Замечание об острове Отаити

Остров Отаити обретен 1606 года испанцем Квиросом, на пути из Кальяо, и назван La Sagittaria. После сего заходили к оному другие мореплаватели в разные годы и назвали: английский капитан Валлис — островом короля Георгия III; французский командор Бугенвиль — Новою Цитерою, по причине множества пригожих женщин. Наконец, со времени пребывания капитана Кука, остров сохранил своё настоящее название — Отаити. Два круглые острова, соединенные низменным узким перешейком, составляют остров Отаити. В средине каждого из сих двух островов горы, верхи коих часто бывают покрыты облаками. К взморью находятся места пологие, обросшие прекраснейшими пальмовыми хлебными и другими плодоносными деревьями и кустарниками.

Хлебные деревья достигают значительной высоты и толщины и употребляемы на делание верхних частей лодок, на столбы в больших строениях, на скамейки в домах, которые обыкновенно на низких ножках из одного дерева. С коры собирают смолу для замазывания пазов на лодках, а из сырой коры вырабатывают ткани. Срубленное дерево начинает вновь расти от корня и через 4 года опять приносит плоды от 6 до 7 дюймов в окружности, несколько продолговатые. Островитяне пекут сии плоды и питаются ими большую часть года.

Кокосовое дерево также велико, в орехах вода, или молоко, составляющие прохладительный напиток; ядро островитяне едят просто сырое или толчёное; выжимают из оного большое количество масла, а остающимися выжимками кормят кур и свиней. Выполированные ореховые черепки употребляются вместо посуды; из волокон коры вьют верёвки которые служат к строению домов и лодок; из молодых кокосовых листьев искусно плетут зелёные зонтики, которые носят на головах вообще все островитяне обоего пола и всякого возраста.

Отаитянские яблони приносят плоды, которые имеют вид зрелых наших яблоков, вкусом весьма хороши, кроме самой середины, она крепка; цветы красные и белые, женщины украшают оными голову; из коры шелковицы островитяне приуготовляют самые тонкие ткани.

Банановое дерево приносит плоды, превосходные для пищи; молодые отростки по цвету трудно отличить от крупной спаржи, а варёные вкусом лучше спаржи.

Толстое дерево, называемое отаитянами апопе, растёт на горах и употребляемо на нижние части лодок.

Деревья, называемые фаро, роду пальмовых, листьями их, по причине плотности и удобности, кроют все крыши на домах. Плод сего дерева сосут жители коральных островов; вероятно, и отаитяне употребляют в голодные годы.

Крепкое дерево айто, из коего островитяне делают пики и другие оружия, также малые топоры для очищения кокосовых орехов и четырехугольные колотушки с рукоятками, которыми разбивают размоченные волокна коры хлебного и других дерев, для приготовления тканей.

Дерево пурау лёгкое, употребляемое в строениях на стропилы.

Бамбу, род тростника, растёт весьма высоко; коленцы длиною в два с половиной фута, толщиною в диаметре от двух с половиной до трех дюймов, служит для хранения кокосового масла.

Виноград произрастает хорошо, но в малом количестве и разводится только миссионерами. На острове Отаити много деревьев, доставляющих хлопчатую бумагу. И еще другие, которые приносят плоды, похожие на небольшие тыквы. Из листьев дерева тау, смешанных с желтоватым соком из ягод маже, составляют красную краску; в сию краску обмакивают листья или стебли разных трав, смотря по желанию, и прикладывают к разным тканям, на которых от сего остаются красные, совершенно напечатанные узоры.

Фиговые, каштановые, апельсинные, лимонные деревья во множестве разведены европейцами и составляют также некоторую часть пищи для островитян. У миссионеров прекрасный сад, наполнен еще многими другими хорошими деревьями и кустарниками. Из огородных овощей, по краткости времени, мы видели только ямс, таро, картофель, имбирь, колган, ананасы, арбузы, тыквы, капусту, огурцы, стручковый перец и табак.

На отмелях острова, морские черви основали местами коральные стены, между коими и самым берегом образовались хорошие закрытые гавани.

Высокие горы притягивают влажные тучи; они, ниспадая, образуют много ручейков и рек, которые, извиваясь, орошают пологости и равнины острова Отаити. Нагорные места острова совершенно пусты; напротив того, пологие и равнины к взморью населены.

