 |
Заключение 1 страница
|
|
|
|
Легенды о посещении «того света», о поисках провалившихся городов и «далеких земель», маркированные знаками‑ символами Китежа и Беловодья, впервые рассмотрены в данной работе как соотнесенные между собой циклы. Несмотря на то, что каждый из этих циклов имеет свою специфику, все они объединены общими структурно‑ архетипическими проявлениями, философско‑ мировоззренческими и религиозными установками. Адаптация этих легенд к текущей вербальной традиции в каждом конкретном случае осуществляется посредством всевозможных трансформаций, переосмыслений и модификаций. Она же происходит и с помощью локализации изображаемой коллизии в том или ином пространственно‑ временном континууме.
Своими корнями исследованные нами «бродячие» сюжеты уходят в дохристианские представления, связанные с устройством мироздания и местом человека или его души в универсуме. В числе важнейших философско‑ антропологических проблем, осваиваемых мифологическим сознанием и нашедших выражение в соответствующих архетипах, оказываются вопросы о жизни и смерти, бытии и инобытии, а также о взаимосвязи, взаимовлиянии и взаимопроницаемости миров, достигаемых, по народным верованиям, посредством ритуальной практики. Мифосознанием решается и вопрос о роли божественных сил во вселенской истории человечества, отдельно взятого социума либо конкретного индивида.
Структура рассматриваемых легенд обусловлена такими дуальными моделями, как жизнь – смерть, сакральное – профанное, религиозное – мирское, божественное – человеческое, вечное – бренное, праведное – греховное, правильная вера – ложная вера, старина – новизна и т. п. Преобладание той или иной части в подобных бинарных оппозициях предопределяет развитие сюжетной коллизии, связанной с состоянием универсума, социума, индивида, равно как и устойчивость мироздания либо вторжение в него сил хаоса.
|
|
|
В структуре подобных произведений превалируют универсальные мифологемы: расставание души с телом, путь в потусторонний мир, преодоление границы‑ преграды, топография и устройство инобытия, возвращение оттуда, рассказ об увиденном в запредельном локусе и т. п. Связанные с этими представлениями архетипы сформировались в рамках мифов об островах мертвых, об островах блаженных, о далеких, чаще островных, землях, затерянных где‑ то во времени и пространстве, или же в мифах о золотом веке, который обычно помещается в прошлом, но может быть приурочен и к будущему. Архетипы, пульсирующие впоследствии в рассмотренных легендах, сложились и в традиции, повествующей о стране сказочного изобилия или о стране, где сосредоточено человеческое бессмертие, заключенное в чудесных плодах или источнике. Моделью для многих нарративов послужил и «миф о вечном возвращении» (М. Элиаде), где все утраченное заново обретается или восстанавливается, где репрезентируется акт первотворения.
Легенды о сокровенных Китеже и Беловодье принадлежат в своей основе к нарративам, повествующим о потусторонних мирах, которые не ограничиваются загробным миром, в большей или меньшей степени выходя за его пределы. Во всех случаях потусторонний мир, само собой разумеется, расположен по другую сторону от границы, отделяющей его от «этого», земного мира, освоенного посредством эмпирического опыта. Имеется в виду некое изолированное пространство, невидимое для обыденного взора, недоступное для непосвященных и не соблюдающих правил коммуникаций, обусловленных определенным ритуалом. Это запредельное пространство одним покажется и подчас даже откроется, а для других так и останется невидимым и недосягаемым. Если локализация потустороннего мира основывается на горизонтальной стратификации, то его следует искать где‑ то на востоке, там, где восходит солнце (в иных легендах – на западе, где оно заходит), за линией горизонта. Место, где небо визуально стыкуется с землей, осмысляется мифосознанием как край света. В случае же превалирования космологических представлений, обусловленных плоскостно‑ вертикальной стратификацией (двух‑ или трехчастной), потусторонний мир помещается под землей, горами, водой либо располагается на небесах. Так или иначе от освоенного и познанного людьми пространства он отделен границей – рекой, озером, морем, океаном, «морем‑ океаном», лесом, горой, воздушной стихией. Преодолеть эту преграду дано не каждому и не всегда. Одновременно это и путь в запредельную сферу, и средство испытания вступившего на него.
