Остров Маквария, Остров Петра I, берег Александра I

В 4 часа пополудни я был обрадован, увидя гребное судно, идущее к нам от юга вдоль берега, по восточную сторону острова, а вскоре за сим и другое показалось. Суда сии принадлежали промышленникам из Порт-Жаксона; они отправлены для натопления жиру морских слонов. Один отряд находился на острове девять, а другой шесть месяцев.

Промышленники жаловались, что четыре месяца остаются без дела, наполнили все бочки и не имеют порожних, а как провизии уже мало, то им весьма неприятно было услышать от нас, что судно «Мария-Елисавета», назначенное им на смену, при отправлении нашем из Порт-Жаксона, еще тимберовалось[333] на берегу и потому не может скоро к ним прибыть.

От сих промышленников я узнал, что на острове пресной воды много, самое удобное место для наливания бочек по средине острова, где они расположились, и охотно готовы на всякое нам пособие. Тогда прибывших к нам я велел потчевать сухарями с маслом и гроком; они уже несколько месяцев сего драгоценного для них напитка не имели; после нашего угощения были словоохотливее и еще усерднее предлагали нам свои услуги.

В 5 часов большой морской зверь окровавленный плыл мимо шлюпа «Востока»; мы ранили его еще двумя пулями, кровяная струя оставалась долго на поверхности моря. Я хотел спустить шлюпку, чтоб за ним гнаться, но промышленники объявили, что на воде невозможно его убить, а на берегу их много и без затруднения можно выбирать любого.

В 8 часов вечера ялики к нам возвратились; мы до сего времени держались близ берега, куда они отправились. Капитан-лейтенант Завадовский донес мне, что, приближась к берегу, усмотрел каменья, о которые зыбь сильно разбивалась; избрал одно место, где берег отрубом, зыбь также разбивалась, но были промежутки, в коих хотя с трудом могли пристать; тогда взорам наших путешественников представилось обширное пространство, усеянное пингвинами трех родов, большими морскими зверями, которых спокойного сна ничто не нарушало. Два рода пингвинов принадлежали к тем, каковых мы прежде видели около острова Георгия и на льдах; а третий более первых; сего рода пингвинов видел спутник Кука Саундерс на острове Квергелене, и упоминает об оных в третьем путешествии капитана Кука.

Выстрел из ружья, сделанный капитан-лейтенантом Завадовским в одного из морских зверей, пробудил всей, но они только открыли глаза, замычали и опять заснули; некоторые были весьма велики. Один приподнялся на передние лапы, разинул пасть и заревел. Завадовский прямо в него выстрелил картечью, в самом близком расстоянии; однакож зверь не свалился, а только попятился задом в море и уплыл; вероятно, он плыл окровавленной мимо нашего шлюпа. Прошёд далее по берегу, увидели ряд бочек с железными обручами, а потом землянки с затворенными дверьми; в сем месте сушили кожи, снятые с морских зверей; множество птиц вилось над головами наших путешественников. Лейтенант Демидов, не сходя с места, настрелял двадцать куриц Эгмондской гавани. Прошед еще далее по берегу, встретили множество пингвинов, которых промышленники называют «королевскими».

Пингвины сии не уступали дороги, надлежало их расталкивать. Капитан-лейтенант Завадовский и прочие заметили у каждой птицы по яйцу, которое они держали между ног, прижав носом к нижней части брюха, на коем яйцо выдавливает небольшую оголившуюся впадину, задняя же часть его лежит на лапах, и таким образом оно держится крепко; дабы не уронить яйца, пингвины не бегают, а скачут на обеих ногах. Тут же видели пингвина, покрытого мохнатым мехом, подобным енотовому, только мягче. На возвратном пути капитан-лейтенант Завадовский взял с собою одного пингвина мохнатого и несколько королевских; набрал яиц, разного рода трав, камней, несколько кож с молодых морских зверей и их жира, настрелял эгмондских куриц, морских и разных чаек и одного попугая; но воды пресной на пути своем не нашел.

Подняв ялик на боканцы, мы поворотили от берега и на ночь взяли курс NN0. Ветр от NW скрепчал, небо покрылось облаками, почему мы принуждены взять у марселей по два рифа. Ночь была самая темная.

