либо из них?
Вольф Григорьевич назвал Пилсудского, фон Хелльсдорфа, шефа берлинской полиции, и даже самого Канариса, главу Абвера, еще нескольких деятелей Польши, Австрии, Германии и Франции.
«Вы, товарищ Мессинг, можете внушить что угодно кому угодно? » – спросил Лаврентий Павлович.
«Почти все и почти всем, – ответил В. Мессинг. – Некоторые люди обладают устойчивостью к гипнозу».
«Тогда заставьте наших официантов станцевать вальс! »
В. Мессинг уставился на двух официантов, те неуверенно потоптались, заоглядывались, словно не понимая, где оказались, а затем стали неуклюже вальсировать.
«Достаточно! » – сказал товарищ нарком, и официанты замерли, ошалело мотая головами.
Вызвав адъютанта, дежурившего за дверьми, Лаврентий Павлович отдал ему какой‑ то приказ, смысла которого я не уловил, а когда тот вышел, товарищ нарком сказал:
«Попробуйте выйти в одиночку на улицу, а потом вернитесь обратно! »
В. Мессинг встал из‑ за стола и вышел.
Лаврентий Павлович подозвал меня, и мы вдвоем наблюдали, как тов. Мессинг беспрепятственно покинул дом, миновал пост охраны и очутился на улице, где закурил как ни в чем не бывало.
Товарищ нарком помахал ему рукой, чтобы он возвращался, и вот Вольф Григорьевич снова появился в гостиной.
«Как вы это сделали? – воскликнул Лаврентий Павлович. – Я же предупредил, чтобы охрана усилила бдительность! »
В. Мессинг улыбнулся. Позже Вольф Григорьевич рассказал мне, что внушил охране, будто он – это Берия.
«Задам я вам задачу посложнее, – решил товарищ нарком. – Сейчас мы с вами пойдем в фельдъегерскую. Попробуйте получить один из приготовленных к отправке конвертов и принесите его мне. Фельдъегерская слева, там, где стоит часовой. Идите и принесите какой‑ нибудь конверт».
Внушив часовому, что он должен его пропустить, В. Мессинг вошел в фельдъегерскую и предъявил начальнику свой «документ» – пачку папирос «Казбек».
Начальник отделения сличил силуэт всадника с тов. Мессингом и, ни слова не говоря, достал из сейфа и передал Вольфу Григорьевичу большой коричневый пакет с сургучными печатями.
Товарищ нарком был поражен, когда В. Мессинг вручил ему пакет. Отправив нас обоих с адъютантом в гостиную, Лаврентий Павлович сам отнес пакет в фельдъегерскую.
Вернувшись в комнату, он сказал:
«Сотрудника едва удар не хватил, когда я сообщил ему, кому он отдал секретные документы. А вы можете сказать, что было в пакете? »
«Ну, вы же мне такого задания не давали, – ответил Мессинг. – Но я могу на ощупь узнать содержание письма, если оно на идиш, немецком или польском».
Товарищ нарком приказал адъютанту принести какой‑ нибудь документ на немецком, и тот принес большой, плотный конверт.
В. Мессинг огладил его пальцами и сообщил, что в конверте находится сводка по грузообороту Данцигского порта за 1939 год.
«Как вам это удается? » – спросил Лаврентий Павлович.
«Не знаю…»
«Хм… А чем вы собираетесь заниматься в Советском Союзе? »
«Я хотел бы продолжить то, что делал и в Польше – выступать с опытами».
«Хм… Думаю, вашим способностям можно найти и лучшее применение».
«Спасибо, но я хотел бы выступать».
«Хорошо, если вы хотите выступать, то возвращайтесь в Брест и начинайте».
После этого товарищ нарком вышел, а мы с В. Мессингом вернулись на дачу в Люберцах».
|
|
|
