Понимание концепции капитализма, ориентированного на социальные проблемы

Сейчас для каждого, кто осмеливается сказать: «Это не работает» или «Мы можем сделать это лучше!», кто испытывает радость, бросая вызов статус-кво, кто делает попытки расшатать существующую систему или практикует принцип «креативного разрушения», наступило действительно благоприятное время.

Дэвид Борнштейн. «Как изменить мир»

Чтобы лучше представить концепцию социально ориентированного капитализма, наверное, лучше всего обратиться к одному из основоположников этого направления, Дж. Грегори Дизу, адъюнкт-профессору и директору – основателю Центра по развитию социального предпринимательства (CASE) при Школе бизнеса им. Фукуа Дюкского университета. Его считают крупнейшей фигурой в сфере предпринимательства, ориентированного на решение социальных проблем. В 2006 году на семинаре, проводимом под эгидой компании «New Profit Inc.», Диз подчеркнул, что сам термин «социально ориентированный предприниматель» имеет множество аспектов. Под ним подразумеваются задачи, направленные на улучшение качественного состояния общества, что характерно для благотворительных организаций. В то же время присутствует и чисто предпринимательская составляющая, характерная для «обычного» бизнеса – особенно для наиболее творческого и динамичного его аспекта.

Другими словами, социально ориентированные предприниматели строят свой бизнес так, чтобы он имел, так сказать, оправдание и с позиции выполнения ими миссии социального характера.

Конечно, тогда, в 2001 году, концепция предпринимательства с социальной направленностью была нам еще неизвестна. Но раз уж мы приняли решение начать новую жизнь, то в самом начале нашего пути не приходилось ожидать какого-то чуда. Спросите любого предпринимателя любой отрасли бизнеса, и он вам скажет, как это трудно – благополучно пройти путь от осенившей вас идеи до создания действительно успешного, полноценного бизнеса. Ведь большинство новых компаний вскоре терпят крах – где уж тут думать о социальной ориентации!

Что касается нас, то, когда мы укрепились в решении создать для себя новую жизнь, причем так, чтобы со временем достигнуть финансовой независимости, пришлось признать, что предстоит долгий, трудный, тернистый путь. Речь шла не о том, что придется кое-что изменить в нашей жизни. Нет, нужно было менять абсолютно все, начиная с негативных мыслей, привычных слов, друзей, с которыми мы имели обыкновение проводить время, и укоренившихся привычек относительно свободного времени. Когда мы сидели в автомобиле, остановившись на подъездной дорожке, казалось, что мы уже все выяснили, и это принесло некоторое облегчение. Мы были готовы принять все, что нас ожидает в грядущем, – неважно, насколько трудной будет эта дорога перемен.

Но вскоре нам предстояло прочувствовать всю тяжесть последствий принятого решения.

Как ни заманчиво звучало бы, что сложный период лечения от алкоголизма и желание взять под полный контроль свою жизнь помогли нам мгновенно понять, в чем состоит наша миссия, – это неправда. Когда мы ехали из Южной Калифорнии в Лас-Вегас, в мыслях еще не было открыть собственный реабилитационный центр. Занимала лишь одна главная проблема: как спасти наш брак и перестроить собственную жизнь?

Мы были просто супружеской парой, которая, возвращаясь из центра для лечения алкоголиков, приняла решение начать все сначала и навсегда покончить с клубами, легкими деньгами и саморазрушительным образом жизни. Но ведь я еще не уволился из ночного клуба и все еще считался «правой рукой» моего отца. Я уже не хотел жить такой жизнью, но не представлял чего хочу. Поделиться своими мыслями с отцом – человеком, который, вероятнее всего, воспринял бы мое признание за проявление слабости, – я не считал разумным. Так что меня одинаково пугало как возвращение к прежней работе, так и перспектива отказаться от нее.

