 |
Георгий Яффе Вениамин Анциферов Анатолий Ильин Клементий Гуревич Михаил Рыбаков Андрей Нечаев Владимир Тройнин Николай Манжурин Виктор Конецкий Игорь Дуэль Борис Розен Анатолий Гундобин
|
|
|
|
Георгий Яффе Вениамин Анциферов Анатолий Ильин Клементий Гуревич Михаил Рыбаков Андрей Нечаев Владимир Тройнин Николай Манжурин Виктор Конецкий Игорь Дуэль Борис Розен Анатолий Гундобин
Тихоокеанские румбы
Тихоокеанские румбы
Путешествия. Приключения. Героика
Георгий Яффе
На траверзе – Азия
(Путевые заметки)
Осенью 1964 года из Владивостока в далекий украинский город Херсон к самому арбузному сезону прибыли представители Дальневосточного морского пароходства – принимать железобетонный плавучий док грузоподъемностью шесть тысяч тонн.
Чрезвычайно важно было закончить приемку дока до наступления ледостава на Днепре, вывести его в Черное, практически не замерзающее, море из Херсона по днепровским фарватерам и днепро‑ бугскому лиману. Иначе пришлось бы остаться на зимовку в Херсоне и после зимы ждать целый год подходящего сезона для перехода через Индийский океан – длительный и потому опасный отрезок предстоящего пути.
Наиболее благоприятный сезон для плавания в северной части Индийского океана – период весенней смены муссонов, когда господствуют штили и маловетреная погода. Это март – апрель и начало мая. Выход из Черного моря планировался на последнюю декаду февраля, а Днепр обычно вскрывается в марте. До выхода предполагалось док поставить на зимовку в незамерзающем молодом порту – Ильичевске.
За это время команды доукомплектуются, сживутся между собой и выйдут в море уже сработавшимися коллективами.
Начальником экспедиции был назначен капитан‑ наставник Дальневосточного пароходства Виктор Ананьевич Ляшенко, а капитанами двух секций дока – Павел Александрович Полль и автор этих строк.
|
|
|
Xерсон расположен в тридцати пяти километрах от устья Днепра, впадающего в лиман тремя основными рукавами. По главному, среднему рукаву Днепра проходит узкий, извилистый, неглубокий, но практически доступный почти для всех судов фарватер. В связи с близким ледоставом, навигационное ограждение: буи, бакены фарватера – начали уже снимать на зимний период. Это, конечно, затрудняло плавание по Днепру и, естественно, усложняло задачу проводки секций дока, имеющих общую длину 130 метров, требовало от судоводителей большого опыта и знаний всех деталей и особенностей днепровского фарватера. Несмотря на трудности, наша кормовая секция за светлое время суток миновала Днепр и основные фарватеры лимана – касперовский, днепровский, аджигольский.
В Ильичевске встретил лоцман порта. Приятный сюрприз – это наш дальневосточник, долго плававший в Дальневосточном пароходстве капитан М. Я. Христинин. Михаил Яковлевич рад встрече с земляками, расспрашивает о Владивостоке – он уже шесть лет как оттуда.
На секциях дока установился несколько своеобразный быт, непохожий на обычный быт морских судов. Членов экипажа надо было разместить в помещениях, рассчитанных только на шестнадцать человек. Пришлось для жилья временно приспособить служебные помещения. Отгородили часть механической мастерской, убрали оттуда верстак, поставили деревянные койки – получился кубрик. Второй кубрик оборудовали в помещении умывальника для судоремонтных рабочих. Неказисто, но жить можно!
Зимнюю стоянку в Ильичевске экипаж провел не в праздности. Дни были насыщены работой, учениями. Проводились регулярные учебные тревоги по борьбе с пожарами, по ликвидации и заделке пробоин и т. д. Благодаря этим систематическим тренировкам, действия команды на случай пожара или аварии были отработаны до автоматизма.
|
|
|
Получили со складов и погрузили необходимые на переход запасы технического имущества – запасные тросы, буксиры, брусья, доски аварийного комплекта и для поделок в пути. Приняли до полной вместимости емкостей запас топлива для движка, уголь для камбуза. Погрузили продовольствие на весь переход. Балластные танки мы заполнили пресной водой еще во время перехода по Днепру, так что для мытья и прочих бытовых нужд водой были обеспечены вдоволь… По требованию санитарных властей эту воду основательно прохлорировали.