|
|
|
«Та сторона» определяется в особых темпоральных категориях. Если земное бытие измеряется в единицах времени, то в инобытии господствует вечность, не имеющая ни начала, ни конца. Люди на земле, по народным верованиям, живут в рамках цикличного времени. Попав же «туда», они, согласно некоторым легендам, могут оказаться, по земным меркам, в прошлом – золотом веке либо, наоборот, в будущем, не лишенном признаков совершенства, присущего «началу времен». В «этом» мире прошлое, настоящее и будущее достаточно дифференцированны. В потустороннем же они слиты в нерасчленимом единстве. Измерения одного и того же темпорального отрезка в обоих мирах также несопоставимы. Краткий миг, проведенный «там», на земле приравнивается к нескольким годам, а подчас и к целому столетию. И тем не менее, по народным представлениям, в иной мир можно не только попасть, но и вернуться оттуда, улучив момент «размыкания» миров, определяемого некими темпоральными, равно как и локальными параметрами. Одним словом, трансцендентный мир изображается в рассматриваемых легендах как особого рода пространственно‑ временной континуум, отличный от земного.
Описание топографического пространства инобытия (провалившегося города, «далекой земли», как и загробного мира) в большей или меньшей степени основывается на моделях, выработанных еще в рамках дохристианского мировосприятия. Ирреальная топография не совпадает с реальной. И тем не менее в некоторых легендах потусторонний мир, не лишенный реалий крестьянского быта, удивительно похож на земной, хотя и осмысляется как непостижимо совершенный в тех случаях, когда, будучи уже христианизированным, он представлен в качестве места, уготованного Господом для праведников.
|
|
|
В дошедших до нас легендах древнейший пласт зримо проступает сквозь толщу последующих наслоений и привнесений. В процессе многовекового бытования данных «бродячих» сюжетов архаические элементы подчас удержались в них лишь в рудиментах. Однако они не выглядят чужеродными в соседстве с более поздними элементами, посредством которых и оказалась возможной трансформация сюжета, обеспечивая его дальнейшую живучесть. В нашем случае эта модификация осуществилась под мощным воздействием нового, христианского учения, пришедшего на Русь и укоренившегося в ее культуре.
Трансформации в рассматриваемых легендах происходили под влиянием церковных проповедей, святоотеческой литературы, агиографической и особенно апокрифической традиций, в доступной форме доносивших до сознания прихожан основные постулаты христианского учения, и прежде всего Св. Писания. Попадая на Русь из Византии через южнославянские земли и постепенно адаптируясь в новой этнокультурной среде, эти памятники книжно‑ рукописной традиции теми или иными путями привносили новый смысл в старые, бытовавшие на русской почве фольклорные сюжеты, в которых содержались ответы на вопросы о сущности души, о жизни после смерти, об устройстве мироздания и т. д. Подобные формы оказались пригодными для наполнения христианизированным содержанием, для изображения соответствующего христианской доктрине «случая», нередко приуроченного к конкретному лицу и атрибутированного локальными и темпоральными знаками‑ символами. Переосмысление старых сюжетов стимулировалось христианской идеей воздаяния – награды за добродетель и возмездия за прегрешения. Свою лепту в трансформацию традиционных сюжетов внесла и доктрина, связанная с представлениями о Втором пришествии Христа и Страшном Суде.
|
|
|
Подобного рода структуры оказываются открытыми и для проникновения элементов не только религиозно‑ утопических, но и социально‑ утопических легенд. Однако в них так и не были окончательно стерты пласты, сформировавшиеся в условиях господства былых, дохристианских представлений.
В легендах, как и в духовных стихах, «просвещенная христианская мысль» нашла возможность состыковаться с устным народным поэтическим творчеством. Впрочем, такое примирение обеих традиций не осталось для каждой из них без последствий, во всяком случае в рамках интересующих нас нарративов. С одной стороны, наши предки стали христианизировать прежние дохристианские представления о потусторонних мирах. С другой стороны, они же подчас «оязычивали» некоторые христианские понятия. Мало того, аллегорические образы, довольно часто используемые для выражения основных идей религии, попадая в легенды, нередко воспринимались буквально и переводились из абстрактных в разряд конкретно‑ чувственных картин, детали которых во многом сводились к реалиям повседневного крестьянского быта.
Тем не менее легенды о загробном мире и сокровенных землях могут быть «прочитаны» лишь в широком культурологическом контексте, основу которого составляют переводные, освоенные на новой почве, и оригинальные памятники литературы Древней Руси, равно как и параллельно развивающаяся иконографическая традиция, соотносимая с вербальной. Из всего их обилия к данному исследованию привлечены именно те апокрифы, жития, сочинения Отцов Церкви, сюжеты иконописи, которые в том или ином аспекте сопоставимы с рассматриваемыми фольклорными произведениями.
Обращение же к идущей из Византии книжно‑ рукописной традиции неизбежно приводило нас к экскурсам в античную культуру, в недрах которой в известной мере вызревали не только сугубо фольклорные сюжеты, но и воззрения, воспринятые христианством.
Включение разностадиальных и качественно отличных друг от друга элементов, дохристианских и христианских, в рамки единого сюжета или же наслоение более позднего пласта на предшествующие регулируется, с одной стороны, возможностями архетипа, задействованного в данном сюжете, к приспособлению в изменившихся условиях. С другой – способностью порожденных новыми верованиями элементов занять места в старых «ячейках» традиционной структуры нарратива. И то и другое обеспечивается непреложными законами преемственности, присущими фольклорной традиции как феномену народной культуры, в формировании которого участвуют многие поколения его носителей. Различного же рода реалии, включенные в структуру «бродячего» сюжета, символизируют его связь с определенной исторической эпохой и с конкретной местностью, где этот сюжет в очередной раз оказался востребованным.
|
|
|
[1] См.: Северные предания (Беломорско‑ Обонежский регион) / Изд. подгот. Н. А. Криничная. Л., 191; Криничная Н. А. Русская народная историческая проза: Вопросы генезиса и структуры. Л., 1987; она же. Персонажи преданий: Становление и эволюция образа. Л., 1988; она же. Легенды. Предания. Бывальщины. М., 1989; она же. Указатель типов, мотивов и основных элементов преданий. Петрозаводск, 1990; она же. Предания Русского Севера. СПб., 1991.
[2] Криничная Н. А. Персонажи преданий. С. 54–55.
[3] Толстой Н. И., Толстая С. М. Ответы на анкету по проблемам реконструкции древней славянской духовной культуры// Сов. этнография. 1984. № 4. С. 78.
[4] Криничная Н. А. Концепция происхождения человека: По данным мифологии, фольклора и ранних философско‑ медицинских учений // Фольклористика Карелии. 1989. С. 4–21.
[5] Криничная Н. А. Персонажи преданий. С. 31, 32, 35, 43, 52, 60, 64, 65, 67, 74–76, 82, 118, 123, 151 и др.
[6] Там же. С. 35–43. См. также: Криничная Н. А. Мотив реинкарнации в преданиях народов уральской языковой семьи// Материалы VI Международного конгресса финно‑ угроведов. М., 1989. Т. 1. С. 337–339.
[7] Gennep A., van. The rites of passage. London, 1961.
[8] Тэрнер В. Символ и ритуал. М., 1983.
[9] См.: Черепанова О. А. Мифологическая лексика Русского Севера. Л., 1983.
[10] Померанцева Э. В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М., 1975. С. 5.
[11] Там же. С. 6.
[12] Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. 2‑ е изд. М., 1986. Т. 2. С. 473.
[13] Сахаров И. П. Сказания русского народа. М., 1836–1839. Т. 1–3; Снегирев И. М. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. М., 1837–1839. Вып. 1–4; Терещенко А. В. Быт русского народа. СПб., 1848. Т. 1–7.
