 |
Из разговора патриарха Дзен-буддизма Секито и буддийского монаха Седая Эро.
|
|
|
|
| С |
огласно учению Будды, жизнь есть страдание, и человек, подчиняясь закону причинно-следственной связи всего сущего (кармы), обречен влачить свое земное бытие смиренно и беспрекословно - ведь он всего лишь звено в извечной цепи перерождений. Однако у человека остается надежда на спасение, на выход из греховного жизненного пути (сансары) и погружение в блаженство нирваны. Многие буддийские секты путем к спасению провозглашали аскетизм и пассивное самосозерцание, иные считали достаточным истовую молитву, поклонение святыням, но были и такие, что мобилизовывали разум и волю человека для неустанного труда во имя высшей цели.
Приверженцы тантрического буддизма в Индии превратили йогу в единственный способ достижения "трансцедентной мудрости" и обретения "великой энергии". В их мистическом учении о Высшем разуме были заложены богатые возможности самосовершенствования. Тантризм создал теорию перехода от обычного "ограниченного" сознания смертного к "просветленному" сознанию йога, а далее к сознанию святого (бодхисаттвы) и Будды. На практике усердные занятия помогли многим адептам обрести себя, до конца раскрыть свои индивидуальные способности. Прежде всего, это относится к мастерам всех видов воинских искусств, которые посредством йоги достигали высшей степени совершенства в своем деле, подключая "энергетику" организма к чисто техническим познаниям.
Тантризм, или " тайное учение ", именующийся также "учением о трех таинствах" - мысли, слова и дела,- ответвление от древа буддизма, который делится на два направления - Путь большой колесницы (Махаяна) и Путь малой колесницы (Хинаяна). При ближайшем рассмотрении становится очевидно, что все мистические флюиды, отголоски оккультизма и черной магии, пронизывающие кэмпо и другие воинские искусства в ареале распространения буддизма, берут свое начало в "тайном учении".
|
|
|
Хотя тантризм никогда не вступал в противоречие с ортодоксальным буддизмом, различия были весьма существенны, и на их почве возникло немало своеобразных сект. Говоря упрощенно, если верующий буддист любого толка почитает Будду и бодхисатв, придерживается обычных обрядов и читает сутры Махаяны, то последователь "тайного учения" видит мир в образе магического круга (мандала), читает заклинания, доступные лишь посвященным, отправляет многочисленные загадочные церемонии в узком кругу единомышленников и поклоняется наиболее таинственным божествам буддийского пантеона.
Тантризм зародился в Индии к середине 1 тысячелетия н.э. Создателем его считается мудрец Асанга из секты йогачара, впервые объединивший мистическую практику ведийской йоги с положениями буддизма Махаяны. Учение было запечатлено в текстах (тантрах), содержавших наряду с философскими и космогоническими построениями различные указания к тайным действам, цель которых - в слиянии личности с вселенским Единством и великой Пустотой. К 7-8 вв. тантризм размежевался на два направления: тантризм Левой и Правой руки. Первое, известное также под названием ваджраяна, укоренилось в Тибете и впоследствии дало богатый урожай парапсихологических и оккультных феноменов. Ваджраяна характеризуется крайним экстремизмом и сексуальными оргиями, связанными с культом женских божеств. В Китае и Японии получил распространение тантризм Правой руки, значительно более умеренный и проповедующий культ мужских божеств.
Кардинальным тезисом тантризма было признание трех таинств - мысли, слова и дела - нераздельными гранями всеобъемлющего единства Вселенной. Концепция трех таинств предполагала, что мысль, слово и дело суть различные проявления действительности Единого (самата). Следовательно, постижение Единого достигается равно медитацией, заклинаниями и конкретными физическими акциями. В свою очередь, Единое имеет свою манифестацию в телесном, физическом мире ("Телесная мандала") и в трансцендентном, метафизическом мире - иначе говоря, в "Алмазном мире" ("Алмазная мандала").
|
|
|
Путями к достижению Единого и к слиянию с Великой Пустотой, согласно доктрине тантризма, было чтение тантр и размышление на темы тантр, произнесение магических словесных формул (мантр) и воспроизведение магических жестов (мудр). Правильное сочетание путей гарантировало обретение сверхчеловеческого могущества.
Все предписания тантризма носили сакральных характер и были подчинены идее теснейшей взаимосвязи макрокосма и микрокосма, унаследованной, как и многие ритуалы, от йогической ведийской традиции. Оттуда же были заимствованы "приемы" черной и белой магии: гипноз, порча, насылание болезней и смерти,а также врачевание, укрепление духовных и физических сил, экзорсизм.
Важным аспектом в практике эзотерического буддизма было чтение молитвословий, извлечений из сутр (дхарани). Иногда дхарани, в которых молящийся как бы достигал единения с божеством, служили в качестве проклятий о должны были вызывать дождь, снег, насылать град, посылать здоровье или смерть. В начале и в конце, а иногда и в середине дхарани содержались магические созвучия - мантры, часто даже не имевшие никакого семантического значения. Особенно большая роль отводилась мантрам в тибетском буддизме, но влияние их заметно также в китайском и японском тантризме, от которого протягивается нить ко многим воинским искусствам. Отголоски учения о мантрах легко обнаружить в теории цюань-шу, кэн-до, аики-до, карате.
Согласно догмам тантризма, звучание мантр вызывает в теле вибрационные колебания, различные ритмы которых могут порождать те или иные состояния духа-разума, сознания. Мантры представляют собой также объекты медитации для духа-разума. Их истинный смысл познается в процессе медитации за счет "прорастания семян-биджа", заключенных в созвучии. Тем самым устанавливается единство между мыслью и словом, которые сопровождаются сакральным жестом.
|
|
|
Широко известна тибетская мантра "Ом-мани-падме-хум" ("О! Сокровище в лотосе!"), якобы способная проникать во все шесть сфер бытия и обеспечивать освобождение от бесконечного цикла рождений и смерти. Эта мантра развилась в целую магическую систему, как и многие менее популярные ее аналоги. Например,все звуки заклинания соотносятся с определенными цветами: ом - белый, ма - синий, ни - желтый, пад - зеленый, ме - красный, хум - черный. Цвета перекликаются с соответствующими стихиями и силами в природе. Пальцы рук, сложенные в мудру при произнесении заклинания, также отождествляются с цветами и символическими звуками.
Тантризм разработал учение об изначальных звуках-ростках, лежащих в основе творения и меняющих игрой звучания ритм Бытия. Биджа могут заменять всю мантру, слово и объект медитации. Все божественное, а следовательно, любой феномен природы имеет свое биджа, сила которой может передаваться праведнику при повторении звука и замыкании пальцев в мудру. В этом случае тело получает заряд энергии и силы, сокрытой в биджа.
В картине мира, мандале тантрических сект присутствуют пять таких изначальных звуков, корреспондирующих со сторонами света и центром: А, У, Э, И. Нередко грозные стражи ворот в буддийских храмах, запечатленные в характерных позах кэмпо, "произносят" (судя по форме губ) священные изначальные звуки. В них, по убеждению старых мастеров, кроется секрет концентрации энергии (ки - аи), мировой вибрации, ритма движений.
Отсюда и легенды о мастерах кэмпо, умевших парализовать противника боевым кличем.
Целью практики эзотерического буддизма является психическое единение с мирозданием и познание Пустоты, для чего необходимо дополнять медитацию и мантры безошибочными каноническими мудрами. Слова и мысли соприкасаются также близко, как звук и жест. Жест дает визуальное представление об активности тела и о таинстве слова, будучи своего рода "печатью, скрепляющей единство". Именно такое значение имеет и китайский иероглиф, употребляющийся для передачи понятия мудра. Спокойствие, бесстрашие, внимательность - всего можно достигнуть в слиянии с Единым мировым началом через дхарани, мантру и мудру, дополненные медитацией, при которой сила и энергия с объекта медитации переносятся на субъект. В слиянии с Единым, как учили основоположники тантризма, Тело и Дух-разум приходят к полной гармонии, дающей носителю этой гармонии бесконечное могущество.
|
|
|
Тантрический буддизм, развивший "учение о трех таинствах", наложил заметный отпечаток на воинские искусства в Китае и Японии, породив уникальную прикладную разновидность йоги. Поколения монахов-воинов приобщались к эзотерическому учению, чтобы обрести "алмазную крепость" тела и духа.
ФИЛОСОФСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ВОИНСКИХ ИСКУССТВ ЯПОНИИ
“ Собственным телом не владеешь -
как же можешь обрести Путь и им владеть! “
Ле - цзы (6-5 вв. до н.э.)
| Х |
отя буддизм всегда считался самой миролюбивой из всех мировых религий, именно в нем сложились наиболее благоприятные предпосылки для развития классических воинских искусств Востока. Согласно учению Будды, жизнь есть страдание, и человек, подчиняясь закону причинно-следственной связи всего сущего (кармы), обречен влачить свое земное бытие смиренно и беспрекословно - ведь он всего лишь звено в извечной цепи перерождений. Однако у человека остается надежда на спасение, на выход из греховного жизненного круга (сансары) и погружение в блаженство нирваны. Многие буддийские секты путем к спасению провозглашали аскетизм и пассивное самосозерцание, иные считали достаточным истовую молитву, поклонение святыням, но были и такие, что мобилизовывали разум и волю человека для неустанного труда во имя высшей цели.
При всех различиях школ, течений и направлений большинство японских бу - дзюцу (школ боевых искусств) сходятся в единой системе психофизического тренинга кэмпо, воплощающего жизненную философию Дзен - буддизма. Дзен называют религией самураев. Правильнее было бы назвать его способом постижения Пути, духовной опорой личности на стезе самосовершенствования.
|
|
|
Со времени своего утверждения на японских островах (12 - 13 вв.) Дзен был тесно связан с жизнью самурайства, повседневно предоставляя воинам моральную и философскую поддержку. В плане моральном буси ценили Дзен как религию, которая призывает, ступив на избранный путь, не оглядываться назад. В плане философском преимущества Дзен сказывались в отрицании различия между жизнью и смертью, бытием и небытием. Суровые воины, превыше всего ставившие простоту и не склонные к праздному умствованию, находили мотивировку своих устремлений в доктрине Дзен. Аскетическая направленность Дзен - буддизма всегда прекрасно сочеталась с воинственностью. Не случайно колыбелью кэмпо в Китае стали считать чаньские (дзенские) монастыри. Формируя целостную и целеустремленную личность, Дзен призывал полагаться только на себя и черпать силы из гармонического слияния с природой.
Философия Дзен, утверждающая непознаваемость Вселенной, отрицает доминанту объективной реальности, которая провозглашается иллюзорным плодом человеческого воображения. Отрицает она и Бога, требующего послушания и распределяющего души смертных между раем и адом. В учении Дзен человек предстает манифестацией жизненной силы мироздания - силы, дающей почти неограниченные возможности. Участвуя в бесконечном цикле метаморфоз, человек должен сам конструировать свой микрокосм - всемерно развивать заложенные в нем способности: углублять мудрость, наращивать силу, культивировать мужество и любви к ближнему.
Важным моментом в практике Дзен является "снятие дуальности", осознание взаимосвязи и взаимозависимости всех частиц мироздания, в том числе духа и тела, ментального и физического начал. Отсюда следует возможность достижения физического совершенства путем улучшения собственных морально - этических качеств, гармонического развития духа и плоти.
В отличие от ортодоксального буддизма Дзен не требовал от человека полного забвения мирских страстей и влечений во имя достижения нирваны. Утверждая, что каждому под силу стать Буддой, мастера Дзен учили, что нирвану следует искать посреди сансары (мира страстей), а не вдали от него. Доктрина Дзен апеллировала к духу и разуму обычного человека, подталкивая его к интуитивному познанию Пути, к мобилизации всех своих внутренних ресурсов из сферы сознательного и подсознательного для приобщения к высшей иррациональной мудрости.
Специфической особенностью Дзен стала концепция Прозрения (сатори) - конечной цели всех духовных и физических упражнений. Прозрение означало реализацию в сознании индивидуума высшей, абсолютной, вневременной Истины бытия. Однако, если в большинстве буддийских сект Прозрение предшествует "вхождению в нирвану", то сатори в Дзен лишь очищает дух для дальнейшего следования по жизненной стезе. Удостоившийся благодаря своему радению сатори вступал в перманентно длящееся состояние просветленности (яп. саммай, инд. самадхи). У человека, по образному выражению дзенских мастеров, открывался "третий глаз", и он начинал видеть действительность как бы со стороны за счет обостренной восприимчивости всех пяти чувств. Сатори с последующим вхождением в саммай, ощущение в себе великой космической Пустоты считалось необходимым в системе Дзен для любого занятия, будь то поэзия, каллиграфия или борьба.
Не навязывать природе свои желания, но мгновенно откликаться на ее зов - такова высшая мудрость Дзен. "Все на свете требует спонтанности в исполнении и не должно делаться предумышленно. То, что обдумывается заранее, не соответствует реальности. Нет в мире ничего такого, к чему Пустота не могла бы приспособиться, - неважно, длинное оно или короткое, квадратное или круглое. Только дух, проникнутый Пустотой, может совладать с любым препятствием",- писал дзенский патриарх Такуан (1573 - 1645), внесший неоценимый вклад в разработку философской базы японского кэмпо.
Подвижники дзенского учения в Японии, тесно связанные с интересами самурайства и сами, как правило, выходцы из самурайского сословия, ревностно углубляли прикладные аспекты Дзен, приспосабливая их к нуждам воинов. Одним из таких подвижников был патриарх Хакуин (1686 - 1769), придававший большое значение физической подготовке адептов и "динамической" практике Дзен. В автобиографии Хакуин приводит любопытный эпизод. Как - то раз, когда он, слабый и болезненный подросток, принимал ванну, сидя в бочке с водой, служанка подбросила слишком много дров и вода стала нестерпимо горяча. Представив себе мучения грешников в аду, мальчик с воплем выскочил из бочки. С той поры он утвердился в намерении стать буддийским монахом и дал обет: "Пока я не достигну такого могущества, что ни огонь, ни вода не будут страшны моему телу, я не оставлю стараний, пусть даже это будет стоить мне жизни ".
Прошло много лет, и Хакуин достиг почти всего, о чем мечтал в детстве. Вот, что писал он в старости другу: "Сейчас мне семьдесят, но я ощущаю в себе в десять раз больше сил по сравнению с тем, что было в возрасте тридцати или сорока лет. Я крепок телом и духом: могу подолгу не спать. Мне случается проводить по два, три, а то и по семь дней без сна, но на работе ума это никак не отражается... Если заботиться о здоровье тела и предаваться дзенскому самосозерцанию, будешь часто обретать прозрение, не стремясь к тому сознательно. Не следует проводить различия между активным и пассивным, медитативным Дзен... Человек, увлекающийся лишь дзенской медитацией, никогда не достигнет успеха в активной практике Дзен. Если ему придется очутиться в суете мирской, все жизненные силы, ранее приобретенные, бесследно испаряются, и он будет уступать даже человеку, который вовсе не практиковал Дзен. Любой пустяк сможет его огорчить, заставить нервничать и поступать, как пристало лишь трусу..."
В буддизме существуют различные пути достижения сатори - сидячая медитация, парадоксальные диалоги, стимулирующие жесты, выкрики, удары и т.п. В школах бу - дзюцу превалировал медитативный аспект, связанный с постановкой дыхания и достижения перед тренировкой стадии му-син - "растворения духа" в Великой Пустоте. Действия в бою становились как бы прямым продолжением медитации. Выходя на поединок и ощущая себя проникнутым Пустотой, боец должен был воплощать непоколебимую мощь мироздания (фудо - син).
Одним из важнейших классических трактатов, касающихся мастерства кэн - дзюцу и прочих дзенских воинских искусств, считается знаменитое послание Такуана, настоятеля храма Тодайдзи, знаменитому мастеру, наставнику фехтования при дворе сегуна Ягю Тадзима -но ками. Такуан вошел в историю как ревностный проповедник мудрости Дзен. Сам он фехтованием не занимался, однако с теорией воинских искусств был хорошо знаком. Не случайно к его советам прислушивались и Ягю, и прославленный воитель Миямото Мусаси.
"Практикуя концентрацию в течение многих лет,- говорилось в трактате - послании, - вы должны достичь такого состояния, когда будете свободны от объекта, к которому направлен дух - разум.
Высшей ступенью будет этап, на котором дух - разум действует, ни на чем не фиксируясь... Не позволяйте своему духу - разуму задерживаться на чем-либо в попытке высчитать, как лучше нанести удар,- забудьте об этом и рубите, не обращая дух - разум на противника. Противник ваш проникнут Пустотой, и вы сами проникнуты Пустотой - представьте, что ваши руки в ударе и меч также проникнуты Пустотой, но при этом не фиксируйте дух - разум и на самой идее Пустоты.".
Трактат Такуана так и называется "О непоколебимом духе - разуме". Весь его пафос направлен на достижение состояния отрешенности (му - син), при котором человек действует по принципу "бессознательного сознания", то есть подсознательно.
В буддизме, отмечает Такуан, существует пятьдесят две ступени духовного восхождения. Одна из них называется "остановка". Это свойство духа - разума фиксироваться на чем-то одном так, что трудно оторваться. В фехтовании подобная остановка подобна смерти. Постоянная напряженная готовность хороша для новичка, для мастера же подходит лишь состояние полной расслабленности.
Говоря о непоколебимости духа, Такуан ссылается на буддийское божество Фудо - мео (Бог непоколебимости), которое воплощает идею вечного покоя и внутренней готовности к борьбе. Только такое состояние дает возможность действовать согласно заповеди Дзен: "Перехватив меч противника, обратить клинок против него самого". Избавившись от фиксации духа - разума на одном объекте, мастер может уверенно сражаться со многими:
"Когда вы окружены со всех сторон, и каждый из противников пытается поразить вас мечом, вы должны парировать, переходя без "остановки" от одного меча к другому. Тогда ваши шансы будут равны. Если же ваше внимание задержится на одном мече и не успеет переключиться на другой, вы окажетесь во власти врага. Дух - разум ни в коем случае не должен задерживаться на одном, дабы сохранить свою природную подвижность".
Дух должен постоянно пребывать в состоянии мячика, плывущего по течению реки. Это состояние культивируется не только в бу - дзюцу, но и в других видах дзенской практики. Избавление от остановки (бонно), паузы при реакции на любое действие и есть конечная цель дзенского психотренинга.
В начале занятий неофит кэн - дзюцу совершенно свободен от стопоров - они появляются по мере овладения техникой и ее комбинациями. Лишь многолетние усердные занятия могут привести к конечному состоянию "естественности", гармоническому слиянию тела и духа, к обладанию "экстремальным разумом".
"Не фиксация духа - разума дает непоколебимость,- пишет Такуан,- поскольку не позволяет вещам относительным отвлекать дух - разум. Это и есть высший смысл бытия, Бог, Будда, суть Дзен,величайшее таинство".
При этом Такуан справедливо отмечает сходство между понятиями "Единство духа", "Пустота", "Состояние просветленности Будды", "Благородство духа" и т.д. в буддизме, синтоизме, даосизме и конфуцианстве, где все они служат для обозначения Абсолюта. Путь от "наличия духа" (у - син) к "отсутствию духа" (му - син) - вот тот путь, который должен пройти самурай в процессе военной подготовки. Сердце мастера должно быть свободно от рационального расчета, от власти интеллекта. Оно должно воплощать буддийский идеал "зеркала великого совершенства".
Эти соображения патриарха приложимы фактически к любой школе бу - дзюцу, оперирующей с оружием или без него. Их исповедовали все без исключения наставники воинских искусств - мастера копья и меча, лука и секиры, кинжала и голой руки.
Невозмутимость духа должна была накладывать отпечаток и на внешний облик самурая, проявляясь в достойной манере поведения, выдержанности, лаконичности, полнейшем отсутствии амбициозности и ажиотажа. Ни при каких обстоятельствах истинный самурай не обнаруживал своих эмоций - ни голосом, ни взглядом, ни выражением лица. Нормой общения был принцип "ничего не давать понять по лицу" (као - ни араварэну). В нем мы видим физическое отражение психической способности тренированного по системе Дзен мастера адаптироваться в любой экстремальной ситуации.
Идеальное состояние для встречи с противником в традиции бу - дзюцу определяется понятиями: "дух, подобный воде" и "дух, подобный луне". Что они означают?
"Дух, подобный воде" (мидзу - но кокоро) можно уподобить спокойной водной глади, способной дать точное зеркальное отражение любого предмета. Однако стоит подуть ветру, и мелкая рябь уничтожит отражение, неузнаваемо исказит его. Стоит человеку поддаться чувству страха, волнению, гнева - и дух - разум утратит возможность фиксировать и предвидеть действия противника, а сам человек окажется беззащитным перед лицом опасности.
"Дух, подобный луне" (цуки - но кокоро) уподобляется лунному сиянию, которое освещает все вокруг и выявляет малейшее поползновение противника, малейшую брешь в его обороне. Но стоит тучам закрыть небосвод - и свет луны потускнеет. Излишняя эмоциональность приводит к потере хладнокровия и самоконтроля, заставляет делать не - нужные движения, типичные для человека, который бредет на ощупь впотьмах. Между тем, сохраняя цуки - но кокоро, можно добиться победы, даже будучи поставленным в заведомо невыгодные условия.
У знаменитого фехтовальщика Камиидзуми Исэ - но - ками было много завистников. Однажды поздно ночью он шел по темной улице города. Вдруг предчувствие подсказало ему надвигающуюся опасность, близкую засаду. Не останавливаясь, Камиидзуми мгновенно обнажил мечь, стремительным движением очертил круг - и четверо злоумышленников упали к его ногам. Тот же Камиизуми учил, что в бою дух должен, сохраняя полную незамутненность, предоставить все действия телу и тогда естественность, достигнутая благодаря слиянию с природой, станет залогом успеха: человек сможет спокойно встретить любую неожиданность.
Камиидзуми, живший в 16 в., считается основателем знаменитой школы фехтования Синкаге - рю. Сам он утверждал, что получил свои познания непосредственно из рук синтоистского бога Касима. Будучи человеком незаурядным и ревностным адептом Дзен, Камиидзуми выдавал своим ученикам любопытные сертификаты, в которых вообще ничего не говорилось о существе предмета, об искусстве меча. Как правило, эти документы, скрепленные личной печатью главы школы, содержали проникновенные пятистишия пейзажного и философского характера. Сертификат, удостоверявший высшую степень мастерства, представлял собой контур круга на белом листе - и больше ничего. Круг символизировал идею "незамутненного зеркала", "озерной глади" или "луны в воде", т.е. служил аллегорией чистого, несокрушимого, непобедимого, непоколебимого, все отражающего духа.
Как и многие собратья по ремеслу, Камиидзуми оттачивал мастерство и закалял волю в рыцарских странствиях (муся сюге). Кстати, такие странствия привились в среде воинов с легкой руки дзенских монахов, для которых путешествия пешком считались дополнительной схимой и средством постижения Пути. Поучительный эпизод из биографии Камиидзуми использовал в своем фильме "Семь самураев" Куросава. Однажды в горной деревушке Камиидзуми увидел толпу вокруг запертой хижины. Крестьяне объяснили, что разбойник забаррикадировался в доме, взяв заложником маленького мальчика. Разбойник требовал свободного прохода и выкупа, угрожая в противном случае убить ребенка. Камиидзуми попросил у проходящего мимо Дзенского монаха его рясу, побрил голову и с двумя пакетами риса в руках подошел к хижине. Он бросил в окно первый пакет, сказав, что родители ребенка прислали ему пропитание и что второй пакет, большего размера, он не может бросить в окно. Когда алчный разбойник приоткрыл дверь и протянул руку, мастер в мгновение ока схватил его за руку, вытащил наружу и скрутил. Дзенский монах, наблюдавший всю сцену, склонился перед ним и вручил отважному самураю кара - священный талисман, означавший принадлежность к секте Дзен.
Знаменательно, что многие мастера воинских искусств в Японии (как и в Китае) не только носили монашескую одежду, но и назывались "осе", что буквально означает "буддийский монах". Тесная связь между наставниками Дзен и мастерами воинских искусств прослеживается на каждом шагу, так что профессионалы бу - дзюцу вполне заслуживали звания осе.
При том что Буси - до всячески поощряет беззаветную храбрость и долг чести ставит во главу угла, для истинного мастера воинских искусств важнейшими свойствами считались миролюбие и сдержанность,- качества, соответствующие заветам древних даосов и дзенских патриархов.
Старые мастера учили, что единственным средством достижения состояния антиразума, отрешенности (му - син) служит медитация с сосредоточением на точке танден и правильное дыхание животом. Нарушение ритма дыхания (кокю - хо) во время схватки чревато смертельной опасностью, ибо выводит бойца из душевного равновесия.
Памятуя заветы китайских мастеров, классики бу - дзюцу всегда старались максимально использовать силу взгляда как в защите, так и в нападении. Развивая такое своеобразное зренье, самураи порой проводили часы и дни в созерцании какого - ни будь листка на ветке, крутящегося веретена или песчаного узора в дзенском "сухом" саду.
Заветы Такуана, Мусаси, Камиидзуми свято чтили все мастера кэмпо, независимо от их узкой специализации в конкретном виде оружия и от принадлежности к той или иной школе. Следование этим заветам должно было дать главное: внутреннее видение, постижение противника на парапсихологическом уровне, сокровенное "шестое чувство", или "экстремальный разум" (гоку - и). Об истинной значимости гоку - и повествует следующий исторический эпизод. Однажды Миямото Мусаси странствовал по дорогам Центральной Японии. Завидев в отдалении фигуру самурая среднего роста и крепкого сложения, он по осанке сразу же определил крупного мастера бу - дзюцу. Подойдя ближе и оценив "духовную наполненность" (кокю) неизвестного самурая, Мусаси решил про себя, что это не кто иной, как знаменитый мастер меча Ягю Дзюбей - глава прославленной школы Ягю синкагэ - рю. Путники поравнялись и молча разошлись, обменявшись взглядами. Пройдя еще несколько шагов, оба одновременно оглянулись, и неизвестный спросил: "Простите, уважаемый, не вы ли будете Миямото Мусаси?". "Да,- ответил Мусаси,- а вы, конечно, Ягю Дзюбей?". Обменявшись краткими приветствиями, они направились в придорожную корчму и заказали по чашке чая. Пили не торопясь, время от времени поглядывая друг на друга. Потом попросили принести им облавные шашки (го) и начали играть. Стиль у них был у каждого свой, но решающего перевеса ни один из партнеров не мог добиться. Молча они признали ничью, встали, раскланялись и разошлись. Обоим не понадобилось ни единого слова, ни единого жеста для того, чтобы убедиться в равенстве сил, полном ментальном паритете.
Этот хрестоматийный случай свидетельствует о том, что у мастеров экстра - класса, достигших глубины гоку - и, не было нужды в поединке, чтобы выявить первенство. Шашек оказалось более чем достаточно для раскрытия способностей человека. Но колоритный пример из средневековой истории покажется нам менее экзотичным и более правдоподобным, если принять во внимание, что везде в сфере распространения экзотерических традиций кэмпо действительно существовал обычай игры в облавные шашки между посвященными. Обычай сохранился до наших дней, и подобные "игры" еще можно наблюдать на Востоке. Шашки наделяются вполне конкретным смыслом, символизируя определенные комбинации приемов и этапы духовного "восхождения" или "нисхождения" по некоей заранее заданной схеме, в которой закодировано изначальное Знание, мудрость Пути. К такой степени мастерства и должен был стремиться виртуоз (тацудзин) в непрестанном процессе самосовершенствования, отрешившись от земных забот и соблазнов.
Вот текст, извлеченный из классического трактата - макимоно. В нем, как в капле воды, отражена вековая мудрость воинских искусств, их философия и логика, психология и космогония. Подобные откровения существовали в традиции многих школ. Их заучивали и повторяли как заклинание перед тренировками и боем:
У меня нет родителей - моими родителями стали Небо и Земля.
У меня нет очага - Единое Средоточие станет моим очагом.
У меня нет божественного могущества - честность станет моим могуществом.
У меня нет средств к существованию - покорность природе станет моим средством к существованию.
У меня нет волшебной силы - внутренняя энергия (ки) - моя магия.
У меня нет ни жизни, ни смерти - вечность для меня жизнь и смерть.
У меня нет тела - смелость станет моим телом.
У меня нет глаз - вспышка молнии - мои глаза.
У меня нет ушей - пять чувств - мои уши.
У меня нет членов - мгновенное движение - мои члены.
