 |
Дейенерис 8 страница
|
|
|
|
Кейтилин это не понравилось.
– Случилось что‑ то? Мой отец?
– Нет, миледи, лорд Хостер в том же положении. – Риверс был рыж и мало походил на своих сводных братьев. – Мы просто опасались, как бы вы не напоролись на передовые отряды Ланнистеров. Лорд Тайвин покинул Харренхолл и движется на запад со всем своим войском.
– Встаньте, – сказала она Риверсу, нахмурясь. Станнис Баратеон скоро тоже выступит в поход, и да помогут им всем боги. – Долго ли лорду Тайвину до нас?
– Дня три или четыре, трудно сказать. Мы следим за всеми дорогами, но лучше не мешкать.
Мешкать не стали. Риверс быстро свернул лагерь, и они двинулись дальше все вместе, теперь около пятидесяти человек, под лютоволком, прыгающей форелью и двумя башнями.
Ее люди хотели услышать побольше о победе Робба, и Риверс не заставил себя просить.
– В Риверран пришел певец, именующий себя Раймунд‑ Рифмач, и спел нам об этой битве. Вечером вы сами услышите его, миледи. «Волк в ночи» – так называется песня.
Риверс рассказал, как остатки войска сира Стаффорда отступили в Ланниспорт. Без осадных машин штурмовать Бобровый Утес нельзя, но Морской Волк отплатил Ланнистерам за разорение речных земель. Лорды Карстарк и Гловер отправились вдоль побережья, леди Мормонт захватила тысячи голов скота и теперь гонит их к Риверрану. Большой Джон занял золотые копи у Кастамере, Впадины Нанн и холмов Пендрика. Сир Вендел засмеялся.
– Ланнистера ничто так не раззадорит, как угроза лишиться своего золота.
– Как королю удалось взять Зуб? – спросил сир Первин Фрей своего сводного брата. – Это сильная крепость, и она бдительно охраняет дорогу через холмы.
– Он и не думал его брать – просто взял и обошел его ночью. Говорят, дорогу ему указал лютоволк, этот его Серый Ветер. Зверь нашел козью тропу, идущую по ущелью и вдоль хребта, извилистую и каменистую, но достаточно широкую, чтобы проехать по ней гуськом. Ланнистеры на своих сторожевых башнях даже и не глядели в ту сторону. – Риверс понизил голос. – Рассказывают, что после битвы король вырезал сердце Стаффорда Ланнистера и скормил его волку.
|
|
|
– Я не верю этим россказням, – резко сказала Кейтилин. – Мой сын не дикарь.
– Как скажете, миледи. Однако зверь это заслужил. Он ведь не простой волк. Большой Джон говорит, что не иначе, как старые боги Севера послали этих лютоволков вашим детям.
Кейтилин вспомнила день, когда ее мальчики нашли волчат в снегу позднего лета. Пятеро их было, три самца и две самочки, для законных детей Старка… и шестой, белый и красноглазый, для бастарда Джона Сноу. Да, не простые это волки. Совсем не простые.
Когда они остановились на ночлег, Бриенна пришла к ней в палатку.
– Миледи, теперь вы в безопасности среди своих, в одном дне езды от замка вашего брата. Позвольте мне вас покинуть.
Вряд ли стоило этому удивляться. Девушка всю дорогу держалась замкнуто и почти все время проводила с лошадьми, расчесывала их и удаляла камни из копыт. Еще она помогала Шадду стряпать и потрошить дичь, а охотиться умела не хуже мужчин. О чем бы ни попросила ее Кейтилин, Бриенна со всем справлялась ловко и без жалоб и отвечала вежливо, когда к ней обращались, но сама не разговаривала ни с кем, никогда не плакала и не смеялась. Она ехала рядом с ними все дни и спала рядом все ночи, но так и не стала одной из них.
«Она и у Ренли так себя вела, – подумала Кейтилин. – И на пиру, и на турнире, даже в шатре короля со своими собратьями из Радужной Гвардии. Она воздвигла вокруг себя стену повыше винтерфеллских».
– Но куда же ты поедешь, если оставишь нас?
– Обратно. В Штормовой Предел.
|
|
|
– Одна. – Это не был вопрос.