Бассейновый комитет профсоюза перевел нам из Владивостока деньги, и одесский библиотечный коллектор подобрал нам библиотечки – по пятьсот с лишним томов на каждую секцию. Будет что почитать в пути!
Наша кормовая секция дока на буксире т/х «Устилуг» вышла из Ильичевска в сопровождении морского буксира «Стремительный» в начале марта. Носовая секция, буксируемая «Адмиралом Ушаковым» в сопровождении спасательного судна «Гелиос», отправилась неделей позже.
На четвертые сутки к рассвету открылись огни входных в пролив Босфор маяков Румели и Андолу. «Устилуг» сбавляет и без того малый ход, укорачивает буксиры. Нам навстречу выскакивает турецкий сторожевой катер, ощетинившийся пулеметами. Он обошел нас вокруг и не отставал затем до самого Буюк‑ Дере.
Втягиваемся в Босфор. Пасмурно.
Справа медленно проплывают рыбачьи селения – Румелифенери, Дере и другие. На берегу вытащенные фелюги и лодки, очень чистенькие, яркоокрашенные, – сразу видно: содержатся в образцовом порядке, за ними ухаживают, их любят. Зато домики – ветхие, серые, некрашеные, с обветшалыми и местами провалившимися крышами. А слева – мыс Йом, с мощными радарными установками явно не турецкого производства. За ним – селение Андолукавак. По карте – оно тоже рыбацкое, но домиков почти не видно, лодок тоже. Там вместо них – гофрированные, полукруглые крыши разборных американских казарм. Тут же батареи кинжального огня, направленные жерлами орудий в Черное море. На кого они нацелены! Позже, при выходе из Дарданелл, мы почему‑ то не видели ни одной батареи, направленной в Эгейское море… Ответ найти не трудно. НАТО…
|
|
|
Излучина пролива, боновое заграждение, и сразу – Буюк‑ Дере, живописный городок на европейском берегу. Проходим совсем медленно – подряд два крутых поворота; это трудно: «Стремительный» напрягает всю свою мощь, сдерживая заносимую течением оконечность дока. Пролив… Много новых, небольших, двухтрехэтажных домов с большими окнами. Вот в широком окне на третьем этаже две женские фигурки, пожилая в черном и молодая в красном, с распущенными волосами. О чем‑ то спорят…
Поселок Еникей. Здесь судоремонтные заводы. Стоят однотипные современные турецкие лайнеры «Самсун» и «Карадамуз» и старый «Истамбул»… За заводом и доками огромная вывеска: «ФИЛИППС». Поперек пролива снуют шаркеты (по‑ турецки – паромы). По обоим берегам вдоль пролива бегают красные автобусы, испещренные рекламой.
Тянутся пригороды Стамбула, цветущие дачные места. Изредка видны автомобили, главным образом американских марок.
Наконец показались Румели‑ Хисср – древние крепостные башни с воротами в стене. По преданию именно к этим воротам киевский князь Олег прибил свой щит. Резким контрастом с историческими башнями – линия электропередачи, висящая над Босфором. У подножия гигантских опор – уютные, старинные виллы, с двориками‑ бассейнами для стоянки лодок и катеров; такой «аква‑ дворик» сообщается канальчиком с Босфором и запирается коваными калитками или цепями.
На левом, азиатском берегу – Скутари. Минуем большое здание с настоящей корабельной мачтой, на ее гафеле развевается огромный турецкий флаг с полумесяцем и звездой на красном поле. Это турецкое военно‑ морское училище, здание, «покоем» обрамляющее большой, открытый к Босфору бассейн.
У паромных пристаней в Скутари большое оживление: десятки подвод, запряженных осликами, волами, лошадьми и даже верблюдами, ожидают паром. Видимо, крестьяне везут свои продукты на базар в Стамбул.
Константинополь… Царьград наших предков… Истамбул, как назвал его в 1492 году Селим Второй.