Отаитяне роста одинакового с европейцами, мужчины телом и лицом смуглы, глаза, брови и волосы имеют чёрные; у женщин вообще лица круглые и приятные. Волосы у всех возрастов обоего пола обстрижены, под гребёнку. Хотя многие путешественники находят между жителями, населяющими Отаити, разные поколения,[289] но я сего не заметил. Видимому различию между начальниками и народом причиною различный образ их жизни. Первостепенные отаитяне побольше ростом и дороднее, цвета оливкового, а простой народ краснее. Вельможи отаитянские ведут спокойную сидячую жизнь; простой народ в непрестанной деятельности, всегда без одежды, и нередко под открытым небом, на коральных стенах весь день занимается рыбною ловлею.

Отаитяне приняли нас с особенным гостеприимством; каждый из них радовался и угощал каждого из нас, когда кто заходил в дома их. Ежедневно приезжая на шлюпы, всегда были веселы, и мы никогда не заметили, чтоб между ими происходили размолвки или споры.

Число всех жителей на острове Отаити путешественники полагают разное, и разность сия так велика, что не было примера в истории, чтоб какие-нибудь болезни или политические происшествия произвели в народонаселении такое уменьшение, какое читатель увидит из следующего. Капитан Кук в первом своём путешествии вокруг света говорит; «по вероятным известиям, собранным от Тюпиа, число островитян, могущих носить оружие, на острове Отаити простирается до 6 780 человек».[290] Ежели принять, что число людей, могущих носить оружие, составляет 5/12 частей населения, по сему число жителей на острове было до 16272 человек мужеского пола. Капитан Кук во втором своём путешествии полагает народонаселения на Отаити до 240 000, а натуралист Форстер — до 120000 человек. Испанец Буенево, бывший на сем острове в 1772 и 1774 годах, полагал от 15 до 16 тысяч. Мореплаватель Вильсон в 1797 году заключил, что островитян было 16000 человек.

Предположение последних двух мореплавателей довольно сходно, но весьма различно от заключения капитана Кука и натуралиста Форстера во втором путешествии. Слишком увеличенное ими число жителей, вероятно, произошло или от незнания языка, или начальник острова, желая дать лучшее понятие о своём ополчении, сказал капитану Куку, что собранный тогда флот отаитский, состоявший из 210 больших и 20 малых лодок принадлежит только четырём округам, а не всему острову, но сказал неправду. Капитан Кук принял показание сие за истину и, полагая остальные округи равными сим округам, заключил о числе всего народонаселения. Ныне миссионер Нот сказывал нам, что в первых числах мая месяца 1819 года были собраны все островитяне в королевской церкви, и собралось до 8 тысяч человек. Ежели к сему числу прибавить 2 000 человек старых, малолетних и хворых, которые не могли явиться, число народонаселения будет до 10 тысяч человек. Уменьшение жителей против показания Вильсона, Буенево и капитана Кука в первом его путешествии произошло, по словам Нота, от частых междоусобных военных действий, от свирепствовавших в протекших годах болезней и от жестокосердного древнего обычая матерей умерщвлять детей своих, так что из семи рождённых оставляли в живых только четырёх, а из пяти — троих, для лучшего об них попечения.

Остров Отаити и все острова Общества состоят во владении короля Помары, сына короля Оту, бывшего при капитане Куке. Помари высокого роста, имеет вид величественный. Он начал учиться читать и писать в 1807 году. В 1809 году возгоревшаяся междоусобная война принудила миссионеров удалиться с острова Отаити на острова Эимео и Гуагейне. Король Помари переехал на Эимео. Два года остров Отаити был от него независим; но когда Помари, по принятии в 1811 году христианской веры, получил подкрепление с острова Гуагейне[291] и Райатеа от жителей, принявших также христианскую веру, тогда с сею новою силою напал на неприятелей, хотел покорить остров, но был отражён и с потерею возвратился обратно на Эимео. Наконец в 1815 году, когда уже число христиан на островах Общества умножилось, тогда все они под начальством Помари на многих лодках опять пошли к Отаити и вооружённых островитян высажено 1 500 человек в 5 милях к западу от залива Матавая. Отсюда Помари шёл к SW около двадцати миль навстречу неприятелю; лодки его следовали вдоль берега в параллель войску. В наступившую субботу король остановился, дабы следующего дня по обряду христианскому совершить службу. Бывшие с ним миссионеры предостерегли его, что неприятель наверно воспользуется удобным случаем, дабы напасть в то время, когда всё его войско будет на молитве, по сей причине все молились с оружием в руках; у некоторых были ружья, а другие имели пики и булавы, также пращи и луки со стрелами. Король часто смотрел в ту сторону, с которой ожидал неприятелей, и только увидел их, велел миссионерам ускорить богослужение. Приближаясь к идущим на них, островитяне, сделав несколько шагов вперед, преклоня колена, просили всевышнего о даровании победы, и сие моление продолжалось доколе совершенно сблизились с неприятелем.