Широкое лицо Бриенны, как тихая вода, не выдавало того, что скрывалось в глубинах.
– Да.
– Ты хочешь убить Станниса.
Бриенна сжала толстыми мозолистыми пальцами рукоять меча, принадлежавшего прежде королю.
– Я поклялась. Поклялась трижды. Вы слышали.
– Да, слышала. – Кейтилин знала, что девушка, выбросив свою окровавленную одежду, сохранила радужный плащ. Все свои вещи она оставила в лагере, и ей пришлось довольствоваться тем, что смог уделить ей сир Вендел, – все остальные были для нее слишком мелки. – Клятву нужно держать, я согласна, но Станнис окружен большим войском, и его телохранители тоже дали клятву – защищать его.
– Я не боюсь его стражи. Я способна справиться с любым из них. Напрасно я бежала.
– Вот, значит, что тебя беспокоит – как бы какой‑ нибудь дурак не счел тебя трусливой? – Кейтилин вздохнула. – Ты не повинна в смерти Ренли. Ты храбро служила ему, но если ты последуешь за ним в землю, то никому этим не послужишь. – Кейтилин протянула руку, желая приласкать Бриенну и утешить. – Я знаю, как тебе тяжело…
Бриенна стряхнула ее руку:
– Этого никто не может знать.
– Ошибаешься, – резко возразила Кейтилин. – Каждое утро, просыпаясь, я вспоминаю, что Неда больше нет. Я не владею мечом, но это не значит, что я не мечтаю въехать в Королевскую Гавань и стиснуть белое горло Серсеи Ланнистер и давить, пока ее лицо не почернеет.
«Красотка» подняла глаза, единственное, что было в ней красивым.
– Если вы мечтаете об этом, почему хотите меня удержать? Из‑ за того, что Станнис сказал во время переговоров?
Может быть, и правда из‑ за того? Кейтилин посмотрела наружу, где расхаживали с копьями в руках двое часовых.
– Меня учили, что добрые люди должны сражаться со злом этого мира, а убийство Ренли – безусловное зло. Но меня учили также, что королей создают боги, а не людские мечи. Если Станнис не имеет права быть королем…
– Конечно, не имеет. И Роберт не имел – Ренли сам так говорил. Настоящего короля убил Джейме Ланнистер, а Роберт еще до этого разделался с наследником престола на Трезубце. Где же тогда были боги? Богам до людей столько же дела, сколько королям до крестьян.
– Хороший король заботится и о своих крестьянах.
|
|
|
– Лорд Ренли… его величество… он был бы лучшим из королей, миледи… он был так добр, он…
– Его больше нет, Бриенна, – сказала Кейтилин как могла мягко. – Остались Станнис, Джоффри… и мой сын.
– Но он ведь… он не станет заключать мир со Станнисом, правда? Не склонит колено? Вы не…
– Скажу тебе правду, Бриенна: я не знаю. Если мой сын король, то я не королева… просто мать, которая стремится защитить своих детей по мере сил.
– Я не создана для материнства. Сражаться – вот мой удел.
– Так сражайся… но за живых, а не за мертвых. Враги Ренли и Роббу враги.
Бриенна потупилась, переминаясь на месте:
– Вашего сына я не знаю, миледи. Но вам я готова служить, если вы меня примете.
– Мне? Но почему? – опешила Кейтилин. Бриенну ее вопрос тоже озадачил.
– Вы помогли мне – там, в шатре, когда они подумали, что я… что я…
– Ты пострадала безвинно.
– Все равно вы не обязаны были этого делать. Вы могли бы дать им убить меня – ведь я вам никто.
«Быть может, я просто не захотела остаться единственной, кто знает темную правду о том, что там произошло».
– Бриенна, мне служили многие благородные леди, но таких, как ты, у меня еще не было. Ведь я не боевой командир.
– Но вы мужественная. Пускай это не воинское мужество, а женское, что ли. И мне думается, что, когда время придет, вы не станете меня удерживать. Обещайте мне это – что не будете препятствовать мне убить Станниса.
Кейтилин до сих пор слышала слова Станниса о том, что час Робба еще настанет. Они пронизывали ей затылок, как холодное дыхание.