По сравнению с прошлыми годами облик города изменился. Он стал каким‑ то тусклым, серым… Сначала мы не поняли, в чем дело. Вроде все как и раньше: и купол Айя‑ Софии, и минареты мечети святого Омара – все на месте… Потом дошло: с улиц исчезли люди, пропала куда‑ то пестрая толпа, придававшая городу своеобразный, неповторимый облик живого, яркого, цветущего…
|
|
|
Изредка покажется одинокий прохожий да промелькнет лимузин иностранной марки. Автобусы и троллейбусы почти пустые. Некогда величественные здания – запущенные, серые. Дворцы, которыми славился Константинополь, стоят с облупленной штукатуркой и выбитыми стеклами. Топ‑ Капы – султанский дворец – в лесах, старых, потемневших от времени, на них давно никто не работает.
А ведь это самый крупный турецкий порт! Зато у казарм при входе в Босфор и возле кинжальных батарей, мимо которых мы шли несколько часов назад, – кучки многочисленных солдат в серых мундирах, глазеющих на нас.
Вот из‑ за мыса выскочили два катера с журналистами: на рубках катеров – названия газет. Нас фотографируют со всех сторон. Один катер подходит почти вплотную, журналист пытается задать какие‑ то вопросы, но с высоты башен дока не слышно. Полицейский катер отгоняет его.
Справа открывается вид на Стамбульский порт – он расположен в знаменитом Золотом Роге. Судов немного, причалы пустуют. Виден перекинутый через бухту Галатский мост, соединяющий две части города. Посреди бухты стоит на якоре, дымит американский военный корабль.
Осталась позади Леандрова башня – в этом месте, по рассказам, Байрон переплывал Босфор… Позади и султанские дворцы – Топ‑ Капы, Сераль, Святая София… У азиатского берега, в гавани Хайдарпаша разгружается огромный цементовоз под американским флагом. Звезды и полоски! Не раз они встретятся нам в пути!
Вышли в Мраморное море.
«Устилуг» потравливает буксиры и увеличивает ход до пяти узлов. Выбирать и травить наши тяжелые буксирные тросы – весьма и весьма нелегкая работа, требующая умения и большого физического напряжения.
Идем самым маленьким на планете Мраморным морем. Слева хорошо видны Принцевы острова. На одном – здание с турецким флагом. Лоцман объясняет: это государственная тюрьма для особо опасных заключенных. Острова густо поросли зеленью, лесом. Из живописных рощ выглядывают небольшие виллы – летние резиденции богачей.
Скрылись в дымке очертания Святой Софии, растаяли Принцевы острова.
Подходим к Дарданеллам.
Справа, на европейском берегу – городок Галлиполи, широко известный в первую мировую войну. Белые домики, острые минареты, большое мемориальное кладбище жертв войны с ровными рядами могил.
|
|
|
Напротив Галлиполи – крошечный Чардак. Дальше унылые, желтые берега. Пусто. Только изредка – аккуратные кладбища с минаретами и белыми оградами – памятники первой мировой войны. Проходим узкость Дарданелл.
На берегу (азиатском) городок Чанак‑ Калле, – военная база, старый порт Хамидие. На холме – выложенная белыми камнями громадная цифра: 1916 – год Дарданелльской обороны. Напротив, на европейском берегу, тоже на холме, огромная фигура солдата с винтовкой наперевес. Здесь все напоминает об ужасных боях, проходивших на берегах пролива в первую мировую войну…
У Чанаккалле, на рейде, в бухте Сарысыглар‑ лиман, стоит турецкая эскадра с громадными, «не по росту» кормовыми флагами, совсем как на старых батальных картинах. Несколько сторожевиков, два эсминца, танкер…
По берегам руины крепостей. На европейском берегу старинная крепость с башнями и зубчатыми стенами – Калидюльбахар, с ней связано много легенд, видимо, из‑ за ее планировки в форме сердца. Дальше – высокий памятник защитникам Дарданелл. И снова громадное кладбище. Кажется, что сама земля вопиет об ужасах войны!
Слева, на азиатском берегу, – пологий холм. На нем были найдены Шлиманом развалины древней Трои… В памяти воскресают прекрасная Елена, царь Менелай, Троянский конь… Какие «домашние» войны были тогда!..
Миновав Кумкалле, вышли в Эгейское море. «Устилуг» травит буксиры. Первый трудный этап закончен. Пройдено четыреста восемьдесят пять миль.
|
|
|