[14] Даль В. О повериях, суевериях и предрассудках русского народа. СПб., 1880 (переизд. 1994).
[15] Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. М., 1865–1869. Т. 1–3 (репринт, 1994).
[16] Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1903.
[17] Народные русские сказки/ Изд. А. Н. Афанасьев. М., 1855–1863. Вып. 1–8. (Это собрание неоднократно переиздавалось, но уже в трех томах); Сб. великорусских сказок архива Русского географического общества/ Изд. А. М. Смирнов. Пг., 1917. Вып. 1–2; Северные сказки (Архангельская и Олонецкая губернии): Сб. Н. Е. Ончукова. СПб., 1908; Сказки и песни Белозерского края / Зап. Б. и Ю. Соколовы. М., 1915.
[18] Сказки и песни Белозерского края. С. XXXIX–XLV, LVIII–LX.
[19] Северные сказки. С. XXI.
[20] Померанцева Э. В. Жанровые особенности русских быличек// История, культура, фольклор и этнография славянских народов: VI Международный съезд славистов. М., 1968. С. 279.
[21] Померанцева Э. В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М., 1975. С. 29. Имеется в виду монография С. А. Токарева «Религиозные верования восточнославянских народов XIX – начала XX века». М., 1957.
[22] Симонсуури Л. Указатель типов и мотивов финских мифологических рассказов / Пер. с нем. Н. А. Прушинской; отв. ред. Н. А. Криничная. Петрозаводск, 1991. Ср. Криничная Н. А. Указатель типов, мотивов и основных элементов преданий.
[23] Зиновьев В. П. Указатель сюжетов сибирских быличек и бывальщин// Локальные особенности русского фольклора Сибири. Новосибирск, 1985. С. 62–76.
[24] Толстой Н. И. Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995; Виноградова Л. Н. Народная демонология и мифоритуальная традиция славян. М., 2000; Гура А. В. Символика животных в славянской народной традиции. М., 1991; Журавлев А. Ф. Домашний скот в поверьях и магии восточных славян: Этнографические и этнолингвистические очерки. М., 1994 и др.
[25] Иванов В. В., Топоров В. Н. Исследования в области славянских древностей. М., 1974; они же. Славянские языковые моделирующие семиотические системы (древний период). М., 1965; Успенский Б. А. Филологические разыскания в области славянских древностей. М., 1982.
[26] Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии, собранные П. С. Ефименко. Ч. 1: Описание внешнего и внутреннего быта// Изв. Имп. об‑ ва любителей естествознания, антропологии и этнографии. Т. 30: Труды этнографического отдела. М., 1877. Кн. 5. С. 25. Материалы, собранные П. С. Ефименко в середине прошлого века, дополнены и скорректированы нашими полевыми наблюдениями на Русском Севере.
[27] Красовский М. Курс истории русской архитектуры: Деревянное зодчество. Пг., 1916. Ч. 1. С. 17.
[28] Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии… С. 25–26.
[29] Повесть временных лет/ Подгот. текста Д. С. Лихачева. М.; Л., 1950. Ч. 1. С. 12.
[30] Юст Ю. Баня, лечение и обычаи/ Русский быт по воспоминаниям современников: XVIII в. М., 1914. 4. 1. С. 86.
[31] Нартов А. К. Достопамятные повествования и речи Петра Великого/ Россию поднял на дыбы. М., 1987. Т. 2. С. 605–606.
[32] Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1903. С. 52.
[33] Легенды. Предания. Бывальщины / Сост., подгот. текстов, вступ. ст. и примеч. Н. А. Криничной. М., 1989. С. 212.
[34] Архив Карельского научного центра РАН (далее – АКНЦ). 192. № 99 (первая цифра обозначает номер коллекции, вторая – единицу хранения в ней); Фонотека Института языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН (в дальнейшем – Фонотека). 3273/17 (первая цифра обозначает номер кассеты, вторая – порядковый номер записи).
[35] Швецов. Очерк промышленности Мезенского уезда // Памятная книжка Архангельской губернии на 1864 год. Архангельск, 1864. С. 99.