Король начальствовал с лодки, окружённый множеством других лодок. При первой сшибке королевское войско опрокинуто, но вскоре ободрилось, и неприятели обратились в бегство. Тогда Помари, вопреки прежних обыкновений отаитян, приказал щадить побеждённых, что весьма изумило бежавших, и, как рассказывает миссионер Нот, немалым было поводом к убеждению их принять христианскую веру, так что ныне все жители островов Общества и соседственных — христиане. Нот считает до 15000 человек.

В 1819 году в первых числах мая месяца, когда по повелению короля весь народ был собран в королевскую церковь, Помари после молитвы, взошед на среднюю кафедру, в краткой речи к народу объяснил о пользе законов для обеспечения каждого в его жизни и собственности и предложил следующие постановления: учредить из двенадцати знатных островитян Совет, в котором сам король должен председательствовать; составить несколько законов на первый случай: за смертоубийство наказывать смертью; за воровство виновным вымащивать каменьями место около церкви и складывать берег, чтоб водою не размывало; уличённых в прелюбодеянии приговаривать к работам на знатных островитян и проч. Наказания сии должны быть строго исполняемы. Поднятием вверх рук, народ изъявил королю своё согласие. И с того времени островитяне блаженствуют под кротким управлением малого числа законов.

Помари присоединил ещё к своим владениям остров Райвовай, или High-Island, назначенный на карте Аросмита в широте 23° 41’ южной, долготе 188° 3 западной. Поводом сего присоединения были дошедшие до него слухи, что жители на Райвовае, узнав о его могуществе, пожелали быть его подданными. В ноябре месяце 1818 года Помари отправился на американском судне к сему острову; слухи оказались справедливы. Островитяне отдались в его подданство.

В то время, когда он распространял пределы своих владении, на Отаити возникло новое смятение. Один островитянин из уезда Аропая решился воспользоваться отсутствием короля и заступить его место. Панагиа (так называется возмутитель) сначала объявил воину приверженным к королю округов Паре, или Матаваи, и Фаа, и, по обыкновению островитян Общества, зажёг дом свой с той стороны, которая ближе к противникам его (чем изъявляют решимость вести воину до крайности), но еще до возвращения короля был взят под стражу. Как скоро Помари прибыл, не довольствуясь тем, что виновника возмущения имел уже в своих руках, хотел объявить войну всему округу Оропаа; однакож по уважению к предложению миссионеров, решено повесить токмо двух главных зачинщиков, что немедленно исполнено.

Остров Отаити для внутреннего управления разделен на пять частей из коих в каждой несколько округов и столько же начальников:

1) часть Тепорионнуу — 8 округов

2) " Теоропаа — 2 округа

3) " Тетавазай — 4 округа

4) " Тетавуата — 4 округа

5} " Тефана — 1 округ

Итого: 19 округов

Всех главных начальников девятнадцать; в каждом округе свой суд и расправа, согласно с вышеупомянутыми законами, предложенными народу.

Множество островитян читают и пишут хорошо; буквы приняты латинские. В Отаити из корня, называемого ти, делали ром; вероятно по внушению миссионеров король запретил делать сей напиток, невзирая, что сам до оного охотник. Жаль, что вместе с просвещением островитян отменены народные невинные их забавы, пляска и другие игры. Миссионеры говорят, что все празднества и пляски островитян тесно сопряжены с идолопоклонством, и потому отаитяне, будучи от сердца привержены к христианской вере, сами оставили пляски и песни, как занятия, напоминающие им прежние их заблуждения. Обыкновенное любопытство побудило меня просить короля, чтоб велел островитянам плясать; но он мне сказал, что это грешно.

Хотя шлюпы наши ежедневно наполнены были множеством посетителей, но мы никогда не имели повода сомневаться в их нерасположении или ожидать какой-нибудь шалости. Они всегда к вечеру возвращались домой, расставаясь с нами дружелюбно.

У короля и его семейства на ногах, на четверть выше ступни, узенькая насечка звёздочками, также и на руках на каждом суставе; у некоторых жителей на теле насечка, но ныне они себя сим уже не украшают.

