Предпринимательская активность религиозных и этнических меньшинств

Проблема предпринимательской активности этнических и религиозных меньшинств в условиях глобализации и интенсификации миграционных процессов приобретает особую актуальность. Крупные города экономически развитых стран во всем мире притягивают мигрантов из слаборазвитых стран, которые образуют компактные сообщества, проявляющие высокую активность в мелком и среднем бизнесе. Следует отметить, что данная проблема не нова, она являлась предметом исследований уже для классиков социологии. С древних времен было подмечено, что этнические и религиозные меньшинства часто проявляют более высокую предпринимательскую активность, они восприимчивее к нововведениям, осваивают новые хозяйственные ниши и роли охотнее, чем автохтонное население. Архаичное сознание приписывало чужакам негативные асоциальные черты – коварство, жестокость, лицемерие, жадность, скупость, часто объясняя их "ложной верой" или порочным этническим характером. Активные чужаки вызывали ненависть и страх, становились жертвами жестоких гонений, но, в то же время, обойтись совсем без них было невозможно, поскольку они брали на себя функции и роли, неприемлемые для автохтонного большинства. Эта проблема попала в предметную сферу классической социологии и стала объектом внимания ученых, задавшихся вопросом о том, какие социальные, культурные, социально-психологические особенности меньшинств способствуют их хозяйственной, в особенности предпринимательской, активности, существует ли здесь прямая связь с их религиозной этикой или национальными особенностями, и т.д.

Еще М. Вебер отметил, что хозяйственной активности способствовала не столько религиозная этика сама по себе, сколько положение чужака, часто ограниченного в правах и даже преследуемого: "национальные и религиозные меньшинства, противостоящие в качестве “подчиненных” какой-либо другой “господствующей” группе обычно – именно потому, что они добровольно или вынужденно отказываются от политического влияния и политической деятельности, – концентрируют все свои усилия в сфере предпринимательства; этим путем наиболее одаренные их представители стремятся удовлетворить свое честолюбие, которое не находит себе применения на государственной службе". В силу законодательных ограничений для иноверцев и инородцев часто оказывались закрытыми все каналы социальной мобильности кроме экономического: политическая, военная, образовательная (а часто и культурная) деятельность была ограничена. Кроме того, для религиозных и этнических меньшинств неавтохтонного происхождения традиционные занятия были недоступны вследствие того, что они, как правило, не были интегрированы в первичные социальные структуры (общины, касты и т.д.) и не имели доступа к земле и другим производственным ресурсам. Зато в их полном и иногда даже монопольном распоряжении оставались и запретные, и инновационные хозяйственные ниши.

Большую роль играли и психо-культурные качества мигрантов – их динамизм, готовность к переменам и способность адаптироваться к новым условиям, некоторый авантюризм и склонность к риску, а в некоторых случаях и накопленный многими поколениями опыт предпринимательской активности, благодаря которым они получили устойчивое наименование "торговых народов".

В период становления товарно-денежных отношений и самого начала периода распада архаичных общин меньшинства-чужаки становились "первооткрывателями" новых форм хозяйствования – торговли, кредита. Этому способствовало именно их маргинальное, пограничное положение: они не были связаны социальными отношениями, разного рода обязательствами и личными привязанностями, на них не распространялись безусловные для автохтонного большинства религиозные и нравственные запреты и ограничения. Как заметил В. Зомбарт, "чужбина пуста". Так, широко известно, что в Западной Европе, где католическая церковь строго порицала занятия ростовщичеством и долгое время (до XII–XIII вв.) воспринимала торговлю как "нравственно неполноценное" занятие, а также на Ближнем и Среднем Востоке, где ислам категорически запрещал взимать ссудный процент, эти нежелательные для христиан и мусульман хозяйственные ниши заполняли евреи. В традиционных обществах Африки и Азии доколониального и колониального периода, где доминировали межличностные отношения и сохранялась общинная организация, торговлей, в особенности в сельских районах, также занимались в основном представители этнорелигиозных меньшинств: в Африке – индийцы, ливанцы, берберы, в Юго-Восточной Азии – китайцы. Это объясняется тем, что изначально вовлеченные в межличностные связи представители большинства должны были следовать принципам личной лояльности, а не эквивалентного обмена, патернализма, не формально-безличных сделок и договоров. "Чужаки", не скованные такими обязательствами, оказывались более свободными в выборе поведенческих стратегий, не будучи связанными традиционными статусными и ролевыми отношениями, они свободно могли занимать те ниши, которые оставались не занятыми. Феномен высокой предпринимательской, в особенности финансовой активности этно-религиозных меньшинств, анализировал немецкий социолог Г. Зиммель в известной работе "Философия денег". Широко известно его замечание о том, что "деньги – это родина безродных".

Автохтонные религиозные меньшинства, включенные в традиционные хозяйственные отношения и имеющие доступ к средствам производства, например земле – старообрядцы и сектанты в России, сикхи в Индии и др., также вследствие их положения и особого менталитета часто оказывались носителями передовых хозяйственных ролей или новых технологий. И здесь также большую роль играл маргинальный социальный статус, подверженность эксклюзии или самоизоляции, а также особенности социальных связей.

В современной экономической социологии в качестве новой методологии для исследований этнического предпринимательства и хозяйственной активности меньшинств применяется сетевой подход к анализу рынков (см. гл. 3). С его помощью выявляются особенности сетевых связей как на местных рынках, так и внутри иммигрантских сообществ, выступающие в качестве факторов их предпринимательской активности. С точки зрения рыночных сетей, иммигранты занимают пустующие ниши, не обладающие привлекательностью для коренного населения, в том числе такие, как розничная торговля продуктами питания, частный извоз и т.п. в городских районах, населенных мигрантами или малообеспеченными. Кроме того, они создают предприятия и магазины, обслуживающие специфические потребности этнических общин. С точки зрения особенностей социальных связей в самих иммигрантских сообществах к предпринимательской активности их располагают такие факторы, как приоритет мобильности перед статусом, обусловливающий готовность к занятиям низкооплачиваемым, непрестижным и тяжелым трудом, непривлекательным для коренного населения; положение иммигрантов способствует актуализации этнической сплоченности и мобилизации ресурсов. Иммигранты формируют этнические сети с сильными связями, основанные на высоком уровне доверия, облегчающие удовлетворение разнообразных потребностей, взаимную поддержку, поиск работы, а также создающие предпосылки для формализации и институционализации сообществ – образования церквей, профсоюзов, политических объединений.

Высокая актуальность исследований феномена этнического предпринимательства в условиях роста мобильности населения способствует активизации исследований данной проблемы. Современные социологи с помощью новейших методов исследований подтверждают выводы классиков социологии о том, что не этнические или конфессиональные факторы сами по себе являются предпосылками предпринимательской активности меньшинств и иммигрантских сообществ, а специфика принимающей среды активизирует эти факторы, превращая их в специфические социальные ресурсы хозяйственной деятельности.