 |
Дейенерис 9 страница
|
|
|
|
Джейме снова сел и сказал:
– Сир Осмунд, вас я не знаю и нахожу это странным. Я часто сражался на турнирах и ратных полях во всех Семи Королевствах. Мне известен каждый межевой рыцарь, вольный всадник и возомнивший о себе оруженосец, когда‑ либо выезжавший на ристалище. Как же так случилось, что я ни разу не слышал о вас, сир Осмунд?
– Не могу знать, милорд, – ответствовал сир Осмунд с широкой улыбкой, как будто они с Джейме были старые соратники, играющие в какую‑ то веселую игру. – Я солдат, а не рыцарь, выступающий на турнирах.
– Где вы служили до того, как вас отыскала моя сестра?
– И там и сям, милорд.
– Я бывал в Староместе на юге и в Винтерфелле на севере, бывал в Ланниспорте на западе и в Королевской Гавани на востоке, но ни Там, ни Сям мне бывать не случалось. – Джейме, за неимением пальца, протянул свой обрубок к самому крючковатому носу сира Осмунда. – Я спрашиваю: где вы служили?
– На Ступенях, на Спорных Землях – там всегда дерутся. Я состоял в отряде Славных Кавалеров. Мы сражались то за Лисс, то за Тирош.
За тех, кто вам платил.
– Как вы стали рыцарем?
– На поле брани.
– Кто посвятил вас?
– Сир Роберт… Стоун. Теперь его уже нет в живых, милорд.
– Еще бы. – Этот сир Роберт, должно быть, какой‑ нибудь бастард из Долины, служивший наемником на Спорных Землях. Если он вообще существовал, а не состряпан сиром Осмундом из покойного короля и крепостной стены[43]. О чем только думала Серсея, облачая в белый плащ такого, как Кеттлблэк?
Впрочем, он хотя бы знает, как держать меч и щит. Наемники редко бывают порядочными людьми, но поневоле должны приобрести некоторое воинское мастерство, чтобы остаться в живых.
– Прекрасно, сир, – сказал Джейме. – Вы можете идти.
|
|
|
Кеттлблэк вышел вразвалку, с той же ухмылкой на лице.
– Сир Меррин, – улыбнулся Джейме, обращаясь к угрюмому рыжеволосому рыцарю с мешками под глазами. – Я слышал, Джоффри пользовался вами, чтобы наказать Сансу Старк. – Он повернул к Транту Белую Книгу. – Прошу вас, найдите здесь обет, предписывающий нам бить женщин и детей.
– Я исполнял приказ его величества. Мы даем обет повиноваться ему.
– Вам представляется хороший случай поупражняться в повиновении. Моя сестра – королева‑ регентша, мой отец – десница короля, я сам – ваш лорд‑ командующий. Повинуйтесь нам и никому другому.
– Вы приказываете нам не подчиняться королю? – упрямо осведомился сир Меррин.
– Королю восемь лет. Ваш первый долг – охранять его, в том числе и от него самого. Пользуйтесь той неприглядной вещью, что помещается внутри вашего шлема. Если Томмен попросит вас оседлать ему коня, повинуйтесь ему. Если он прикажет убить этого коня, обратитесь ко мне.
– Слушаюсь, милорд.
– Можете идти. – Джейме перешел к следующему. – Сир Бейлон, я часто наблюдал за вами на турнирах и сражался в общих схватках как заодно с вами, так и против вас. Мне сказали также, что в битве на Черноводной вы проявили доблесть не меньше ста раз. Ваше присутствие делает честь Королевской Гвардии.
– Я почитаю за честь состоять в ней, – несколько настороженно ответил сир Бейлон.
– Я задам вам только один вопрос. Вы служили нам верно, это так… но Варис сказал мне, что ваш брат воевал сначала у Ренли, затем у Станниса, а ваш лорд‑ отец решил вовсе не созывать свои знамена и всю войну просидел за стенами Стонхельма.
– Мой отец стар, милорд. Ему далеко за сорок, и его боевые дни позади.
– А брат?
– Доннел в битве был ранен и сдался сиру Элвуду Харту. Потом его выкупили, и он присягнул королю Джоффри, как много других пленников.