У меня нет закона - самосохранение станет моим законом.
У меня нет стратегии - свобода убивать и свобода даровать жизнь - вот моя стратегия.
У меня нет замыслов - случай - вот мой замысел.
У меня нет чудесных свойств - праведное учение придаст мне чудесные свойства.
У меня нет принципов - приспособляемость ко всему - вот мой принцип.
У меня нет тактики - пустота и наполненность - вот моя тактика.
У меня нет талантов - быстрота духа - разума - вот мой талант.
У меня нет оружия - доброжелательность и правота - мое оружие.
У меня нет крепостей - невозмутимый дух - моя крепость.
У меня нет меча - растворение в Пустоте - вот мой меч.
ФИЛОСОФСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ВОИНСКИХ ИСКУСТВ ДРЕВНЕГО КИТАЯ.
“ Жить для него -
как отдаться течению.
Умереть для него -
как уйти отдыхать...”
Цзя И (2 в. до н.э.)
| Ф |
ундамент всей системы кэмпо - философские воззрения даосских мыслителей, нашедшие отражение как в гуманитарных, так и в естественных науках древнего Китая.
В представлении даосов, природа человека есть порождение Земли и Неба, поскольку все на свете - порождение Земли и Неба. В начале Бытия прозрачный воздух, эфир в Пустоте отделился от хаоса, поднялся и образовал Небо, а тяжелый и мутный, опустившись, образовал Землю. От соединения мельчайших частиц (цзин) Неба и Земли образовались Инь и Ян, взаимодействующие и взаимоопределяющие друг друга силы, начала Тьмы и Света, Холода и Тепла, Зла и Добра.
Постепенно нарастая одно в другом, они проходят стадию предела, когда преобладание одного начала сменяется преобладанием другого. Затем начинается обратное движение. Этот процесс бесконечен, ибо движение во вселенной вечно. В покое может находиться лишь условный центр мироздания, от которого как бы концентрическими волнами распространяется движение, бытие. Представив себя центром мироздания, точкой в центре круга, человек может обрести покой, гармонию и уверенность, столь необходимые в жизни. Идею вечного движения и борьбы противоположных начал воплощает известный графический образ Инь - Ян - темная и светлая доли круга.
Вся теория кэмпо в конечном счете отталкивается от этого образа, давая самые замысловатые его толкования применительно к конкретным техническим арсеналам тех или иных школ.
От Инь и Ян берут начало четыре времени года и вся тьма вещей. Одушевленные твари и неодушевленные предметы сотворены из одного материала - будучи лишь субстанцией "жизненной энергии" ци, ее манифестацией.
В китайских источниках даются различные толкования ци в зависимости от контекста: воздух, дыхание, эфир, дух, животворящая энергия, жизненная сила, пневма, средство взаимодействия сил Инь и Ян, конструирующий материал для "форм " вещей, процессов и явлений. Существуют разновидности ци - грубые, замутненные и чистые, тонкие, легкие. Грубые образуют материальные сущности, тонкие - духовные духовные сущности. Очищенные, рафинированные виды ци переходят в "дух" шень, становясь движущей силой мироздания.
Очищение ци в человеке должно вести к полному физическому, нравственному и духовному оздоровлению личности. Это всегда считалось необходимой предпосылкой "восхождения" в религиозных даосских, а отчасти и буддийских сектах, так же как и в школах кэмпо.
В теории кэмпо цзин часто трактовалась как "изначальное семя", создающее фактуру тела, ци - как жизнетворная субстанция и шень - как совокупность психики, интеллекта и духа. При этом считалось, что путем упражнений можно влиять на цзин тела, а соответственно на очищение ци и совершенствовании шень.
Философ Дун Чжуншу (2 в. до н.э.) так поясняет учение о "пяти стихиях" (у - син), конструирующих элементах Вселенной.
"Небо имеет пять стихий: первую назову деревом, вторую - огнем, третью - землей, четвертую - металлом, пятую - водой. Дерево - начало пяти стихий, вода - завершение и конец превращений стихий, земля - середина пяти стихий. Такова последовательность, установленная Небом. Дерево рождает огонь, огонь рождает землю, земля рождает металл, металл рождает воду, вода рож
|
|
|
