 |
Спонтанное путешествие Елены-Чаровы в человеческий сон.
|
|
|
|
Вилос всё чаще и чаще бродил по иным мирам, совершенно запустив дела так сказать адские, запустил свой Северный лес так, что снега в нём почти не осталось. Он будто выпустил лесную жизнь из собранности и отрешённости из своей ледяной воли, от чего живая мякоть природы пустилась в разнузданный и неуклюжий танец. Все Ели поросли красными паразитическими цветами, красные скрученные бутоны раздувались, наполняясь соками, а потом с хрустом лопали и распускались, при этом раскидываясь вязкими каплями семени на которые прельщались огромные, разумные адские пчёлы. Настала чёрная весна, на ядовито сапфировом небосводе краснели далёкие звёзды, вечная стужа вдруг сменилась благоухающей пленительной грязью, белый снег смешивался с чёрной землёй, прорастал ярко-зелёным мхом. Воздух пахнущей лишь морозом, отныне был преисполнен разными сладкими, кислыми и отвратительными запахами. Елена облетала владения Вилоса раз за разом, ликуя от того, что может управлять всеми изменениями в мире, вышедшем из под контроля. Она светилась в чёрном, весеннем небосводе бледно розовой точкой планирующей сквозь слои тёмно-синего весеннего воздуха, она будучи волшебницей могла возлежать в невесомости, предоставляя своё гибкое тело скупым на свет, лучам пурпурной луны, так она текла воздушной медузой, змеёй, как вдруг там где Вилосов мир граничит со светским адом, она почуяла шевеление маленькой, юркой, ускользающей сущьности. Еленой овладело младенческое любопытство и она медленно потекла в сторону незнакомого, тающего пятна. Преследуя чьё то сознание, она совершенно упустила из виду, что привычный еловый лес остался позади, Елена-Чарова не обернулась, пересекая границу, никогда ею до этого не нарушаемую.
|
|
|
Она настигла тень и тень говорила с ней так: «Я был Вадимом Лошковским и ехал на электричке в неаполь, хотел насладится виноградом, но внезапно решил, что лучше винограда сама поездка, я выехал из Одессидского вокзала и в ушах моих свистел ветер и звон железных колёс. Я поехал в Серпухов, город на могучей реке, хотел кататься на коньках, и ловить рыбу не важно, важно лишь то, что я всех наебал, всех своих тупых друзей, был на вписке и уехал от туда в Иваново, а сказал что останусь в Одессе, я спиздил весь улов всю рыбу у рыбаков. Я ехал на электричке это я точно помню, и за окном проносились пейзажи дикого запада, сухие прерии. На электричку стали нападать борзые индейцы на собаках у них были заражённые шоколадные батончики с чёрным рисом в нутри, рис был намолен, я отведал шоколадку под названием чёрный сникерс с чёрным рисом и попал в рим, и мне сказали, что мою жизнь контролируют римские молитвы, что рим существует вечно за счёт молитв и тайных агентов у которых вечные враги-индейцы. А я стою между этими враждующими цивилизациями и ем чёрный рис, намаливая космический Рим.» тень была совершенно бесформенной и прозрачной, но она могла смотреть в лицо Елены совершенно человеческими, плотными глазами, светло серого цвета. Елена протянула руку на встречу этой неведомой хрени и сказала: «Я чую твой запах и это вынуждает меня насытится твоим невежеством, я всё равно что ночной хищник, но куда более утончённый и изобретательный, назови мне своё имя и я расскажу тебе про свой мир, я богиня здесь! (каждая потусторонняя тварь, входящая в контакт с мистиком норовит претворится божеством.) душа-близнец того спящего мальчика назвала имя - Апир (это имя не было известно личности Вадима, однако близнец его земной личности-личность небесная прекрасно знала как представится в мире духов) и в эту же секунду Елена привязала её красной лентой к своему запястью. Близнечная душа вдруг обратилась чёрной борзой собакой и без оглядки помчалась куда то, откуда пришла. Так, поймав собаку, Елена очутилась в пространстве сна мальчика по имени Вадим.