– Так‑ то оно так, но все же… Ренли, Станнис, Джоффри, Томмен… как это он пропустил Бейлона Грейджоя и Робба Старка? Он мог бы стать первым рыцарем в государстве, присягнувшим на верность всем шести королям.
|
|
|
Смущение сира Бейлона бросалось в глаза.
– Доннел заблуждался, но теперь он человек Томмена – даю вам слово.
– Меня заботит не сир Доннел Постоянный, а вы. – Джейме подался вперед. – Что будет, если сир Доннел отдаст свой меч очередному узурпатору и однажды ворвется в наш тронный зал, а вы, весь в белом, окажетесь между королем и родным братом. Как поступите вы тогда?
– Этого никогда не случится, милорд.
– Со мной случилось.
Сванн вытер пот белым рукавом.
– Вам нечего ответить?
– Милорд… я клянусь моим мечом, моей честью, именем моего отца, что не поступлю так, как вы.
– Хорошо, – засмеялся Джейме. – Ступайте… и посоветуйте сиру Доннелу добавить флюгер к своему гербу.
Джейме и Рыцарь Цветов остались наедине.
Сир Лорас, стройный, как меч, одетый в белоснежный полотняный камзол и белые шерстяные бриджи, был опоясан золотым поясом, и золотая роза скрепляла его шелковый плащ. Мягкие каштановые локоны падали ему на плечи, карие глаза смотрели дерзко. Он полагает, что это турнир и его только что вызвали на ристалище.
– Семнадцать – и уже рыцарь Королевской Гвардии, – сказал Джейме. – Вы должны этим гордиться. Принц Эйемон Драконий Рыцарь тоже поступил в Гвардию семнадцати лет – вам это известно?
– Да, милорд.
– А известно ли вам, что мне в ту пору было всего пятнадцать?
– И это мне известно, милорд, – улыбнулся юноша.
Джейме не понравилась его улыбка.
– Я был лучше вас, сир Лорас. Выше ростом, сильнее и проворнее.
– Но это было давно, милорд.
Джейме не удержался от смеха. Что за чушь, Тирион немилосердно высмеял бы его, если бы слышал, как он препирается с этим мальчишкой.
– Да, сир, с тех пор я стал старше и мудрее. Вам не мешало бы поучиться у меня.
– Как учились вы у сира Бороса и сира Меррина?
Стрела вонзилась слишком близко от цели.
– Я учился у Белого Быка и Барристана Смелого, – отрезал Джейме. – Учился у сира Эртура Дейна, Меча Зари, который мог перебить всех вас пятерых левой рукой, правой помогая себе мочиться. Учился у принца Ливена Дорнийского, сира Освелла Уэнта и сира Джонотора Дарри, которые все были славные воины.
|
|
|
– Теперь они все мертвы.
Он – это я, внезапно понял Джейме. Я говорю с прежним собой – та же петушиная надменность, то же дутое рыцарство. Вот что бывает, когда достигаешь слишком больших успехов в слишком юном возрасте.
В таких случаях, как в фехтовании, иногда полезно испробовать другой прием.
– Говорят, что в битве вы сражались великолепно… почти так же хорошо, как призрак лорда Ренли рядом с вами. Рыцарь Королевской Гвардии не должен иметь секретов от своего лорда‑ командующего. Скажите мне, сир: кто бился в доспехах Ренли?
Лорас ответил не сразу, но потом, как видно, вспомнил свои обеты и сказал:
– Мой брат. Ренли был выше меня и шире в груди. Мне его доспехи оказались велики, а Гарлану пришлись впору.
– А кто придумал этот маскарад – вы или он?
– Это предложил лорд Мизинец. Он сказал, что это сильно напугает невежественных латников Станниса.
– И напугало. – Притом не только солдат, а многих рыцарей и лордов. – Ну что ж, певцам вы дали богатую пищу для стихоплетства, это чего‑ нибудь да стоит. А что вы сделали с Ренли?
