 |
Глава VI. Первые проблески разума
|
|
|
|
Глава VI
ПЕРВЫЕ ПРОБЛЕСКИ РАЗУМА
Теперь мы знаем, в чем состоит истинная цель воспитания ребенка — в полном и гармоничном развитии четырех первичных модусов сознания, при неизменном внимании к индивидуальным особенностям ребенка.
Цель — это еще не идеал. Поставленная задача — не из области чисто ментальных конструкций. Мы стремимся к действенному человеческому существованию, а вовсе не к сознательному. Конечная цель — не знать, а быть. Человечество не знало более рискованного девиза, чем девиз «познай самого себя»[110]. Да, знать самого себя необходимо, насколько это, конечно, возможно. Но не для того, чтобы просто знать. Знать самого себя необходимо скорее для того, чтобы по крайней мере быть самим собой. «Будь собой» — вот самый важный девиз.
Вся область динамического действенного сознания в целом всегда доментальна и даже нементальна. Даже познавший себя человек никогда не сможет сказать, как он будет себя чувствовать на будущей неделе и не возникнет ли в нем какого-нибудь нового и разрушительного импульса, который вдребезги разобьет все его столь досконально познанное «я». А ведь мы живем, следуя импульсу, а вовсе не мыслям и идеалам. Но прежде чем мы сумеем сломать автоматизм идеалов и условностей, мы и в самом деле должны познать самих себя. Дикарь в своем естественном состоянии — это одно из тех существ, которые более всех других скованы условностями. Точно так же и ребенок. Лишь благодаря хорошему знанию самих себя мы можем познать и высвободить свои импульсы. А пока что вся наша цель должна состоять в том, чтобы призвать каждого индивида к максимуму разумного контроля и разумной сознательности. Наши нежные маленькие ростки — наших детей — мы высаживаем в ужасные парники и теплицы, называемые школами, где якобы должна прорастать юная мысль. И она, несчастная, прорастает, как картошка в теплом погребе: бледные, болезненные, одинаковые, как на подбор, ростки-идейки и ростки-мыслишки. Ни корней, ни жизни. Хилыми и не жизнестойкими прорастают мысли у нашего печального потомства, но прорастают они ценою самой жизни. Никогда еще человечество не совершало столь массовой ошибки. Ведь рациональное, «разумное» сознание — дело сугубо личное. Да, некоторые люди рождаются для того, чтобы быть высоко и утонченно сознательными. Но для огромного большинства людей излишек рационального сознания — настоящая пагуба, катастрофа. Это просто останавливает их жизнь.
|
|
|
Вот почему наша забота сегодня — любой ценой уберечь юную мысль от преждевременного прорастания. Идеальный разум, мозг, стал вампиром современности, сосущим из нас кровь и саму жизнь. Мы едва ли уже способны на оригинальную мысль или оригинальное высказывание. Все у нас — лишь болезненное повторение избитых идей и мыслей.
Так давайте же закроем все школы. Оставим лишь несколько технических училищ, не более. Дадим человечеству хотя бы пару поколений, чтобы оно пришло в себя, побыло, как земля, под паром. Не учите ребенка читать, разве что он научится сам, по собственному почину, по собственному настойчивому желанию.
Это я говорю совершенно серьезно, дорогой мой читатель. Но я не настолько наивен, чтобы вообразить себе, будто вы всерьез воспримете мои слова. А жаль, ибо в ином случае у меня была бы хоть какая-то надежда. Однако могу вас уверить, что, если вы не обратите внимания на мои слова, ваши школы все равно закроются, но уже не по вашей доброй воле, а по воле самого провидения.
