Сфера принудительного труда

В годы второй пятилетки сфера принудительного труда получает свое организационное оформление и становится важным фактором развития экономики, приобретая огромные масштабы. Значительную часть ее составляли ссыльные или спецпереселенцы (с 1934 г. — трудпоселенцы), более половины которых было сосредоточено на Урале и в Западной Сибири. Ссыльных, как правило, привозили в безлюдные места и бросали в открытом поле. Те, кто имел топоры, пилы и лопаты немедленно начинали "обживаться", рыть землянки, строить дома. С увеличением числа домов, росло число могил на близлежащих кладбищах. Так рождались спецпоселения, ставшие одним из средств принудительной колонизации. В 1933 г. в них прибыло почти 400 тыс. "кулаков" и членов их семей, вдвое больше, чем в предшествующем году. Однако общее число спецпереселенцев в стране уменьшилось на 70 тыс., вследствие высокой смертности и массовых побегов. В том же году, например, умерло 152 тыс. переселенцев, бежало — 246 тыс. По мере решения задач сплошной коллективизации "кулацкая ссылка" постепенно сокращается в своих размерах. В 1934 г. в трудпоселки прибыло 255 тыс., в 1935 г. — 246 тыс., в 1936 г. — 165 тыс., в 1937 г. — 128 тыс. человек. Однако на конец 1937 г. их общая численность составила только 878 тыс., т. е. почти на 450 тыс. меньше, чем на конец 1931 г., когда число спецпереселенцев достигло максимальной отметки.

К 1935 г. трудпоселенцы уже несколько обжились на новых местах, обустроились. В трудпоселках появились школы, профтехучилища, техникумы. Началось размывание их жителей вследствие увеличения лиц, не состоявших на учете НКВД. (Надзор, хозяйственное устройство и другие вопросы управления в трудпоселках осуществляли комендатуры НКВД, а в масштабах СССР — Отдел трудовых поселений ГУЛАГа). В мае 1934 г. трудпоселенцы были восстановлены в гражданских правах, а с января 1935 г. — в избирательных. Одновременно с 1934 г. трудпоселенцы обязаны были платить налоги и погашать задолженность по ссудам, выданным на первоначальное обустройство. Однако восстановление трудпоселенцев в правах было далеко не полным. До конца 1938 г. они не имели паспортов, их не могли призывать в Красную Армию, они не имели права возвратиться на старые места своего проживания. Тем не менее число людей, самовольно покидавших трудпоселки, постоянно увеличивалось.

По мере продвижения в наиболее удаленные, суровые и малонаселенные районы освоения — безводные степи и арктический пояс усиливалась роль такой формы принудительного труда, как исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ), отличавшиеся особенно жестоким режимом. К 1937 г. в них содержалось, по данным НКВД, 821 тыс. заключенных. Эти лагеря становились главным средством освоения новых труднодоступных районов и использования дешевой рабочей силы в экстремальных условиях. Почти каждый такой лагерь имел свою столицу (главный лагерь) и пригороды (лагерные пункты, лагпункты). Отдаленная Колыма и ее столица Магадан, добраться куда можно было лишь морем, да и то только в определенный период года, стали символом ГУЛАГа.

В дополнение к лагерям была придана система более мелких и многочисленных исправительно-трудовых колоний (ИТК), раскинутых по всей огромной стране. В них к 1937 г. по данным НКВД находилось 375 тыс. заключенных.

Привлечение принудительного труда позволило решить многие задачи индустриализации. Трудом заключенных прокладывались каналы, железные дороги, возводились промышленные объекты. Значительное число заключенных было занято на добыче золота, цветных металлов. Трудом спецпереселенцев, объединенных в колхозы и совхозы, раскорчевывались и осваивались новые земли, много их было занято в угольной, лесной промышленности. Государство провозглашало политику "исправления принудительным трудом", в которой, по мнению многих, было больше лицемерия, чем реализма. Тем не менее те лица, которые активно проявили себя в "социалистическом строительстве", имели хорошие шансы на прощение, на получение наград и даже на продолжение карьеры. В 1930-е годы весьма популярным был фильм "Заключенные", в котором описывался процесс быстрого перевоспитания в Беломорбалтлаге заключенных, как уголовников, так и политических, их превращение в активных участников социалистического строительства. Реальная же картина была далеко не столь радужной. Следует обратить внимание на неестественный, искусственный характер освоения новых районов, который не столько решал проблемы, сколько закладывал основы для будущих противоречий в их развитии.

Общественный энтузиазм

Но было бы неправильно, однако, сводить проблему освоения северных и восточных районов только к средствам принуждения и репрессий. На вторую пятилетку приходится развертывание грандиозных кампаний по исследованию природных ресурсов северных и восточных районов, прокладыванию новых трасс, Северного морского пути. Энтузиасты этого освоения становились героями, "знатными людьми страны Советов". Вся страна напряженно следила за спасением "челюскинцев". Именами геологов, ученых, летчиков, штурманов — пионеров освоения Арктики пестрели страницы газет, о них снимали фильмы, ставили пьесы. Они становились образцом для подражания и ориентирами для подрастающего поколения.

Итоги второй пятилетки

На 1937 год приходится завершение второго пятилетнего плана. Как и предыдущий, он не был выполнен по большинству показателей, хотя его производственные задания были намного ближе к реальности. Официально же провозглашалось, что план был выполнен за 4 года и 3 месяца. По промышленности он объявлялся выполненным на 102%. Этот общий показатель, составленный без учета инфляции и роста цен, не отражал положения дел в различных отраслях. В легкой промышленности процент выполнения был намного ниже запланированных показателей. Тем не менее за годы второй пятилетки в результате описанных выше мер наблюдалось довольно существенное повышение общественной производительности труда (по официальным данным на 64% по сравнению с 1932 г.).

В общем итоге "социалистического наступления" ценой огромных усилий были достигнуты значительные результаты по превращению страны в индустриальную державу. Несмотря на многочисленные издержки, процент ежегодного прироста производства в среднем составлял по разным оценкам от 10 до 16%, т. е. был весьма высоким, создающим впечатление о внутреннем динамизме системы и ее высоком потенциале. В сельском хозяйстве успехи были намного меньше. Если производство технических культур (хлопок, лен, сахарная свекла и т. п.) возросло по сравнению с нэпом на 30—40%, то производство зерновых топталось на месте. Только к 1937 г. достигло довоенного уровня производство животноводческой продукции, заметно уступая еще показателям последних лет нэпа.