– Я похоронил его своими руками на месте, которое он указал мне, когда я еще был оруженосцем в Штормовом Пределе. Там его никто не найдет и не потревожит его покой. – Лорас взглянул на Джейме с вызовом. – Я клянусь защищать короля Томмена всеми своими силами и отдать за него жизнь, если понадобится. Но Ренли я не предам никогда, ни словом, ни делом. Это ему следовало стать королем. Он был лучшим из них.
Разве что лучше всех одетым, подумал Джейме, но промолчал. Как только разговор зашел о Ренли, всю надменность Лораса как рукой сняло. Он отвечал правдиво. Он горд, дерзок, и дерьма в нем предостаточно, но он не лжец. Пока еще нет.
– Вам виднее. Еще одно, и вы можете вернуться к своим обязанностям.
– Да, милорд?
– Бриенна Тарт все еще содержится в башне.
Юноша стиснул рот.
– Темница ей бы больше подошла.
– Вы уверены, что она заслуживает темницы?
– Она заслуживает смерти. Я говорил Ренли, что женщине не место в Радужной Гвардии. Схватку она выиграла хитростью.
|
|
|
– Я знал и другого рыцаря, который не чурался хитрости. Однажды он выехал на кобыле, которая была в охоте, против соперника, сидевшего на норовистом жеребце. А какую хитрость использовала Бриенна?
Сир Лорас покраснел.
– Она прыгнула… впрочем, не важно. Она победила, отдаю ей должное, и его величество накинул ей на плечи радужный плащ. А она его убила. Или позволила убить.
– В этом «или» заключается большая разница. – (Разница между моим преступлением и позором Бороса Блаунта. )
– Она поклялась защищать его. Сир Эммон Кью, сир Робар Ройс, сир Пармен Крейн тоже дали такую клятву. Как мог кто‑ то причинить ему вред, когда она была в шатре, а другие несли стражу снаружи? Если только они не были замешаны.
– Вас на свадебном пиру было пятеро, – заметил Джейме. – Как мог Джоффри умереть, если вы не были в этом замешаны?
Сир Лорас, напружинившись, поднялся с места.
– Мы ничего не смогли сделать.
– Женщина говорит то же самое. И оплакивает Ренли так же, как и вы. Я по Эйерису не горевал, могу вас уверить. Бриенна страшна с виду и упряма как ослица, но солгать у нее ума не хватит, а ее преданность превышает всякое разумение. Она поклялась, что доставит меня в Королевскую Гавань, и вот я здесь. А то, что я потерял руку… это такая же моя вина, как и ее. Вспоминая, как она меня защищала, я не сомневаюсь, что она дралась бы за Ренли до последнего вздоха, если бы было с кем драться. Но с тенью? – Джейме покачал головой. – Обнажите свой меч, сир Лорас, и покажите, как вы сражались бы с тенью. Мне хочется на это посмотреть.
Сир Лорас не шелохнулся.
– Она бежала. Они с Кейтилин Старк бросили его, залитого кровью, и бежали. Зачем они это сделали, если не были виноваты? – Он уставился в стол. – Ренли доверил мне авангард – в противном случае это я помогал бы ему облачаться в доспехи. Он часто оказывал мне эту честь. Мы… мы помолились с ним вместе той ночью, и я оставил его с ней. Сир Пармен и сир Эммон охраняли шатер, и сир Робар Ройс тоже там был. Сир Эммон поклялся, что это Бриенна… хотя…
– Да? – сказал Джейме, чувствуя сомнение.
– Его ворот был разрублен одним ударом, стальной латный ворот. Доспехи у Ренли были из наилучшей стали. Как она могла это сделать? Я сам пробовал и знаю, что это невозможно. Она чудовищно сильна для женщины, но даже Горе для этого понадобился бы тяжелый топор. И зачем одевать его в доспехи, а потом резать ему горло? Но если это не она… как тень могла это сделать?
– Спросите ее. – Джейме принял решение. – Ступайте к ней. Задайте ей свои вопросы и выслушайте ее ответы. Если вы останетесь убеждены в том, что лорда Ренли убила она, я позабочусь, чтобы она понесла за это наказание. Вам решать. Либо обвините ее, либо освободите. Я прошу лишь, чтобы вы судили ее беспристрастно, руководствуясь вашей рыцарской честью.
|
|
|
– Хорошо. Я буду честен.
