Вид г. Сиднея в Порт-Жаксоне

3 апреля. «Следующего утра в широте 34° 27, долготе 151° 13, склонение магнитной стрелки по многим азимутам оказалась 9° 20 восточное, а пред сим по амплитуде выходило 9° 6; глубина по лоту была семьдесят сажен, грунт — белый песок. В полдень южный мыс при входе в Порт-Жаксон виден был на NW 21°, в расстоянии двадцати с половиной миль; ветр задул тихий от N0, и мы легли правым галсом к берегу. Пришед на глубину тридцати пяти сажен, поворотили, и в сие время мыс Банкса и Красная оконечность находились в створе на SW 25°.

«Переменные тихие ветры, штили и течение, действовавшее к югу, причиною, что мы достигли к Порт-Жаксону не прежде ночи 6-го числа, и, тогда, немного пройдя упомянутые мысы, при сделавшемся безветрии положили якорь во внутренности залива на глубине семнадцати сажен, грунт был белый песок. В сие время вновь построенный прекраснейший маяк находился от нас на SW 20°, в двух милях. В 8 часов следующего утра при NW ветре и приливе снялись с якоря и лавировали в заливе до двух с половиною часов пополудни; внезапно переменившийся ветр доставил нам удовольствие вскоре бросить якорь вблизи шлюпа «Востока», но мы ещё не успели стать на якорь и имели уже вящее удовольствие увидеть капитана Беллинсгаузена. Он приехал ко мне на шлюп и сказал, что прибыл в Порт-Жаксон только за 6 дней пред нами и что все, под начальством его состоящие офицеры и нижние служители, в лучшем здоровье, нежели были, когда отправились из Кронштадта. При вторичном осмотре всех матрозов на шлюпе «Мирном» я нашёл их также здоровыми, исключая одного, который был ушиблен, что препятствовало ему иметь нужное движение и, вероятно, было причиною синих пятен на его ногах. Сохранение здоровья в столь влажном и холодном климате, в море, требующем частого присутствия на открытом воздухе, достойно особенного внимания мореплавателя».

Сим оканчивается донесение капитана Лазарева.

С шлюпа «Мирного» палатки поставили подле наших. Лазарет, кузница, скот и все лишние материалы были туда же свезены. Лейтенант Лазарев весьма заботился скорее починить форштевень на шлюпе, повреждённый во льдах. Для сего тотчас отправил своих мастеровых осматривать лес и приискать хорошее дерево, но труды были напрасны, ибо по близости города потребных для сего деревьев нет. Хотя весь лес крупный, но как растёт на каменном грунте, то сердцевина почти у всех деревьев выгнила, однако же они слишком крепки и тяжелы для приделывания к сосновым деревьям, из коих построен шлюп «Мирный». Из лесов, растущих в Новой Голландии, дерево сидер[226] самое удобное и мягкое для кораблестроения; мы употребили оное для заделки повреждений.

Жители Новой Голландии

13 апреля. С позволения губернатора лейтенант Лазарев ввёл шлюп «Мирный» в первый залив по западную сторону наших палаток и поставил оный при большой воде носом на мель, а когда вода убыла и повреждённое место оказалось наружи, тогда увидели, что грев на четыре с половиной фута вовсе измочален в щепу. Для скорейшего окончания работы я дал в помощь тимермана и плотника; последний был также хороший брызгас.[227] 16-го починку около форштевня кончили и шлюп оттянулся с мели. После сего лейтенант Лазарев, вышед на рейд, занимался приготовлением шлюпа к вступлению под паруса.

Облегчив сколько можно носовую часть шлюпа «Востока», 13-го кончили починку меди в подводной части; на степсе у бушприта оказалась трещина, его подкрепили толстыми железными обоймами с обеих сторон, и упёрли сзади двумя длинными кницами наискось. Я полагал, что с сим подкреплением степс будет, наверно, крепче всякого нового, за которым работы много, да и лесу к сему годного и потребной величины в близости нас, равно и в Адмиралтействе, не было.

16 апреля. Пользуясь гостеприимством и благоприязнию губернатора, капитан-лейтенант Завадовский, лейтенант Лазарев и я, мы втроём поехали в его карете, прочие в гичках[228] и на катере, в город Парамату, отстоящий от Сиднея в пятнадцати милях.

Дорога была прекрасная, по обеим сторонам видны домики, селения и труды рук человеческих. Приближаясь к городу Парамате, мы видели, что все холмы и возвышения отложе, и потому удобнее для заселения и обрабатывания пашен и пр. Леса состоят из крупных, редко растущих деревьев, так что повсюду между ними можно ездить в карете. Город Парамата расположен правильно на плоской лощине, при реке того же имени; улицы широкие, ровные, проведённые перпендикулярно; дома по большей части деревянные, чистые, с садами или огородами к улице, что, освежая воздух в городе, придаёт оному приятную сельскую наружность. Некоторые жители вместо деревянных домов уже строят каменные.

