 |
Ключевые слова Значение ключевых слов Часть тела
|
|
|
|
чудовище я, моя мама, животное, убить ноги
невозможность слишком медленно, чтобы поймать, шея
бежать одевание, искалеченный
горячее дыхание красный, страстное увлечение, страх, руки (кисти)
собака схватить меня никогда, почему меня, серьезный ягодицы
повернуть за угол машина, новое начало глаза
прыжок страх, смотри, прежде чем прыгнуть лицо
падение внезапная слабость, прощание, руки
роковая лодка, блаженный (до локтя)
приземление очаровательная жизнь, пахнуть стопы
как роза, счастливый
проснуться оклик, послание, осознание уши
На следущем шаге я “проиграл” сновидение в медленном темпе. В какой-то момент, когда я удирал от чудовища, мои левая стопа и левая лодыжка начали слабеть и я чуть было не споткнулся, но удержал равновесие. Тогда я спросил себя: “А что бы случилось, если бы я упал?” Ответ пришел почти тотчас же: “Ты бы столкнулся лицом к лицу со своим чудовищем!” Я подумал: “А что бы случилось, если бы я сейчас повернулся лицом к чудовищу, вместо того чтобы удирать?” Это было важное для меня открытие. Я видел,
что как ребенок я мог только удирать, но сейчас я больше не ребенок и не должен бояться столкнуться лицом к лицу с чудовищем. Фактически, если посмотреть в лицо моему чудовищу, это может очень помочь восстановлению моего “внутреннего ребенка”.
Затем я решил столкнуться лицом к лицу с чудовищем и нарисовал его портрет. Оно выглядело наполовину человеком, наполовину животным. Оно было в черном капюшоне, подобно палачу, с острыми зубами и глубоко посаженными красными глазами, и смотрело на меня недружелюбно.
Я решил вступить в диалог с чудовищем, и вот что обнаружил. Я спросил, кто он такой, и услышал в ответ: “Палач. Тот, кто собирается отрубить тебе голову. Тебя судили, признали виновным и приговорили к смерти через отсечение головы”.
|
|
|
Затем я спросил его: “В чем моя вина (преступление)?” Он сказал: “В том, что ты родился. Ты пришел в неподходящее время. Никто не был готов к этому. Они думали, что готовы, но когда ты пришел, все вскоре увидели, что с тобой слишком много беспокойства. Поэтому они послали меня прогнать тебя и так напугать,
чтобы с тобой у них не было больше никаких проблем. Они надеялись, что ты будешь быстро взрослеть, пока не увидели, как они все не приспособлены для того, чтобы воспитывать тебя. Тебе следовало быть осторожным и не приходить в эту семью, чтобы не расстраивать их планы. Ты это плохо придумал. Ты выбрал плохое время. Любое другое время было бы лучше. Это было самое плохое время”.
Я еще немного поработал над этим сновидением и вылепил из глины лицо чудовища. Затем я разрисовал свое лицо и стал чудовищем на время группового терапевтического занятия. Я понял, что та часть меня, которая убежала и спрыгнула в безопасность, была именно той частью, которая пыталась избавиться от контроля родителей, а также от моей собственной потребности заботиться о других или угождать другим. В этом сновидении я фактически спрыгнул в безопасность. Отсюда я сделал вывод, что смогу освободиться от своего ложного “Я”, если рискну. В результате я вспомнил все случаи риска в моей жизни и то, как я всегда приземлялся на ноги. Я начал видеть это сновидение по-новому. Существует часть меня, которая хочет быть свободной и знает, как освободиться, если ее к этому побуждает чудовище или та часть, которая хочет управлять мной или отрубить мне голову. Эта часть — действительно мой “внутренний ребенок”. Он настолько свободен, что может совершать чудеса, такие, как полет, и всегда приземляться на ноги. Я держу глиняное изображение своего чудовища на ночном столике возле кровати как напоминание о роли, которую этот важный союзник играет в восстановлении связи с моим “внутренним ребенком”.
|
|
|
Этот пример иллюстрирует, что желание восстановить связь с нашим “внутренним ребенком” всегда с нами. Если мы не уделим внимания побуждениям этого незаконченного процесса, он будет толкать нас к заверше-нию через наши сновидения или любыми другими средствами. Это похоже на парадокс, но именно через восстановление связи с нашим “внутренним ребенком” мы, наконец, вырастаем (созреваем) и более полно наслаждаемся жизнью. В противном случае мы остаемся приклеенными к “игре” во взрослого, и каждый из нас знает, что искренность — это серьезное дело.
Глава 16
УСТАНОВЛЕНИЕ ГРАНИЦ
Симбиотические семьи
Родители, не испытавшие собственного психологического рождения, невольно создают симбиотическую или запутанную систему, где каждый член семьи должен стать созависимым с каждым другим членом этой семьи. В результате формируется структура, похожая на паутину, которая связывает всех и запутывает их друг с другом. Такой тип симбиотической семейной системы поощряет убеждения, ценности, суждения и мифы, поддерживающие эту структуру, и обеспечивает кажущийся единым фасад, выставленный на всеобщее обозрение. Бунт или другие попытки стать независимым от этой системы, как правило, пресекаются физическим наказанием, унижением, стыдом, угрозами отказа в любви и оставления. Система
укрепляется обещаниями единства и безопасности; гордостью, эгоизмом и внешним вниманием или одобрением.
Члены семьи часто описывают этот симбиоз как угнетающее ощущение удушья и потери собственной идентичности. В подобной системе обычно нет места для самостоятельности. Все, что делают члены семьи, предназначено для того, чтобы сохранить эту семейную систему навсегда. Такая система не предназначена для поддержки или сохранения индивидуальности.
Это явление иногда называют созависимой семьей. Функционирование созависимой семьи во многом похоже на созависимый этап взаимоотношений, в которых существует спутанность чувств, проблем, мыслей, мечтаний и потребностей, с единственным отличием, что здесь участвуют более двух человек. В созависимой семье существует индивидуальная психология каждой личности, но каждая отдельная личность не в состоянии идентифицировать себя или заявить о своих правах.
|
|
|
СОЗАВИСИМАЯ СЕМЬЯ
Симбиоз в семьях порой трудно распознать как серьезную проблему, потому что он поддерживает иллюзию “Мы — это одна большая счастливая семья”. Когда-то такая форма взаимоотношений считалась здоровой. Как только мы осознаем важную потребность в психологическом рождении и личностной автономии, симбиоз начинает восприниматься как дисфункциональная форма взаимоотношений.
Симбиоз может выражаться, например, в надежде на то, что сына будут называть студентом-выпускником или что он продолжит семейную традицию и станет врачом или спортсменом. Другие вопросы “наследия”, такие как жизнь недалеко от родительского дома, определенное число детей в семье или брак с определенным супругом/супругой, — это фактически такие же формы симбиоза. Подобные жизненные решения не являются отрицательными сами по себе. Проблема здесь в отсутствии сознательного личного
выбора для данного индивидуума и значительном числе внешних ожиданий, потому что такие ограничения мешают раскрытию истинного “Я”.
Симбиотическая динамика также обычно мало осознается; это означает, что вовлеченные в нее люди мало осведомлены о том, что они поступают в соответствии с чьими-то надеждами.
Истории родителей, которые ориентируют своих детей действовать исключительно как студенты-отличники или перспективные спортсмены, иллюстрируют нездоровую потребность взрослых в том, чтобы их оценивали по успехам детей. Дети, подчиненные родителям с преувеличенными потребностями в известности и славе, часто сами становятся пустыми, ведомыми взрослыми и чувствуют, что никогда не добьются значительных успехов.
Независимо от своих достижений, они часто страдают от низкой самооценки и слабого представления о самих себе и чувствуют себя неудачниками.
Как правило, ощущение удушья служит для индивидуума мотивом, чтобы выбраться из этой запутанности. Люди могут чувствовать себя так, как будто они умирают, чем-то больны или испытывают физическое недомогание, которое формирует у них страх смерти. Только тогда они начинают делать попытки вырваться из этой системы.
|
|
|