– Тогда я более вас не задерживаю.
Юноша пошел к двери, но оглянулся.
– Ренли находил нелепой эту женщину, надевшую на себя кольчугу и притворяющуюся рыцарем.
– Если бы он видел ее в розовом атласе и мирийских кружевах, он переменил бы мнение.
– Я спросил его, зачем же он приблизил ее к себе, если она кажется ему столь неприглядной. Он ответил, что все другие рыцари хотели от него замков, почестей или золота, а Бриенна хочет одного: умереть за него. Когда я увидел его в луже крови, увидел, что она бежала, а трое других невредимы… Но если она невинна, значит, Робар и Эммон… – Договорить он не смог.
Джейме не стал останавливаться на этой стороне дела.
– На вашем месте я бы сделал то же самое, сир, – солгал он, не моргнув глазом, и Лорас явно остался благодарен ему за эту ложь.
Юноша ушел, и лорд‑ командующий остался один в белой комнате. Странное дело. Рыцарь Цветов, потеряв Ренли, так обезумел от горя, что зарубил двух своих собратьев, а вот ему, Джейме, даже в голову не пришло убить этих пятерых, не сумевших спасти Джоффри. А ведь он был моим сыном… Кто же я такой, если моя единственная рука не поднялась отомстить за собственную плоть и кровь? Надо было убить по крайней мере сира Бороса, чтобы избавиться от него.
Джейме, взглянув на свой обрубок, скорчил гримасу. С этим надо что‑ то делать. Если сир Джаселин Байвотер носил железную руку, он должен носить золотую. Возможно, Серсее понравится золотая рука, которая будет ласкать ее золотистые волосы и крепко прижимать ее к Джейме.
Но рука подождет. Сначала надо уладить другие дела и уплатить другие долги.
Санса
Трап, ведущий на бак, был крутым и неоструганным, поэтому Санса оперлась на руку Лотора Брюна. Сира Лотора, напомнила она себе: этот человек был посвящен в рыцари за доблесть в битве на Черноводной. Хотя ни один настоящий рыцарь не надел бы на себя эти залатанные бурые бриджи, обшарпанные сапоги и облезлый кожаный кафтан. Брюн, крепко сбитый мужчина с квадратным лицом, приплюснутым носом и шапкой спутанных седых волос на голове, разговорчивостью не отличался. Он был сильнее, чем казался с виду, и взметнул Сансу наверх так, будто она весила не больше перышка.
Перед носом «Сардиньего короля» тянулся голый каменистый берег, продутый ветром и негостеприимный. Но даже и такой он представлял собой отрадное зрелище. Недавний шторм унес их в открытое море, и волны так швыряли галею, что Санса уже приготовилась пойти ко дну. Двух человек смыло за борт, как слышала она от старого Освелла, еще один упал с мачты и сломал себе шею.
Сама она редко отваживалась выходить на палубу. В ее тесной каютке было сыро и холодно, и Сансу все время тошнило – от ужаса, от лихорадки, от морской болезни. Никакая еда в ней не удерживалась, и даже спать она почти не могла. Закрывая глаза, она каждый раз видела перед собой Джоффри – он рвал свой воротник, царапал свое мягкое горло и умирал с крошками от пирога на губах и винными пятнами на дублете. Ветер, гудящий в снастях, напоминал ей о страшном сосущем звуке, с которым Джоффри пытался втянуть в себя воздух. Иногда ей снился также и Тирион.
– Он этого не делал, – сказала она Мизинцу, когда тот зашел посмотреть, не лучше ли ей.
– Джоффри он не убивал, это верно, но сказать, что руки у него чисты, никак нельзя. Вам известно, что он уже был женат?
– Он мне говорил.
– А не говорил он вам, что, когда жена ему наскучила, он отдал ее гвардейцам своего отца? То же самое могло когда‑ нибудь произойти и с вами. Не стоит лить слезы по Бесу, миледи.
Ветер запустил соленые пальцы в ее волосы, и Санса вздрогнула. Качка была сильной даже здесь, около берега, и ее мутило. Она отчаянно нуждалась в ванне и перемене одежды. Должно быть, она страшна, как смерть, и пахнет от нее рвотой.
