Намерение и согласие. Так зачем?

Намерение и согласие

Есть два фундаментальных понятия: согласие и намерение.

Намерение тех, кто участвует в запрещенной ролевой игре, не навредить другим. Их намерение может быть и иным. Это может быть желание перерождения, воссоздания, исследование, но никогда не казнь каждого десятого, уничтожение человеческого в тех, кто вовлечен в игру. Когда вы погружаетесь в эти темные воды, знать намерение очень важно.

Не менее важно согласие. Поскольку человек, который участвует в реализации фантазии о том, как его запугивает, унижает и насилует ужасный сексуальный хищник, согласился на подобный сценарий, эти действия выходят за рамки преступления. Насилие, инцест, жестокое обращение, основанное на расовой, половой принадлежности, сексуальном предпочтении или физических данных, недопустимы, пока не получено согласие. Как только эти табу становятся запретным плодом, который участники игры готовы вкусить охотно и полностью осознавая то, что они делают, это уже не преступление. В результате переговоров и получения согласия всех участников это превращается в глубокое исследование той тьмы, которая есть внутри каждого из нас. Это может быть чем угодно – от веселого развлечения до мрачного катарсиса.

Но в этот лабиринт следует входить с прочным ощущением собственного «я», с осознанием мотивов, подвигнувших вас на это, своих желаний, с пониманием всех присущих этому действию скрытых рисков.

Позвольте мне все подробно объяснить. Я никоим образом не призываю потворствовать действиям, которые совершаются с другим человеком без предварительного с ним согласования, являющимся средством физического и эмоционального насилия. Нет, я

скорее утверждаю, что тех, кто желает исследовать подобные фантазии в контексте согласованного, сознательного, намеренного исследования собственных желаний, не следует автоматически относить к патологическим личностям. Я уверена, что эти фантазии могут принести нам огромную пользу, и мы должны позволить себе покопаться в этой грязи.

Люди, склонные к половым извращениям, часто вкладывают много сил и средств в попытки систематизировать и оправдать свое увлечение нестандартным сексом и фетишами. Многие публично сторонятся «игр на грани», как это принято называть, при этом предпринимая значительные усилия демистифицировать нетрадиционный секс, преуменьшая риски и опасность.

Жизненно важно понять, что при разыгрывании сценариев с применением физических проявлений насилия и психологического принуждения необходимо получить согласие всех участвующих в игре сторон. Поскольку в игре я была тем, по отношению к кому проявляется сексуальная агрессия, то могу вам сказать со всей ответственностью, что между мрачной игровой фантазией о насилии и борьбой с потенциальным насильником или принуждением с помощью эмоционального давления – колоссальная разница.

Согласие и осознанный выбор – вот что отличает этот тип игры от надругательства и насилия. Я сама выбираю время, место и партнера, с которым играю в этой реальности. Я принимаю решение после тщательного и трезвого обдумывания. Я веду предварительные переговоры и сама даю свое согласие. Я знаю, что мои партнеры будут со мной до и во время совместного приключения и не оставят меня после него. И я знаю, что они беспокоятся обо мне и готовы позаботиться о моем состоянии. Сексуальный преступник или насильник не будут ни о чем договариваться с вами, не станут заботиться о вас. Ваши фантазии и желания их¹ совершенно не интересуют.

Игра в царстве согласованного несогласия может исказить правило: «Нет» означает именно «нет»! » Но помните: все вовлеченные в игру стороны должны дать согласие на игру и принять на себя ответственность за риски, связанные с действиями, выходящими за рамки общепринятого. Каждый должен взять на себя ответственность за происходящее, и очень важно знать о возможных рисках и быть готовым к ним. В поддержании границ допустимого не может быть компромиссов.

Так зачем?

Запретные ролевые игры – это как тяжелые наркотики. Так зачем это все? Зачем влезать во все это, совершать поступки на грани допустимого? Причин для этого столько же, сколько людей, готовых пойти по этому мрачному пути. Некоторых людей влечет обыкновенное сексуальное любопытство: темные фантазии пробуждают их любознательность, и они идут на все, чтобы удовлетворить ее. В других живут демоны, которых они желают изгнать, страхи, которые коренятся во вполне реальной ситуации. Они стремятся проиграть ее снова и снова, чтобы наконец обрести власть над ней. Этот тип ролевой игры – средство, с помощью которого они могли бы получить доступ к прошлому. Есть и другие, которых возбуждает именно запретная природа такой игры. Чем острее и опаснее игра, тем сильнее они стремятся принять в ней участие.

Я говорила с тысячами людей, принадлежащих к БДСМ‑ сообществу, и тысячами тех, кто не связан с этой субкультурой, об их личных сексуальных фантазиях. Меня поразило, что среди тех, кто не готов открыто приветствовать нетрадиционные виды секса, меньше расслоение мнений и различных суждений о содержании запретных фантазий. Люди же, склонные к половым извращениям, часто вкладывают много сил и средств в попытки систематизировать и оправдать свое увлечение нестандартным сексом и фетишами. Многие публично сторонятся «игр на грани», как это принято называть, при этом предпринимая значительные усилия демистифицировать нетрадиционный секс, преуменьшая риски и опасность.

Люди, которые идентифицируют себя как «нормальных», подходят к этому просто: «извращенцы – это ненормальные». Это подход, который, как ни парадоксально, дает им преимущество при восприятии запретных желаний. Когда я поделилась с моими «традиционными» друзьями тем, как я боролась со своими фантазиями, включавшими исторические сцены насилия, их обычная реакция была следующей: «Ага, это довольно нетрадиционно! » А когда я рассказала те же самые желания членам БДСМ‑ сообщества, меня подвергли довольно резкому осуждению, почти что остракизму, намекали на мою «черномазость». Высказывались подозрения, что я психически больна, звучали угрозы в отношении меня и любого из моих потенциальных партнеров, «готовых выполнять придурь этого трахнутого дерьма», и разнообразные насмешки. Оказалось, что не все виды необычного секса равны.

Не нужно далеко ходить, чтобы найти любителей необычных видов секса, разыгрывающих фантазию о невинной школьнице/ школьнике, которого перебросил через колено строгий учитель. Но сделайте сексуальность этого сценария более мрачной, добавьте искру сексуальной эксплуатации, принуждения или силы – и уровень дискомфорта резко возрастет. Соединяя в этой сцене нечто столь ужасное, как сексуальное насилие над детьми, с игровой фантазией, вы получаете танец на лезвии бритвы. Многие из наших фантазий уходят корнями в реальные кошмары, подпитываются энергией реальных демонов. Но означает ли это, что мы должны отрезать себя от них и тем самым отказаться от примитивного, но совершенно реального аспекта нашей души? Означает ли это, что мы на самом деле хотим оскорбить невинного без его согласия? Означает ли наличие фантазии о насилии то, что вы на самом деле желаете быть избитым и подвергнуться сексуальному нападению со стороны жестокого хищника?

Скорее всего, ваш ответ – нет. Но это так по‑ человечески – желать исследовать это стремление к разрушению, эту энтропию. Однако для этого есть более безопасные способы. Так же, как мы могли бы смотреть фильм ужасов, чтобы добиться прилива адреналина от ужаса, мы можем на некоторое время поместить себя в ситуацию, которая воспринимается как очень опасная и потому вызывает тошнотворный приступ страха, чтобы прикоснуться к тени того, реального ужаса.