В 10 часов того же вечера, когда я ходил по шканцам, мы внезапно почувствовали два сильных удара, как будто бы шлюп коснулся мели; я велел бросить лот, но на шестидесяти сажен дна не достали, и потому заключили, не набежали ли мы на спящего кита, или прошли гряду каменьев, коснувшись оной, что, однакож могло быть для нас гибельно. Шлюп «Мирный» находился тогда под ветром на траверсе. Лейтенант Лазарев прислал на гребном судне лейтенанта Анненкова донести, что шлюп его коснулся мели и они чувствовали два сильные удара, но лотом на пятидесяти саженях дна не достали. Сие донесение вывело меня некоторым образом из сомнения, что удары обоим шлюпам в одно время и одинаковым образом не могли быть от спящего кита или от подводной мели. Я велел сказать лейтенанту Лазареву, что с нами то же самое последовало и, вероятно, мы чувствовали сей удар от землетрясения, ибо в таком случае в одно время и большой флот может вдруг почувствовать равное число ударов.

До полуночи ветр еще более скрепчал, мы взяли по третьему рифу у марселей. В самую полночь на шестидесяти пяти саженях лотом дна не достали, и с сего времени я уже был совершенно уверен, что в близости нет никаких мелей.

18 ноября. Пред рассветом поворотили опять к берегу, прибавя парусов и лавируя вблизи оного, искали ручья, чтоб налиться водою. В 10 часов приехали с берега промышленники и указали на свое селение, которое едва можно было отличить от берега как по малости, так и по одинакому с берегом цвету. Пред полуднем мы подошли к сему месту, легли в дрейф и послали на берег с обоих шлюпов под начальством лейтенанта Лескова гребные суда с анкерками, посадя на каждое судно по одному промышленнику, которым известен проход к берегу между каменьями; шлюпы держались под парусами близ сего места.

В 2 часа пополудни я поехал на берег с лейтенантами Лазаревым и Торсоном и художником Михайловым; приближась к острым каменьям, о которые бурун с шумом разбивался, прохода за оными мы не видали, доколе лейтенант Лесков с берега нам не указал, где должно идти между каменьями; мы пристали к берегу у самых шалашей. Гребные суда были совершенно в безопасности: каменья защищали их от буруна.

Начальствующий над промышленниками нас встретил и повел в свой шалаш или избу, которой длина двадцать, ширина десять футов, внутри обтянута шкурами морских зверей, снаружи покрыта травою, на острове растущею; в одном конце был небольшой очаг и лампа, в коих беспрерывно держали огонь. На очаге, за неимением дров и уголья, горел кусок сала морского зверя, а в лампе — истопленный его жир; подле очага стояла кровать; в другой половине шалаша лежали съестные припасы; внутри от копоти так было черно и мрачно, что мерцающий огонь лампы и скважина, обтянутая пузырем, мало освещали внутренность хижины, и, доколе мы не могли осмотреться, нас водили за руки; жилища других промышленников были лучше.

Начальник рассказывал нам, что в вечеру накануне чувствовали два сильных удара землетрясения. Он уже шесть лет безвыходно на острове Маквария занимается промыслом вытапливания жира из морских слонов; других же морских зверей нет на сем острове, который еще недавно служил местом для промышленности большей части портжаксонского купечества.

Изобилие морских котиков было причиною, что многие суда немедленно отправились из Нового Южного Валлиса для промысла их шкур, коих требовали в Англию так много, что цена хорошей шкурки котика возвысилась до одной гинеи; но неограниченная алчность в короткое время всех котиков истребила.

Ныне на острове Маквария промышляют только одним жиром морских слонов. Убив спящего зверя, обрезают ножами жир, кладут в котлы, поставленные на камнях так, чтоб было довольно места снизу для огня, который разводят посредством нескольких кусков того же жира, и переливают оный в бочки. Часть расходится в Новом Южном Валлисе, а остальную отправляют в Англию и получают выгодную цену.

Промышленников на острове в сие время было два отряда: один состоял из тринадцати, другой из двадцати семи человек. Образ жизни их здесь некоторым образом сноснее, нежели промышленников, которых мы видели в Южной Георгии; те и другие питаются теми же морскими птицами, ластами молодых морских слонов, яйцами пингвинов и других птиц; но здешние промышленники, имеют, кроме лучшего климата, и ту выгоду, что на острове находят средство к предохранению от цынги. Дикая капуста, так ими называемая, без сомнения спасительное средство от сей болезни, растет во множестве по всему острову; от прочей травы отличается темною своею зеленью; листья имеет широкие, выходящие горизонтально и окраенные городками;[334] поверхность сей капусты темная, а низ светлозеленый; стебли длиною около фута и так же, как листья, мохнаты; цвет на среднем стебле белый, как у цветной капусты; большая часть корня, который толщиною в два дюйма, лежит по земле, а наконец, и тонкие отростки оного входят в землю; корень вкусом похож на капустную кочерыжку; промышленники оскабливают стебли и корень, разрезывают мелко и варят в похлебке. Мы много набрали сей капусты и наквасили впрок для служителей, а для офицерского стола наделали из корня пикулей; из заквашенной варили вкусные щи и жалели, что не больше заготовили.