Лорд Петир подошел к ней, бодрый, как всегда.
– Доброе утро. Не правда ли, соленый воздух очень подкрепляет силы? У меня от него всегда пробуждается аппетит. – Он обнял Сансу за плечи. – Как вы себя чувствуете? Вы очень бледны.
– Это из‑ за морской болезни.
– Глоток вина, и вам станет легче. Вы получите его, как только мы сойдем на берег. – Петир указал на старую кремневую башню, чернеющую на сером небе. Волны разбивались о скалы под ней. – Веселое место, правда? Боюсь, что якорной стоянки здесь нет – придется добираться на лодке.
– Туда? – Сансе не хотелось здесь высаживаться. Персты пользовались недоброй славой, и у этой башни был такой мрачный, заброшенный вид. – Нельзя ли мне остаться на корабле, пока мы не придем в Белую Гавань?
– Отсюда «Король» повернет на восток, в Браавос – уже без нас.
– Но вы же сказали, милорд… сказали, что мы плывем домой.
– Мы уже приплыли, каким бы незавидным этот дом ни казался. Это мое родовое гнездо, вот только имени у него нет, хотя усадьбе знатного лорда полагалось бы иметь таковое. Взять хотя бы Винтерфелл, и Орлиное Гнездо, и Риверран. «Лорд Харренхолла» тоже звучит красиво, но кем я был раньше? Лордом Овечьего Дерьма и хозяином Унылого Хлева. – Его серо‑ зеленые глаза невинно смотрели на Сансу. – Какой расстроенный у вас вид. Вы думали, что мы плывем в Винтерфелл, дорогая? Винтерфелл разграблен, сожжен и разрушен, а все, кого вы любили, мертвы. Те северяне, которые еще не сдались Железным Людям, воюют друг с другом. Даже Стена под угрозой. Винтерфелл был домом вашего детства, Санса, но вы уже не ребенок. Вы взрослая женщина, и вам нужен собственный дом.
– Но ведь не здесь же. Эта башня такая…
– …маленькая и бедная? Все так. На Перстах только камням славно живется. Но не бойтесь, мы здесь задержимся всего недели на две. Думаю, ваша тетушка уже едет сюда. Мы с леди Лизой собираемся пожениться, – улыбнулся он.
– Пожениться? – опешила Санса. – Вы и тетя?
– Да. Лорд Харренхолла и леди Орлиного Гнезда.
«Ты говорил, что любишь мою мать». Но ведь леди Кейтилин мертва. Даже если она тайно любила Петира и отдала ему свою невинность, это ничего больше не значит.
– Вы молчите, миледи? Я думал, вам захочется поздравить меня. Это большая удача для мальчика, который родился в овечьем загоне – жениться на дочери Хостера Талли и вдове Джона Аррена.
– Я… я желаю вам долгих лет, множества детей и супружеского счастья. – Прошло уже много лет с тех пор, как Санса виделась со своей теткой. Конечно же, та будет добра к ней ради своей сестры – ведь Санса ее родная кровь. А Долина Аррен очень красива, об этом во всех песнях поется. Пожалуй, не так уж страшно, если они поживут здесь какое‑ то время.
Лотор и старый Освелл свезли их в лодке на берег. Санса сидела на носу, съежившись под плащом, низко опустив капюшон от ветра, и думала о том, что ее ожидает. Из башни навстречу им высыпали слуги: тощая старуха, толстая женщина средних лет, два седовласых старца и девчушка лет двух или трех с ячменем на глазу. Узнав лорда Петира, они опустились на колени.
– Вот и мои домочадцы, – сказал он, – только девочку я не знаю. Очередной подарок от Келлы, должно быть. Она рожает своих ублюдков через два года на третий.
Двое стариков вошли по пояс в воду, чтобы вынести Сансу на берег. Освелл и Лотор дошли до суши вброд, Мизинец за ними. Он поцеловал старушку в щеку и улыбнулся толстухе.
– А это от кого у тебя, Келла?
– Кто ж его знает, милорд, – засмеялась женщина. – Вы ведь знаете, я никому отказать не могу.
– Я уверен, что все местные парни благодарны тебе за это.
– Хорошо, что вы вернулись, милорд, – сказал один из старцев. На вид ему было лет восемьдесят, однако он носил кожаный нагрудник с заклепками, а на боку у него висел длинный меч. – Долго ли вы намерены пробыть с нами?
– Как можно меньше, Брайен, можешь не бояться. Как мой замок, пригоден для житья?
– Кабы мы знали, что вы приедете, милорд, мы бы постелили свежий тростник, – сказала старуха. – Огонь‑ то горит, мы кизяками топим.
– Ничто так не убеждает меня, что я дома, как запах горящего навоза. Гризела раньше была моей кормилицей, – сказал Петир Сансе, – а теперь весь замок на ее попечении. Умфред, мой стюард, а Брайен… я ведь, кажется, назначил тебя капитаном стражи в свой последний приезд?
– Точно так, милорд. Вы сказали еще, что привезете мне людей, да так и не привезли. Я и мои собачки – вот и вся стража.
– Я уверен, что вы прекрасно справляетесь. Я вижу, что все мое добро в целости: и камни, и навоз. Скажи, Келла, пастушка стад моих: сколько у меня овец на нынешний день?
– Двадцать три, милорд, – подумав немного, доложила толстуха. – Было двадцать девять, но одну заели Брайеновы псы, а остальных мы засолили.
– Как же, как же, соленая баранина! Поистине я дома. Позавтракав чаячьими яйцами и супом из водорослей, я уверюсь в этом окончательно.
– Милости просим, милорд, – сказала старая Гризела.
– Пойдемте взглянем, настолько ли мрачен мой чертог, как мне помнится, – скорчил гримасу лорд Петир. Все двинулись вверх по берегу по скользким от водорослей скалам. Кучка овец блуждала у подножия башни, пощипывая тощую траву, растущую между кошарой и крытой тростником конюшней. Санса ступала осторожно, избегая овечьих орешков.
Внутри башня показалась ей еще меньше. Вокруг внутренней стены, от подвала до крыши, шла открытая винтовая лестница. На каждом этаже помещалась всего одна комната. Слуги спали внизу, на кухне, вместе с огромным лохматым мастифом и полудюжиной овчарок. Над кухней находился скромный чертог, а еще выше – спальня. Окна отсутствовали, но во внешней стене вдоль лестницы были пробиты бойницы. Над очагом висели сломанный меч и выщербленный, с облупившейся краской дубовый щит.
Изображенная на нем эмблема Сансе была незнакома: серая каменная голова с горящими глазами на светло‑ зеленом поле.
– Щит моего деда, – пояснил Петир, – перехватив ее взгляд. – Прадед мой родился в Браавосе и приехал в Долину как наемник по приглашению лорда Корбрея, поэтому дед, став рыцарем, взял своей эмблемой голову Титана.
– Какой свирепый у нее вид, – сказала Санса.
– Слишком свирепый для столь мирного человека, как я. Мои пересмешники нравятся мне гораздо больше.
Освелл еще два раза съездил на «Сардиньего короля» за провиантом. Помимо прочего груза он привез и несколько бочек с вином. Петир, как обещал, наполнил чашу для Сансы.
– Выпейте, миледи: надеюсь, это пойдет на пользу вашему желудку.
Сансе сразу полегчало, как только она оказалась на твердой земле, но она послушно отпила глоток. Вино было превосходное – должно быть, борское. Оно отдавало дубом, спелыми плодами, жаркими летними ночами и распускалось во рту, как цветок. Санса очень надеялась, что сумеет удержать его внутри. Лорд Петир так добр – нехорошо будет, если ее вырвет прямо ему под ноги.
Он наблюдал за ней поверх собственного кубка, и в его ярких зеленых глазах виднелось… веселье? Или что‑ то другое?
– Гризела, – сказал он, – принеси нам поесть. Что‑ нибудь легкое: у леди нежный желудок. Лучше всего фрукты. Освелл привез с корабля апельсины и гранаты.
– Да, милорд.
– А нельзя ли налить мне горячую ванну? – спросила Санса.
– Я велю Келле натаскать воды, миледи.
