 |
Иффилс Иффилс Иффилс Иффилс Иффилс
|
|
|
|
…и выстрелил в Миркура крупным фиолетовым сгустком!
Единение двух существ-мстителей, Лорда и Иффилса, как концентрат отборного зла: этому нужно противостоять, только как?
Фрэндж не очень-то верил в себя, подсчитывая шансы.
Готовый ко второму, решающему выстрелу, Эддор, видимо, забыл, что имеет дело с мастаком-чародеем, который не привык слагать оружие и который не уступит пальму первенства, пока может дышать.
Крэйт, попытавшийся подняться, дабы влезть в поединок и подсобить магу, проклял себя за неуклюжесть. Тройная боль сковала, как лёд, приказывая Уиллу не рыпаться, негли, только хуже будет, негли, скороходы в войне со Всезлом, скорее, обуза… Ах и увы(
Меж тем…
Доктор Фрэндж нашептал колдовской щит, который, впрочем, быстро треснул, потеряв эффективность. Загнанный в ловушку, но, отнюдь, не сдавшийся, приверженец рецептуры школы Хайнстон внезапно обрёл в бою свежий имидж и достойно держался. Волшебник всё дальше и дальше уходил от своего повседневного образа флегматика к образу анти-флегматичному. Всё потому что ему надоело терпеть зло. Надоели вечные соглашения, сделки и уступки, приводящие, как правило, к новым неоправданным жертвам, но не предлагающие взамен ничего объективного.
Несколько лет назад…
Фрэнджу казалось, что с каждым движением рта он набирается дерзости, отваги, стоицизма. Но вот уже семь месяцев подряд, без остановки, его душу (завлекают) заволакивают мутные воды: безобразность Аида и бессилие молитв.
Пусть никто не посмеет! Пусть никто не посмеет! Пусть никто не посмеет!
- Вы уже устали, Доктор, утомились… а я толком ещё не разогрелся! Не пора ли признать, что годы практики в школе чародейства не научили вас чему-то стоящему? Ведь вы все равно проиграете. Вы уже проигрываете, к слову! И ради чего…? Отдадите жизнь во имя сохранения текущего порядка? Гнилого и развратного? Перечащего здравым представлениям о чистоте и идеале? И кто же тут псих – я, делающий всё, чтобы мы, рождённые убогими, зажили как боги, или вы, маразматик-консерватор, что цепляется за старое, ценитель ошибочных концепций?
|
|
|
Октябрьское утро за решетчатым широким окном. Мир постепенно сужается до невидимой микроскопической точки. Миркур не в состоянии осмыслить, почему смерть предпочла взять его семью, а ему отказала. От этих лжетревог вдовца разрывает на десятки фрагментов, и удовольствие от познания чёрной магии живо сменяется чудовищной мукой, а потом возвращается к извращённой полуласке с участием Венонны и Гэйнор в главных ролях в тёмном сне.
Супруга, дочь… их дома нет!...........................................
Их больше нет нигде!
- Да провалитесь вы со своими концепциями!!! Из-за таких, как вы, и не стало моей мамы! – Шрейден размахивал двумя мечами, своим, привычным, и тем, что слеплен энергией камня. К нынему мигу он уже продырявил Миркуру брюхо и агрессивно наступал.
Волшебник невесело хмыкнул, прижимая к ране мокрую от пота ладонь, и чтобы выиграть себе несколько минут, хотя бы несколько минуток (!!!), что-то опять прошептал. Справа подорвалась стена! Появился проход в другое помещение. Туда и отступил покалеченный.
А Шрейден погнался за ним, добивать!