|
|
|
Демоница прогуливалась нежным шагом, держа за поводок Апира, который, очутившись в родном измерении всё же стал обратно человеческой фигурой, условно говоря, он был скорее тенью, едва напоминающей человеческие контуры только за место рук у него были крылья, а голова была собачей, остроносой с высунутым языком и невероятно человеческими глазами, с глазами человека знающего о своей скорой смерти. Это Вадим говорил с Еленой по человечье выстраивая трёхмерные образы из своего быта с помощью слов и наговорил такого сумбура и сумятицы что Елене оставалось лишь сочувствовать столь бездарному способу передачи информации, но Апир был целомудренно молчалив и благообразен. Он старательно оглядывался через плечо, пытаясь увидеть того, кто позади него, но ничего не видел, его лишь коробило от ощущения присутствия иного существа. Апир был огромен, больше Елены-Чаровы по размерам, и был он чёрен, в нём отражалось недавно увиденное им небо адского царства и он переливался сапфировыми оттенками великой ночи. Елену же освещал невероятно яркий свет, всё на что падал её чёрный взгляд кипело сгустками света. Бороздки земли, на которые ступали её босые ноги (заметьте не копыта!) сверкали также световыми пятнами, и были похожи на отражённые от воды в яркий солнечный день слепящие разводы. Почва была тонким покровом, сквозь который было видно психоподземлье и все уровни сна Вадима. Самые ближние к ногам Елены картины менялись очень медленно и изображали собой как ни странно геометрические правильные фигуры разных цветов. Елена знала что эти фигуры очень даже живые и осознанные. Учёные демоны считают, что это спящие проформы, которые есть примитивные качества вселенной. Елена поприветствовала спящих старейшин, коснувшись почвы своей ладонью. Под слоем архи снов виднелся ещё слой и ещё и так в глубь бесконечности. Елена была обряжена французской пастушкой из пасторальной сцены и напоминала теперь хрупкую фарфоровую куклу, что так легко разбивается от неосторожности человеческой руки, а не на исчадие ада, посланника иной мудрости. В общем озорная Елена беззаботно рассекала в бесстыдно-буржуазном платье пастушки, травянисто зелёного цвета. Талия была самым жестоким образом затянута корсетом, а не равномерной длины юбка, то и дело открывала острые и белые колени. Рога Елены скрывал красный чепчик, увенчанный цветами. Воздух был наполнен живым и сладким светом, горел огнём и таял словно воск. Дали терялись в розоватом тумане вселенной, универсальных снов мира Людей, именно так через индивидуальный сон души можно прыгнуть на сверх индивидуальный план. Демонические твари крепко засели в этом пространстве и устроили здесь что то вроде бесконечной базарной площади. Елена увидела своих демонических собратьев, праздно прогуливающихся в невероятных нарядах, лица их были скрыты неподвижными золотыми масками, они восседали верхом на несчастных душах, которых так же как Елена увлекли в свои путы. Апир медленно шёл, потупив взгляд, он совершенно не видел многообразия сущностей населявших эту полянку. А они оценивающим движением работорговца щупали его за щёчки, Елена пыталась отогнать своих собратьев тоненьким посохом. Она заметила, как все демоны направляют друг на друга какие то зеркала. Всё во круг было грандиозно неторопливым и будто застывшем, полянка казалась бескрайней. Демоны, будучи совершенно разной наружности и разных почти карнавальных нарядов, обменивались друг с другом дарами, и в акте этом было столько выдержанного и законопрекланённого пафоса, что сразу было понятно как сильно демоны любят своё искусство. То были демоны из касты импортёров, только им позволено вторгаться в человеческую жизнь. Они верно служили Люциферу посредниками между империей и миром людей. Елена с ходу считывала с некоторых из них энергетику, хоть они её всячески пытались скрыть, она видела на сквозь всяких там Суккубов и Инкубов, демонов страха, демонических пиратов, и воров. Разнообразие демонических образов было огромным, все они притворны и игривы, они дарят друг другу красные маленькие мешочки, обмениваются, берут друг друга под руки и шагают по кругу а за их спинами постоянно раздаётся воющая стрёмная музыка, но они в полном восторге.
|
|
|
|
|
|
Вскоре пылающего яркостью света стало значительно меньше, он как бы смягчился. Окружающие виды сменились неким подобием сильно цветущего розового сада, деревья ровными коридорами и плотной стеной росли образуя сложные геометрические лабиринты. Тонкие вездесущие ветви их, намертво сцеплялись друг с другом и роняли розовые чаши цветов под ноги Елене-Чаровой и Апиру. Апир наивно полагал что он один и неторопливо и неуклонно экскурсировал Елену по запутанным тропинкам мира снов. Елена терялась под водопадом плавно кружащих розовых лепестков, вид необычайной красоты едва ли трогал воображение Елены-Чаровой, она раздражённо и как то устало скользила мыслью по насквозь вымышленному человеком миру. Они спустились ещё на уровень ниже и теперь не шли подобно насекомым, а парили, Апир стянул с шеи красный поводок и оказался по правое плечо Елены, величаво вытянувшись в полный рост. Весь его облик становился более ясным и привычным нам с вами людям. Апир был целиком чёрным, высоким человеком, одетым как бы это ни было странно в огромный махровый халат, мягкий и уютный, серый в тонкую золотую полоску и в шляпу-цилиндр, так начищенную что в ней словно в чёрном зеркале отражались фантастические пейзажи. Елена взяла Апира под руку и он словно подругу детства, уверенно вёл ее.
