 |
Ю. Давыдов. Б. Явелов, В. Френкель. Патентный эксперт Эйнштейн. Бернское патентное бюро, его директор и служащие
|
|
|
|
Б. Явелов, В. Френкель
Патентный эксперт Эйнштейн
Брамс жил в маленькой квартирке, и однажды какой‑ то молодой человек пришел его навестить. В комнате царил беспорядок, было холодно, и Брамс сидел закутавшись множеством одеял. Визит длился час. Уходя, молодой человек обернулся. Он увидел, что Брамс вышел, открыл шкаф, взял тарелку с сосиской и стоя принялся есть. Затем он вернулся в свою комнату и продолжил писать одно из самых прекрасных своих творений – «Немецкий реквием».
И. Бергман
Зажав в зубах сигару, он левой рукой раскачивал детскую коляску, а правой делал заметки, пользуясь чаще всего жалким огрызком карандаша.
Воспоминания об Эйнштейне бернского периода (по К. Зелигу)
Первым местом постоянной работы Эйнштейна было бернское патентное бюро. Это хорошо известно всем, кто хоть немного интересовался его биографией. Не менее широко известно, что на период службы патентным экспертом приходится «звездный» 1905 год Эйнштейна – год, за 10 месяцев которого начинающий ученый написал шесть эпохальных научных работ, радикально изменивших весь облик физики. В одной из них было введено революционное представление о квантах света. В другой – изложена знаменитая теория относительности. В третьей – экспериментаторам предлагался путь прямого доказательства реальности атомов и их хаотического теплового движения. В четвертой – содержалась знаменитая формула E = mc2… На годы службы в патентном бюро приходятся и другие научные достижения Эйнштейна.
Это семь полных лет творческой жизни. Но биографы великого физика часто склонны рассказывать о них в несколько юмористических тонах: то ли в промежутках между размышлениями над фундаментальными проблемами физики Эйнштейн выправлял патентные бумаги, то ли, наоборот, ухитрялся разгадывать тайны мироздания в короткие перерывы между рутинной работой.
|
|
|
А как все происходило на самом деле? Что за учреждение было это бернское патентное бюро? Легко или трудно ему там работалось? Наконец, где писал он свои гениальные научные труды – на службе или дома? Как относился он к своим сугубо прозаическим служебным обязанностям – как к тяжкой повинности или с определенной симпатией? Как сказались те годы на его дальнейшей деятельности?
Конечно, дать исчерпывающие ответы на эти вопросы далеко не просто, скорее всего даже невозможно – слишком много воды пронесла с тех пор мимо прекрасных бернских набережных быстрая Аара. Но тем не менее «пристрастный допрос» доступных литературных источников позволил нам выявить небезынтересные и порою неожиданные подробности ранней биографии Эйнштейна.
Бернское патентное бюро, его директор и служащие
Официальное наименование этого учреждения звучало несколько напыщенно – Федеральное ведомство духовной собственности[48]. Оно возникло в 1888 году. Вначале его штат насчитывал всего 7 сотрудников. В 1908 году их было уже 33, в том числе 18 технических экспертов. Кроме патентов, бернское бюро ведало регистрацией товарных знаков и промышленных образцов. Не будет лишним, наверное, отметить, что оно процветает и в наши дни: в 1962 году, когда в Швейцарии довольно торжественно отмечался 75‑ летний юбилей ведомства, его штат составлял уже 189 служащих (среди них 67 технических экспертов).
К моменту поступления в бюро Эйнштейна – 1902 году – оно было для своего времени учреждением весьма высокого класса. Четко отлаженная деятельность патентного ведомства, несомненно, способствовала промышленному развитию Швейцарии в начале нашего столетия, когда эта небольшая страна, лишенная каких‑ либо природных богатств, кроме энергии горных рек, пробилась в группу лидеров мирового технического прогресса.
|
|
|
Служащие бюро работали в просторных, светлых помещениях, оборудованных по последнему слову тогдашней оргтехники. Так, рабочие столы были снабжены приспособлением для регулировки высоты крышки. И у Эйнштейна был такой стол. Рассказывают, однако, что по каким‑ то причинам возня с «тонкой регулировкой» крышки его не устроила. Он решил проблему в своем духе – просто и радикально: однажды явился в бюро с ножовкой в руках и на глазах удивленных сослуживцев подпилил ножки своего стула. (Подпиленный стул и другое казенное эйнштейновское имущество – теперь все это реликвии! – сохранил преемник Эйнштейна по бюро).
Технические эксперты получали жалованье на уровне университетских профессоров. Все они были специалистами высокого класса, в большинстве своем закончившие, как и Эйнштейн, Цюрихский политехникум.
Это высшее учебное заведение, основанное еще в 1855 году, считалось одним из лучших в мире. «Поли» (Poly) – так с теплотой называли Эйнштейн и другие сотрудники свою alma mater. Там преподавали такие выдающиеся ученые, как Р. Клаузиус, Е. Кристоффель, А. Стодола, Г. Минковский, П. Вейсс и позднее сам Эйнштейн, Г. Вейль, В. Паули. В его стенах учились В. Рентген, В. Нернст, В. Ритц, О. Пикар, Альберт Эйнштейн‑ младший, ставший видным специалистом в области гидравлики, В. фон Браун.
В цюрихском Поли учились и сослуживцы Эйнштейна – X. Шенк, поступивший в бюро одновременно с ним, и ставшие впоследствии вице‑ директорами ведомства Г. Оберлин и Э. Шауенберг.