Злосчастное десятое апреля…
Гэйнор, провозившаяся всё утро у плиты и мечтавшая отдохнуть часик-два, вдруг услышала приближающийся топот чьих-то башмаков. Подумала, что дорогой вернулся с продолжительного отпуска, и спустился встречать. Её ничего не смущало. Даже тот простой факт, что Миркур попросил не ждать его раньше первых чисел мая, выветрился из её стройной памяти.
|
|
|
Какая досада – первое, что захотелось сказать…
- Трус вы, трус вы, трус вы! ТРУ-У-У-У-У-У-У-С! – Лорд Шрейден выстрелил в мага. Четырежды! Выстрелил и всадил в него меч, теперь уже глубже. Всадил оба клинка… и подъял, обзывая проигравшим. Снова и снова…
- Ох уж эти системы, концепции… Понятие совести придумано трусами! Трусами, Доктор!!! Такими, как вы, такими, как ваши друзья, которых я тоже… тоже убью!
- Пусть только покажутся! Пусть выглянут из-за угла! И прикончу сразу же! Отныне и вовеки всегда будет так…
Лорд скинул Фрэнджа с длинных лезвий, как шашлык с шампура. Получивший открытое повреждение тканей и органов, повреждение, явно, летальное, Доктор вскинул вверх обе ноги и грохнулся точно на копчик. У сражённого быстро онемела вся кожа на теле и на лице, онемело всё и во рту и в носу, будто анестетик ввели. Руками не получалось шевелить. Работать продолжали лишь рот и глаза…
Уходя, Шрейден промямлил что-то типично-злодейское. Что-то про месть, про великое будущее, про грандиозные планы… И про скорый конец Экзастса добавить не забыл. А ещё, уходя, Шрейден снял маску (своего рода уважительный жест), улыбнулся и сказал, как ему жаль, что им не удалось сладиться. По уверению злодея, это многое бы упростило...
- Вы не знаете, где находится дом Фрэнджей?
- Если помните детали – прошу ими поделиться.
- Здесь, в этом городе, жила семья. Женщину и дочерь убили…
В то же время… Битва в космосе успешно подходила к своей кульминации.
Героймен, Водяная Нимфа и Огонёк, которым было поручено прогнать вражеские судна, потому что те настырно прорывались к штабу Стражей, волновались за Доктора Фрэнджа. Правда, не настолько, чтобы всё бросить и помчаться к кораблю. Они полагались на его опыт, на его легендарность. Легендарность и опыт волшебника, умеющего то, чего не содержат строчки запретных пособий, есть выделяющая грань…
Эмилайн:
- Господи, ну и развелось же их тут… Пора провести тотальную уборку! Я поджарю вон того, белого гадёныша, а ты поджарь зелёненького, с пушкой на носу. Используй ледяное дыхание, Зеддер. Мне не терпится хотя бы раз взглянуть на это зрелище!
|
|
|
Кэйл:
- Зачем??? В нём ведь нет ничего интересного. Я просто выпускаю ветер изо рта…
Эмилайн:
- Не спорь. Ты же знаешь, меня не переспорить. Если мне что-то приспичило, я сажусь на шею и нахально требую…
Кэйл:
- Да уж. Это я знаю…
Эмилайн:
- Ну вот! Тем более…
Элль:
- Эй, хватит болтать там! ЛЕТИТЕ СРАЖАТЬСЯ!!!
Иффилс пошел на соглашение, отозвав часть себя (понизил влияние пурпурного цвета, прервал автоматические воспроизведение материи), но боевые истребители дроидов функционировать не прекратили. Их с избытком, дроиды группируются, подбирают стратегию…
Полуэнгел путается: смотрит вправо, смотрит влево, и всё не может определиться, куда упорхнуть. Ну, а битва, меж тем, предуготовляется. Битва не с ними, не с этими “микробами”, песчинками конвейера…
Подлинное борение – за сердца.
“ Главный враг энгелов после Гадеса и Дарейдаса – робость при исполнении”
Нимфа старалась не быть робкой. Никогда-никогда! Совершая взмахи клинком, которому, наверняка, годков больше, чем ей, она воплощала стародавнюю клятву, следовала присносветной божеской мечте!
………………………………………………………….......