- ты эфирная подруга моя, знаю с каким визитом ты пожаловала к нему.
-Я знать хочу, что вымучивает мой божественный учитель Вилос.
- о таком не слышал, но для своего земного брата близнеца я несу очень губительную весть и так уж случилось что ты и есть эта весь, моя задача вовремя его тронуть за плечо, что бы он как следует встретился со своей смертью. Он-это просто растение он питает мир своей энергией, а мир питает его собой, а я Ка-образ, тень.
-Скажи в тебе есть любопытство? Ты существо покорно крутящее колесо, или ты крутишь его что-бы выведать его тайну, вырвать себе свободу, зачем ты посетил землю Люцифера?
- Я и есть само любопытство поэтому мне сложно представить на сколько я любопытен, во мне есть память и жажда свободы, но я бессмертный двойник смертного существа, я зависим от него. Я облетал далёкие пространства уже 18 раз и так же нёс весть о смерти своему брату. Когда смерть приходила к нему мы на краткий миг становились единым и я познавал блаженство смерти за место него, а он познавал её муки. В моей памяти очень много его мук и я знаю кто является их причиной.
|
|
|
- С этой «причиной» я и хочу встретится. Твой Вадим Лошковский, как ты говорил твоё растение, очень интересует моего учителя, Но по большому счёту ему нужен не твой брат, не растение, от растения он просто питается, ему нужен ты, Апир, ради образа он затеял своё приключение.
-Кто он таков? Бог?
-он дырка от бублика, вот кто. Ты же любопытен до ужаса и не примирим, ты сам первый его позвал, он посчитал такое дерзновение смертного существа достойным его учений, а для меня он не хотел раскрываться по тому, что у меня нет свободы воли, я слуга Люцифера и что бы не творила всё на славу сатане. Я эфирная марионетка, он же обрёл божественную природу сумел переродится и порвать со службой на Люцифера и ему нужен такой же ученик.
- ну что же, ты дитя змея искусителя верно услышала меня, мой зов, я настолько любопытен, что совершенно разочаровался когда то в мясных духах, и их представлениях о вселенной, я искал смерти, но родившись вновь не фига не забывал о прошлой жизни и тело моё, мой брат близнец было тем же что и до смерти, только без повреждений. Я хотел ясно увидеть процесс своего умирания, я совершенствовал свою память, единственное оружие свободы.
Апир плавным движением чёрной руки скользнул за ворот халата и вынул от туда голубую, маленькую чашу с тончайшими стенками. «Вот, я сотворил свою память, что бы не проебать себя и каждый раз моё прошлое подкладывает «это» моему будущему и я вспоминаю. Именно это и приманило твоего бога на мою сторону он обещал сотворить мне новую, более свободную природу и я искусился на это. Это великая афёра, я очнусь у вас в землях Люцифера, научусь искусству Вилоса и восстану против таких как ты, если хочешь мне помочь просто подложи мне её.» Апир был напорист, и выдержан Елена побелела от возмущения и ревности, но чашу приняла.
Существам сотканным из эфира открылась земная твердь, земля в первые показывала свои пространства демоническому чутью Елены-Чаровы, совершенно неожидано она ощутила лёгкость в нутре и некое подобие смешливой щекотки. Как будто вы наблюдаете за дракой маленьких паучков или мух. Они парили в сантиметре от поверхности пропуская через себя потоки воздуха, Елена ощутила почти физическое напряжение Апира, его движения стали короткими и нервными и сейчас его было совершенно не отличить от человека. Мальчик 18 лет с лопатообразным лицом, не высокий и тощий, на голове ёжик серых волос, рот большой, кончики губ опущены вниз, глаза прозрачно-серые. Они подбирались к месту где в бредовом сне спал Вадим Лошковский. Елена изумлённо указала пальцем на Вадима «А вот и ты!» Он спал сидя за столом в увеселительном заведении для малолеток. Не смотря на убийственно грохочущую музыку и человеческие вопли сон Вадима был неуязвим. Его, то и дело тревожили наглые и праздные друзья, они угорали, тыкая в плечо развалине Вадиму и фоткались на его фоне. Из его полураскрытого розового рта вытекала слюна, он глубоко вдыхал и выдыхал. Апир коснулся его плеча и Вадим проснулся, стал бешено оглядываться по сторонам, в глазах его всё смешивалось, голова была чугунной, но молодой и горячей, он принялся ей размахивать. Ему на плечо положила руку девушка: «Вот ты и узнал что такое вертолётики!» Вадим отшатнулся от неё и убрал её руку со своего плеча. После некоторого замешательства он резко встаёт с места и шарахается в сторону белой женской фигуры, следуя за ней он покидает заведение и быстро шарахается в сторону асфальтированной дороги. Фигура будто таит в темноте, но перед этим на секунду оборачивается. Вадима обдаёт резкий свет байкерской фары и он уже валяется, размазанный по асфальту. Картинка реальности всхлапываеться и тускнеет.