Мы проехали городом прямо к губернатору; он принял нас весьма приязненно, водил по саду, показал дом, привёл в верхний этаж, расположенный для принятия гостей, и назначил Завадовскому, Лазареву и мне, каждому по особой горнице,[229] а астроному Симонову и живописцу Михайлову обоим вместе одну, примолвя: науки и художества должны быть в самой близкой связи. Прочие офицеры приуготовляли себе ночлеги в трактирах. Мы пробыли у губернатора три дня. Дом его невелик, в два этажа, стоит на возвышенном месте и окружён садом; выстроен первым приехавшим сюда из Англии губернатором, Филипсом.

После завтрака мы пошли прогуливаться в городе с губернаторским адъютантом поручиком Макварием.[230]

День был особенно жаркий, переходы велики, мы устали и были весьма довольны, когда возвратились домой. Гостеприимный наш хозяин стаканом мадеры с водою подкрепил силы наши.

17 апреля. В следующий день в 8 часов, после завтрака, губернатор пригласил меня с собою прогуляться в карете по Виндзорской дороге; для всех офицеров наших были приготовлены верховые лошади. Дорога сия прекрасно выровнена, на отлогих возвышенностях видны сельские домики с садами, подле коих засеянные поля; леса местами выжжены, чтоб землю приуготовить к посеву. Стада белых какаду с резким криком пересекали нам дорогу; с дерева на дерево порхали маленькие птицы, называемые прекрасными певцами, увеселяя нас своим пением; красные лори, распестренные розетки и отличной красоты синегорские[231] попугаи — сидели попарно и стадами на деревьях. Проехав семь миль, губернатор, заметя усталость непривыкших к верховой езде моряков наших, приказал поворотить назад.

По прибытии домой, несколько отдохнув, мы прохаживались с супругою губернатора в саду. Задний сад ограничивается с одной стороны полукруглым, довольно крутым, деревьями обросшим косогором, на поверхности коего находится аллея из вновь посаженных и обстриженных лимонных дерев, вышиною в три с половиною фута. Подле забора, окружающего сад, растут пушистые наполненные жёлтыми цветами мимозы. Деревья сии служат саду большим украшением; под косогором выровнено место, на коем изредка посажены фруктовые деревья и огородные овощи. Из европейских фруктовых растений видны здесь яблони, грушевые, персиковые деревья, смородина, крыжовник, клубника и малина. Другая сторона сада прилегает к реке Парамате. Из сего сада мы перешли во второй, называемый английским, находящийся пред домом. Прогуливаясь по извилистым дорожкам, между апельсиновыми, померанцевыми и лимонными деревьями, на каждом из коих представлялось несколько периодов их произведений; зрелые желтеющиеся фрукты, вовсе зелёные, сильно ароматный белый цвет, и, наконец пупочки. Как ни разительна сия прекрасная цветущая природа, но чрезмерно знойный климат, солнечный жар и самый аромат, невольно побуждают мысленно обратиться и вспомнить приятный прохладный весенний вечер отечества нашего в берёзовой или липовой роще, коих запах касается только слегка, чувствами.

18 апреля. Поутру мы были у лейтенанта королевско-английской службы Кинга. Он командует небольшим военным тендором и находится здесь для приведения в известность всех изгибов северного берега Новой Голландии и земли Вандимена. Лейтенант Кинг одну половину уже обозрел, теперь остается ему обойти другую.

Губернатор обедает не ранее шести часов, почему, имея ещё время, повёл нас прогуляться в лес. Показывал искривлённые, наклонные, изрытые дождями прежние дороги, самою природою образованные. Сии неудобопроходимые дороги затрудняли сообщение одного селения с другим. Дабы взаимные их избытки не оставались бесполезными, и чтобы уделить оных в недостаточные селения, которые получали потребное им за весьма дорогую цену, губернатор сделал удобно проходимые дороги и поправил все прочие. В торговые дни ныне на рынке в Сиднее можно найти все излишества других селений, ибо из оных привозят лишнее на продажу, потому что в сем городе жителей больше нежели в других, сверх того приходит много кораблей, которые все нуждаются в съестных припасах; каждый поселянин надеется продать произведение трудов своих дороже, и в замену купить вещи необходимые, или для роскоши привезённые из Китая, Восточной Индии и с мыса Доброй Надежды.