“Я – Героймен. Так, по крайней мере, меня называют. Мой долг защищать всё, не только Землю, и я… стараюсь, я защищаю” – Кэйл Бэннери подбивал корабли дроидов огнями из глаз, вдыхал и выдыхал, испуская морозящий холод. Эта космо-войнушка напрочь приковала внимание. Казалось бы, ничто не могло отвлечь зеддерианца. Ничто…
Кроме, пожалуй, зова о помощи, донёсшегося до его слуха за восемь километров от него. Слабого, стихающего… стона. Кэйл не замедлился, тут же поставил Эми перед фактом:
- Я уловил голоса! Уловил крики! Это кричал Уильям… Наши друзья попали в беду! Видимо, Миркур один не справляется! Нам нужно проверить! Полетели туда… полетели туда вместе!
Огонёк не могла отказаться…
На первом месте для Эми по степени важности стояла жизнь её товарищей. В особенности – ментора, Доктора Фрэнджа… Человека, взявшегося за её реабилитацию, поднявшего на ноги, вернувшего в строй, подарившего великую ношу – дело совершенствования духа, дело совершенства её разума…
|
|
|
Как бы порой Эми не злилась, как бы ни усложняла общение, как бы ни упрямилась, она навсегда останется благодарна ему.
Навсегда…
Весь путь до штаба Стражей, от и до, целиком, Тёрнер молила звёзды, повторяя, что не всё потеряно, и они успеют. И весь путь её одолевали сомнения, которые было невозможно ни прогнать, ни успокоить…
Добравшись до заданной точки, зайдя через автоматический шлюз, предназначенный для защиты объекта и организации санкционированного входа, герои осмотрелись. Местный ландшафт, как и прежде, не слишком поражал воображение. Всё такое простое, всё такое знакомое… Однако Эми женским нутром чуяла, что что-то не то.
Близилась зловещая развязка, чьи первые предпосылки уже всплыли и “ужалили”!
- Боже… Нет… Как это возможно? Насколько мне известно, Призрачные Воины не умирают! Призрачные Воины бессмертны! Так почему же… почему?? – Огонёк обнаружила обезглавленное тело своего дружка-мотоциклиста возле исследовательского блока и растерянно склонилась над ним.
Теперь паж сатаны – угасший факел, неотличимый от всего, что закончилось в эпилоге всех циклов всех главных веток в границах обструкционности зла и добра!
- Мне жаль, но, боюсь, ты уже ничем не сможешь помочь ему… - Кэйл взял за руку сидевшую на корточках Эмилайн и они пошли дальше. Вперёд, по коридору…
Героймен применил «рентгеновское» зрение, позволяющее смотреть сквозь любые предметы, в том числе и сквозь стены. Зеддерианец увидел дверь, заляпанную пятнами крови, а за дверью – тяжело травмированного Паттерсона/Крэйта.
Огонёк хлопотливо подбежала к Уиллу и сходу спросила, как он себя чувствует. Уильям пролопотал, что терпимо (соврал), но попросил их не отвлекаться на него, а поторопиться помочь Доктору, которому, с его слов, досталось не меньше.
- Больно? Потерпи немного. Нужно прижечь рану… - Кэйл посоветовал Эми идти, убедиться, что Миркур живой, а сам пообещал позаботиться об их бегуне. Собственно, так и поступила брюнетка…
Когда глаза Героймена засверкали красным, Паттерсон сжал зубы, чтоб не закричать! Вскоре спидстер затрясся от жара…
“ Хоть бы не было поздно. Прошу, хоть бы не было поздно. Прошу. Хоть бы не было… - Эмилайн не сразу обнаружила отверстие в стене, следовательно, Доктор нашёлся лишь спустя минут пять. Всё это время она бездарно растратила на мотание башкой туда-сюда, с надоевшим даже ей миганием глаз и повторением популярных ругательств, - Хоть бы… ”
|
|
|
Безыдейно вскинув руки, Тёрнер изрекла нечто расистское (шутку про встречу двух заднеприводных на востоке Колумбии, прибаутку про жирную японку с комплексом монахини). Но вдруг в расшалевшем мозгу неприятно кольнуло. Оставалось определить, из-за чего!