Процесс перехода от первичного сознания к сознающему самое себя рациональному сознанию таинствен, как и всякий такой переход. Однако он следует своим собственным законам. И тут мы приближаемся к пределам ортодоксальной психологии, переступать через которые у нас нет никакого желания. Одно мы можем сказать с уверенностью: степень перехода от первичного сознания к рациональному различна у разных индивидов, однако у большинства из них — крайне низкая.
|
|
|
Процесс перехода от первичного сознания к рациональному называется сублимацией и представляет собой подмену потенциального целого знания ограниченной реальной идеей. К этому процессу, по сути, сводится все наше воспитание. Это видно даже из латинского происхождения английского слова education [111] («воспитание, образование»). Понятие это, в своем первоначальном смысле, должно означать процесс «доведения» или «дотягивания» природы каждого из нас до ее полного развития. В действительности же (по крайней мере для нас, современных глупцов) оно стало означать доведение сознания — потенциального или динамического — до рационального, сознания конечного и статичного. И вот теперь, прежде чем продолжать дружно, всем обществом, вести наших детей от динамического к статическому типу сознания, давайте хоть на минуту задумаемся о том, зачем мы все-таки это делаем.
У зародыша в утробе нет никакой идеи о матери. Надеюсь, хотя бы в этом отношении с нами согласится даже ортодоксальная психология. И все же дитя в утробе каким-то непостижимым образом динамически сознает свою мать. Иначе как оно могло бы строить с ней вполне определенные и планомерно развивающиеся взаимоотношения?
Однако это сознание не идеально и не ментально, это чисто динамическое сознание, продукт динамически поляризованного взаимообмена витальными вибрациями, подобного обмену телеграммами по беспроволочному телеграфу. Но эти телеграммы, в отличие от настоящих, принципиально не могут быть переведены с языка биения пульса на язык слов. Да это и не нужно: ведь происходит прямой, динамически поляризованный взаимообмен между большими первичными клетками плода и соответствующими им клетками динамической души матери.
Эта форма сознания устанавливается в момент зачатия и существует еще долго после рождения. Более того — на протяжении всей жизни. Что же касается взаимообмена динамическим сознанием между матерью и ребенком, то, конечно, и он не прерывается после рождения. Он остается почти неизменным, таким же, как до рождения. Ведь и после рождения дитя никак не «представляет себе» свою мать. Младенец ее не видит, ибо его глаза еще не могут сфокусироваться на объекте. Он, правда, может ее слышать, ибо «слышание» само по себе не требует рационального осмысления. Но, слушая мать, младенец еще не отдает себе отчета в значении звуков ее голоса. И все-таки он ее уже знает. И это знание он получает в виде витального динамического взаимообмена. Мысль здесь совершенно ни при чем.
|
|
|
Однако постепенно в еще бесформенном уме ребенка начинают проноситься темные тени объектов реального мира. Постепенно на церебральной протоплазме, как на фотопленке, начинает проступать реальный образ матери. Сначала это всего лишь бледная тень, но постепенно, с годами, она все больше наполняется красками жизни. Хотя до конца так никогда и не складывается.
Как же этот силуэт или образ матери превращается в разуме ребенка в реальное о ней представление? Так вот, происходит это в результате позитивных и негативных реакций, исходящих от первичных центров сознания. Первый большой симпатический центр побуждает ребенка к единению с матерью на основе любви, тогда как первый большой волевой центр побуждает его к независимому самоутверждению. Вследствие этого возникает отстраненный взгляд на мать как нечто внешнее, нечто объективное. Результатом этого двустороннего видения является и двустороннее развитие ребенка. Во-первых, динамически утверждается индивидуальное сознание ребенка; во-вторых, в младенческом уме возникает первый отблеск чисто рационального представления о матери. Развитие собственного разума каждого ребенка, каждого человека всецело зависит от дуального воплощения динамического сознания.
Но интересно вот что. Результатом всякого четырехстороннего обмена между двумя динамически поляризованными индивидами является развитие индивидуальности и сублимация, причем одновременно в обоих индивидах, и это дуальное развитие служит в то же время причиной уменьшения динамического напряжения между ними. То есть по мере того, как происходит становление индивидуальности ребенка и его рационального представления о своей матери, динамические взаимоотношения между ребенком и матерью соответственно идут на убыль. Таково естественное развитие всякой любви. Как мы уже говорили, становление индивидуальности никогда до конца не исчерпывает динамический поток между родителями и ребенком. И в этом смысле ребенок никогда не будет иметь полностью завершенного представления ни об одном из своих родителей. С гораздо большим успехом он может себе составить окончательное, завершенное представление о своих тетушках или своих друзьях. Что же касается портрета матери или отца, то он никогда не будет окончен в разуме сына или дочери. Пройдут многие годы, а завершение портрета все будет откладываться на потом.