[36] Южанин А. С. Суеверия и обычаи в Поморье// Ярославские зарницы. 1910. № 43. С. 4.
[37] Петров К. Повенецкие карелы: Их домашний и общественный быт, поверья и предания// ОГВ. 1863. № 29. С. 109.
[38] Самоделова Е. А. Былички о колдунах и домашних духах в сопоставлении со свадебной магией// Сказка и несказочная проза. М., 1992. С. 75.
[39] Карамзин Н. М. История государства Российского (Репринтное воспроизведение 5‑ го изд. ). М., 1988. Кн. 1. Т. 1. Примеч. 121. Стб. 50.
[40] Послание к Ефесянам. 5. 26.
[41] Годлевский В. В. Материалы для учения о русской бане. СПб., 1883. С. 8.
[42] Миролюбов Ю. Русская мифология: Очерки и материалы. Mü nchen, 1982. С. 55.
[43] Петров К. Повенецкие карелы: их домашний и общественный быт, поверья и предания// ОГВ. 1863. № 14. С. 50.
[44] АКНЦ. 149. № 86.
[45] В севернорусских диалектах баня звучит как байна: отсюда – баенник, дух‑ «хозяин» бани.
[46] О жизненной силе (нетленной сущности, душе) и ее вместилищах: волосах, черепе, шейном позвонке, ребрах, поте, крови, сердце, легких, печени, внутренностях, а также об инкарнации и реинкарнации и отражении связанных с ними представлений в фольклорной традиции см. подробнее: Криничная Н. А. Персонажи преданий: Становление и эволюция образа. Л., 1988. С. 31, 32, 35, 43, 52, 60, 64, 65, 67, 74–76, 82, 118, 123, 151 и др.
[47] АКНЦ. 6. № 81. См. также: № 84а.
[48] Смирнов М. И. Сказки и песни Переславль‑ Залесского уезда. М., 1922. Разд. VI. С. 76.
[49] См.: Иванов В. В. Змей// Мифы народов мира. В 2 т. М., 1980. Т. 1. С. 468.
[50] Легенды. Предания. Бывальщины. С. 212.
[51] Simonsuuri L. Typen‑ und Motivverzeichnis der finnischen mythischen Sagen. Helsinki, 1961. F61. S. 98 (Folklore Fellows Communication. № 182); Симонсуури Л. Указатель типов и мотивов финских мифологических рассказов/ Пер. с нем. Н. А. Прушинской. Петрозаводск, 1991. F 61С. 125.
[52] Цит. по: Honko L. Geiterglaube in Ingermanland. Helsinki, 1962. S. 408.
[53] Ibid. S. 426.
[54] Вытегорский погост// ОГВ. 1885. № 4. С. 35; Георгиевский М. Святки в деревнях Олонецкой губернии и различные гаданья// ОГВ. 1889. № 48. С. 516. См. также: Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. М., 1865. Т. 1. С. 650; Верования великоруссов Шенкурского уезда: (Из летней экскурсии 1916 года)/ Собрал и записал П. Г. Богатырев// Этнографическое обозрение. 1916. № 3–4. С. 61; Иваницкий Н. А. Материалы по этнографии Вологодской губернии: Сб. сведений для изучения быта крестьянского населения России. Вып. 2. // Изв. Имп. об‑ ва любителей естествознания, антропологии и этнографии. Т. 69: Труды этнографического отдела. М., 1890. Т. 2. Вып. 1. С. 121. Аналогичные верования зафиксированы и в белорусской традиции. См.: Простонародные приметы и поверья, суеверные обряды и обычаи, легендарные сказания о лицах и местах / Собрал в Витебской Белоруссии Н. Я. Никифоровский. Витебск, 1897. № 1252. С. 165.
[55] Топоров В. Н. Кот, кошка// Мифы народов мира. М., 1982. Т. 2. С. 11.
[56] Исмрин В. М. Откровение Мефодия Патарского и апокрифические видения Даниила в византийской и славянорусской литературах: Исследование и тексты. М., 1897. С. 117.
[57] Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. С. 54.