Санса выпила еще вина и стала придумывать предмет для разговора, но лорд Петир избавил ее от усилий. Когда Гризела и другие слуги ушли, он сказал:
– Лиза приедет не одна, и до ее прибытия мы должны договориться о том, как вас представить.
– Представить? Я не понимаю…
– У Вариса повсюду осведомители. Если Санса Старк появится в Долине, евнух узнает об этом через месяц, и могут возникнуть… нежелательные осложнения. Старк сейчас быть небезопасно. Поэтому мы скажем людям Лизы, что вы моя внебрачная дочь.
– Внебрачная? – ужаснулась Санса.
– Законной моей дочерью вы быть никак не можете. Все знают, что я никогда не был женат. Как же мы вас назовем?
– Я… могла бы назваться в честь матери…
– Кейтилин? Слишком уж явно. Может быть, лучше в честь моей матери – Алейна? Как вам это нравится?
– Алейна – красивое имя. – Санса надеялась, что запомнит его. – Но не лучше ли мне стать законной дочерью кого‑ нибудь из ваших рыцарей? Возможно, того, кто погиб на поле брани…
– У меня на службе нет рыцарей, Алейна. Подобная история – все равно что падаль, притягивающая стервятников: она вызовет множество ненужных вопросов. А вот копаться в происхождении чьих‑ то незаконных детей никто не станет. Итак, кто вы?
– Алейна… Стоун, не так ли? Но кто была моя мать?
– Келла?
– О нет, – жалобно взмолилась Санса.
– Шучу, шучу. Ваша мать – знатная уроженка Браавоса, дочь торгового магната. Мы встретились в Чаячьем городе, когда я заведовал этим портом. Она умерла, производя вас на свет, и поручила вас опеке богов. У меня есть кое‑ какие священные книги – можете их полистать и надергать оттуда подобающих фраз. Ничто так не отбивает охоту любопытничать, как благочестивые изречения. Но когда настал ваш расцвет, вы передумали становиться септой и написали мне. Тогда я впервые узнал о вашем существовании. – Мизинец огладил свою бородку. – Ну как, запомните?
– Надеюсь. Это похоже на игру, правда?
– А вам нравится играть, Алейна?
К новому имени нужно было еще привыкнуть.
– Играть? Ну… это зависит…
Но тут вошла Гризела с большим подносом. На нем громоздились яблоки, груши, гранаты, сильно помятый виноград, огромный красный апельсин. Старуха принесла еще хлеб и горшочек масла. Петир кинжалом разрезал надвое гранат и предложил половину Сансе.
– Постарайтесь что‑ нибудь съесть, миледи.
– Благодарю вас, милорд. – Санса, не желая пачкаться красным гранатовым соком, взяла грушу и надкусила ее. Но сок и тут брызнул ей на подбородок.
Лорд Петир выковырнул кинжалом красное зернышко.
– Вам очень недостает отца, я знаю. Лорд Эддард был смелый человек, честный и преданный… но игрок совершенно безнадежный. – С помощью ножа он отправил зернышко в рот. – В Королевской Гавани есть два вида людей: игроки и фигуры.
– И я была фигурой? – Санса боялась услышать ответ.
– Да, но пусть это вас не тревожит. Вы еще наполовину ребенок. Фигурой может быть как мужчина, так и девица – даже тот, кто полагает себя игроком. – Он съел еще одно зернышко. – Например, Серсея. Она считает себя хитрой, но на деле очень предсказуема. Ее сила заключается в красоте, происхождении и богатстве, но по‑ настоящему ей принадлежит только первое из этих благ, да и его она скоро лишится. Жаль мне будет ее, когда это произойдет. Она жаждет власти, но когда получает ее, не знает, что с ней делать. Все люди чего‑ нибудь да хотят, Алейна. И зная, чего хочет тот или иной человек, вы получаете понятие, кто он и как им управлять.
– Именно так вы заставили сира Донтоса отравить Джоффри? – Санса пришла к заключению, что этого, кроме Донтоса, сделать никто не мог.
– Сир Донтос Красный представлял собой ходячий бурдюк с вином, – засмеялся Мизинец. – Разве ему можно было доверить столь важную задачу? Он бы все испортил либо выдал бы меня. Нет, Донтос должен был только вывести вас из замка… и позаботиться о том, чтобы вы надели вашу серебряную сетку для волос.