Миссионер Нот доставил нам случай видеть некоторых отаитян, бывших на коральных островах, от Отаити к востоку лежащих. Во время нашего пребывания, ежедневно приезжали к нам на двойной лодке островитяне с одного из сих островов, называемого Анна. Отбирая сведения о названиях коральных островов от жителей с острова Анны, равно и от отаитян, мы слышали различные наименования, однакож все согласно показывали, что остров Анна от Отаити на OtN, а Матеа на средине пути от Отаити к Анне. Сие служит доказательством, что остров Анна самый тот, который обретён капитаном Куком и назван остров Цепи.[292] Жители сего острова имели точно такие же насечки на ляжках, как те островитяне, коих я встретил на коральном острове Нигире, приехавших для промысла. Они всегда в мореплавании отважны и предпринимают дальние и трудные пути морем; от отаитян отличаются только в испестрении ляжек и распущении длинных волос. Хотя я старался уверить их что остров Анна от Отаити к северу, как на карте Аросмита назначено, но они сему смеялись и никак не хотели со мною согласиться, представляя доказательством, что дабы возвратиться домой, им надлежало итти на Майтеа, а не на Матеа.[293]

В продолжение нашего пребывания при острове Отаити, термометр подымался в тени до 24,5°, а ночью стоял на 18 и 17,5°.

Широта мыса Венеры лейтенантом Лазаревым определена 17° 29 19" южная, а мы определили 17° 29 20"; долгота 149° 27 20" западная. Сие определение почитается вернейшим. Мы поверили по оному свои хронометры; оказавшуюся неверность в ходе их, в 53-дневное плавание наше из залива королевы Шарлотты к мысу Венеры, разделили по содержанию арифметической прогрессии, полагая, что ход хронометров изменялся не вдруг, а постепенно. Таким образом все долготы, упоминаемые в описании путешествия и означенные на картах, поправлены.

В бытность нашу на острове Отаити ветры дули умеренные днём ONO, а ночью весьма тихие с берега.

27 июля. В 6 часов вечера 27-го мы снялись с якоря при лёгком ветре с берега. Прошел коральную мель, придержались к северу, чтобы скорее отделиться от острова. Некоторые из островитян следовали за шлюпами и просили, чтоб мы их взяли с собою, но как я дал слово Помари никого из его подданных не увозить, то и отказал их просьбе.

Отошед несколько от берега, мы встретили в 9 часов вечера пассадный ветр от ONO. Шлюп «Мирный», не вышел за предел берегового ветра, имел мало хода; я убавил парусов, чтоб не уйти далеко. За темнотою ночи берег скоро скрылся из глаз наших, только ряд огней на низких местах показывал нам положение острова Отаити.

28 июля. С утра безмолвная тишина царствовала повсюду, один лишь шум небольших волн, пенящихся от разрезающего шлюпа, прерывал сию тишину. Мы тогда чувствовали какую-то пустоту, ибо привыкли к шуму, крику и толкотне от тесноты между островитянами, коими каждый день, с самого утра до ночи, суда наши были наполнены; кроме того, они во множестве сидели на лодках окружавших шлюпы; обыкновенно предлагали свои вещи на обмен друг пред другом, с криком производя шум, неприятный для слуха.

При рассвете мы увидели позади себя низменный остров Тетуроа на SW 50°. Ежели принять широту оного 17° 2 30" верною, долгота выходит 149° З1’ 12" западная.

Я весьма был рад, что мы опять имели возможность вычистить шлюпы, а стоя на якоре, по беспрестанной тесноте от посетителей, сего сделать не могли. Убрали выменянные съестные припасы, как-то: арбузы, тыквы, бананы, хлебные фрукты и таро; развесили за кормою и над русленями апельсины, которые ежедневно раздавали служителям, и в мешках хранили на русленях, а некоторые подвешивали в сетках под марсы и к штагам. Кокосовые орехи также хранили развешенными по борту и на марсах и раздавали ежедневно, а лимоны обмывали в пресной воде и укладывали в бочки, прибавляя в каждую несколько свежих стручков красного перцу, потом наполняли рассолом, который обыкновенно употребляют при солении огурцов. Часть апельсинов и лимонов обратили в сок. Как солёные лимоны, так и сок, я приказал беречь до прибытия в южные широты. Выменянные разные отаитские ткани просушивали; пики и другие оружия, ракушки и крючки из раковин, кораллы и все собранные редкости уложены по местам. Наконец, вымыв шлюпы, просушили и очистили воздух, разведя огонь в печках, и, к удовольствию нашему, увидели шлюпы опять в прежней чистоте.

Хотя пребывание наше у острова Отаити было кратковременно, однако по многим обстоятельствам нам послужило в пользу. Главною причиною, побудившею меня зайти к сему острову, было немалое число обретенных нами коральных островов; долготы их, которые мы определили, надлежало поверить по долготе мыса Венеры и сим утвердить всё географическое положение сего для мореплавателей опасного архипелага.