Лист сего растения рассматривали натуралисты Фишер и Эйхенвальд в С.-Петербурге и наименовали Gunnera, другой род растения назван Cryptostules; а о третьем, которым весь остров покрыт, они сказали: неопределяемая трава без цвета, но нам казалось обыкновенною травою, с тою только разностью, что растет повыше от сырости климата; бараны ели оную охотно.

Из четвероногих животных водятся на острове Маквария дикие собаки и кошки, которые всегда кроются в густой траве на возвышенностях, завезены и оставлены европейцами и одичали. Таким образом, от лейтенанта Обернибесова с шлюпа «Мирного» осталась собака, и ежели ее не приласкают промышленники, конечно, присоединится к диким собакам.

Мы шли вдоль песчаного взморья, чтобы посмотреть морских слонов, которые по два и по три месяца лежат спокойно, не трогаясь с места. Нас провожал один из промышленников; он имел с собою орудие, которым бьют слонов; сие орудие длиною в четыре с половиною фута, толщиною в два дюйма, наружный конец шарообразен, в четыре и пять дюймов в диаметре, окован железом и обит острошляпочными гвоздями. Когда мы приближились к одному спокойно спящему слону, промышленник ударил его своим орудием по переносью: тогда слон, отворив пасть, заревел громким и жалостным голосом и уже лишился силы пошевелиться; промышленник взял нож и сказал: «жаль смотреть, как бедное животное страдает», и ножом черкнул[335] его с четырех сторон по шее; кровь полилась фонтанами, составляя круг, после чего слон еще раз тяжко вздохнул, и с тем кончилась жизнь его. Больших слонов, кроме сего удара, прокалывают еще копьем прямо в сердце, чтоб они оставались на месте.

Старые самцы, которых мы видели, были величиною около двадцати футов. Они имели хобот длиною около восьми дюймов, в конце хобота ноздри. Выплывают из воды по большей части на траву и лежат в ямах, как нам казалось, собственною их тяжестью выдавленных, ибо грунт земли весьма рыхлый. Самка и молодые самцы мордою несколько похожи на мосек и хобота не имеют; на ластах, служащих им вместо передних ног, по пяти соединенных пальцев с когтями; промышленники употребляют сии ласты в пищу; и говорят, что от молодых весьма вкусны. Слоны хвоста не имеют, глаза у них большие черные, кожа годна на обивку сундуков или баулов.

Мы по сие время в Южном полушарии встречали три рода пингвинов и все они находятся на острове Маквария; на берегу не смешиваются; каждый род занимает особенные места или составляет особые стада.

Альбатросы,[336] курицы Эгмондской гавани, голубые бурные птицы, чайки и другие морские птицы прилетают на остров Маквария класть свои яйца и выводить детей. В нашу бытность они сидели уже на яйцах. В сие время промышленники не имеют надобности в ружьях и порохе; бьют птиц просто палкою и употребляют их в пищу, почитая весьма вкусным, кушаньем.

Пресной воды на острове много, около становища промышленников течет из горы, и наливать анкерки весьма удобно. Впрочем, и во многих других местах мы видели пресную воду, которая течет прямо в море, но по причине буруна не везде удобно оною наливаться.

К крайнему нашему удивлению, на сем полуохладевшем острове видели множество небольших попугаев; все принадлежат к одной породе.

Остров Маквария, по словам промышленников, обретен бригом Гезельбургом,[337] из Нового Южного Валлиса, в 1810 году, и принадлежит, как кажется, к продолжению подводного хребта, коего разные вершины составляют гряду островов: Новых Гебрид, Новой Каледонии, островов Норфольк, Новой Зеландии, острова лорда Аукланда и Маквария. Остров сей почти весь ровен, высок, покрыт рухлою землею и оброс травяными кустами, подобно как во всех северных странах. Длина оного семнадцать, ширина шесть миль; направление N1/2O и S1/2W. Средины широта 54° 38 40" южная, долгота 158° 40 50" восточная. Каменья, называемые Судьи и Писарь,[338] окружены рифом на 1/4 мили и находятся в широте 54° 23 5" южной, долготе 158° 45 50" восточной. На карте Аросмита остров Маквария положен восточное на 1° 5, камни Судьи и Писарь на столько же восточнее и на 13 южнее.

Ветры при сем острове дуют по большей части западные; северный сопровождается сыростью и дождем, южный — холодом, а восточный бывает редко, но весьма крепкий, Температуру воздуха в зимнее время, за неимением термометра, промышленники определить не могли, а рассказывали о сем каждый по своим чувствам и все различно. В том, однакоже, все согласны, что зимою наносится от юга несколько льду, который, приткнувшись около острова к мели, довольно долго держится.