– Хорошо. Когда время придет, я не стану тебя удерживать.
Бриенна, неуклюже опустившись на колени, обнажила длинный меч Ренли и положила его у ног Кейтилин.
– Тогда я ваша, миледи. Ваш вассал… и все, что вам будет угодно. Я буду прикрывать вашу спину, подавать вам советы и отдам за вас жизнь в случае нужды. Клянусь в этом старыми богами и новыми.
– А я клянусь, что у тебя всегда будет место близ моего очага и мясо и мед за моим столом, и обещаю не требовать от тебя службы, которая могла бы запятнать твою честь. Клянусь в этом старыми богами и новыми. Встань. – Взяв руки Бриенны в свои, Кейтилин не сдержала улыбки. «Недаром я столько раз видела, как Нед принимает присягу. Что‑ то он сказал бы, увидев теперь меня? »
|
|
|
Назавтра во второй половине дня они переправились через Красный Зубец выше Риверрана, где река, закладывая широкую излучину, была мутной и мелкой. Брод охранял смешанный отряд лучников и копейщиков с орлиной эмблемой Маллистеров. Увидев знамена Кейтилин, они вышли из‑ за своего частокола и послали на тот берег человека, чтобы помочь ей переправиться.
– Потихоньку, миледи, – предупредил он, взяв ее коня под уздцы. – Мы накидали на дно железных шипов, а на берегу полно колючек. Так на каждом броде, по приказу вашего брата.
Эдмар готовится к бою. От этой мысли ей стало нехорошо, но она промолчала.
Между Красным Зубцом и Камнегонкой они влились в поток простонародья, идущего в Риверран. Одни гнали перед собой скотину, другие толкали тележки, но все уступали Кейтилин дорогу, приветствуя ее криками «Талли! » или «Старк! ». В полумиле от замка они проехали через большой лагерь с алым знаменем Блэквудов над палаткой лорда. Люкас расстался с ними, чтобы повидаться со своим отцом, лордом Титосом, остальные поехали дальше.
Кейтилин заметила на северном берегу Камнегонки второй лагерь, где развевались знакомые штандарты – танцующая дева Марка Пайпера, пахарь Дарри, сплетенные, красные с белым, змеи Пэгов. Все это были знаменосцы ее отца, лорды Трезубца. Почти все они уехали из Риверрана еще до нее, чтобы защитить собственные земли. Если они вернулись снова, значит, это Эдмар вызвал их. Да помилуют нас боги, так и есть. Он намерен дать бой лорду Тайвину.
Еще издали она увидела, что на стенах Риверрана болтается что‑ то темное. Когда они подъехали поближе, стали видны мертвецы, висящие на длинных пеньковых веревках, с черными распухшими лицами. Воронье клевало их, и красные плащи ярко выделялись на фоне сложенных из песчаника стен.
– Каких‑ то Ланнистеров повесили, – заметил Хел Моллен.
– Отрадное зрелище, – весело воскликнул сир Вендел Мандерли.
– Наши друзья начали без нас, – пошутил Первин Фрей, и все засмеялись, кроме Бриенны, которая смотрела на повешенных не мигая, молча и без улыбки.
«Если они умертвили Цареубийцу, мои дочери тоже все равно что мертвы». Кейтилин пришпорила коня, пустив его рысью. Хел Моллен и Робин Флинт галопом промчались мимо, окликая стражников у ворот. На стенах, несомненно, уже разглядели ее знамена, потому что решетка была поднята.
Эдмар выехал из замка ей навстречу в сопровождении трех вассалов ее отца – толстобрюхого сира Десмонда Грелла, мастера над оружием, Утерайдса Уэйна, стюарда, и сира Робина Ригера, высокого лысого капитана стражи. «Все трое ровесники лорда Хостера, всю жизнь прослужившие ему, – старики», – осознала вдруг Кейтилин.
|
|
|
Эдмар был в красно‑ синем плаще поверх камзола, расшитого серебряными рыбами. Судя по его виду, он не брился с тех самых пор, как она уехала на юг, – зарос до самых глаз.