На острове Отаити, к удовольствию моему, здоровье моего помощника капитан-лейтенанта Завадовского, после долговременной болезни, восстановилось. Признаки цинги исчезли на заражённых сею болезнью пред прибытием нашим в Порт-Жаксон, где они не совершенно излечились. На острове Отаити мы вскоре увидели удивительное действие климата: синих пятен на ногах в три дня как будто не бывало. Сему более всего способствовала трехдневная свободная прогулка в тени прекрасных плодоносных деревьев, между народом кротким, приветливым, гостеприимным и услужливым, свежая пища из куриц, зрелые апельсины и целительная кокосовая вода; сверх того бывшим в цинге я велел непременно тереть ноги свежими лимонами. Все вообще служители были приметно веселее и здоровее.

29 июля. Я продолжал курс к северу, склоняясь несколько к востоку, и придерживаясь пассадному ветру от OtS; мы не прежде следующего утра с салинга увидели остров, который признали за Матеа,[294] усмотренный нами на пути к острову Отаити.

В 8 часов с шлюпа «Мирного» потребована была шлюпка для принятия свежей свинины; я уговорился с лейтенантом Лазаревым, чтобы свиней кололи не в один день на обоих шлюпах, а по очереди, наделить мясо, дабы в знойное время не портилось. Некоторые из свиней весом были до 180 фунтов, и жир их не имел приторного вкуса, вероятно от корма.

В полдень мы находились в широте 15° 39 03" южной, долготе 148° 38 10" западной; продолжали курс по тому же направлению. Сим путём я надеялся достигнуть острова Денса[295] (назначенного на рукописной карте капитан-лейтенанта Коцебу), потом итти к западу вдоль южного берега сего острова и проливом между оными и островом Крузенштерна, обретенным[296] капитан-лейтенантом Коцебу 26 апреля 1816 года, во время путешествия на бриге «Рюрике», принадлежащем государственному канцлеру графу Румянцеву. В вечеру с салинга закричали, что виден берег на NN0. После сего скоро затемнело, и для того в 7 часов мы поворотили от берега на другой галс.

30 июля. В 2 часа пополуночи опять поворотили в n0 четверть. В 6 часов, когда довольно рассвело, увидели берег, накануне усмотренный, а скоро после того к востоку — и другой, низменный, лесистый берег. Прошли между сими берегами безопасным проливом шириною в 14 миль. В 10 часов 40 минут утра, находясь восточнее восточной оконечности первого острова, в расстоянии на две третьих мили, я лёг в параллель берега, по направлениям оного переменял курс. В полдень мы были в широте 14° 55 27" южной, долготе 148° 03’ 09" западной. Северный мыс острова находился тогда от шлюпа прямо на запад в четырёх с половиной милях. Плавание продолжали вдоль изгиба берега в полмили от оного, до трех часов пополудни. Мы соединили обозрение западного берега с обозрением восточного. Обойдя вокруг острова в самом близком расстоянии, я имел случай хорошо рассмотреть, что берег непрерывный, узкий, коральный; местами растёт лес. К юго-западной стороне узкий вход в лагун, составляющий средину острова. В сем лагуне несколько островков, поросших лесом. Окружность острова 44 мили. Самая большая длина 16, по направлению N0; ширина 10 миль. Широта средины острова найдена 15° 00 20" южная, долгота 148° 08’ западная.[297]

По карте капитан-лейтенанта Коцебу, данной от Адмиралтейского департамента, должно бы нам увидеть южный берег острова Денса восточнее западной оконечности вышеописанного острова на 18 миль, но оказалось противное; я прошёл проливом шириною в 14 миль, из чего и заключаю: что сей пролив между островами Крузенштерна и Денса. И так остров, который мы вчера видели, и сегодня обошли, я признал за остров Крузенштерна, потому что он назначен в широте 15° 00, сходно с определением нашим, и пролив, которым мы прошли, столько же широк, как назначенный на карте между островами Крузенштерна и Денса.

Капитан-лейтенант Коцебу, описывая первый из сих островов, говорит: «Вскоре достигли мы близлежащей земли, состоявшей также из куппы[298] небольших, рифами между собою соединённых, коральных островов, коих протяжение в самой большой длине куппы от NN0 к SSW составляло 13 миль. Острова сии образовали сомкнутый круг, который легко можно узнать по находящемуся внутри оного озеру, в средине коего есть остров, покрытый густым лесом». В сем описании острова, разность против сделанного нами описания, вероятно, происходит от того, что Коцебу далее нас держался от берега, как на карте видно, и бриг «Рюрик», с которого Коцебу и его сопутники смотрели, ниже шлюпа «Востока».

Я полагаю, что Коцебу вернее мог определить восточную оконечность острова Крузенштерна, ибо находился ближе к оной в полдень, когда производил наблюдения; долгота сей оконечности, им назначенная, на 32 55" западнее нами определённой.