С черными аметистами…
– Но если не Донтос… то кто же? У вас есть и другие… фигуры?
– Вы можете перевернуть всю Королевскую Гавань сверху донизу и не найти ни одного человека с пересмешником на груди, но это еще не значит, что у меня нет друзей. – Петир подошел к лестнице. – Освелл, поди сюда и дай леди Сансе посмотреть на себя.
Старик тотчас явился и с ухмылкой отвесил ей поклон.
– На что же я должна смотреть? – недоуменно спросила Санса.
– Он вам знаком? – спросил, в свою очередь, Петир.
– Нет.
– Посмотрите хорошенько.
Санса принялась рассматривать это морщинистое обветренное лицо, крючковатый нос, белые волосы и огромные костистые руки. Что‑ то в нем по‑ прежнему казалось ей смутно знакомым, но в конце концов она сдалась.
– Нет. Я уверена, что никогда не видела Освелла, пока не села в его лодку.
Освелл ухмыльнулся еще шире, показав кривые зубы.
– Верно, но миледи наверняка знает трех моих сыновей.
«Три сына» и эта его улыбка сделали свое дело.
– Кеттлблэк! – воскликнула Санса, широко раскрыв глаза. – Вы – Кеттлблэк!
– Точно так, миледи.
Лорд Петир махнул рукой, отпуская Освелла, и вернулся к своему гранату.
– Какой кинжал опаснее, Алейна, – тот, которым грозит вам враг, или тот, который вонзает вам в спину некто, кого вы не видите.
– Конечно, второй.
– Умница. – Он растянул в улыбке тонкие губы, красные от гранатового сока. – Когда Бес отослал прочь гвардию королевы, она отправила сира Ланселя на поиски наемников. Лансель нашел ей Кеттлблэков, которые очень устраивали вашего маленького лорда‑ мужа, поскольку состояли у него на жалованье при посредстве его человека, Бронна. Но это я, узнав, что Бронн набирает наемников, велел Освеллу привезти своих сыновей в Королевскую Гавань. Три тайных кинжала, Алейна, очень удобно расположенных.
– Так это один из Кеттлблэков бросил яд в чашу Джоффа? – Санса вспомнила, что сир Осмунд всю ночь находился подле короля.
– Разве я сказал нечто подобное? – Петир разрезал надвое апельсин и снова предложил половинку Сансе. – Эти ребята чересчур вероломны, чтобы участвовать в таком заговоре, а Осмунд сделался особенно ненадежен, когда вступил в Королевскую Гвардию. Белый плащ творит с человеком странные вещи – даже с таким, как он. – Запрокинув голову, он выжал сок апельсина себе в рот. – Сок я люблю, но не выношу, когда руки липкие, – пожаловался он, вытирая пальцы. – Руки должны быть чистыми, Санса. Что бы вы ни делали, всегда заботьтесь о чистоте своих рук.
Санса выжала в ложку немного сока из своей половины.
– Но если это не Кеттлблэки и не сир Донтос… вас даже в городе не было, а Тирион этого сделать не мог…
– Больше догадок нет, дорогая?
– Нет, я, право, не…
– Бьюсь об заклад, – улыбнулся Петир, – что в течение того вечера кто‑ то сказал вам, что ваши волосы растрепались, и любезно поправил их.
Санса зажала рукой рот.
– Не может быть… она хотела взять меня с собой в Хайгарден, выдать замуж за своего внука…
– Мягкого, благочестивого, добросердечного Уилласа Тирелла. Будьте благодарны, что сия участь вас миновала – с ним вы умерли бы со скуки. А вот со старушкой, надо отдать ей должное, не соскучишься. Ужасная старая карга, и отнюдь не столь ветхая, как притворяется. Когда я приехал в Хайгарден вести торг за руку Маргери, она предоставляла своему лорду‑ сыну выхваляться, а сама расспрашивала меня о натуре Джоффри. Я, разумеется, возносил его до небес, а мои люди тем временем сеяли среди челяди лорда Тирелла тревожные слухи. Вот как следует играть в эту игру.
|
|
|