В 5 часов мы возвратились на шлюпы с добычею, состоящею из двух альбатросов, двух десятков битых и одного живого попугая, которого мне уступил промышленник за три бутылки рому. В продолжение обозрения острова катер и ялик ездили туда беспрерывно и привозили на оба шлюпа воду довольно успешно.

19 ноября. На ночь мы опять легли в море, ибо я был намерен ожидать обещанной промышленниками шкуры большого морского слона, так, чтоб она была совсем полная, т, е. с головою, дабы можно по возвращении в Петербург набить и сохранить вид сего редкого и примечания достойного зверя.

Промышленники замешкались, а потому мы послали еще ялики, которые возвратились не прежде 2 часов пополудни; с шлюпа «Востока» отправлен был комиссар Резанов, он предпочел вытопленный слоновый жир пресной воде, за которою был послан, и налил все анкерки жиром за одну бутылку рому. Ветр вскоре засвежел, мы взяли у марселей по три рифа; между тем промышленники на китобойном судне доставили на шлюп «Мирный» слоновую шкуру сообразно с моим желанием. Сии добрые люди даже с опасностью жизни исполнили наше поручение, ибо нашедшая тогда густая пасмурность с мелким дождем все скрыла от глаз. Лейтенант Лазарев дал промышленникам компас и указал румб, по которому надлежало им возвратиться; сверх того наделил их провиантом и ромом, ибо они в сих потребностях имели недостаток.

Я привел шлюп на SWtW, чтобы, приближась к берегу, итти к югу вдоль острова, для обозрения остальной части оного, но по причине пасмурной погоды, сопровождаемой жестокими порывами, я опасался исполнить мое намерение, ибо подверг бы шлюпы опасности; до темноты мы шли на SО, чтоб уйти от восточного ветра, потому что барометр все еще понижался, а как пасмурность была так густа, что мы не видели далее полмили и ветр стоял весьма крепкий, то и привели к ветру в N0 четверть, в том намерении, чтобы, когда прояснится, продолжать обозрение к югу по направлению островов Новой Зеландии, лорда Аукланда и Маквария, ибо можно было надеяться, что гряда сия не вдруг оканчивается.

20 ноября. Ветр переменился и задул с тою же свирепостью от wts при пасмурности и дожде, а потому в два часа утра, отдав у грот-марселя один риф, я взял курс к югу, придерживаясь, сколько можно, к западу; когда и рассвело, туман скрывал остров Маквария.

Находясь в широте 54° 56 13" южной, долготе 159° 13 восточной, мы видели сквозь туман бледное солнце, сим воспользовались и определили склонение компаса 14° 30 восточное.

В продолжение пасмурности летали около нас все те морские птицы, которых мы встретили около острова Маквария, проплыло несколько кустов морской травы и слышен был крик пингвинов. Ветр крепкий западный с шквалами, снегом и градом, продолжался до 9 часов следующего утра, а с сего времени настал тихий переменный.

21 ноября. В полдень мы находились в широте 56° 12 47" южной, долготе 159° 2 34" восточной. В продолжение дня набегали шквалы с дождем и снегом, но не долговременные, а в 10 часов вечера, имея противный от юга ветр, мы поворотили к западу, дабы не отдалиться от меридиана острова Маквария к не приближиться к пути капитана Кука.

Сегодня также видели куриц эгмондских, много голубых бурных птиц, альбатросов дымчатых и морскую траву.

23 ноября. Ветр от юга продолжался до полудня 23-го, когда установился из SW четверти, откуда уже несколько дней шла большая зыбь. В сие время на шлюпе «Востоке» привязали марсели, грот и фок совершенно новые, дабы, войдя во льды, в случае крепкого ветра, была надежда на паруса; старые, высушив, убрали на места.

Мы прилагали крайнее старание, чтобы в палубе воздух был сух, и для того весьма часто топили печки, но слабость шлюпа принуждала нас выкачивать воду, и при беспрестанной качке она разливалась по палубе и производила сырость. Обращая внимание на неизвестный путь во время бури, при снеге, тумане и пасмурности между льдами, нам надлежало иметь великое попечение о шлюпе, которому предназначено противоборствовать всем непогодам.

Мы видели пингвинов и несколько кустов морской травы; некоторые кусты казались весьма стары и подобны мочалкам. Ежели бы сие и было признаком близости земли, то большая зыбь от W и SW доказывала нам, что по сему направлению нет берега, исключая разве весьма малых островов, которые не могут преградить ход зыби.