– Кет, как хорошо, что ты вернулась благополучно. Услышав о смерти Ренли, мы стали бояться за твою жизнь. А тут еще и лорд Тайвин выступил в поход.
– Да, мне уже сказали. Как там наш отец?
– То полегчает как будто, то… – Эдмар покачал головой. – Он о тебе спрашивал. Я не знал, что ему сказать.
– Тотчас же навещу его. Были какие‑ нибудь вести из Штормового Предела после гибели Ренли? Или из Горького Моста? – К путникам вороны прилететь не могут, и Кейтилин не знала, что оставила позади.
– Из Горького Моста – ничего. Из Штормового Предела тамошний кастелян сир Кортни Пенроз прислал трех птиц все с той же просьбой о помощи. Станнис осадил его с суши и с моря. Сир Кортни предлагает свою поддержку любому королю, который прорвет осаду. Пишет, что боится за мальчика. Не знаешь ли ты, о каком мальчике речь?
– Это Эдрик Шторм, – сказала Бриенна. – Незаконный сын Роберта.
Эдмар посмотрел на нее с любопытством.
– Станнис пообещал, что гарнизон замка сможет уйти, и он не принесет им никакого вреда, при условии, что они сдадут крепость в течение двух недель и доставят мальчика ему. Но сир Кортни не согласился.
Рискует всем ради бастарда, который ему даже не родня.
– Ты что‑ нибудь ответил ему?
– Зачем, раз мы не можем предложить ему ни помощи, ни надежды? Да и Станнис нам не враг.
– Миледи, – молвил сир Робин Ригер, – не скажете ли вы нам, каким образом умер лорд Ренли? Об этом ходят самые странные слухи.
– Одни говорят, что Ренли убила ты, Кет, другие – что это сделала какая‑ то женщина с юга. – Взгляд Эдмара остановился на Бриенне.
– Мой король был убит, – тихо ответила та, – но не леди Кейтилин. Клянусь в этом моим мечом, клянусь богами старыми и новыми.
– Это Бриенна Тарт, дочь лорда Сельвина Вечерняя Звезда, служившая в Радужной Гвардии Ренли, – пояснила Кейтилин. – Бриенна, имею честь представить тебе моего брата сира Эдмара Талли, наследника Риверрана. Его стюард Утерайдс Уэйн, сир Робин Ригер, сир Десмонд Грелл.
Мужчины выразили свое удовольствие от знакомства с ней, и девушка покраснела – даже самая обыкновенная любезность смущала ее. Эдмар, видимо, счел ее весьма странной леди, но из галантности ничем этого не проявил.
– Бриенна была при Ренли, когда он был убит, и я тоже, – сказала Кейтилин, – но в его смерти мы не повинны. – Она не хотела говорить о тени здесь, при всем народе, и вместо этого спросила: – Что это за люди, которых вы повесили?
Эдмар замялся:
– Они приехали с сиром Клеосом, когда он привез ответ королевы на наше мирное предложение.
– Вы убили посланников?! – поразилась Кейтилин.
– Фальшивых посланников. Они поклялись мне в своих мирных намерениях и отдали оружие, поэтому я позволил им свободно передвигаться по замку. Три ночи, пока я вел беседы с сиром Клеосом, они ели мое мясо и пили мой мед – а на четвертую попытались освободить Цареубийцу. Вон тот детина, – Эдмар указал вверх, – убил двух стражей голыми руками, сгреб их за шеи и разбил череп о череп, а тот тощий парнишка рядом с ним отпер дверь Цареубийцы куском проволоки, да проклянут его боги. Тот, в конце, был чем‑ то вроде лицедея – он подделался под мой голос и приказал открыть Речные ворота. Все трое клянутся, что приняли его за меня, – Энгер, Делп и Длинный Лью. По мне, так совсем не похоже, но эти олухи все‑ таки подняли решетку.
«Это работа Беса, – подумала Кейтилин, – чувствуется та же самая хитрость, которую он проявил в Орлином Гнезде». Раньше она считала Тириона наименее опасным из всех Ланнистеров, но теперь не была в этом уверена.
– Как же ты их поймал?
– Меня, видишь ли, в ту пору не было в замке – я поехал за Камнегонку…
– К какой‑ нибудь бабе. Рассказывай дальше.