 

Жители острова Пализера

И так, ежели Коцебу, определяя ход хронометра в заливе Консепцион, нашёл на пути из сего залива некоторые острова и, в 48 дней достигнув острова Крузенштерна, поверил хронометры и увидел, что долгота сего острова западнее истинной на 32, то и все долготы, определённые на пути Коцебу, по близости острова Крузенштерна, западнее истинного на 32, Из сих островов исключаю я острова Румянцева и Спиридова, или Оура, ибо положение их поверено Коцебу марта 9, 1824 года в плаание его на шлюпе «Предприятии». Положение других островов, которые он видел до прибытия к острову Крузенштерна, невозможно принять за верное, ибо в описании путешествия на бриге «Рюрике» Коцебу говорит, что сомневается в верности хронометра и что течением был увлечен на 30 миль к западу, и потому исправленные долготы островов, им обретенных и усмотренных в первое его путешествие, будут следующие.

Острова Рюрика, или 1-го Пализера, северо-восточной оконечности широта 15° 11’ 45" южная, долгота 146° 00 15" западная; юго-западной оконечности широта 15° 30 00", долгота 146° 14’ западная; северо-западной оконечности широта 15° 20 00", долгота 146° 18 40" западная.

Острова Мух[299] (Vlieghen) так названы Лемером и Шутеном, а на аросмитовой карте островами Оанна и Денс. Сие последнее наименование дано в 1803 году капитаном судна «Маргариты», которому Коцебу придерживался в своём путешествии. Командор Бирон называет сей остров островом принца Валлийского, а я оный признаю за 4-й Пализер, обретенный капитаном Куком. Восточная оконечность в широте 15° 16 30" южной, долготе 146° 38 западной; юго-западная оконечность в широте 15° 23 00", долготе 146° 49, западная оконечность в широте 15° 00 00",долготе 147° 50 западной.

По таковом исправлении долготы островов, которые видел Коцебу, оказывается, что остров Рюрик — тот самый, который обретён капитаном Куком на пути от островов Маркиз[300] к острову Отаити во время второго путешествия вокруг земного шара. Капитан Кук увидел только часть берега, обращённую к SO, и определяет оного длину 15 миль; широта южная, им найденная, 15° 26 сходна с широтою сих частей острова Рюрика, долгота по капитану Куку 146° 20 западная; острова Рюрика SO части долгота 146° 8. По всем сим сходствам я заключаю, что остров, названный Коцебу по имени начальствуемого им брига Рюриком, тот самый, который капитан Кук видел 1774 года апреля 19 поутру и назвал в числе прочих Пализером; я почитаю сей остров обретением капитана Кука и буду называть оный 1-й Пализер, потому что из четырёх Пализеров усмотрен был прежде других.

Капитан Кук, находясь у южной оконечности 1-го Пализера, видел берег к SSO на ветре. Я признаю сей берег за остров, который я обозревал и сохранил оному название 2-й Пализер. Сей же самый остров на вышеупомянутой карте Аросмита назван Елисавета.

От южной оконечности 1-го Пализера, капитан Кук направил путь к 3-му Пализеру. Остров сей самый тот, который Коцебу с салинга видел на SWtS от южной оконечности, названного им островом Рюрика и признанного мною за 1-й Пализер. Я обозрел сей остров с южной стороны, а капитан Кук, обходя вдоль северную сторону и быв уже близ западной оконечности, усмотрел к северу берег 4-го Пализера. Взглянув на карту, принадлежащую к второму путешествию капитана Кука, можно видеть, что им обретён 4-й Пализер, который ныне именами богатее всех прочих островов: Лемером и Шутеном назван остров Мух, капитаном судна «Маргариты» остров Денс, командором Бироном остров принца Валлийского, а как долгота, определённая капитаном Куком, вернее, то я сохраняю название 4-го Пализера в память знаменитого мореплавателя, которым сей остров обретён; известно, что обретения прочих, часто по догадкам в кабинетах совершаются.

Лейтенант Коцебу, в 1816 году 23 апреля, в 11 часов утра, усмотрел с салинга вдруг два острова, первый назвал Рюриком, а влеве находяшийся принял за Пализер. Остров Рюрик признал я за Пализер, а как тот остров, который Коцебу принял за Пализер, не точно Пализер но вновь им обретенный, то, дабы сохранить память обретения Коцебу я называю остров, влеве им усмотренный, остров Рюрика.

В путешествии своём Коцебу говорит: «острова, которые ясно видны были в левой стороне» (вероятно, был только один остров); далее — «исчисленная мною долгота Пализеровых островов разнствовала от куковой только 3-мя минутами» (не сказано к западу или востоку), «а в широте не нашлось ни малейшей разности». Вероятно, Коцебу сравнил долготу и широту, Куком определённую, острова первого Пализера, а не всех, и от сего заключил, что остров Рюрик к востоку от первого Пализера, в широте 15° 26 южной, долготе 145° 32 западной.