ВИЛОС.
«Я скользнула в пространства снов человеческих, место находящееся для меня под запретом, мой взгляд проникал глубоко сквозь всё, однако тебя мой наставник я не видела, в тот момент когда разыгрывалась финальная сцена жизни твоего приемника, мясного духа, ничем не примечательного невежды, когда он в очередной раз разрывал связи с жизнью ты не решился себя ни как показать. Я просто не смогу не совершить затеянного мной.»- Она восседала на коленях, чуть склонившись над лицом Вилоса. Тело спящего божества, утопающее в груде ярко-жёлтых осыпавшихся листьев могучим дыханием своим раздувало, отталкивая невесомые, сухие листья и по сему они куполом кружили над ним. Он мягкой глыбой увязал в ярко-зелёной моховой кочке, предоставив себя блёклым, голубоватым, но всё же редким лучам света. Земли зверя окутывали лучи чёрного, запредельного солнца, которые не то что бы давали свет они его поглощали без остатка. Не солнечный свет освещал тело Вилоса, а свет бледной взорвавшийся звезды. Почти бесчувственного Вилоса на половину укрывала глубоко синяя рваная тень, густых еловых лап. Время скручивалось и растягивалось, казалось что демоница вот так восседает над спящим уже чуть больше 3-х веков, казалось что он так давно пребывает во сне что на половину прирос к каменным еловым корням и стал их хорошим дополнением, Вилос сильно истощился побледнел, покрылся морщинами, поза его, очень неестественная будто застыла, он стал намного корявее от такого продолжительного сна.
Мимо владений Вилоса проносились победы и празднества адской империи, кипела бурная, словно пчелиный улей жизнь всех демонических каст и сословий. Красная луна много раз сменила черное солнце. Зимней лес совсем отделался от многодавней ледяной корки и своенравно, не равномерно зацвёл неким подобием пышного цвета.
Голос уже совершенно отличный от голоса Вилоса звучал уже давно не из нутри его уст, а от куда то от всюду, голос его потерял эмоциональную окраску, некий жизнеутверждающий настрой и смешался с хаотичными, лесными звуками: «Моя ученица, приведите её ко мне, она пошла не в ту сторону. Её уравнение не имеет смысла, она не учёная, она мошенница, она меня убила, а в месте со мной, скопище сакральных знаний, сбор драгоценных мифов и легенд. Я не успел возложить на её голову венок из сонных маков, теперь горе мне, я умер и застрял вне времени и вне пространства, я сочинил книгу умирания, но ни кто из живых не сможет её прочесть, а главное она не сможет её прочесть. Но мы с ней ещё найдём друг друга, я обращусь в волка и буду громко и противно выть, до тех пор пока она не придёт на моё пение. Я лишён всего, всех благ космической цивилизации и устроенности, после того как эта самая цивилизация увидела во мне маньяка-террориста, преступника, но преступал ли я действительно закон? И какой именно, неужели моё преступление настолько неизгладимо? Я просто имел мечту во все её нежные дыры и эта мечта шептала мне на ухо, она научила меня смотреть на мир глазами врага, а вы знаете как это? Вы когда – не будь пытались посмотреть на мир чужим взглядом, тем более взглядом врага? Да, я вырывал их глаза и вставлял себе, ну и что? У меня была научная цель, губительная цель, ведь когда, перемеришь разные взгляды на себя, мир вообще перестаёт быть осмысленным, он как бы, теряет в весе и цвете. Вот именно в тот, или этот момент я умру или уже умер, главное теперь, это, не дать Елене-Чаровой не дать, загубить мои разработки, не дать ей шанса встретить Крюка, а тому не дать возможности вырвать правый глаз у демона Борто. И главное нужно остановить Удачу и не дать ему провернуть свой концерт. Вобщем, теперь я окончательно пересёк границы тела и души, Границы самого заката, теперь мне действительно всё равно, что произойдет, я устал предсказывать будущее, потому что я уже в нём.»
- Ну как он? Шевелится? - Мягко улыбаясь во все зубы и щуря ясные голубые глаза, говорил молодой человек по имени Удача. Он лёгко-буйной головой хищно и быстро изучал окрестности. Лицо его было подвержено быстро сменяющемся гримасам, одна причудливее другой, в целом вид у него был совершенно не благопристойный.