С полудня при свежем ветре из SW четверти и большом волнении, теплоты было 3°, по горизонту мрачность. К 4 часам ветр постепенно усиливался порывами, а к 10 часам утра превратился в бурю. Качка была так велика, что мы не могли ходить не держась, день так мрачен, что шлюпа «Мирного» часто не видали, невзирая, что был от нас недалеко. Буря сия с густым снегом и градом свирепствовала до 5 часов пополудни 24-го, тогда ветр несколько смягчился, и сила его быстро уменьшилась, но снег все продолжался.

25 ноября. В полдень 25-го теплоты было только полградуса, а к 5 часам утра термометр остановился на точке замерзания и тогда совершенно заштилело. По степени холода заключили, что льды от нас должны быть не в дальнем расстоянии. Во весь день продолжалось маловетрие и попеременно то выглядывало солнце, то выпадал мокрый снег.

26 ноября. 26-го туман расстилался по морю, шел мокрый снег, дождь и вода от снега с снастей и парусов беспрестанно падала и все мочила. Дымчатые альбатросы весьма близко от нас пролетали, и хотя их застреливали, но, по причине чрезвычайной качки от большой W и SW зыби, невозможно было спустить ялик, чтоб брать убитых птиц.

27 ноября. Мы шли к югу, склоняясь к востоку и придерживаясь ветра, который дул от SW тихий. Небо покрыто было облаками, а горизонт — мрачностью. Поутру пронесло куст морской травы, и мы видели одну эгмондскую курицу. Седьмой, восьмой и девятый часы утра термометр стоял на точке замерзания, а к полудню поднялся на три градуса теплоты. В самый полдень мы находились в широте 60° 21 34" южной, долготе 163° 31 29" восточной. Склонение компаса среднее по разным компасам было 22° 7 восточное.

Во время обеда, прошед южную широту 60°, в которой в Северном полушарии находится С.-Петербург, мы вспомнили близкую нашему сердцу столицу и пили за здоровье любезных наших соотечественников; после полудня выпадал снег.

28 ноября. При том же ветре и небольшой зыби от sw мы шли на ssО; небо было покрыто облаками, горизонт в мрачности, термометр стоял на 0,3° ниже точки замерзания; однакоже мы не чувствовали такого холода, как в прошедшие дни, ибо начали к оному привыкать.

С 7 часов утра мрачные тучи одна за другою проходили то с мелким, то с густым и крупным снегом, который во множестве прилипал к парусам и снастям и при колебании шлюпа большими кусками сваливался. Густые тучи производили темноту, так что мы не видели шлюпа «Мирного» на расстоянии нескольких кабельтовов. В 9 часов все любовались китом, пускающим фонтаны по близости шлюпа. В 11 часов, когда сделалось несколько светлее, мы увидели вблизи нас на SSW первые льдяные острова; они были плоски, отрубисты и покрыты снегом; на одном с южной стороны стояло подобие памятника. Острова сии вышиною до пятидесяти или шестидесяти футов от поверхности моря, в окружности каждый имел не более одной мили. К востоку от островов плавало множество кусков льда разной величины и разного вида. Мы находились тогда в широте 62° 18 южной, долготе 164° 13 восточной, следовательно встретили льды на три градуса южнее прошлогодних, которые видели между Южной Георгией и Южными Сандвичевыми островами. Тут же показались в первый раз большие голубые бурные птицы.

Я сегодня с некоторыми офицерами обедал у лейтенанта Лазарева, и, к удовольствию моему, нашел на шлюпе «Мирном» всех совершенно здоровыми; после обеда тотчас возвратился на «Восток». Тогда на самое короткое время сквозь облака показались солнце и луна. Явление обоих светил в одно время в сих широтах весьма редкое, ибо почти беспрерывно небо покрыто облаками. Пройдя между небольших кусков льда и продолжая курс к югу, в 6 часов мы увидели сплошной лед, заграждающий совершенно путь по сему направлению. Когда подошли ближе ко льду, нас окружили дымчатые альбатросы, пеструшки, малые и большие голубые бурные птицы; наконец, появились и белые снежные бурные птицы в большом количестве и летали довольно близко от нас; показались и киты.

В 8 часов вечор а шлюпы дошли до сплошного твердого льдяного пространства, при краях коего были в разном положении один на другой набросанные большие куски льда. К югу видно было множество больших льдяных островов, из коих один величиною не менее пяти миль. Капитан-лейтенант Завадовский, смотря на сей остров сквозь мрачность, заключил, что видит берег. С салинга льды простирались на запад за предел зрения, а к востоку видны были на SОtО. Я переменил курс и пошел на О вдоль льдяного пространства, имея намерение, обойдя оное, опять обратиться на юг, но встретил препятствие; сплошной лед еще продолжался далее и окончания его не было видно, почему вовсю ночь я держал в параллель льда, оставляя к югу пространное льдяное поле, а к северу льдяные острова.