Щеки Эдмара стали красными. Как его борода.
– Был предрассветный час, и я возвращался назад. Длинный Лью, увидев мою лодку и узнав меня, наконец‑ то задал себе вопрос, кто же это внизу отдает ему приказы, и поднял крик.
– Цареубийцу ведь задержали, правда? Скажи, что да!
– Задержали, хотя и с трудом. Джейме, завладев чьим‑ то мечом, убил Поула Пемфорда и Майлса, оруженосца сира Десмонда, а Делпа ранил так тяжело, что мейстер Виман и за его жизнь не ручается. Там завязалась настоящая битва. Услышав звон стали, некоторые из красных плащей бросились ему на помощь, хотя и были безоружны. Их я повесил рядом с четырьмя устроителями побега, а остальных бросил в темницу, как и Джейме. Больше уж он не убежит. Он сидит в подземелье, в цепях, прикованный к стене.
– А Клеос Фрей?
– Клянется, что ничего не знал о заговоре. Кто его разберет. Он наполовину Ланнистер, наполовину Фрей – лживая порода и те, и другие. Я поместил его в башню, где прежде сидел Джейме.
– Ты говоришь, он привез условия мира?
– Если их можно так назвать. Тебе они придутся по вкусу не больше, чем мне, сама увидишь.
– Можем ли мы надеяться на помощь с юга, леди Старк? – спросил Утерайдс Уэйн, стюард ее отца. – Это обвинение в кровосмесительном блуде… лорд Тайвин такого не потерпит. Он захочет очистить имя своей дочери кровью ее обвинителя. Лорд Станнис должен это понимать. У него нет другого выхода, кроме как объединиться с нами.
Станнис объединился с силой более темной и могущественной…
– Мы поговорим об этом после. – Кейтилин переехала подъемный мост, оставив позади мрачную вереницу повешенных гвардейцев. Брат ехал рядом с ней. В кишащем народом верхнем дворе какой‑ то голый малыш сунулся прямо под ноги лошадям. Кейтилин натянула поводья, чтобы не растоптать его, и огляделась. В замок впустили сотни простого люда, и вдоль стен стояли шалаши. Дети шмыгали повсюду, и двор был полон коровами, овцами и курами.
– Что это за люди?
– Мои люди. Им страшно, и они пришли сюда.
«Только мой добрый братец мог впустить все эти лишние рты в замок, который того и гляди подвергнется осаде». Кейтилин знала, что у Эдмара мягкое сердце, порой ей казалось, что мозги у него еще мягче. Она любила его за это, но все же…
– Нельзя ли послать к Роббу ворона?
– Он в поле, миледи, – ответил сир Десмонд. – Птица его не найдет.
Утерайдс Уэйн кашлянул.
– Перед отъездом молодой король повелел нам отправить вас по возвращении в Близнецы, леди Старк. Он хочет, чтобы вы поближе познакомились с дочерьми лорда Уолдера, дабы помочь ему выбрать невесту, когда придет время.
– Мы снабдим тебя свежими лошадьми и провизией, – добавил брат. – Ты, конечно, захочешь отдохнуть, прежде чем…
– Я останусь здесь. – Кейтилин спешилась. Она не собиралась покидать Риверран и умирающего отца ради того, чтобы выбрать Роббу жену. «Робб не хочет подвергать меня опасности, и упрекать его за это нельзя, но уж слишком неуклюжий предлог он для этого выбрал». – Мальчик, – позвала она, и конюшонок подбежал, чтобы принять у нее коня.
Брат соскочил с седла. Он был на голову выше, но для нее всегда оставался младшеньким.
– Кет, – огорченно сказал он, – сюда идет лорд Тайвин…
– Он идет на запад, чтобы защитить собственные земли. Если мы закроем ворота и спрячемся за стенами, он пройдет мимо, не причинив нам вреда.
– Это земля Талли – и если лорд Тайвин Ланнистер полагает, что может ходить по ней, когда ему вздумается, я докажу ему, что он ошибается.
Так же, как доказал его сыну? Ее брат бывал незыблем, как речной утес, когда задевали его гордость, но оба они помнили, как сир Джейме расколошматил войско Эдмара в недавнем бою.
– Встретившись с лордом Тайвином в поле, мы ничего не приобретем, а потерять можем все, – тактично ответила Кейтилин.
– Двор – не место для обсуждения моих военных планов.
– Хорошо. Где же нам тогда поговорить?
Брат потемнел, и она подумала, что сейчас он сорвется, но он только буркнул:
– В богороще – если ты настаиваешь.
Она последовала за ним по галерее к воротам богорощи. В гневе Эдмар всегда бывал угрюм. Кейтилин жалела, что огорчила его, но дело было слишком важным, чтобы нянчиться с его гордостью. Когда они вдвоем прошли под сень деревьев, брат обернулся к ней лицом.
– У тебя недостаточно сил для встречи с Ланнистером в поле, – сказала она напрямик.
– Когда подойдут все, у меня будет восемь тысяч пехоты и три конницы.
– Почти вдвое меньше, чем у лорда Тайвина.
– Робб выигрывал битвы с худшим перевесом, и у меня есть план. Ты забыла о Русе Болтоне. Лорд Тайвин разбил его на Зеленом Зубце, но преследовать не стал. Когда лорд Тайвин удалился в Харренхолл, Болтон занял Красный брод и перекресток дорог. С ним десять тысяч человек. Я послал Хелману Толхарту приказ присоединиться к нему с гарнизоном, который Робб оставил в Близнецах…
– Эдмар, Робб оставил этих людей держать Близнецы и обеспечить нам преданность лорда Уолдера.
– Он и так нам предан, – упрямо сказал Эдмар. – Фреи храбро сражались в Шепчущем Лесу, а старый сир Стеврон, как мы слышали, погиб при Окскроссе. Сир Риман, Уолдер Черный и остальные сейчас на западе с Роббом, Мартин отменно служит нам в качестве разведчика, сир Первин сопровождал тебя к Ренли. Большего с них и требовать нельзя, праведные боги! Робб помолвлен с одной из дочерей лорда Уолдера, Русе Болтон, я слышал, женат на другой. И разве ты не взяла в воспитанники двух его внуков?
– Воспитанник в случае нужды легко может стать заложником. – Она не знала ни о смерти сира Стеврона, ни о женитьбе Болтона.
– Что ж, раз у нас имеются двое заложников, лорд Уолдер тем более не посмеет сыграть с нами шутку. Болтону нужны люди Фрея – и люди сира Хелмана тоже. Я приказал им взять Харренхолл.
– Кровопролитная задача.
– Зато когда замок падет, отступать лорду Тайвину будет некуда. Мои собственные люди станут у бродов на Красном Зубце и не дадут ему переправиться. Если он попытается форсировать реку, его постигнет участь Рейегара, когда тот попробовал перейти Трезубец. Если останется на берегу, он окажется между Риверраном и Харренхоллом, а когда Робб вернется с запада, мы разделаемся с ним раз и навсегда.
Голос брата звучал уверенно, но Кейтилин пожалела о том, что Робб взял с собой ее дядю Бриндена. Черная Рыба – ветеран полусотни битв, а Эдмар побывал лишь в одной, да и ту проиграл.
– Это хороший план, – завершил он. – Лорд Титос так говорит, и лорд Джонас тоже. А уж если Блэквуд с Бракеном на чем‑ то сошлись, значит, дело это верное.
– Будь по‑ твоему. – Кет ощутила внезапную усталость. Возможно, она напрасно перечит ему. Возможно, его план великолепен, а ее предчувствия – всего лишь женские страхи. Хорошо бы здесь был Нед, или дядя Бринден, или… – Ты не спрашивал, что думает об этом отец?
– Отец не в том состоянии, чтобы заниматься стратегией. Два дня назад он рассуждал о том, как выдаст тебя за Брандона Старка. Пойди к нему сама, если мне не веришь. Мой план себя покажет, Кет, – вот увидишь.
– Надеюсь на это, Эдмар. От всей души надеюсь. – Она поцеловала его в щеку, чтобы подтвердить свои слова, и отправилась к отцу.
Лорд Хостер Талли почти не изменился с тех пор, как она его оставила, – он лежал изможденный, бледный, с липкой кожей. В комнате одинаково сильно пахло застарелым потом и лекарствами – болезнью. Когда Кейтилин раздвинула занавески, отец с тихим стоном открыл глаза. Он смотрел на нее, словно не понимая, кто она и что ей нужно.
– Отец. – Она поцеловала его. – Я вернулась.
Он как будто узнал ее и прошептал, едва шевеля губами:
– Ты пришла.
– Да. Робб посылал меня на юг, но я вернулась.
– Как на юг… разве Орлиное Гнездо на юге, милая? Я не помню… ох, душа моя, я так боялся… ты простила меня теперь? – По щекам у него покатились слезы.
– Ты не сделал ничего, что нуждалось бы в прощении, отец. – Она погладила его редкие белые волосы и пощупала лоб. Лихорадка продолжала сжигать его изнутри, несмотря на все снадобья мейстера.
– Так лучше для тебя, – прошептал отец. – Джон хороший человек… сильный и добрый… он позаботится о тебе… и рода знатного. Слушай меня, я твой отец… ты выйдешь замуж вслед за Кет. Вот и весь сказ…
«Он принимает меня за Лизу», – поняла Кейтилин. Боги праведные, он говорит с ней как с незамужней девицей.
Отец стиснул ее руки в своих, трепещущих, как две большие белые испуганные птицы.
– Этот несчастный юнец… не произноси его имени… твой долг… твоя мать тоже… – Лорд Хостер вскрикнул в приступе боли. – О, да простят меня боги, дай мое лекарство.
Мейстер Виман поднес чашу к его губам. Лорд Хостер стал сосать густую белую жидкость жадно, как дитя сосет грудь, и мир снова снизошел на него.
– Теперь он будет спать, миледи, – сказал мейстер, когда чаша опустела. Маковое молоко оставило белую пленку на губах отца, и мейстер вытер ее рукавом.
Кейтилин не могла больше смотреть на это. Она помнила, каким сильным и гордым человеком был Хостер Талли, и ей больно было видеть, как он пал. Она вышла на террасу. Во дворе толпились и шумели беженцы, но реки за стенами замка текли вдаль все такие же чистые. Это его реки, и скоро он отплывет в свой последний путь.
Мейстер Виман вышел вслед за ней.
– Миледи, я не могу более оттягивать его конец. Надо послать гонца за его братом. Я знаю, сир Бринден желал бы этого.
– Да, – осипшим от горя голосом сказала Кейтилин.
– Возможно, и леди Лиза тоже?
– Лиза не приедет.
– Быть может, если бы вы написали ей сами…
– Извольте, напишу. – «Кто же он был, Лизин „несчастный юнец“? Какой‑ нибудь молодой оруженосец или межевой рыцарь скорее всего… хотя судя по тому, как рьяно отвергал его лорд Хостер, это мог быть купеческий сын или незаконнорожденный подмастерье, даже певец. Лиза всегда питала слишком большое пристрастие к певцам. Впрочем, винить ее трудно. Джон Аррен был на двадцать лет старше нашего отца, хотя и хорошего рода».
Башня, которую отдал в ее распоряжение брат, была та самая, где они с Лизой жили в девушках. Хорошо будет снова поспать на перине, у теплого очага. Она отдохнет, и мир покажется ей менее унылым.
Но у ее комнат ждал Утерайдс Уэйн с двумя женщинами в сером, с капюшонами, опущенными до самых глаз. Кейтилин сразу поняла, зачем они здесь.
– Нед?!
Сестры опустили глаза, а Утерайдс сказал:
– Сир Клеос привез его из Королевской Гавани, миледи.
– Отведите меня к нему, – приказала она.
Его положили на козлы и покрыли знаменем, белым знаменем Старков с серым лютоволком на нем.
– Я хочу посмотреть на него, – сказала Кейтилин.
– Это лишь кости его, миледи.
– Я хочу посмотреть на него.
Одна из Молчаливых Сестер откинула знамя.
«Да, кости. Это не Нед, не мужчина, которого я любила, не отец моих детей». Руки сложены на груди, костяные пальцы охватывают рукоять длинного меча – но это не руки Неда, такие сильные и полные жизни. Они обрядили эти кости в камзол Неда, в тонкий белый бархат с эмблемой лютоволка на груди, но не осталось на них теплой плоти, где столько ночей покоилась ее голова, не осталось мышц на руках, обнимавших ее. Голову прикрепили к телу тонкой серебряной проволокой, но все черепа похожи один на другой, и нет больше в глазницах темно‑ серых глаз ее лорда, которые могли быть мягкими, как туман, и твердыми, как камень. Они скормили его глаза воронам, вспомнила она.
Кейтилин отвернулась:
– Это не его меч.
– Меч нам не вернули, миледи, – сказал Утерайдс. – Только кости лорда Эддарда.
– Полагаю, мне следует поблагодарить королеву хотя бы за это.
– Благодарите Беса, миледи. Это он распорядился.
«Когда‑ нибудь я отблагодарю их всех».
– Спасибо вам за службу, сестры, – сказала Кейтилин, – но я должна возложить на вас еще одно поручение. Лорд Эддард был Старком, и кости его должны покоиться под Винтерфеллом. – Они сделают его статую, его каменное подобие, которое будет сидеть там во тьме с лютоволком у ног и мечом на коленях. – Дайте сестрам свежих лошадей и все прочее, что понадобится им для путешествия, – сказала она Утерайдсу. – Хел Моллен проводит их в Винтерфелл, где ему надлежит быть как капитану гвардии. – Она посмотрела на то, что осталось от ее лорда и ее любви. – А теперь оставьте меня все. В эту ночь я буду с Недом одна.
Женщины в сером наклонили головы. «Молчаливые Сестры не разговаривают с живыми, – тупо подумала Кейтилин, – но кое‑ кто говорит, что они способны разговаривать с мертвыми». О, как она завидовала им…
Дейенерис
Занавески отгораживали ее от пыли и зноя улицы, но не могли оградить от разочарования. Дени устало забралась в носилки, радуясь, что может укрыться от бесчисленных глаз квартийцев.
– Дорогу, – крикнул Чхого с коня, щелкнув своим кнутом. – Дорогу Матери Драконов.
Ксаро Ксоан Даксос, откинувшись на прохладные атласные подушки, разлил рубиново‑ красное вино по двум кубкам из яшмы и золота рукой твердой и уверенной, несмотря на покачивание паланкина.
– Я вижу глубокую печаль на твоем лице, свет любви моей. – Он подал ей кубок. – Не о несбывшейся ли мечте ты печалишься?
– Исполнение моей мечты откладывается, только и всего. – Тугой серебряный обруч натирал Дени горло. Она расстегнула его и отбросила прочь. Обруч был украшен волшебным аметистом, который, как уверял Ксаро, оградит ее от яда. Чистокровные славились тем, что подавали отравленное вино людям, которых считали опасными, но Дени они предложили только чашу с водой. «Они не видят во мне королеву, – с горечью думала она. – Для них я всего лишь мимолетное развлечение, табунщица с диковинной зверюшкой».
Рейегаль зашипел и вонзил острые коготки в ее голое плечо, когда она протянула руку за кубком. Поморщившись, она пересадила его на другое плечо, прикрытое тканью. Она оделась по квартийскому обычаю. Ксаро предупредил ее, что дотракийку Чистокровные слушать не станут, поэтому она предстала перед ними в плотном зеленом шелке с одной открытой грудью, серебряных сандалиях и шнуром черно‑ белого жемчуга вокруг талии. «За ту помощь, что я от них получила, можно было явиться туда голой. Возможно, так и следовало поступить…» Она отпила большой глоток.
Потомки древних королей и королев Кварта, Чистокровные командовали Гражданской Гвардией и флотилией нарядных галей, охранявшей проливы между морями. Дейенерис Таргариен нуждалась в этом флоте, по крайней мере в части его, а также в солдатах. Она совершила традиционное жертвоприношение в Храме Памяти, вручила традиционную взятку Хранителю Длинного Списка, послала традиционную хурму Открывателю Дверей и наконец получила традиционные туфли из голубого шелка, чтобы войти в Зал Тысячи Тронов.
|
|
|