-как видишь? Как слышишь?
-ни чего не слышу такого.
- оружие то принёс?
-какое камень филосовский? Чело индийского бога Ганеша? Руки Бабы Марьи? Кого? –издевательски говорил Удача искренни и зло улыбаясь. Он словил на себе строгий и упругий как кнут взгляд чертовки.
-Да, именно, камень принёс? Надо обеспечить его переход в иные пространства, на сей раз близнец Ка не сможет встретить близнеца Ба. Я отказываю тебе в праве быть тем кем ты являешься. Елена опустила тяжёлые белые руки, укрывая ими лицо своего учителя она в первые чувствовала себя готовой на действие. Странная решительность резко оборвавшая те невидимые нити безвольного, марионеточного цирка связывающего её с Люцифером лилась в её отныне легком как перо сердце и острым как рапира уме. Странная решительность единственный важный урок, что был усвоен ею, направляла её девичью лебединую, роковую руку. Взгляд её застыл, стал обжигающе ледяным, пронзительным, молниеносным. Она буд то сталкивала Атланта что держит небосвод и наблюдала за тем как падает небо.
Удача тоже онемел, не в силах отдать отчёт своим чувствам он зомбировано ожидал развязки не смея даже вздохнуть.
-ну честно говоря, того что ты испрашиваешь у меня нет, я…я недонёс, ну знаешь встретил двух бесов деревенских, у них ещё рога такие огромные, в общем встретил их и мы с ними упороли камень философский! Ну короче нет его, так вот и знай!» -светловолосый мальчишка выдавил из себя горький смешок. Елена замахнулась на него и вытащила из-за пазухи мальчика свёрток с философским камнем.
-Ну мы его усыплять будем? Нафига я сюда пёрся?
Елена плавно развернула свёрток, её тонкострунные пальцы раздавили нечто тёмно-зелёное, словно масло размазывая вещество. Она склонилась лёгкой, дрожащей тенью, будто огромная робкая птица и растёрла по древесным, потрескавшимся губам Вилоса философский камень. «Как древнии гордые философы в своей долине смело и отчаянно молчат за истину, как разбивается о их твёрдые неприступные тела время и смерть, как извивается у их многотонных ног рабства невежества так и ты Вилос молчалив и не преступен, войди же в их чертог и услышь их голоса, твой голос развеется над шпилями Адской империи над головами адских императоров и станет им нашёптывать песнь молчаливой истины, ты голос перемен, словно прах станешь везде и не где. В том твоём новом месте станет власть твоей.»
Глава 2.. «правда про удачу» ( события из недалёкого прошлого)
Но как до такого дошло, что такой сораванец как Удача появился в сюжете и кто он вообще такой? Нет ничего страннее и проще. Всё началось по среди мрачной осени. Вилос был опьянён очередным экспериментом. Он решил скрестить обезьяну, дельфина, свинъю и кота, и предать всему этому подобие человека, а за тем отправить на землю, в надежде что хоть один из людей станет достоин носить гордое название-Человек. Получившийся экземпляр должен был быть ловким и быстрым как обезьяна, загадочным и добрым как дельфин, чистоплотным как свинья и осторожным и живучем как кот. Вадим (так звали существо) родился на земле, и стал громким и неугомонным, скользким и хитрым, дурак дураком, но романтиком и идеалистом, неспособным прижиться среди быта и вещей, самым наглым наглецом. Он был неуязвим и надоедлив, талантлив и омерзительно циничен. И самое забавное, то, что он ещё будучи ребёнком понял, что он просто эксперимент демонических сил и всю сознательную жизнь пытался найти Вилоса и убить его. Сам он откинул кони в 18 лет и после смерти, оказавшись в аду, врос по самую макушку в болотистую почву, в лесах, близь дома Вилосова. Этот зверь с человеческим лицом страстно верил что он жив и являлся к живым во снах, угрожая им и разводя на всякие глупости. Сам тем временем орал и дёргался, увязший по самую макушку в болотную землю, скованный силой природы, ничем не отличимый от обычной болотной кочки. Но в землях ада каждая вторая кочка такая, с личностью и сознанием.
Вадим Акивис был не жив и не мёртв, и время для него будто смешалось с той самой вязкой болотистой землёй. На макушке его вырос царь всех грибов адский amanita muscarum. Царь грибов, тоже был не прост, он пытаясь избавится от скуки запел мухаморную песню:
Ох, я и только я, таю я
как книгу, ваши сны листаю
о вас мечтаю я
в тайне мечтаю
с рыданиями вашими рыдаю
а с радостями угараю
в аду яда дать могу,
я тайну вашу знаю.
и вам её втираю
так он и орал своим женственным голосом, хотя какой у гриба может быть голос? Только от песен этих очень уж разболелась голова у Вадима, он попытался высвободить руку, но чем отчаянней пытался, тем больше она укоренялась и застывала в мягком болоте. "Эй кто там, такой борзый, а ну пошёл прочь с моей макушки!" через силу мысленно обратился к мухамору Вадим. А гриб над ним смеётся: " Для тебя это макушка, а для меня подножие, я крепко грибницей своей тебя оплёл, так что кричи не кричи, всё равно тут сидеть буду, а чтобы тебе совсем скучно не было я тебе песни петь буду. " Эх только попадись под горячую руку, ох изничтожу, изловлю, раздавлю."
-Яяяя, гриб грибочек, отрава для почек! отрава для сердца, я слаще перца!
-Замолкни наконец!
-ох, ты живой мертвец!
-А ты что жилец? ты злой дух наверное?
-Нет, я царских кровей, мудрость природы, воплощённая в теле гриба!
-подумаешь, тоже мне царевич, пока не увижу не поверю.
-А ты высунь голову, прочисть глаза от жижи болотной и посмотри на мою красную корону. Ах да, ты же не можешь, у тебя нет тела, и вообще тебя нет, и всё что ты знаешь лишь мои песни!" издевательски, хохоча говорил царь грибов. Но Вадим тоже был не лыком шит, он решил обмануть мухамор.
-Ладно, достойный ты, носить красную корону, а я достоин, чтобы увидеть это! Явись ко мне во сне, я во сне освобождаюсь и когда я духом свободен могу увидеть тебя.
Царь грибов, согласился и когда Вадим уснул, тот помог его сознанию выйти из тела. Вадим смотрит на мухомор, а тот недвижимо растёт, шляпа краснющая, а на ней словно кружева белые точки. Он взял и вселился в тело гриба, там и остался ожидать того, кто решится сорвать его и съесть.
А тем же днём Елена с Вилосом пили горькую настойку на полыни, источающую ядовито бархатный аромат. Настойка была очень горяча и исходилась кольцами зеленоватого пара. Пар струился и залетал в крохотные ноздри Елены. Изба Вилоса была опустевшей, обветшавшей и холодной, какой то неуютной. Сизая тьма постепенно покрывала собой пространство, нивелируя пустоту и не уютность. Тьма расхаживала за их спинами.
-мне хочется узнать про твои эксперименты, про внечревное рождение и селекцию: вдруг начала говорить Елена, мягким, словно плавленый сыр голосом.
-Слушай, помнишь я сказал тебе что ты моя служанка? Дак почему ты возомнила себя моей ученицей? С какой стати я буду учить тебя этому искусству, ты не благородный мужчина демон!
-Ну Вилос….ну пожалуйста, я же убирала за тобой весь срачь что ты оставлял, очень долго, я же часами смешивала для тебя пряности и спирты! Разве я не достойна хоть чему не будь научится от тебя полезному?
-не надо умолять меня, просто докажи что готова, переберись на ту сторону болота и найди там кочку, на ней царь грибов растёт, принесёшь мне гриб я с тобой своими знаниями поделюсь!
Елена вскочила и ломанулась к двери, одна шальная мысль укусила её" А не хочет ли учитель таким образом от меня избавится, уж слишком быстро он согласился делится со мной знаниями?" но, паранойя не остановила её порыв. Тяжелая дверь резко и легко распахнулась и Елена выпорхнула на ружу и в краткое время скрылась средь толстых еловых стволов. Вилос состроил хитрое выражение лица и вернулся к горькой полынной настойки. "Эх не принесёт она царя грибов, увязнет!" И всё вроде шло по задуманому Вилосом, но к ночи на пороге его дома появилась его ученица с грибом в руках, Елена смотрела в упор, из чёрных угольных глаз, словно из наэлекриризованных вырывалась искра. Вилос так и посидел, не сумев опустошить огромную бутылку из под настойки. Во круг была тьма, настолько кромешная, и плотная что её можно было даже пощупать. И даже звуки проглатывались этой тьмой. "Я нашла его, он жжёт мои ладони, и язык, он мне рассказал всё про тебя! его зовут Удача!" Вилос от такого поворота событий резко протрезвел: " Ты чего, это, в дом притащила? Это же шутка была, я думал ты не оторвёшь гриб, это же проклятие настоящее, я его посадил на той кочке, а кочка раньше была живым человеком, внечревно рождённым, без греха зачатым! Вот такой вот эксперемент." Вилос часто дышал, быстро и шепеляво выдавая слова, словно автоматную очередь, с каждым словом повышая голос. Он был не в себе, напуган и пъян.
-Он просится наружу, он хочет тело! говорит что у него есть права, подтвержденные конституцией, как у любого жителя земли, я не совсем поняла что это означает, но горем его прониклась и прошу тебя, учитель, дай ему тело!
-Не..только не ему, он учинит какую ни будь пакость, он сеет во круг себя только хаос и разруху, он неугомонен и приносит неудачу, вот увидишь!
-Ты чего, как деревенщина суеверная себя ведёшь? напористо и чётко говорила она, намереваясь оскорбить Вилоса.
Вилос смотрел строго и сухо, он знал чем обернётся затея, этой пустоголовой чертовки, знал он так же что для того что бы, как сказала Елена «позволить мятежному духу разгуливать по «землям люцифера» нужна жертва, что предложит духу своё человеческое тело! Он посмотрел на Елену, её лицо было покрыто густой тенью, но было видно что она улыбалась по детски невинно и широко.
-хорошо, есть один способ, подкинь грибок одному из людей, и дух в тот же час захватит его сознание и затмит его личность.
Глава 3.
Фаллен Фреш.
Маленький, бледнокожий сухой и бесконечно жилистый парнишка, все движения тела которого напоминали импровизированный, ломанный танец, чувственный и неуклюжий. Он бледной тенью слонялся по узким, бесконечным каменным лазам укрытия революционеров. Он был совершенно не приспособлен для ожесточённой борьбы с демоническим родом, но без него эта борьба просто не имела смысла, никто так не воспоёт революцию отсиживаясь в укрытии как он. Юный борец с империей, похожий на гибкую струну, вытянулся во весь рост от чего сделался ещё более уязвимым, среди тёмного окружения агрессивных, но честных повстанцев. Юный борец с империей, похожий на тонкую, гибкую струну, вытянулся во весь рост от чего сделался ещё более уязвимым, перед тёмным окружением агрессивных, но мягкосердечных повстанцев. Фален был слаб и не особо остро соображал, был медлительным и нервным, однако сыскал в кругах революционеров не малое уважение. В эту глухую ночь, бунтари засели в ожидании чуда по среди чёрного, изрытого острыми колёсами, императорских колесниц, поля. Крепкие и простодушные бродяги, дрожали от влажного холода и страха перед неисчерпаемой ночью, в которою они слепо были вовлечены. Фаллен веселил их своими мелкими, скованными и невротичными движениями, его тонкие руки плавно поднимались вверх, за тем опускались. Фаллен- поэт и драматург, единственный в своём роде среди повстанцев, тяжко заскучал от непрерывной боевой готовности революционеров.
- Представьте господа тот мир, в котором белая пустыня под белым светилом, и воздух пронизан запахом песка и он такой сухой, что можно услышать, как он трещит на солнце. И была там полноводная река Арима, но она не в силах была увлажнить свои берега. А подле неё сидел Фил по прозвищу чёрная нога, ревностно охраняющий незыблемость своего мира сидел и смотрел на сливающийся горизонт. А там на горизонте вот как сейчас виднелся густой холодный, возвышенный лес, а в лесу обитали очень юркие и не понятные существа, они могли весь день носится меж толстых деревьев и не сколько не устать, они носились по воздуху а земля кишила змеями, много тысяч змей свивались в клубки и прятали головы от честности холодного леса. Ветви деревьев в том лесу сплелись кольцами и густо заслонили белое небо. Фил смотрел на белые остатки неба, сквозь чёрные остатки шипастых ветвей и слёзы наворачивались у него на глазах он тяжело моргал и смотрел в нутрь себя вся его предыдущая жизнь сворачивалась и разворачивалась, давилась сама собой. Подле него заплясали странные тени, это были лесные обитатели нечто похожее на прямоходящего человека, они были огромны и невероятно быстры и ловки и имели длинные хвосты и по три глаза. Они целыми днями носились по лесу и это составляло всю их жизнь, но когда наступала ночь, эти твари воровали детей богатых и знатных горожан. Разбалованные отпрыски спали в тот момент когда были украдены человекоподобными духами северного леса, а в лесу они засыпали ещё крепче и сквозь сон впитывали яды дикой свободы и беспричинной радости до одурения. На утро дети оказались в своих многочисленных шёлковых подушках и были сами не свои они не желали играть и пожирать пирожные и куски мяса, избивали хлопочущих во круг них нянек и пялились всё время в окно и так до следующей ночи, а ночью они обычно потеряв сон, ждали чего то, сами не знали чего, но ничего не происходило. После нескольких таких ночей немого ожидания, потеряв покой и душевное здоровье, они просто исчезали со всех горизонтов и ни кто не мог их найти. И Фил был нянькой одного из этих царевичей и он единственный, кто добрался до страшного убежища ночных лютых похитителей. Фил осматривался по сторонам и дудел в свою изогнутую трубку, он играл песнь небесных сфер, прославляя своего старого доброго отца по имени Агнусди. И на эту песнь слетелись крылатые псы, с человеческими лицами, они никогда подобного не слышали в своём дремучим и угрюмом лесу.» -Фаллен поднял высохшие ветви рук к тёмному небу и начал наигранно кружиться, его золотые волосы были похожи на разлетающиеся искры. Бравые революционеры недоумённо заворожились его иррациональными пассажами. Один смуглый, потерявшийся в черноте ночи малец сказанул: «От холода не одуреть, когда бредни этого слушаешь, ты давай продолжай свой базар, но только пусть там по теплее будет, вот с пустыни ты начал…как хорошо было, а потом северный лес.. слушать холодно!» говорил он это ударяя зубы об зубы, содрогаясь от холода. Фален не особо обратил внимания на его недовольство, вихрь невидимых, выдуманных им существ закружил его голову окончательно.
Драматург продолжил:
И так Фил прославляя своего отца играл песнь, что привлекала гончих псов, что жили на верхушках тысячелетних елей. Он играл так что слёзы неведомые их диким глазам покатились ручьями из них и образовали пару озёр в которых отражалась звезда, а мелодия Фила вознеслась к этой звезде и вспыхнула так, что затмила все звёзды и Фил стенал и купал свои израненные ноги в солёных водах собственных слёз. Его мелодия сгущалась и становилась чем то ощутимым, зримым. (Не самое лучшее свойство подлинного искусства, однако весь простор леса, все лесные твари окаменели, ловя каждую мельчайшую нотку.) После непродолжительных, наполненных страстным экстазом моментов, один из лесных людей захотел выразить слово, он мечтал быть как та труба, возомнил что тоже в силах рождать звуки и мучаясь он промычал. Огромных волевых усилий стоило ему подобное, он взял пустоту своего сознания и облёк её в звук ууу. Эхо от звука гулом прокатывалось меж стволов деревьев и эху вторили остальные зверо-люди. Один из них начертил в воздухе кольцо и произнёс ууу, второй начертил прямую и тоже произнёс ууу. Так они дурачились много ночей подряд пока кто то из их не выдал нового звука он выдал звук о и начертил в воздухе кольцо и тут же на глазах у всех вдруг из ничего появилось золотое кольцо, огромное и ровное. Все совершили по три оборота во круг своей оси, после чего взялись за руки и образовали огромное кольцо, они воспевали идеальную форму из которой рождаются остальные формы и идеальная форма научила их-диких и несведущих в демиургии существах, учила как создавать из одного множество и так они построили свою цивилизацию и освоили искусства и каждый день воздавали почести золотой трубе и Филу за магическую помощь в скором времени зверо-люди обратились в циничных и яростных триумфаторов над временем и пространством
Фаленн Фрэш vs Удача.
Дверь, сгнившая изнутри, разошлась огромной трещиной, трещина ползла по диагонали и выглядела, как чья ни будь линия жизни на ладони. Старая, коричнево-чёрная дверь скрывала нутро подпольного театра, где крошки революционеры ставили свои спектакли, ну или просто без продыху бухали, предаваясь сентиментальным воздыханиям в своих детских, наивных сердцах о лучшем мире и заодно укрываясь от патрульных. Революцией в аду до посинения, до изнеможения, до полного отрыва башки, увлекаются лишь души некрещёных младенцев. Те дети, чья смерть стала наградой и избавлением, сиротская, босоногая, вечная юность, которая топчет Землю. По пришествии в Ад они смеются и посылают свою немощь куда подальше, закладывая себя на рельсы вечной борьбы за свободу. Театр был не велик и мрачен, освещённый лишь в нескольких местах, разноцветными софитами. По всюду витала сырость и запах гнили. Не большое возвышение, служившее сценой, было самым освещённым и чистым. По обеим сторонам его висели тяжёлые синие тряпицы, изорванные почти во всех местах и измазанные копотью и грязью. Деревянные поломанные декорации и скульптуры из папье-маше, изображающие разных персонажей басен и песен, населяли пространство и находились в жутчайшем беспорядке. Бесчисленные деревянные лица, перекошенные по прихоти художников устилали пол театра, красовались прибитыми на стенах и на сцене. Это мы знаем и понимаем все законы и всю специфику театра, мы воспринимаем его как акт развлечения, как искусство, но тёмные не образованные жители ада, решившиеся на революцию, воспринимали это почти,как древние египтяне мистерию, и именовалось это действие не как иначе как «долина трипов» или если по православному, по человечье «долина ангелов» трипующие повстанцы, отдаваясь об<
|
|
|