За несколько лет до Эйнштейна Поли окончил И. Заутер, рабочий стол которого стоял в бюро рядом с эйнштейновским. Получив диплом, Заутер остался главным ассистентом профессора физики Г. Вебера, и в этом качестве ему довелось еще до бюро наблюдать строптивого и не слишком прилежного студента Альберта Эйнштейна. У того были постоянные столкновения с шефом кафедры – он обращался к почтенному ученому не «господин профессор», а – какой ужас! – «господин Вебер». И позволял себе неодобрительно отзываться о том, что в курсе теоретической физики профессор не упоминает ни об электродинамике Максвелла, ни о статистических работах Больцмана (с которым сам студент уже вступил в переписку! ), а лабораторные задачи выполнял не по инструкции, а по‑ своему. Ведавший лабораторными занятиями по физике профессор Ж. Перне как‑ то спросил Заутера: «Какого вы мнения об Эйнштейне? Ведь он делает все не так, как я велел». – «Это правда, господин профессор, – ответил ассистент, – но его решения верны, а методы, которые он применяет, всегда интересны».
|
|
|
Учился в Поли, а затем работал в бернском патентном бюро и ближайший друг Эйнштейна М. Бессо (они даже были дальними родственниками: брат жены Бессо стал мужем сестры Эйнштейна) – человек на редкость широко эрудированный в вопросах искусства, философии, точных наук и техники, единственный, кому Эйнштейн выразил благодарность в своей основополагающей статье по теории относительности. Кстати, небезынтересно, что это была вообще единственная благодарность в эйнштейновских работах «звездного года».
Впоследствии Бессо опубликовал несколько статей по физике, стал членом швейцарского физического общества, одно время читал в цюрихском Поли курс патентоведения (в 1926 году этот курс прослушал там Альберт Эйнштейн‑ младший).
Бессменным директором бернского патентного бюро со дня его основания и до выхода в отставку в 1921 году был Ф. Галлер – доктор, инженер‑ машиностроитель, окончивший Цюрихский политехникум в 1866 году. Когда в 1883 году ряд европейских государств решили учредить конвенцию по защите авторских прав на изобретения, Галлер вошел в экспертную комиссию по выработке швейцарского патентного законодательства, принятого в 1888 году. Не удивительно, что ему Федеральное правительство поручило организацию и руководство швейцарским бюро патентов.
Галлер был высокообразованным человеком, превосходным логиком, методистом и вместе с тем строгим патроном. Еженедельно по несколько часов уделял он занятиям – причем зачастую индивидуальным – по повышению квалификации своего персонала, учил приемам «раскусывания» патентных заявок и, уже совсем по‑ школьному, занимался со своими экспертами отработкой стиля письменной речи. «Этот человек научил меня правильно выражать свои мысли», – с благодарностью вспоминал впоследствии о Галлере Эйнштейн.
|
|
|
Человек по натуре доброжелательный и глубоко порядочный, Галлер со своими сотрудниками был строг и прямолинеен, но, как писал в те времена одному из друзей Эйнштейн: «Директор Галлер – чудесный человек и светлая голова. К его резкому тону быстро привыкаешь. Я его глубоко уважаю». Подчиненные побаивались директора. Внутренняя телефонная связь в бюро в те годы отсутствовала, и начальство вызывало к себе старшего (или дежурного) звонком. Когда раздавался такой звонок, все сотрудники трепетали.
Эйнштейн со свойственными ему неприязнью к формализму и независимостью взглядов поначалу не придал особого значения многочисленным и пространным инструкциям директора, чем и вызвал его резкое недовольство: будущий гений теоретической физики вместе с проштрафившимся аналогичным образом Шенком были призваны к порядку, и обоих весьма недвусмысленно предупредили, что если они не будут строго следовать указаниям начальства, с патентным бюро им придется расстаться.
Галлер учил экспертов сугубо критически и придирчиво анализировать технические предложения, поступающие от изобретателей. «Вначале считайте, что в заявке все ошибочно, что изобретатель, по меньшей мере, жертва самообмана. Если же это окажется не так, внимательно следуйте за каждым поворотом его мысли, но не теряйте бдительности! » – такова была заповедь Галлера. За ее несоблюдение мягкий и обходительный Бессо, у которого часто недоставало характера, чтобы решительно забраковать псевдоизобретение, позднее чуть было не лишился места. Только энергичное заступничество Эйнштейна – к тому времени он уже стал знаменитостью – заставило сурового директора сменить гнев на милость. Сам Эйнштейн, после того как он покинул стены бюро, галлеровской заповеди отнюдь не следовал. И при оценке научных работ и изобретений его подход был в корне противоположным – его девиз мог бы звучать так: «Старайтесь непредвзято отнестись к работе, отыскать в ней свежую мысль, то, что ее автору по каким‑ то причинам не удалось передать достаточно ясно». В таком духе он высказывался впоследствии. В годы службы у Галлера Эйнштейн занимался реферированием научных статей для приложений к журналу «Annalen der Physik»; и в этих его рефератах такой благожелательный подход вполне очевиден.
Сведения о непосредственной деятельности Эйнштейна в качестве патентного эксперта довольно скудны, но, как мы увидим из дальнейшего, надо полагать, что и экспертом он был вполне благожелательным. Впрочем, думается, что пройденная им у Галлера школа критического анализа ему, во всяком случае, не помешала.
|
|
|