Определилось…
- О, нет! Нет! – Огонёк осознала, что то, на что она уставилась, то, от чего не может оторваться, и есть Миркур Фрэндж. Изменённый до неузнаваемости, с лицом, которое на глазах ученицы бледнело, превращаясь в восковое, полусидящий на полу, в тёмном уголке, бессильно свесивший руки…
- Не смейте оставлять нас в такой час! Только не смейте умирать! Я не разрешаю! Умирать запрещено! Слышите меня?! - Эми ощутила, что ментора знобит, и укрыла Доктора краями его мантии, а потом попросила прощения за то, что дулась на мага из-за вещей, которые нынче казались пустяковыми. Попросила несколько раз!
Пронзая тьму воображаемым взором, Фрэндж её предвкушал. Смерть всегда ассоциировалась для него с вечным покоем, заточающим начало и конец всех существ, формирование и расформирование всех подковерных процессов. Именно поэтому, отбывая, он ничего не боялся и ни о чём не жалел, за исключением, может быть, своих прошлых лет, которых стыдился всем сердцем. Стыдился двух-трёх “листов”, которые пытался безуспешно вырвать из тетради под громким заглавием жизнь…
- Асселина… - затруднённо произнёс умирающий, - Асселина…
Как мило, как трогательно… Он смотрел на Эми Тёрнер и видел другую. Колдун толи забыл, толи не понимал, что перед ним не та, чью жизнь он загубил, но та – чью спас.
Злило ли это её? Нет. Нисколько. Возможно, сложись обстоятельства несколько иначе, реакция рии была бы другой. “Принятие позволяет принимать действительность такой, какая она есть, а не испытывать фрустрацию по поводу того, что действительность не соответствует нашим ожиданиям”.
- Асселина, прости меня, прости… Я не был ни хорошим мужем, ни, тем более, хорошим отцом! Я не ценил людей, а использовал их. Не ценил того, что имел… Что тут говорить. Я даже не был хорошим любовником… Но ты должна меня простить, потому что обида и злость нас разрушают. Обида и злость… прикрывают пути на Эдем… - с неимоверными усилиями выразив мысль, последнюю, что вертелась на изрядно уставшем уме, Фрэндж откинул голову и предался спокою. Его уплела за собой смерть! Струйка тёмно-красной жидкости потекла из носа, потекла из уголка распахнутого рта. Мертвец ещё долго выглядел живым, потому что Эми не могла поверить в то, что её ментор, её духовный наставник, покинул жизнь…
…ну, или жизнь покинула его.
Как не сформулируй, в поле останутся печаль и огорчение, к которым примкнёт траур, а печаль и огорчение к трауру примкнут…
Наплакавшись с ведёрко, Эмилайн стукнула Кэйла кулачком по груди, в то место, где была буква H. Её рассудок, подверженный стрессам, прикарманили гнев и беспомощность. Тот же воздух стал спёртым, невыносимым… Аж хотелось задохнуться.
- Нет. Всё должно было закончиться не так… Не так! Всё должно было закончиться нашей победой, триумфом светлых сил… а в итоге… что? Что в итоге? Мы прощаемся с нашими друзьями! Со сколькими уже попрощались… а злу ничего? Это несправедливо… Это какая-то ошибка!
“ Какая-то ошибка… ”
Кэйл, возможно, впервые не пытался утешить. Ввиду понимания, что это бесполезно, и лишь всё усложнит… Тёрнер не станет сильно легче, если начать обращаться с ней, как ребёнком, и рассказывать сказки о восстании добра.
Нет. Бэннери подыскал альтернативу: сравнил случившееся с Доктором с тем, что когда-то давно случилось с ним…
- А ведь если задуматься, со мной произошло то же самое. Чудовище, облачённое в доспехи, ворвалось в наш дом, посреди белого дня, и убило мою маму. Я практически не помню ничего, потому что тогда я был очень маленьким, но это мне… снится. Сны эти навязчивы! Мама защищает меня, когда я сплю. По ночам… А когда просыпаюсь, слышу её отдаляющийся голос. И так всегда...
|
|
|