29 ноября. В полночь было морозу 1°. В час ночи мы увидели направление льда от S к ONO, множество мелких льдин, а за оными недалеко сплошное, льдяное поле. Вскоре пошел снег мелкими сухими крупинками, но так густо, что шлюп «Мирный» скрылся, и мы не могли видеть далее пятидесяти сажен. Шлюп наш в короткое время осыпан снегом; набрали оного несколько кадок для употребления свиньям. Снег шел по направлению от SW и SO не более получаса, и когда перестал, ветр отошел к W, а потом к SW. В 3 часа утра ветр сделался свежее, горизонт несколько очистился, и мы увидели, что наш курс отдаляет нас от сплошного льда. По сей причине я лег на OSO, но в пятом часу вновь увидели льдяное поле и прошли возле большого плоского льдяного острова; обходили оный между множеством кусков мелкого льда, и вахтенный, управляя шлюпом с баку, часто кричал «право» и «лево», дабы миновать большие льдины, которые могли повредить шлюп. Один льдиной остров был плоский, вышиною в семьдесят пять футов, все стороны кругом были отвесны и около самой воды несколько обмыты во внутренность.

В 7 часов утра, когда льдяное поле имело направление к SO, мы переменили курс и пошли в параллель оного. К 8 часам солнце проглянуло, и мы видели китов, пускающих фонтаны; в первый раз показалась полярная птица; пестрые, голубые и белые бурные птицы и дымчатые альбатросы около нас летали во множестве.

В полдень находились в широте 63° 17 15" южной, долготе 166° 57 35" восточной. Склонение компаса найдено по разным компасам среднее 22°26 восточное. Сегодня унтер-офицер, рапортуя о благосостоянии такелажа, между прочим донес, что железный обух в носовой части шлюпа, за который стягивается фор-стень-штаг, идет из шлюпа вон. По осмотре сего необыкновенного обстоятельства, оказалось, что и железная планка, заложенная под чеку, от гнилости дерева вдалась на дюйм во внутренюю обшивку. Дабы помочь сему повреждению, надлежало увеличить железную планку, так, чтобы занимала большое пространство, и мы увеличили оную до семи дюймов.

Пред полуднем ветр перешел к SSW, день сделался прекрасный, небо очистилось от облаков, и нам удалось измерить несколько расстояний луны от солнца. Извлеченная из оных долгота, средняя в полдень следующая:

Мною из тридцати расстояний ……………………….. 167° 52 48" О

Капитан-лейтенантом Завадовским из тридцати расстояний… 167° 35 30"»

Штурманом Парядиным из тридцати расстояний ………….. 167° 50 14"»

Из всех девяноста расстояний средняя ……………….. 167° 36 11"»

Лейтенантом Лазаревым и мичманом Куприяновым из

четырнадцати расстояний …………………………… 167° 4 52"»

Впереди нас открылось пять льдяных островов, каждый не менее мили в окружности, все были плоски или горизонтальны, вышиною около восьмидесяти футов; один около шести миль в окружности; мы оставили оный к северу. Подошед к другому острову, легли в дрейф и послали два яла, чтоб нарубить льда. Ялы ходили взад и вперед и до 5 часов навезли льда двенадцать бочек средней руки и тридцать три мешка. Лед рублен от плавающих кусков, а потому был солоноват, но как лежал в мешках, то вся соленая вода стекала.

При набрании льда каждый раз на яликах людей переменяли, а по окончании сей холодной и мокрой работы я приказал дать служителям по стакану пуншу, почитая сие нужным для сохранения здоровья.

30 ноября. Снявшись с дрейфа, я лег на sso. В полночь со стороны ветра набежала пасмурность с небольшим снегом; морозу было 1°; ветр дул WSW. В 10 часов утра мы приближились к сплошному льду, почему принуждены переменить курс на SO. В 11 часов мрачность с густым снегом закрывала от нас все на расстоянии 100 сажен; мы шли между неисчислимым множеством льдяных островов разного вида и величины, и таковым же множеством рассеянных кусков плавающего льда; по сей причине я приказал убавить парусов. К счастью нашему, снег продолжался не более часа, и мы могли опять рассматривать льдяные острова и свободно проходить между оными.

В сие время видели на одном из островов, покрытых снегом, несколько десятков полярных птиц. По времени года можно полагать, что они сидели на яйцах; сих птиц мы встречали токмо за полярными кругами, и ежели королевские пингвины лапами держат и к телу прижимают яйцо, дабы доставить оному нужную теплоту, то неудивительно, что и сии птицы подобным образом, в густом пухе, согревают яйцо, сколько потребно для оживотворения зародышей. Шлюп имел большой ход, льдяной остров был неприступный по причине отвесных его сторон, а потому мы не могли сего с точностью исследовать.