[58] Там же. С. 53.
[59] АКНЦ. 134. № 20; Фонотека. 1620/20.
[60] Цит. по: Honko L. Geisterglaube in Ingermanland. S. 405.
[61] Верования великоруссов Шенкурского уезда… С. 58.
[62] Цит. по: Honko L. Geisterglaube in Ingermanland. S. 435.
[63] Карельские народные загадки / Изд. подгот. Н. А. Лавонен. Петрозаводск, 1982. С. 28, 87.
[64] Мифологические рассказы и легенды Русского Севера / Сост. и автор коммент. О. А. Черепанова. СПб., 1996. № 198. С. 59.
[65] Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. С. 51.
[66] Иванов В. В., Топоров В. Н. Славянская мифология// Мифы народов мира. Т. 2. С. 452.
[67] Там же.
[68] Суеверия и предрассудки в простом народе// ОГВ. 1885. № 73. С. 650.
[69] Иванов В. В., Топоров В. Н. Славянская мифология// Мифы народов мира. Т. 2. С. 452.
[70] Былички и бывальщины/ Сост. К. Шумов. Пермь, 1991. № 105. С. 124–125.
[71] Карнаухова И. В. Суеверия и бывальщины // Крестьянское искусство СССР: Искусство Севера. Л., 1928. Т. 2. С. 81.
[72] Сказки и предания Самарского края/Собр. и зап. Д. Н. Садовниковым. СПб., 1884. № 69а. С. 230. Зап. Имп. Русского географического об‑ ва по отделению этнографии. Т. 12.
[73] Карнаухова И. В. Суеверия и бывальщины. С. 81; Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. С. 54.
[74] Сказки и предания Северного края/ Зап., вступ. статья и коммент. И. В. Карнауховой. Предисл. Ю. М. Соколова. М.; Л., 1934. № 80. С. 165.
[75] Новые поступления в Фольклорный архив кафедры русской литературы Горьковского университета 1977–1984 гг.: Несказочная проза/ Сост. К. Е. Корепова, Т. М. Волкова, О. В. Соловьева. Горький, 1988. № 255.
[76] АКНЦ. 192. № 123; Фонотека. 3275/4. См. также: Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири/ Сост. В. П. Зиновьев. Новосибирск, 1987. № 178. С. 121.
[77] Топоров В. Н. Осина// Мифы народов мира. Т. 2. С. 266–267.
[78] АКНЦ. 23. № 587.
[79] Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири. № 177. С. 120.
[80] Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии… С. 163.
[81] АКНЦ. 23. № 587. См. также: АКНЦ. 192. № 123; Фонотека. 3275/4.
[82] Частушки в записях советского времени/ Изд. подгот. З. И. Власова и А. А. Горелов. М.; Л., 1965. № 2501. С. 133.
[83] Сказки и предания Северного края. № 80. С. 165.
[84] Загадки русского народа/ Сост. Д. Н. Садовников. М., 1959. С. 133.
[85] Будовская Е. Э. Баня// Русская речь. 1990. № 4. С. 106.
[86] Верования великоруссов Шенкурского уезда… С. 59.
[87] АКНЦ. 192. № 123; Фонотека. 3275/4.
[88] Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. С. 54.
[89] Там же.
[90] Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири. № 117. С. 83.
[91] Вытегорский погост. С. 35; Иваницкий Н. А. Материалы по этнографии Вологодской губернии. С. 122.
[92] Шустиков А. Троичина Кадниковского уезда// Живая старина. 1892. Вып. 3. С. 120.
[93] Олонецкий сборник: Материалы для истории, географии, статистики и этнографии Олонецкого края. Петрозаводск, 1902. Вып. 4. С. 60.
[94] Карельские народные загадки. С. 87.
[95] Цит. по: Honko L. Geisterglaube in Ingermanland. S. 426.
[96] Верования великоруссов Шенкурского уезда… С. 58.
[97] Там же. С. 59.
[98] Сказки и предания Самарского края. № 69 г. С. 232.
[99] АКНЦ. 23. № 528.
[100] Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. С. 54.
[101] Олонецкий сборник. Вып. 4. С. 60.
[102] Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири. № 120. С. 84.
[103] Перетц В. Н. Деревня Будогоща и ее предания// Живая старина. 1894. Вып. 1. С. 9. См. также: Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири. № 119. С. 84.
[104] Там же. № 122. С. 84–85.
[105] Там же. № 73. С. 54.
[106] Олонецкий сборник. Вып. 4. С. 60.
[107] Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. С. 50. См. также: С. 54.
[108] Георгиевский М. Святки в деревнях Олонецкой губернии и различные гаданья// ОГВ. 1889. № 46. С. 496.
[109] Харитонов А. Очерк демонологии крестьян Шенкурского уезда// Отечественные записки. 1848. Т. 4. Отд. VIII. С. 148.
[110] Олонецкий сборник. Вып. 4. С. 60.
[111] АКНЦ. 6. № 81.
[112] Там же. 23. № 528.
[113] Сказки и предания Северного края. № 122. С. 229.
[114] Верования великоруссов Шенкурского уезда… С. 59.
[115] Сказки и предания Северного края. № 80. С. 164.
[116] Харитонов А. Очерк демонологии крестьян Шенкурского уезда. С. 148.
[117] АКНЦ. 134. № 46; Фонотека. 1623/4.
[118] Карельские народные загадки. С. 87.
[119] АКНЦ. 84. № 197; Фонотека. 2304/19.
[120] Сказки, песни, частушки Вологодского края/ Сост. В. В. Гура. Вологда, 1965. № 38. С. 25.
[121] АКНЦ. 84. № 197; Фонотека. 2304/19; Сказки, песни, частушки Вологодского края. № 38. С. 25.
[122] В. И., В. Т. Береза// Мифы народов мира. Т. 1. С. 169.
[123] Балашов Д. М., Марченко Ю. И., Калмыкова Н. И. Русская свадьба. М., 1985. С. 106.
[124] Карельские причитания/ Изд. подгот. А. С. Степанова, Т. А. Коски. Петрозаводск, 1976. № 107–109, 145, 169, 193–194; Карельское народное поэтическое творчество/ Подгот. и перевод текстов В. Я, Евсеева. Л., 1981. С. 147.
[125] Карельские причитания. № 107–109, 145, 168, 193–194; Карельское народное поэтическое творчество. С. 148–149; Степанова А. С. Карельские свадебные причитания и ритуальная свадебная баня// Обряды и верования народов Карелии. Петрозаводск, 1988. С. 120.
[126] Там же.
[127] АКНЦ. 25. № 6.
[128] Карельские причитания. № 145; Карельское народное поэтическое творчество. С. 148.
[129] Афанасьев А. Н. Религиозно‑ языческое значение избы славянина// Отечественные записки. 1851. Т. 76. № 6. Отд. 2. С. 58.
[130] Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии… С. 26.
[131] Степанова А. С. Карельские свадебные причитания и ритуальная свадебная баня. С. 121–123.
[132] Легенды. Предания. Бывальщины. С. 212.
[133] Верования великоруссов Шенкурского уезда. С. 75.
[134] Из Фольклорного архива Финского литературного общества.
[135] Балашов Д. М., Красовская Ю. В. Русские свадебные песни Терского берега Белого моря. Л., 1969. С. 54, 150.
[136] Карельские причитания. № 145. С. 266–267.
[137] Степанова А. С. Карельские свадебные причитания и ритуальная свадебная баня. С. 121–122.
[138] Simonsuuri L. Typen‑ und Motivverzeichnis der finnischen mythischen Sagen. F63, 64. S. 98; Симонсуури Л. Указатель типов и мотивов финских мифологических рассказов. F 63, 64. С. 125–126.
[139] Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии… С. 165.
[140] Снегирев И. М. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. М., 1839. Вып. 4. С. 145.
[141] Легенды. Предания. Бывальщины. С. 212.
[142] Сказки и песни Белозерского края/ Зап. Б. и Ю. Соколовы. М., 1915. № 64. С. 113.
|
|
|