На карте Аросмита назначены ещё два острова Holts и Philip, которых направление и величина не видны, а долготы и широты несходны с положением коральных островов; быть может, что сии острова те же самые, но по теперь упомянутым причинам я их наименования не принял.

Окончив описание острова Крузенштерна, я лёг к западу, дабы до темноты пройти большее пространство и рассмотреть, нет ли ещё островов по сему направлению; чрез час с салинга сказали, что виден берег на NWtW, я взял курс несколько севернее сего острова; в 6 часов вечера, приближась к N0 оконечности, пошёл по северную сторону прямо к западу в параллель берега. В половине 7-го часа, когда уже было темно, мы кончили обозрение острова. Тогда я переменил курс к северу и, отойдя несколько, убавил парусов.

На сем острове, как и на всех прежде нами усмотренных коральных островах, внутри лагун. Берега с северной стороны выше, нежели на других островах; весь остров покрыт лесом и казался выдавшимся из моря хребтом горы; на таковых вершинах лежит коральный архипелаг, как я уже упоминал. Сей остров отделяем от острова Крузенштерна к западу проливом, шириною в двадцать две мили, в широте 14° 56 20" южной, долготе 148° 38 30" западной. Положение имеет WtN и OtS, длина пять с половиной, ширина две мили. Жителей мы не приметили. Я назвал сие обретение наше по имени капитана шлюпа «Мирного» — островом Лазарева[301] и причислил к островам Россиян.

От острова Лазарева мы продолжали путь к северу, восточнее пути капитана Ванкувера, при свежем пассадном ветре от OtN и OtS; иногда встречали нас порывы с дождём. Ночи были тёмные, звёзды блистали, изредка пробегали облака одни за другими, зыбь была большая от N0: всё подтверждало, что по сему направлению нет близко берега. Для безопасности в ночное время, я приводил к ветру и держался под малыми парусами.

1 августа. Сим путём мы шли до рассвета 1-го августа, тогда в широте 12° 59 5" южной, долготе 148° 59 западной, не видя с салинга по горизонту, мглою покрытому, признака берега, я переменил курс на NWtN1/2W; ветр был довольно свеж, мы имели ходу по восьми миль в час. До полудня видели несколько летучих рыб, одного баклана и одного фаэтона.

В 5 часов пополудни, находясь в широте 11° 53 южной, долготе 149° 51’ западной, склонение компаса определили 6° 49 восточное. В 8 часов вечера, закрепив все паруса, привели к ветру, имея одни марсели, коих взято было по одному рифу. Таковая предосторожность необходима в сих опасных местах, где можно легко в темноте набежать на низменный и ещё неизвестный коральный остров; курс наш вёл по месту, где никто из известных мореплавателей не простирал пути.

2 августа. С рассветом мы опять взяли курс на nwtw1/2w, я имел намерение, достигнув 10° южной широты, пойти к западу по сей параллели, чтоб решить, существуют ли усмотренные Рогевейном острова Гронинген и Тиенговен, которые Флерье поместил на своей карте в широте южной 10°, долготе 159° и 162° от Парижа, или 156° 4 и 159° 40 от Гринвича.

Пассадныи ветр дул свежо от О и гнал облака одно за другим, однако так, что они не препятствовали нам делать наблюдения; по всему горизонту была густая мрачность. Большая зыбь шла от ONO.

В 9 часов утра я переменил курс несколько ближе к параллели, дабы подойти к пути Ванкувера, но недолго держаться тем же направлением. В полдень широта нашего места была 10° 53 46" южная, долгота 150° 46 25" западная. В 2 часа опять переменил курс и пошёл прямо по параллели на запад.

Сегодня вечер был лунный, и мы не ранее 9-ти часов привели в бейдевинд к северу и убавили парусов.

3 августа. С рассветом, осмотря горизонт, по которому была густая мрачность, продолжали курс на NWtW1/2W. С утра показывались бакланы и фрегаты, час от часу в большем числе. Нас занимал плавный полёт фрегатов, их пролетало множество и они, держась вымпела, осматривали наш шлюп. Большие крылья их казались совершенно недействующими; на груди имели коричневые пятна наподобие сердца. В 9 часов утра я переменил курс к западу, считая себя близ 10° южной широты и полагая, что мы недалеко от берега, но в которой стороне найти оный оставалось ещё под сомнением, доколе с салинга закричали: впереди, кажется, виден берег. В самом деле лейтенанты Торсон и Лесков, рассматривая с салинга в зрительные трубы, удостоверились в истине сказанного.