|
|
|
И все же в протоплазме мозга ребенка останется отпечаток самых существенных черт родителей, достаточно полное представление о каждом из них. И чем больше это представление будет приближаться к своей завершенности, тем скорее наступит тот момент, когда динамические взаимоотношения, из которых выросло это понятие, полностью прекратятся. Знать — значит потерять. Если у меня сложился до конца завершенный образ друга или любимой, значит, любви или дружбе конец. Мои отношения с ними сведутся до уровня простого знакомства. Да и вообще, если у меня сложился до конца завершенный образ, окончательная идея кого-то или чего-то, значит, прекратилась жизнь этого кого-то или чего-то, наступила смерть. А если у меня сложился до конца завершенный образ самого себя, значит, я перестал существовать, динамически я уже мертв. Знать — значит умереть.
Знание и смерть — этапы нашего естественного развития. Хотя, с другой стороны, большинство предметов и явлений не могут быть познаны нами во всей полноте. А это означает, что мы никогда до конца не умрем, так же как и наши родители. Так что слова Иисуса, обращенные к Своей матери («Что Мне и Тебе, жé но? »), выражая истину в главном (да, она женщина), все же звучат слегка преувеличенно, поскольку отвергают истину в деталях (а истина в том, что она не просто женщина, а Его мать).
Это развитие, начиная с динамических взаимоотношений и заканчивая завершенной индивидуальностью и завершенным рациональным представлением обо всем, регулируется четырьмя большими первичными центрами при посредстве всех чувств и ощущений. Первоначально дитя знает мать лишь благодаря осязанию — совершенному и прямому контакту. Однако с самого момента зачатия оплодотворенная яйцеклетка противится полному слиянию и даже общению с материнской утробой и утверждает свою индивидуальную целостность. Дитя в утробе, сколь совершенной ни была бы его связь с матерью, в то же самое время постоянно находится в состоянии динамического напряжения, отторжения этой связи. Уже с самого первого момента этот осязательный контакт обладает двойственной полярностью и, вне всякого сомнения, двойственной направленностью. Происходит четырехсторонний взаимообмен сознанием, с того самого момента, как оплодотворенная яйцеклетка осуществила два спонтанных разделения.
|
|
|
Как только ребенок рождается, совершается разрыв прежних связей. Непрерывный осязательный контакт прерывается и отныне происходит лишь от случая к случаю. Однако в момент разрыва непосредственной физической связи динамический поток между матерью и ребенком не прерывается. Мать и ребенок могут и не соприкасаться телами, но это не останавливает динамический поток. Мать знает свое дитя, чувствует тяготение к нему в своем животе, в своей груди, и оно не становится меньше, даже если увезти от нее ребенка на расстояние сотен километров. Но если физический разрыв происходит достаточно долго, то динамический поток, стоит ему начать иссякать, идет на убыль довольно быстро — причем как в матери, так и в ребенке — и никогда уже не может быть полностью восстановлен. Динамические взаимоотношения между родителем и ребенком переходят в этом случае на положение статических.
Для полноты динамических взаимоотношений необходим реальный контакт. Нервные клетки, беря свое начало и свой заряд от четырех первичных динамо-машин, разбегаются в виде нервных окончаний по всей поверхности тела. И необходимо привести живые нервные окончания ребенка в состояние контакта с соответствующими нервными клетками матери, чтобы между ними могла установиться чистая, ничем не прерываемая циркуляция. Там, где она установлена, начинается быстрое пробуждение ребенка к индивидуальному становлению, всегда сопровождаемое ощущением; ощущение же есть первая стадия рассудочного понимания.
Таким образом, в области рук и груди устанавливается верхняя циркуляция, а в области ног и живота — нижняя циркуляция.
