 |
Глава 10 (перевод: Mari Cullen ) 2 страница
|
|
|
|
«Что ж, теперь у тебя появились новые мысли о том, какая же у Елены кровь».
Стефан мог слышать сокровенные мысли Дамона. Обычно Дамон всегда был готов начать драку, но прямо сейчас он почти слышал рыдания Елены над ее смертными друзьями, и почувствовал себя очень уставшим. Очень старым - столетним - и очень уставшим.
Но что касается вопроса, то да. Елена все еще балансировала в воздухе, иногда раскидывая руки и ноги в стороны, а иногда сворачиваясь клубочком, как котенок. Ее кровь была словно ракетное топливо для вампира, по сравнению с второсортным бензином во многих других девушках.
А Стефан хотел драться. И даже не пытался это скрывать.
«Я был прав, - подумал Дамон, - для вампиров желание устроить драку сильнее, чем любое другое желание, даже сильнее нужды утолить голод или, в случае Стефана, сильнее заботы о его… как там это слово? Ах, да. Друзьях. »
Стефан все еще прижимал его к земле, но сейчас Дамон пытался избежать потасовки, стараясь перечислить свои ценные качества, которых насчитал немного. Мысли. Речь. Склонность к грязным разборкам, которую Стефан, кажется, не мог понять. Логика. Инстинктивная способность находить слабые места противника…
Хммм…
- Мередит и, - «Черт! Как же зовут того мальчишку? » - и ее спутник сейчас уже мертвы, я думаю, - невинно произнес он, - Мы можем остаться здесь и драться, если ты хочешь это так назвать, учитывая что я тебя никогда и пальцем не трогал… или мы можем попытаться реанимировать их. Интересно, что же ты выберешь?
Ему действительно было интересно, насколько Стефан сейчас мог себя контролировать.
Но тут Дамон словно будто бы уменьшил масштаб изображения на фотоаппарате: Стефан кажется стал меньше. Он воспарил на три фута над землей, а затем приземлился и в изумлении огляделся вокруг себя, очевидно не понимая, что он только что находился в воздухе.
|
|
|
Дамон заговорил в этот момент, пока Стефан был наиболее уязвим.
- Это не я ранил их, - добавил он, - Если ты посмотришь на Бонни, - «хорошо хоть я знаю ее имя», - ты увидишь, что ни один вампир не смог бы сделать это. Я думаю, - просто добавил он, - что их атаковали деревья, которые контролировали малахи.
- Деревья? - Стефану едва ли нужно было время, чтобы взглянуть на исколотую руку Бонни. Затем он сказал, - Надо внести их в дом и уложить в теплую воду. Ты возьмешь Елену…-
«О, прекрасно. В самом деле, я бы отдал что угодно, что угодно…»
- … и в этой машине вместе с Бонни поедешь прямо к пансионату. Разбуди миссис Флауэрс. Сделай для Бонни все, что сможешь. А я пойду и заберу Мередит и Мэтта…
«Так вот оно как! Мэтт. Если б я только помнил…»
- Они впереди у дороги, верно? Это там, где у тебя впервые произошел выброс Силы?
«Разве это выброс…? Почему бы не быть честным и не назвать это просто слабым всплеском? »
И пока он еще помнил… М - Мерзкий, Э - Эгоистичный, Т - Трус. Вот и получилось. Конечно, это можно было бы отнести к ним ко всем, но, к сожалению, не всех их зовут Мэтт. О, черт, разве там не должна быть еще одна буква Т в конце? Мерзкий Эгоистичный Трусливый Тип? Эгоистичный Тупой Тип?
- Я спросил, все в порядке?
Дамон вернулся к реальности.
- Нет, не все в порядке. Их машина сломана. Ты не сможешь на ней уехать.
- Я полечу и буду тянуть ее за собой.
Стефан не хвастался, а просто заявил это как неоспоримый факт.
- Но она разбита на куски.
- Я скреплю их вместе. Ну же, Дамон. Прости, что я атаковал тебя. У меня было абсолютно неправильное представление о том, что же произошло. Но Мэтт и Мередит, должно быть, сейчас действительно умирают, и даже со всей моей новой Силой, и Силой Елены, мы можем и не спасти их. Я повысил температуру тела Бонни на несколько градусов, но я не могу остаться здесь и продолжать медленно повышать ее и дальше. Пожалуйста, Дамон.
|
|
|
Он уложил Бонни на пассажирское сиденье.
Вот теперь это больше походило на прежнего Стефана, но исходя из уст такого силача, которым был новый Стефана, его слова имели другой оттенок. И если Стефан считает, что он всего лишь мышь, значит он и есть мышь. Конец дискуссии.
Раньше Дамон чувствовал себя сильным и опасным, как извергающийся вулкан Везувий. Теперь он вдруг почувствовал себя так, словно стоял возле Везувия, и гора яростно грохотала. Ого! Он действительно чувствовал страх, просто находясь так близко к Стефану.
Он призвал на помощь все имеющиеся у него способности, мысленно заковывая себя в лед, и надеялся что, по крайней мере, спокойное дыхание придаст уверенности его ответу.
- Я пойду. Увидимся позже - надеюсь, те смертные еще не умерли.
Как только они разошлись, Стефан мысленно направил к нему осуждающие слова - не болезненный выговор, как когда он отбросил Дамона к дереву, а обычное убеждение, в каждом слове которого он ясно выразил свое отношение к брату.
Дамон же, удаляясь, послал Стефану последнее сообщение:
«Я не понимаю, - подумал он невинно, - Что неправильного в том, что я сказал, что надеюсь на то, что те смертные еще живы? Знаешь, я был в магазине почтовых открыток, - он не упомянул, что пришел туда не за открытками, а за молоденькими кассиршами, - и в них есть надписи, типа «Надеюсь, у вас все в порядке» и «Соболезную», и это, вероятно, означает, что ранее посланная открытка была недостаточно эмоциональна.
Так что же неправильного в выражении «Надеюсь, они не умерли»? »
Стефан даже не потрудился ответить. Но Дамон послал вникуда быструю и ослепительную улыбку, когда сел в Порше и отправился к пансионату.
Он потянул за собой бельевую веревку, которой была привязана парящая над ним Елена. Она балансировала в воздухе - ее ночная рубашка раздувалась прямо над головой Бонни - или точнее, над тем местом, где должна была быть голова Бонни. Бонни всегда была маленькой, но из-за этой замораживающей болезни она еще и свернулась калачиком. Елена практически могла сидеть на ней.
|
|
|
«Привет, принцесса. Выглядишь великолепно, как всегда. Да я и сам неплохо выгляжу. »
Это было одно из худших приветствий в его жизни, подумал он уныло. Но он почему-то не чувствовал себя собой. Изменения Стефана поразили его - вот что идет совсем не так, решил он.
- Да… мон.
Дамон вздрогнул. Голос Елены был тихий и нерешительный… и абсолютно прекрасный: стекающая каплями сладость, мед, вытекающий прямо из пчелиных сот. Он был уверен, что ее голос стал ниже, чем до превращения, и что она стала произносить слова действительно медленнее. Вампиру это напоминало сладкое «кап-кап» из только что вскрытой человеческой вены.
- Да, ангел? Я называл тебя «ангелом» раньше? Если нет, то это было просто упущение с моей стороны.
И когда он сказал это, он понял, что в ее голосе присутствовал еще один компонент, который он не учел раньше: чистота. Пронзительная чистота ангела или херувима. Это должно было отвлечь его, но это наоборот напомнило ему, что Елена была тем, кого следует принимать всерьез, и никогда не относиться легкомысленно.
«Я относился бы к тебе серьезно, или легкомысленно, или как бы ты только не захотела, - подумал Дамон, - если бы ты не была так зациклена на этом идиоте - моем младшем брате. »
Два фиалковых солнца повернулись к нему: глаза Елены. Она услышала его.
Первый раз в жизни Дамон был окружен людьми, которые были сильнее его. А для вампира Сила была всем: материальные ценности, положение в обществе, добыча, отдых, секс, деньги, сладости.
Это было странное чувство. Но совсем не неприятное… в отношении Елены. Ему нравились сильные женщины. И он веками искал достаточно сильную.
Но взгляд Елены быстро вернул его обратно к сложившейся ситуации. Он криво припарковался возле пансионата, схватил умирающую Бонни и взлетел по узкой винтовой лестнице в комнату Стефана. Это было единственное место, в котором, как он знал, находилась ванна.
В крошечной ванной комнате едва ли хватило бы места для троих, а Дамон нес на руках Бонни. Он наполнил старинную, четырехфутовую ванну водой, которая, как ему подсказали его чутко настроенные инстинкты, была на пять градусов выше ледяной температуры тела Бонни. Он пытался объяснить Елене, чем он занимается, но она, казалось, потеряла к этому всякий интерес и кружила по спальне Стефана, как большая копия Тинкербелл, посаженная в клетку. Она натыкалась на закрытое окно, а затем подлетала к открытой двери, оглядываясь по сторонам.
|
|
|
Какая дилемма. Попросить Елену раздеть и искупать Бонни и пойти на риск, что она может окунуть ее в воду не той стороной? Или попросить Елену сделать это, а самому присмотреть за ними обеими, но не прикасаться - пока не случиться какая-нибудь катастрофа? Плюс, кто-то должен найти миссис Флауэрс, чтобы она сделала горячие напитки. Написать записку и послать с ней Елену? Тогда здесь в любой момент может стать на одну пострадавшую больше.
Дамон поймал взгляд Елены, и все незначительные заботы, кажется, испарились. Слова появились у него в голове, даже не побеспокоив его уши.
«Помоги ей. Пожалуйста! »
Он вернулся обратно в ванную, положил Бонни на плотный коврик, лежавший там, и стал освобождать ее от одежды, как креветку от панциря. Сначала снял толстовку, а затем летний топ, который был под ней. Затем маленький бюстгальтер - чашечки размера А, - печально заметил он, отбрасывая его и стараясь не смотреть прямо на Бонни. Но он не мог не заметить, что следы от уколов, оставленные деревом, были повсюду.
Затем должны были последовать джинсы, но возникла небольшая заминка, потому что ему пришлось сесть и положить ее ноги к себе на колени, чтобы стянуть с нее туго зашнурованные высокие кеды, прежде чем с ее лодыжек можно будет снять джинсы. А затем и носки.
Ну вот и все. Бонни лежала обнаженная, за исключением следов ее собственной крови на теле и розового шелкового нижнего белья. Он поднял и погрузил ее в ванну, вымокнув и сам. Вампиры иногда принимали ванны с кровью девственниц, но только по-настоящему сумасшедшие пробовали это на самом деле.
Когда он уложил Бонни в ванну, вода в ней стала розовой. Он не стал закрывать кран с водой, потому что ванна была очень большая, а сам сел рядом, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Дерево влило в Бонни какую-то жидкость через иголки. И что бы это ни было, это было совсем не хорошо. Значит, нужно от этого избавиться. Самым разумным решением было бы высосать это, как яд после змеиного укуса, но он не мог решиться сделать это, пока не был бы уверен в том, что Елена не проломит ему череп, если найдет его методично обсасывающего верхнюю часть тела Бонни.
Ему нужно было придумать что-то получше. Кровавая вода почти не скрывала миниатюрных форм Бонни, но она помогала сделать детали более размытыми. Одной рукой Дамон поддерживал голову Бонни у края ванны, а другой же он начал выдавливать и соскребывать яд с ее руки.
|
|
|
Он понял, что делает все правильно, когда почувствовал смолистый сосновый запах. Яд был таким густым и липким, что даже еще не успел впитаться в тело Бонни. Дамон смог бы таким образом очистить ее тело от небольшого количества этого яда, но было ли этого достаточно?
Осторожно, наблюдая за дверью и напрягая все свои чувства, Дамон поднял руку Бонни к своим губам, будто собираясь ее поцеловать. Но вместо этого, он взял в рот ее запястье и, подавляя желание укусить, начал просто высасывать яд.
Он почти немедленно сплюнул. Его рот был полон смолы. Соскребания яда определенно было недостаточно. И высасывания тоже. Даже если бы он нашел еще пару десятков вампиров и прилепил бы их всех к маленькому телу Бонни, как пиявок, это тоже бы не помогло.
Он снова присел на корточки и посмотрел на нее, на эту смертельно отравленную ядом женщину-ребенка, которую он давал слово спасти. В этот момент он понял, что промок до самой талии. Он послал негодующий взгляд на небеса и стянул с себя черную кожаную куртку.
Что еще он может сделать? Бонни помогло бы заклинание, но у него не было ни малейшей идеи о том, какое специальное заклинание ей нужно, и он не знал ни одной ведьмы, к которой можно было бы обратиться. Знакома ли миссис Флауэрс с колдовством? Помогла бы она ему, если бы умела колдовать? Или она просто сумасшедшая старая леди? Существует ли какое-нибудь общее заклинание - для людей? Он мог бы отвезти ее к таким же смертным людям, как она и позволить им попытаться применить свои некомпетентные знания - привезти ее в больницу - но тогда врачи будут иметь дело с девушкой, которая была отравлена Темными Силами из таких темных мест, которых им никогда не будет позволено увидеть или понять.
Рассеяно, он вытирал полотенцем руки и ладони и свою черную рубашку. Теперь, он взглянул на полотенце и решил, что Бонни, по крайней мере, заслуживает капельку скромности, особенно сейчас, когда он больше ничего не мог придумать, чтобы ей помочь. Он опустил полотенце в воду, растянул его и подоткнул концы под тело Бонни, закрыв ее от ног до горла. В некоторых местах полотенце всплывало, в других тонуло, но в целом, исполнило предназначение.
Он сделал воду погорячее, но это было уже неважно. Бонни действительно умирала, такая молодая…
«Давным- давно, в Италии, мои сверстники правильно называли таких, как она, -«девицами» - уже не девочка, но еще не женщина…» - подумал он. Это было особенно удачное слово, так как любой вампир мог бы сказать, что она была еще девицей в обоих смыслах.
И ведь все это произошло прямо перед его носом. Ловушка, быстрая атака, блестящая техника и синхронность - они убили эту девушку, пока он просто сидел и смотрел. Апплодисменты.
Дамон мог чувствовать, как что-то медленно поднималось у него внутри. Это вспыхнуло огнем, когда он подумал о наглости малахов, которые охотились на его людей прямо перед его носом. Он даже не задавался вопросом, когда эта группка в машине успела стать его людьми - он полагал, потому что они были так близко в последнее время, что, казалось, он мог ими распоряжаться, говорить кому из них жить, а кому умирать, или стать такими же, как он сам. Пожар внутри разгорался все больше, когда он подумал о том, как этот малах манипулировал его мыслями, погружая его в блаженное созерцание смерти, пока сама смерть разворачивалась прямо у его ног. А теперь пламя внутри достигало угрожающих масштабов, потому что он слишком много увидел за этот день… И это было действительно невыносимо…
… И это была Бонни…
Бонни, которая никогда не причиняла вреда… безобидному существу по злому умыслу. Бонни, которая была, как котенок - только показывала коготки, но никогда бы никого не поцарапала. Бонни, с ее волосами, которые были почти земляничного цвета, но выглядели всегда так, как будто пылали огнем. Бонни, с ее просвечивающей кожей, с нежно-фиолетовыми речками и устьями вен на ее шее и внутренней стороне рук. Бонни, которая еще совсем недавно украдкой смотрела на него своими большими детскими глазами, карими, сверкавшими как звезды из-под ресниц…
Его челюсти и клыки болели, и ему казалось, что его рот горел из-за отравленной смолы.
Но на все это он не обращал внимания, потому что его волновала совсем другая мысль.
Бонни просила его о помощи почти целых полчаса, прежде чем поддалась темноте.
Вот что ему следовало помнить. Следовало понять. Бонни звала Стефана - который был слишком далеко и слишком занят своим ангелом - но ведь она звала и Дамона тоже, и она умоляла его о помощи.
И он проигнорировал ее. Трое друзей Елены лежали у его ног, и он не обратил внимания на их агонии, не обратил внимания на неистовые мольбы Бонни не дать им умереть.
Обычно, такие события только подтолкнули бы его на то, чтобы поскорее уехать из города. Но почему-то он все еще был здесь и все еще переживал горькие последствия своих собственных поступков.
Дамон облокотился о стену и закрыл глаза, пытаясь отключиться от ошеломляющего запаха крови и заплесневелого запаха… чего-то.
Он нахмурился и огляделся вокруг. Маленькая комнатка была чистой даже по углам. Здесь не могло быть плесени. Но запах не исчезал.
И тогда он вспомнил.
Глава 12 (Перевод: Мэри-Элис * Love Ian Somerhalder * Брендон)
Все это вернулось к нему, все: тесные проходы, маленькие окна и заплесневелый запах старых книг. Он был в Бельгии приблизительно 50 лет назад, и был удивлен, когда нашел Англоязычную книгу на такую тему. Но вот она, обложка износилась почти до дыр, а записей, если они когда-то были, не осталось вовсе. Страницы внутри отсутствовали, так что никто никогда не узнает автора, если таковой существовал. Каждая запись в ней, каждый рецепт, заклинание или проклятие, несло в себе запрещенное знание.
Дамон мог легко вспомнить самый простой период всех: ________________________(тут идет видимо то самое заклинание, в стихотворной форме и некоторые слова не понятны, прошу прощения за это неудобство).
Они конечно причиняли вед лесу, в месяца так называемого, летнего солнцестояния. Дамон не хотел оставлять Бонни и конечно не желал, чтобы Елена увидела то, что он собирался делать. Все еще держа голову Бонни над теплой розовой водой, он расстегнул свою рубашку. Нож из твердой породы дерева(наверное тут говориться о рукоятке ножа), висел в ножнах у его бедра. Он вытащил его одним быстрым движением и сделал разрез около своего горла.
Из пореза быстро пошла кровь. Засовывая обратно кинжал, он вытащил ее из воды и попробовал приложить ее губы к порезу.
«Нет, это глупо», - подумал он с непривычным для себя осуждением. - «Она простудится снова, и у меня нет никакого способа заставить ее пить». Он позволил Бонни опуститься назад в воду и стал думать. Тогда он снова вытащил нож и сделал себе другой порез: этот был на его руке, около запястья. Он следил за веной, пока кровь не стала устойчиво течь. Тогда он поднес запястье к открытому рту Бонни, придерживая ее голову одной рукой, а другой регулировал уровень наклона ее головы. Ее губы были приоткрыты, и кровь красиво стекала в него. Периодически она глотала, в ней еще трепетала жизнь.
«Это точно также как кормить птенца», - думал он, чрезвычайно довольный своей изобретательностью.
Он ослепительно улыбнулся, без видимой на то причины.
Теперь, только бы это сработало. Дамон немного изменил положение, чтобы было удобнее и снова поднял Бонни, продолжая кормить ее. Это было смешно. Это было смешно для него. Здесь, прямо сейчас, вампир не ужинал человеком, а пытался спасти ее от смерти, кормя своей кровью.
Он хотел большего. Он пытался следовать всем человеческим традициям и обычаям, пробуя раздеть Бонни, не ставя под угрозу ее девичью скромность. Это было захватывающе. Конечно, он видел ее тело так или иначе: не было никакого способа избежать этого. Это было очень волнующе, когда он пробовал следовать правилам. Прежде он никогда этого не делал.
Возможно потому, что Стефан получил свои шишки. Нет, у Стефана есть Елена, которая была человеком, вампиром и невидимым духом, а теперь кажется что она ангел, если они вообще существуют. Елена была привлекательна сама по себе, и то что он не думал он ней последние пару минут, можно считать рекордом.
Он должен был позвать ее, возможно привести ее сюда и объяснить… __________________________________________________________________________________.
Дамон внезапно понял, что мог почувствовать ауру Елены в спальне Стефана. Но прежде чем он мог подумать, он услышал шум, затем быстрые шаги, следом другой грохот. И затем дверь ванной открыл очень злой…
Мэтт подошел ближе, его загорелые щеки пылали румянцем. В руках он держал маленький розовый бюстгальтер Бонни. Он уронил его, словно тот его укусил, затем снова поднял, раскрутил и швырнул в Стефана входящего в ванну. Дамон наблюдал за этим, развлекаясь.
- Зачем ты убиваешь их, Стефан? Ты нуждаешься только в их крови? Ты будешь лечить их с помощью крови? Он кормит ее кровью! – Мэтт прервался, смотря, как будто хотел напасть на Дамона. «Плохая идея», - подумал Дамон.
Мэтт смотрел ему в глаза. «Противостоять монстру», - подумал Дамон, - «даже смешно».
- Позвольте… ее… забрать… - Медленно проговорил Мэтт, надеясь передать словами угрозу. Смотря на него таким взглядом, что у Дамона появилось ощущение, что тот видит его насквозь.
Потерявший дар речи Дамон, размышлял.
- Дурак! – Громко сказал он, качая головой. Хотя, возможно это послужит ему уроком на будущее.
- Ты сказал, дурак? Боже, Стефан, пожалуйста, помоги мне убить его! Он убил Бонни. – Слова, сказанные Мэттом, неслись из него одним потоком и на одном дыхании. Дамон видел как горит в огне его последний аргумент.
Стефан был на удивление спокоен. Продолжая стоять позади Мэтта, он сказал:
- Иди, посиди с Еленой и Меридит, - затем он обратился к брату. – Ты не пил ее кровь, - сказал он, и это предложение не было вопросом.
- Пить яд? Не мой вид забавы, братец.
Рот Стефана дернулся в намеке на улыбку. Он ничего не ответил, а просто смотрел на Дамона глазами полными понимания. Дамон возмутился.
- Я сказал правду!
- Это будет твоим новым хобби?
Дамон опустил Бонни, обратно в грязную от крови воду, чтобы выйти из ванной, которая превратилась в свалку, но…
Но она была его пациентом. Она выпила достаточно крови, чтобы начать меняться. Если то, количество крови, которую она выпила, окажется для нее не достаточно, то ей уже ничто не поможет.
Он закрыл свой порез на руке, чтобы остановить кровотечение, начал говорить…
И дверь снова с шумом распахнулась.
На этот раз это была Меридит, и держала в руках бюстгальтер Бонни. И Стефан с Дамоном испугались. «Меридит была сурова», - подумал Дамон. Она медленно осмотрела ванну, с разбросанной по всему полу одеждой. И спросила Стефана:
- Как она?
Чего не сделал в отличие от нее Мэтт.
- С ней все будет хорошо, - ответил Стефан, и Дамон удивился чувству облегчения и гордости, которое нахлынуло на него, за хорошо выполненную работу. __________________.
Меридит глубоко вздохнула и быстро закрыла глаза. Когда она сделала это, ее лицо покраснело. Возможно, она молилась. Прошли столетия с тех пор, когда Дамон молился и он никогда не знал ни одной молитвы.
Затем Меридит открыла глаза, огляделась, и ее лицо сново стало суровым. Она собрала в кучу одежду, разбросанную по полу и сказала:
- Если вот такой вещи, - сказала она, указывая на бюстгальтер, - не окажется надетой на Бонни, у вас будут проблемы.
Она начала мала им, словно флагом.
Стефан смутился. Как он мог забыть про это (про то, что она была без нижнего белья)? Дамон задался вопросом. «Как он мог быть таким невнимательным дураком? Разве Елена не носила такого когда-либо? » Дамон сидел неподвижно, полностью погруженный в свои мысли.
Затем он заговорил. Он нашел ответ на загадку Меридит.
- Ты хочешь прийти и проверить? – Спросил он резко поворачивая голову.
- Да, я проверю.
Она стояла спиной к нему, поскольку она подошла к ванне, опустила в воду руки и обмотала полотенце вокруг Бонни. И услышал ее облегченный вздох.
- Ее кровь у тебя на губах, - сказала она, когда обернулась. Ее глаза казались темнее, чем когда-либо.
Дамон был удивлен. Он по привычке, кусал рыжую, а потом забыл об этом.
- Ты пробовал высосать яд? – Спросил Стефан, бросая белое полотенце ему в лицо.
Дамон вытер ту сторону, на которую смотрела Меридит, и понял причину. Неудивительно, что его рот горел огнем. Этот яд булл довольно противным, хотя он не причинял вреда вампирам, но лишал жизни людей.
- У тебя еще на горле кровь, - продолжала Меридит.
- Неудачный эксперимент, - сказал Дамон, и подал плечами.
- Ты порезал свое запястье довольно серьезно.
- Для человека - возможно. Пресс – конференция закончена?
Меридит отступила назад. Он легко прочитал ее выражение лица и улыбнулся про себя. Дайте мне еще разъяренной Меридит!
Разочарование. Он уже видел такой взгляд у тех, кто отчаялся расколоть орешек по имени Дамон.
Меридит встала.
- Могу я как-то помочь, чтобы остановить кровотечение около рта? Может, выпьешь что-нибудь?
Стефан был поражен. Одной из проблем Стефана, было то, что он думал, что кормить людей своей кровью является грехом. Даже говорить об этом…
На самом деле так оно было даже привлекательнее. Людей – и даже вампиров – всегда тянет к порочному. Дамон был расстроен. Как можно вернуться назад, когда почти все считалось запретным? Потому что сейчас, ему очень не хватало таких удовольствий.
Меридит стоя спиной к ним, больше не казалась ему суровой. Дамон раздумывал над ответом на вопрос, что ему выпить.
- Милая… Любимая…
- У тебя слишком много любимых, - загадочно сказала Меридит, просто констатируя как факт то, что он многих называет любимыми, а не лезла в его личную жизнь и ушла. С путешествующим лифчиком Бонни.
Стефан и Дамон остались одни. Стефан подошел на шаг ближе к ванной, не сводя с нее глаз. «Ты так много пропустил, ты чурбан», - подумал Дамон. Да, это было то слово, которое он искал. Чурбан.
- Ты много для нее сделал, - сказал Стефан… с трудом подыскивая слова и скользя взглядом по Дамону и ванне, находящейся позади него. Наконец он ставился в стену.
- Ты сказал мне, что убил бы меня, если бы я этого не сделал. Я никогда не беспокоился об этом, - сказал он и ослепительно улыбнулся Стефану и не отворачивался, пока не повернулся он, чтобы посмотреть на него, а затем быстро отвернулся.
Ты сделал больше чем нужно для нее.
- С моим младшим братцем, никто никогда не знает, где заканчиваются твои обязанности. Скажи мне, что означает вечность? – Стефан вздохнул.
- По крайней мере, ты – не хулиган, который только терроризирует, когда у него есть возможность.
- Ты предлагаешь мне уйти, потому что они просят?
- Нет, я горжусь тобой, ты спас жизнь Бонни.
- Я не знал, что у меня есть выбор. Как, кстати вам удалось вылечить Меридит?
- Елена поцеловала их. Ты даже не понял, что она ушла? Я просил их возвращаться, пока не пришла она, и не вылечила их. Она вернулась к нам, поцеловала и исцелила. Все что я видел, это то, что она превратилась из духа в полноценного человека. Думаю это займет еще пару дней, судя по ее прогрессу, с того момента как она открыла глаза, и заканчивая сегодняшним днем.
- По крайней мере, она разговаривает. Не очень, но вы можете ее спросить обо всем. _________________________________________________________________________.
- Почему, Дамон? Почему ты не признаешь, что ты заботишься о ней, по крайней мере, поддерживаешь ее жизнь и не пристаешь к ней. Ты знал, что она не могла потерять много крови…
- Это был эксперимент, - быстро объяснил Дамон. – И сейчас все закончилось. Бонни проснулась и спала бы, жила бы или умирала на руках Стефана, а не на его. Он был мокрым, неудобным, и был сильно голоден, для того чтобы помогать им. Его рот горел. – Она в твоих руках, - сказал он резко. – Я уезжаю. Ты, Елена и… дурак можете все закончить.
- Его зовут Мэтт, Дамон. Не трудно запомнить.
- Это в том случае, если ты не имеешь никакого интереса к нему. Если он тебе не интересен. Поблизости находится слишком много красивых девушек, чтобы сделать из него что-нибудь, а не моей закуской.
Стефан в ярости ударяет по стене. Его кулак ударил по старой штукатурке.
- Черт побери, Дамон, это не все для чего нужны люди.
- Это все что мне от них нужно.
- Проблема в том, что ты большего у них не просишь.
- Это был эвфемизм. Это все что я собираюсь брать у них. Конечно, это все что меня интересует. Не думай, что мне нужно что-то еще. Бессмысленно искать доказательства, этой маленькой, грязной лжи.
Мелькнул кулак Стефана. Это был его левый кулак, Дамон держал голову Бонни на той стороне, поэтому он не мог наклониться. Она была без сознания, она могла бы набрать полные легкие воды и сразу же умереть. Кто знал этих людей, особенно когда они были отравлены?
Вместо этого, он сосредоточился на защите нужной стороны лица, подвергающейся наибольшей угрозе со стороны Стефана. Он не мог изящно уклониться, как делал это обычно. Он знал, что сможет взять удар, даже от нового улучшенного Стефана, продолжая держать девочку, даже если он сломает ему челюсть.
Кулак Стефана остановился в нескольких миллиметрах от лица Дамона.
Настала пауза. Братья смотрели друг на друга через расстояние нескольких фунтов.
Стефан глубоко вздохнул, и спросил:
- Теперь ты это допустишь?
Дамон был искренне озадачен:
- Допущу, что?
- То… что ты заботишься о ней. Вместо того чтобы ответить на удар и позволить Бонни погрузиться в воду.
Дамон посмотрел на него, затем рассмеялся и уже не смог остановиться.
Стефан отвернулся. Затем он закрыл глаза и погрузился в собственные мысли. Дамон все еще хихикал.
- И ты думал, что я заботился об этом небольшом…
- Почему же ты тогда это сделал? – Спросил устало Стефан.
- Захотел. Я сказал…. просто захотел…. – Дамон разразился сумашедшим хохотом от недостатка пищи и переполнявших его эмоций.
Голова Бонни ушла под воду.
Оба вампира кинулись к ней, отталкивая друг друга, поскольку у ванной, каждый хотел оказаться первым. Они быстро отступили, ошеломленные.
Дамон больнее не смеялся. Если что, то он как тигр бросился бы, чтобы вытащить девочку из воды. Стефан был близок к тому, чтобы победить его. Это было именно так, как Дамон и предполагал где-то час назад - ни один из них не подумал объединиться, чтобы вместе помочь девушке. Каждый пытался сделать это сам и мешал другому.
- Уйди с дороги братец, - прорычал Дамон, почти шипя.
- Не тебе судить. Уйди с дороги.
Вдруг произошло наподобие гейзера, и Бонни выплыла из воды самостоятельно. Она выплюнула из рта воду и закричала:
- Что случилось? – Тоном, от которого расплавилось каменное сердце.
_________________________________________________________________________. Стефан побежал к двери, чтобы сообщить остальным хорошие новости. На мгновение Дамон и Бонни остались наедине.
- Это ужасно на вкус, - горестно сказала Бонни, выплевывая оставшуюся воду.
- Я знаю, - сказал Дамон, уставившись на нее. Он испытал новое чувство, разраставшееся в нем. Когда Бонни сказала:
- Я жива! – Резко развернувшись на 180 градусов, Дамон опьянел от радости и гордости, появившихся в его сердце. Он и только он, вернул ее к жизни. Ее заполненное ядом тело, вылеченное им, именно его кровь помогла рассеять токсин. Его кровь.
Затем новое чувство, появившееся в нем, взорвалось.
Он ощутил трещину в своем сердце, из-за этого чувства, и большая часть его откололась.
Он прижимал Бонни к себе, ощущая влажное полотенце, через его шелковую рубашку, и чувствуя небольшое тело Бонни в своих руках. «Определенно девушка, а не ребенок», - подумал он. Он прижал ее к себе, как будто собирался наслодиться ее кровью – как будто ураган бушующий в морях, и отпустить ее, будет означать потерять ее, навсегда.
Еще больше трещин стало появляться в его каменном сердце, оно собиралось взорваться полностью – он был горд и рад, рад заботиться. Трещины продолжали распространяться в его сердце.
Бонни оттолкнула его. Она обладала большой силой, для такой маленькой девочки.
Она вырвалась из его объятий. Ее выражение лица снова радикально изменилось: теперь оно выражало страх, отчаяние и… да… отвращение.
- Помогите! Кто-нибудь, помогите! – Ее карие глаза, казались огромными, а ее лицо вновь побледнело.
Стефан ходил вокруг. Все что он видел, было то, что видела и Меридит, проскальзывая под его рукой из другой комнаты, или что видел Мэтт, пытаясь увидеть в маленькой ванне, переполненной людьми: Бонни, отчаянно сжимавшая свое полотенце, пытаясь закрыться им, и Дамон, стоящий на коленях, с ничего не выражающим лицом.
- Пожалуйста, помоги. - Он слышал, как я звала на помощь - чувствовала его там, на другом конце - но он просто наблюдал. Он стоял и наблюдал, белый как смерть. Он хочет убить нас всех, так как ему нужна наша кровь, поскольку ее нехватка убьет нас. – Пожалуйста, уберите его от меня!
Итак. Маленькая ведьма оказалась более опытной, чем он думал. Было весьма необычно признавать, что она обладает обратной связью с ним, у нее оказывается особый дар. К тому же теперь Стефан, может и не порвет его на мелкие кусочки. Она была одаренной, его птенец… нет, не птенец, не с ее сверлящим взглядом, полным ненависти, с которой Бонни не могла справиться.
Было тихо. У Дамона был шанс отрицать обвинение, но зачем? Стефан мог увидеть правду во всем этом. Возможно и Бонни тоже.
Отвращение появилось на всех лицах, как будто это была заразная болезнь.
Наконец Меридит поспешила вперед, захватывая другое полотенце. В другой руке она держала горячий напиток, похожий на какао, запах от которого разносился по всей ванной. Оно было горячим, и возможно эффективным оружием – не было способа избежать всего этого, не для усталого вампира.
- Сюда, - сказала она Бонни. – Мы в безопасности. Здесь Стефан, Мэтт и я. Возьми это полотенце, и позволь накинуть его тебе на плечи.
Стефан стоял тихо, наблюдая за всем этим, вернее, наблюдая за своим братом. Он сказал ему глядя на него одно слово.
- Пошли.
На четвереньках, как собака, Дамон нащупал свой жакет, позади себя, нашел его, и было жаль что эта поза не у кого не вызвала смеха. Но лица окружавшие его, выражали только равнодушие. Словно они были вырезаны из камня.
Но это было ничто, по сравнению с теми чувствами, которые снова разгорались в его душе. Его сердце, которое раньше было как скала, начало обламываться.
Их лица все еще выражали равнодушие, поэтому Дамон попробовал выйти из маленькой комнаты, слишком переполненной из-за большого количества людей. Некоторые из них говорили: Меридит с Бонни, дурак – нет, от Мэтта шел поток жгучей ненависти… но Дамон, в действительности, не разбирал ни слова. Он чувствовал запах большого количества крови в ванной. У каждого были небольшие раны. Их кровь обладала разными ароматами и он чувствовал себя окруженным ими. Его голова кружилась. Ему необходимо уйти отсюда, или он схватит самое близкое к нему существо и насладится его кровью прямо здесь. Сейчас он был измучен жаждой… безумно.
Очень, очень голоден. Он долго работал, не питаясь, и сейчас был окружен добычей. Они кружились перед ним. Как он мог сдержаться, чтобы не схватить одного из них? Можно ли было промахнуться?
Там была та, которой он еще не видел, и не хотел видеть. Прекрасное лицо Елены, было искривлено в ту же самую маску отвращения, которую он видел на всех лицах людей, присутствующих здесь. «Неприятно», - подумал он, и его любимое бесстрастие наконец-то вернулось к нему.
Но этого нельзя было избежать. Поскольку Дамон вышел из ванной, Елена стояла прямо перед ним. Его глаза были полузакрыты, как будто он не хотел видеть ее выражение лица.
Выражение лица Елены, было другим. Она выглядела взволнованной и расстроенной. На нем, не было и следа отвращения или ненависти, которое было у других.
Она даже говорила очень странной речью, которая была, так или иначе, подобна телепатии, которая позволяла ей входить в два уровня связи сразу (имеется ввиду: речь и чтение мыслей).
- Дамон. Расскажи мне о малахах. Пожалуйста.
Дамон только изогнул бровь. Рассказать этой группе людей о себе? Она что, смеется?
Кроме того, малах действительно ничего не делал. Она отвлекла его на несколько минут, которые слишком много значили. Бессмысленно обвинять малахов, когда все, что они сделали - укрепили его собственные убеждения. Он спрашивал себя, - «Имела ли Елена, хоть какое-нибудь понятие о его ночном времяпровождении? »
- Дамон. Я могу видеть все это. Но тем не менее, пожалуйста.
Возможно, я привык к наблюдению, за развороченными телами людей. Елена не ответила на эту мысль, таким образом, поставив его в тупик.
Это не было то ощущение, к которому он привык. У них были разные пути, люди к себе домой, а он в лес. Елена, конечно, осталась бы со Стефаном.
Конечно.
Учитывая обстоятельства, я бы не стал говорить «прощай». – Подумал Дамон, ослепительно улыбаясь Елене, которая смотрела на него. – Мы только скажем «пока», и на этом все закончится.
Никто не ответил ему.
- Дамон! – Теперь уже закричала Елена. – Пожалуйста. Пожалуйста.
Дамон уходил в темноту.
- Пожалуйста…
Потирая свою шею, он продолжал идти.
|
|
|