В полдень мы находились в широте 64° 54 52" южной, долготе 160° 10 12" восточной. Морозу было полградуса. В 2 часа нам казалось, что уже приближились к окончанию сего льдяного поля, почему пошли на SSO между весьма частыми льдяными островами. Многие из оных были опрокинуты; мы сие узнавали по зелено-голубому их цвету, ибо та часть льда, которая долгое время была в воде, принимает сей цвет, а потом от выпадающего снега и изморози белеет.

В 3 часа пополудни мы опять увидели впереди продолжение сплошного льда, что принудило нас итти на OSO, где казалось окончание льдяного поля. В сие время проходили льдяной остров, коего окружность была около мили. На острове стояла льдяная башня, и с южной стороны был небольшой залив, в котором по нужде гребное судно могло бы укрыться, ежели бы ломкость стен сего убежища скорым их разрушением угрожала опасностью. Проходя близ острова, я выпалил из каронады в башню, но никакого вреда оной не сделал. На льдяных островах сидели полярные птицы; многие из небольших островов были покрыты желтоватым веществом от помета морских птиц, которые во множестве сидят на сих льдах.[339]

В 4 часа мы увидели продолжение сплошного льда, простирающегося к NO, и потому, дабы обойти сию преграду, легли на NOtN. В 5 часов пошли на O; в восемь опять увидели продолжение льда к N0; в девять легли на NN0, а в 10 часов принуждены подняться на ШУ, чтоб обойти сей лед. К большому счастью нашему, погода стояла прекрасная, и ветр способствовал необыкновенно частым переменам курса; ежели бы ветр нам не так благоприятствовал, мы бы находились в невыгодном положении в льдяных неизвестных заливах, из которых надлежало бы вылавировать, или от бурных ветров и ненастной погоды остаться навсегда между льдами.

1 декабря. С полуночи 1 декабря, переменяя направление, мы шли подле сплошного льда при ветре SWtS; морозу было 2,5°; небо облачно, и к востоку густая мрачность. В 5 часов утра число льдяных островов уменьшилось и сплотившееся пространное поле по-видимому оканчивалось на OtS; тогда я лег на О, вдоль сплошного льда, и не выпускал оного из вида.

В полдень мы находились в широте 64° 19 южной; по расстояниям луны от солнца определена следующая долгота:

Мною из тридцати расстояний........ 173° 46 23" О

Капитан-лейтенантом Завадовским из тридцати расстояний. 173° 33 20"»

Штурманом Парядиным из тридцати расстояний.... 173° 43 50"»

Средняя из девяноста расстояний*....... 173° 41 11"»

-

* В подлиннике опечатка — значится 43

С полудня ветр начал переходить к северу, и я еще не ожидал хорошей погоды, ибо нас опыты научили, что сим ветром в южных больших широтах всегда наносятся облака, туман, дождь или снег. От полудни до 6 часов вечера по обеим сторонам шлюпов было более ста льдяных островов, разной величины и вида, и множество разбитого плавающего льда; в 8 часов вечера не могли далее простирать плавание, ибо бесчисленное множество льдяных островов и разбитого льда окружало нас со всех сторон, и мы с большим трудом оных избегали. В сем опасном положении, не теряя времени, поворотили на правый галс и, беспрерывно переменяя курс в NW четверти, пролагали путь сквозь частые льдяные острова и мелкий лед, плавающий по всему пространству горизонта.

В сие время небо покрывалось облаками, ветр задул прямо от севера и крепчал; пасмурность, сопутница сего ветра, закрывала горизонт. Видя опасность, в которой мы находились, я переменил расположение нашего плавания. Встретя невозможность итти далее к югу, решился переменить курс несколько градусов к востоку и в новом месте, где не так много льда, вновь покуситься на юг. Простирать плавание подле краев сплошного льда, пробираясь сквозь мелкие льды и острова, было несомненно гибельно, а лавировать по причине тесноты невозможно, ибо шлюпы по их построению не могли выдерживать беспрестанных толчков от льдин. Шлюп «Восток» имел одну обшивку и пространства между членами не заделаны, даже носовая часть не была одета другою обшивкою и не обита медными полосами.

Проходя льдяные острова, мы заметили на одном три круглые отверстия, в коих, казалось, находились какие-то животные. Погода была весьма мрачная, и шел снег; мы лавировали во всю ночь короткими галсами между частыми льдами.

2 декабря. Ночью морозу было 1,5°; ветр все дул от n, при небольшой зыби от NW, небо облачно, горизонт мрачен и выпадал снег. В 5 часов утра, подошед к мелкому плавающему льду, мы поворотили от оного к северо-западу. В 7 часов вдруг ветр задул от юга с порывом, пошел густый снег и сделалась такая великая мрачность, что едва на 30 сажен можно было видеть. Толь нечаянная перемена в нашем и так уже худом положении подвергла нас крайней опасности. Служители с большим трудом убрали замерзшие паруса; я продолжал итти тем же галсом, дабы не разлучиться с шлюпом «Мирным» и для того сделал сигнал пушками привести на левый галс; после сего по крепкости ветра приказал взять у марселей по два рифа, и только хотели отдать марса-фалы, как с баку закричали: «впереди льдяной остров»; и мы находились от оного так близко, что спуститься не было места, а подняться сила ветра не позволяла; мы прямо попали бы на остров, ежели бы провидение нам оного ко времени не открыло; прибавя с поспешностью парусов, миновали и сие опасное место на ветре, в самом близком расстоянии, так что отражение волн от льда доходило до шлюпа.

Чрез каждые полчаса я производил выстрел с ядром из каронады, чтобы звук был слышнее шлюпу «Мирному», но мы ответа не слыхали. При пальбе, гаки каронадных брюк лопались, хотя уже много палили из сих орудий с ядрами; вероятно, что перемена и хрупкость железа происходили от мороза, который тогда был до трех градусов.

К полудню мрачность несколько прочистилась, мы с салинга тщетно искали шлюпа «Мирного», я полагал, что он назади; по условию нашему мы должны были, в случае разлуки, искать друг друга трое суток на том месте, где последний раз виделись; по сим причинам я поворотил на другой галс и прибавил парусов. Ветр отходил более и более к югу, погода прояснилась, и шлюп «Мирный» открылся на О, чему мы несказанно обрадовались; я приказал дать чарку рому тому матрозу, который первый усмотрел сопутника нашего, чудесно спасенного.

Шлюп «Мирный» при перемене ветра с снегом остался на одном месте в дрейфе на разные галсы, держась около одного льдяного острова для безопасности. В половине третьего часа пополудни, идучи контргалсом, мы соединились, и лейтенант Лазарев, поворотя, следовал за шлюпом «Восток».

Мы опять оба шли к O, пролагая путь между ледяными островами. Юго-восточный ветр с снегом постепенно свежел; морозу было 2°. В 6 часов принуждены убавить парусов, дабы не уйти от шлюпа «Мирного»; достигли оконечности пространного льдяного поля, коего северные закраины обошли в продолжение пяти дней, т. е. от 28 ноября до 2 декабря. Сие льдяное пространство не менее 380 миль, сколько мы увидеть могли, состоит из кусков льда, разными ветрами один на другой набросанных, в разных положениях и видах; внутри же были возвышающиеся льдяные острова; некоторые имели вид готической острой крыши большого здания, а иные развалившихся древних башен и тому подобного.

Ветр час от часу свежел и принуждал нас убавить парусов. В сие время мы проходили льдяной остров, который был длиною в пять миль, вышиною от восьмидесяти до ста футов от поверхности моря, бока имел отвесные и весь покрыт снегом. Далее к востоку и к югу льдов было не видно, и потому мы несли паруса не по силе ветра, дабы до шторма, коего ожидали, уйти на открытое место, и тогда уже с парусами убраться; при сей предосторожности претерпевали жестокие удары в носовую часть и нередко половина бока на шлюпе «Востоке» находилась в воде.

В 8 часов, вышедши на чистое место, мы убрали паруса и остались под зарифленным грот-марселем, фок-стакселем и штормовою бизанью.

В 10 часов оба шлюпа приведены в бейдевинд; в сие время настала мрачность и пошел снег, а вскоре за сим последовала буря. Порывы ветра набегали ужасные, волны подымались в горы, и подветренные их стороны были особенно круты, чему, конечно, причиною необыкновенная густота воды; морозу тогда было 3°; волны быстро неслись, море покрылось пеною, воздух наполнился водяными частицами, срываемыми ветром с вершины валов, и брызги сии, смешиваясь с несущимся снегом, производили чрезвычайную мрачность, и мы далее двадцати пята сажен ничего не видели. Таково было наше положение при наступлении ночи!

До начала бури пасмурный горизонт уже не позволял нам видеть далеко вперед, отчего и не могли избрать места свободного от льда; нас дрейфовало наудачу, и мы беспрестанно ожидали кораблекрушения. Всевозможные меры были приняты, держали марсели не по силе ветра, имели все штормовые стаксели и рифленый фок в готовности, чтоб спуститься, когда встретим льдяной остров, но ежели бы увидели оный, то почти вместе с нашею гибелью.