С момента рождения ребенка начинается жизнь его лица. А лицо прямо сообщается с обоими уровнями первичного сознания. Ребенок начинает тянуться к материнской груди. И когда он ее находит, устанавливается новая мощная циркуляция. Когда ребенок сосет грудь, все четыре полюса работают одновременно. Пробуждаются и глубинные желания в нижнем симпатическом центре, и всепоглощающая алчность в волевом, и безудержное влечение к соску, и любопытство нежных губ и десен. Сосок материнской груди — один из величайших входов как внутрь тела, так и внутрь живой души. В соске располагаются нервные окончания, которые через рот ребенка распространяют мощные вибрации, достигая всех его четырех полюсов бытия и сознания. Даже соски мужчины представляют собой входы в мощный динамический поток, которые до сих пор в состоянии открываться.
С самого рождения ребенок активно пользуется осязанием, вкусом и обонянием. Это его первые ступени к рациональному знанию. На этих трех церебральных реакциях строится фундамент будущего разума.
С того момента как устанавливается совершенная циркуляция между четырьмя первичными полюсами динамического сознания, включается и разум, то есть рациональное сознание как конечный пункт этой циркуляции. На первых порах сознание почти полностью сводится к ощущениям: ощущения и память ощущений — это ведь первоэлемент всякого знания и всякого понимания.
Циркуляция осязания, вкуса и обоняния устанавливается еще до того, как по-настоящему начинают видеть глаза. Все рациональное знание построено на ощущении и памяти. Именно постоянно повторяющееся ощущение материнского прикосновения формирует основу первого представления о матери, которое затем дополняется все более различаемым вкусом и запахом матери. И это продолжается до тех пор, пока зрение и слух не разовьются настолько, что смогут потеснить первые три чувства с их функциями посредников в общении и познании.
Пока в мозгу ребенка, никак не проявляя себя, таится чувственное знание, его живая индивидуальность развивается каким-то таинственным образом на основании его первых четырех клеток, на основании четырех больших нервных центров первичной сферы сознания и бытия.
Со временем ребенок научается видеть свою мать. Сначала ее лицо кажется ему расплывчатым пятном, хотя он хорошо знает, что это она, знает благодаря исходящему от нее излучению, как если бы ее лицо было теплой, уютной лампой жизни, льющей на него свой мягкий, греющий свет. Но постепенно, по мере того как в полном объеме устанавливается циркуляция осязания, вкуса и обоняния; по мере того как в ребенке развивается индивидуальность, которая начинает отдалять его от матери и пробуждать в нем стремление к одиночеству; по мере того как ребенок становится все более свободным, более независимым от матери, — расширяется сфера его общения с внешним миром, и его глаза начинают обозревать окружающее пространство, а уши — различать звуки. Способность осмысленно различать звуки возникает самой последней.
И вот образ матери начинает переноситься в разум ребенка, и он издает первые звуки своей детской речи. Как только ребенок обретает способность зрительно, объективно отличать мать от няни, он научается выбирать и становится лично свободным. Но это вовсе не означает, что заканчивается динамическое общение. Оно лишь изменяет направление и характер своей циркуляции.
С того момента как мозг начинает фиксировать ощущения, четыре динамических центра вступают в более совершенные взаимоотношения. И именно с этого момента, как мы только что имели возможность убедиться, мозг ребенка начинает фиксировать и запоминать ощущения, он начинает «сознательно познавать». Но динамическое сознание занимает в общем объеме деятельности сознания все еще значительное место. Когда ребенок учится ходить, он делает это почти исключительно при помощи солнечного сплетения и поясничного ганглия, в то время как грудное сплетение и спинной ганглий обеспечивают равновесие верхней части тела.
Совершенная циркуляция существует не только между полюсами, но и между парами полюсов. В этом случае два нижних центра выступают как положительный полюс, а два верхних — как отрицательный. И вот уже ребенок стал ногами на землю, затем он поднимает ногу, снова опускает ее и отталкивается от земли, и все это время верхние центры поддерживают равновесие верхнего тела. Это не что иное, как цепь спонтанной деятельности четырех первичных центров, между которыми устанавливается циркуляция во всем теле. Положительными полюсами выступают при этом нижние центры. А что касается мозга, то ему, видимо, пока что делать здесь нечего. Даже желание ходить рождается не в мозгу, а в первичных клетках.