Ещё до полудня мы обошли остров в самом близком расстоянии; он оброс небольшим густым лесом; белые берега его казались коральными, нечувствительно возвышались до самого леса. Самая большая его длина на NWtN несколько побольше полумили, а ширина несколько менее полумили. Я назвал сей остров по имени шлюпа остров Восток.

После наблюдения в полдень, мы определили широту острова Востока 10° 5 50" южную, долготу 152° 16 50" западную. Над островом беспрерывно вилось бесчисленное множество фрегатов, бакланов, морских ласточек и ещё особенного рода, неизвестных мне, чёрных морских птиц, величиною не более голубя. Как остров не был ещё известен, то, вероятно, человеческая нога не прикасалась к сему берегу, и ничто не препятствовало птицам здесь гнездиться. По большому буруну около берега, я не посылал набрать птичьих яиц и редкостей. Природа, общая всем мать, бдительно печётся о всех творениях, доставляет сим птицам безопасное место, где они размножаются спокойно, и сей остров предназначен, кажется, в особенный удел морским птицам.

По окончании обозрения острова Востока, мы продолжали путь к западу; до самой ночи встречали птиц, которые по мере удаления нашего от острова, показывались реже. Луна сопутствовала нашему плаванию до 8-ми часов вечера, в сие время мы привели к ветру.

4 и 5 августа. Ночью держались на одном месте, а с утра вновь полнили паруса. Простирая плавание только днём мы не прежде 5-ти часов пополудни следующего дня прошли чрез остров Тиенговен, помещенный на карте Аросмита в широте 10° 13 16" южной, долготе 156° 56" западной по предположению Флерье; никаких признаков берега не приметили, а только изредка встречали фаэтонов и фрегатов, невзирая, что шлюп «Мирный» всегда держался от нас на четыре и шесть миль в сторону; таким образом мы вместе обозревали широкую полосу горизонта но ничего не видели. На случай дальних между шлюпов расстояний, мы учредили между собою сигналы верхними парусами: закреплённый фор-брамсель означал — виден берег влеве; закреплённый грот-брамсель — виден берег вправе.

В продолжение всего дня ветр дул свежий; нередко по обеим сторонам от нас пробегали тучи с ветром и дождём; по горизонту было мрачно.

Сегодня кончили конопачение палубы, где жили служители. Сею работою и многими другими я занимал людей под парусами, дабы по прибытии в Порт-Жаксон иметь меньше дела.

В 7 часов вечера ветр засвежел, мы взяли по два рифа и продолжали путь при лунном свете до 10-ти часов, тогда привели к ветру на правый галс.

6 августа. В 2 часа ночи поворотили по ветру, дабы к рассвету притти к тому месту, до которого в прошедший вечер с салинга можно было видеть. При таковых мерах мы никогда не могли проглядеть берега, ежели бы оный в близости находился.

По рассвете с салинга на горизонте ничего не приметили, и потому я вновь направил путь к западу при пассадном постоянном свежем ветре и большой зыби от N0. К северу не было больших островов, ибо зыбь по сему направлению не преставала в продолжение всего нашего плавания.

Я уже упоминал, что намерен был в тёплом климате заняться уменьшением всех реев; дело сие приведено к окончанию, и все стропы на блоки сделаны вновь, ибо настоящие были слишком просторны. Парусов один комплект к прибытию в Порт-Жаксон также был готов.

В полдень мы находились в широте 10° 8 23" южной, долготе 158° 18 35" западной. Склонение компаса было 7°5 4 восточное. По полудни ветр стих, мы продолжали тот же путь до 2-го часа ночи, при свете луны.

7 августа. Тогда привели к северу, а с рассветом вновь пошли по параллели. До полудня ничего не заметили, кроме множества летучих рыб.

В полдень были в широте 10° 5 9" южной, долготе 160° 39 19" западной. Склонение компаса найдено 8° 26 восточное. Погода была прекрасная, день ясный; шлюп «Мирный» держал тогда южнее нас на 4 мили. Не найдя островов Тиенговен и Гронинген, я уже потерял надежду видеть берег, тем более, что по сей самой параллели шёл некогда Мендана и также ничего не видал; но с нами не так случилось. В два с половиной часа пополудни на шлюпе «Мирном» закрепили фор-брамсель, и мы услышали пушечный выстрел, что по условию нашему означало: виден берег влеве; тогда и от нас с салинга усмотрели берег несколько левее нашего пути. Я лёг на SWtW1/2W к южной оконечности видимого острова. Приближаясь к оному, заметили, что принадлежит к коральным островам, г

⇐ Предыдущая16171819202122232425Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: