1.3. Государство и бизнес: единство и борьба противоположностей

Не вызывает никаких сомнений, что за исключением критических общественно-политических ситуаций бизнес при всех своих недостатках по самой своей природе является несравнимо более активным, сознательным и организованным, чем население. Поэтому государство, исходя из вполне прагматичных соображений, должно в первую очередь выстраивать свои отношения именно с ним.

Однако эти отношения в принципе невозможно понять без учета третьей и главной вершины «общественного треугольника» — населения, этого великого и (при нормальной ситуации) безмолвствующего субъекта политической жизни. Не стоит забывать; что население становится народом, лишь когда неэффективность государства вынуждает его против воли и повседневных интересов большинства складывающих его личностей выходить на политическую сцену и возвращать себе ряд функций общественного управления, ранее «по умолчанию» делегированных доказавшему свою неэффективность государству.

Если власть отрывается от населения, перестает ощущать свою ответственность перед ним, она неминуемо становится неэффективной. В этом случае народу приходится поправлять ее, демонстрируя неблагополучие и неприемлемость для себя сложившейся ситуации различными доступными ему методами — от повсеместного распространения анекдотов про руководителей страны, низкой явки на выборы и высокой доли голосующих «против всех» до массовых беспорядков, вооруженных мятежей и, в конце концов, революции.

Если государство не чувствует своей ответственности перед населением, оно само лишает себя единственно возможного оправдания своего существования и своей позиции и тем самым лишает себя и единственно возможной и жизненно необходимой для него точки опоры в отношениях с бизнесом. В результате оно утрачивает способность достичь в отношениях с ним необходимой гармонии и либо подчиняется ему, либо само подчиняет его себе.

Оба эти варианта не несут ничего хорошего для соответствующего общества.

Подчинение государства бизнесу, помимо дичайшего расцвета коррупции, превращает все это государство в простой и грубый инструмент реализации коммерческих интересов, как это было в 90-е годы XX века в России (а в области экономической политики остается, с незначительными корректировками, и по сей день). Подчинение государства бизнесу, хотя бы в силу объективно обусловленного несовпадения интересов бизнеса с интересами общества, полностью лишает государство возможности выполнять свои общественные функции и, соответственно, делает его существование полностью неоправданным для оплачивающего его общества.

С другой стороны, подчинение бизнеса государству неизбежно душит сначала его собственный творческий потенциал, а затем и потенциал всего общества с самыми пагубными последствиями для его конкурентоспособности, как это имело место при социализме и во многих развивающихся странах.

Если же государство сумеет опереться на население, оно получает возможность говорить с бизнесом с единственно возможной конструктивной «позиции силы» — от имени всего остального общества, выполняя свою функцию стратегического планирования и определения норм и правил, необходимых для достижения определенных им целей.

После того как в своем диалоге с бизнесом государству удается решить принципиальную задачу — опереться на население, главной проблемой становится в значительной степени технический, тем не менее исключительно сложный механизм определения национальных интересов.

Идеальным примером представляются США, которые именно при помощи таких механизмов обеспечили симбиоз государства и транснациональных корпораций, являющийся основным источником их глобального лидерства.

Американскому государству удалось добиться близости целей корпораций и общества, объективно заинтересованных в закреплении каждый своей конкурентоспособности в едином пространстве глобальной конкуренции. Американские транснациональные корпорации и государство, как правило, преследуют единые общенациональные цели, помогая друг другу решать соответственно преимущественно экономические и преимущественно политические задачи. При этом при решении исключительно коммерческих задач государство выступает в роли «младшего партнера», а при деятельности во всех остальных направлениях в роли ведомого выступает бизнес.

Неразрывная связь корпораций с государством реализуется, прежде всего, в постоянном персональном взаимодействии. При этом прославленные американские лоббисты играют вопреки распространенным представлениям весьма ограниченную и в целом второстепенную роль.

Значительно более важен механизм постоянной ротации кадров между государством и бизнесом, при которой тот или иной управленец может несколько раз на протяжении своей карьеры с поста государственного служащего (например, министра) уходить на пост менеджера (например, вице-президента) крупной корпорации и наоборот. Эта система обеспечивает не просто единство интересов и взаимопонимание между коммерческим сектором и государством (что, конечно же, весьма серьезно усиливает требования к ограничению коррупции), но и погружает их в единое человеческое, кадровое пространство. В результате корпорации и государство участвуют в глобальной конкуренции не порознь, не как обособленные союзники, пусть даже сколь угодно близкие, но как единый, целостный организм, что качественно повышает эффективность их действий.

Однако главным, наиболее значимым и, в конечном счете, эффективным механизмом объединения государства и крупного бизнеса США в мировой конкуренции является деятельность американского аналитического сообщества. Оно выросло из антикризисных подразделений корпораций, вынужденных преодолевать кризисы на уровне сначала предприятий, затем — отраслей (отраслевых монополий), а с Великой депрессии 1929–1932 годов — и на общенациональном уровне.

Соответственно, оно сохранило теснейшую связь с корпорациями, финансируясь ими и обслуживая в первую очередь их интересы. В то же время на деньги корпораций аналитическое сообщество обеспечивает «сопровождение» деятельности поддерживаемых ими партий, служа их аналитическими структурами. Победа того или иного политика на выборах ведет к переходу в его аппарат сотрудников этих структур, однако они прекрасно понимают, что пришли в государственный аппарат временно, как правило, для решения локальных задач, и сохраняют «производственную базу» в аналитических структурах, формально не являющихся частью государства.

Аналитические структуры становятся подлинным «мозгом» государства. Решения, реализуемые аппаратом государственного управления, вырабатываются на деньги коммерческих организаций при помощи коммерческих технологий управления и, соответственно, с коммерческой же эффективностью, что повышает эффективность государства. Они оказываются важнейшим звеном, соединяющим корпорации и государство в единое целое именно благодаря ориентации на глобальные процессы и ценности.

Американский путь отличается от характерной для неразвитых стран «олигархии» тем, что сращивание государства и корпораций идет не только на уровне лоббистов, но в наиболее важной части — на уровне стратегических аналитиков, то есть на базе не узкокорыстных интересов корпораций, а на основе инструмента формирования и осознания долговременных стратегических интересов.

Вместо того чтобы сначала порознь выработать отличающиеся друг от друга системы корпоративных и государственных интересов, а затем мучительно, порождая общественную напряженность и взаимные обиды, приспосабливать их друг к другу при помощи громоздкой, прожорливой и эгоистичной политической машины, США при помощи аналитического сообщества с самого начала вырабатывают систему национальных интересов как единое целое, объединяющее интересы бизнеса и государства. Это весьма существенно смягчает противоречия и повышает осознанность развития, а с ним — и конкурентоспособность общества.

Именно этот механизм осознания общенациональных интересов и является главной причиной и одновременно главным инструментом американского глобального лидерства.

Творческое заимствование этого механизма, доказавшего свою эффективность в самых разнообразных исторических условиях, его разумная переработка и адаптация к российским условиям (словом, перенос на отечественную почву и широкомасштабное гибкое применение) представляются в настоящее время категорическим условием обеспечения конкурентоспособности нашей страны и вместе с тем важнейшим инструментом ее модернизации.