То же и с употреблением рук. Научиться пользоваться руками — значит установить совершенную циркуляцию между четырьмя центрами, причем на сей раз два верхних центра выступают как положительный полюс, а два нижних — как отрицательный, ну а руки играют роль живых окончаний установившейся цепи. Мозг снова-таки оказывается ни при чем. Очевидно, даже в первых сознательных попытках ребенка хватать руками предметы мозг все еще остается никак не задействованным. Во всяком случае, он будет задействован не ранее, чем появятся первые элементы узнавания предмета и сенсорной памяти.
Вся наша первичная деятельность берет начало в четырех больших нервных центрах. Все, что в нас есть жизненного и динамического — наши активные желания, наши реальные побуждения, наша любовь, наши надежды и устремления, — все это берет свое таинственное начало в этих четырех больших центрах, или истоках нашего существования. Разум может лишь фиксировать то, что происходит в результате эманации динамического импульса и столкновения или сообщения этого импульса с его объектом.
Итак, мы теперь убедились, что никогда не сможем познать самих себя. Знание для психики — то же, что стрелка дорожного указателя для путешественника: просто извещение о пути, который некогда был проделан кем-то другим. Знание даже не пропорционально бытию. Человек может обладать солидными познаниями в области химии и при этом не слишком преуспевать в бытии, то есть в обыкновенной жизни. Даже те, кто познал, подобно Соломону, всю премудрость этого мира, в жизни часто оказываются не первыми, а последними. На самом деле жизнь динамических достижений — это жизнь Давида. А на долю Соломона досталось все это подытожить, завершить, а затем медленно умирать. [112]
И все-таки мы должны познавать — хотя бы для того, чтобы накопленные знания были направлены на то, чтобы научиться не знать. Высшее достижение человеческого сознания как раз и состоит в том, что с его помощью мы начинаем понимать, что нам нужно научиться не знать. То есть, иначе говоря, не изменяя окружающего мира, в то же время жить динамически, черпая из великого Истока, а не статически, как машина, управляемая головными идеями и принципами, и не автоматически, исходя из одного лишь фиксированного в нас желания. Знание должно быть наконец поставлено на надлежащее ему место в системе человеческой жизнедеятельности. Мы должны иметь глубокие знания хотя бы для того, чтобы знать, как поставить знание на свое место.
Из всего сказанного явствует новое понимание значения воспитания.
Воспитание означает приведение индивидуальной природы каждого мужчины и каждой женщины в состояние истинной полноты развития. Это невозможно сделать путем стимулирования ума. Накачивать ум образованием — роковая ошибка. Ценность имеет лишь то знание, которое сублимируется из динамического сознания непосредственно в рациональное сознание. В большинстве индивидов этого знания не хватает. Вот почему по-настоящему мудрое правительство должно было бы решительно защищать всех граждан своей страны от любых попыток привить им идеи, чуждые их природе. Каждая такая идея, не имеющая врожденного корня в динамическом сознании, не менее опасна для жизни, чем гвоздь, вбиваемый в юное неокрепшее деревце. Для большинства людей знание должно быть символическим, мифическим, динамическим. Это означает, что главную роль в любом обществе должен играть высший, ответственный, сознательный класс, а роль других, нижних, классов должна зависеть от степени их сознательности. Символы жизни общества должны быть одинаковыми и для верхов, и для самых низов, но от толкования этих символов нижние классы должны быть по возможности отстранены, с тем чтобы эта задача оставалась уделом лишь высшего, ответственного, сознательного класса. Для тех, кто не способен самостоятельно освободиться от приобретенного ими рационального сознания и усвоенных ими идей, вся эта рациональность и все эти идеи означают смерть. Это гвозди, вбитые в их руки и ноги.
|
|
|