Не успел я провести дома и двух дней, как оказался в баре «Dylan’s», окруженный многочисленной толпой: люди праздновали наступление нового 2002 года. Всю ночь я задавал себе вопрос: «Какого черта я тут делаю?» Я чувствовал себя раздавленным, размазанным по стенке – я снова попал в ту же ловушку. Улыбки, смех веселившихся вокруг людей… На исходе ночи мне стало ясно, что вся эта суета – сплошная ложь. Не знаю, наверное, я просто проецировал свои проблемы на этих людей, но в тот момент мне показалось, что лишь очень немногие из них веселились искренне. Когда на огромных телеэкранах по всем стенам начали показывать, как на Таймс-сквер в Нью-Йорке загорелся в ореоле фейерверков огромный шар и начался отсчет секунд, оставшихся до наступления нового года, я вдруг почувствовал, как терзавший меня страх – что будет со мной, если я уйду из этого вертепа, откажусь от надежной поддержки отцовского бизнеса, тускнеет и меркнет перед заполнившим меня тяжелым чувством безысходности от одной только мысли провести еще один год в том же постылом месте. Нет, ничто, ровным счетом ничто – ни боязнь реакции со стороны моего гневливого и нередко склонного к жестоким поступкам отца, ни угроза оказаться в нищете, ни полная неопределенность относительно моей будущей сферы деятельности, ни возможный разрыв с родственниками – ничто не могло перевесить моего нежелания продолжать жить так как раньше, в этой отравляющей душу среде. Я должен ВЫБРАТЬСЯ ОТСЮДА! И немедленно.

Между тем и у Лизы дела шли далеко не блестяще. Ее терзали иные страхи. Они возникали, как только стрелки на часах начинали приближаться к полуночи и она в новогоднюю ночь выходила вместе со своими коллегами-полицейскими на улицы Лас-Вегас-Стрип. В многотысячной толпе разгоряченных прожигателей жизни таилась масса опасностей, но все страхи Лизы были связаны со мной: что произойдет в эту ночь с только что излечившимся алкоголиком, вынужденным торчать до утра в ночном клубе, где, казалось, вся жизнь сосредоточилась на веселье и возлияниях. Для Лизы не было никаких сомнений, что мне нужно как можно скорей покончить с работой в ночных клубах, поскольку она знала, что достаточно одного бокала, выпитого в угоду посетителю, который подойдет поздравить меня с праздником, и я снова провалюсь туда, откуда, возможно, уже не будет дороги назад. Всю ночь она несла в себе эту тревогу, вызывавшую спазмы в желудке.

Однако рассвет близился, а с ним – и конец нашим ночным бдениям. Когда мы оба – в целости и сохранности – снова оказались дома, моя жена была удивлена и обрадована тем, что на этот раз все, слава богу, обошлось. Она так хотела, чтобы я сейчас же, в это первое утро наступившего нового года, принял твердое решение – вырваться из пут бизнеса моего отца! Я должен был собраться с духом и, если надо, порвать с ним всякие отношения. Мы приняли окончательное решение – этим утром начнем все заново. Так мы и сделали. Мы еще не знали, что будет дальше, но понимали, что если прямо сейчас не предпримем какого-то действия, то, может быть, другого шанса у нас не будет. Первый день нового года мы посвятили мозговому штурму, обсуждая возможности, которыми можем воспользоваться, и то, что нас ожидает в ближайшем будущем. Мы радовались как дети – было здорово нарушить табу. Раньше мы боялись даже думать о том, что я мог бы заниматься чем-то другим, кроме работы в ночных клубах моего отца, а Лиза – служить в полиции. Зато как хорошо, как замечательно осознавать, что теперь перед нами открывается целый мир разнообразных возможностей. В тот день мы с Лизой просто выкладывали друг другу все, что только приходило в голову, и обсуждали идеи без всякого стеснения.

Окружающая среда будет благоприятной для вас или, наоборот, разрушительной в зависимости от того, кем вы являетесь и к чему стремитесь. Если хотите измениться, то нужно внимательно посмотреть на окружение и сделать так, чтобы оно служило вам поддержкой.

А потом как вспышка молнии в моем сознании возник наш разговор со Спенсером. Раньше он владел ресторанами, но потом принял решение – создавать центры для лечения алкоголиков, так как понял, что рестораны и трезвость несовместимы.

Может, это некий знак свыше и для нас? Разве мы не смеем хотя бы мечтать о чем-то подобном? Почему бы это не претворить в жизнь? Недаром же, как только я напомнил Лизе о том разговоре, мы оба вдруг замолчали и многозначительно посмотрели друг на друга. Это было что-то вроде озарения, мы почувствовали – вот в чем наше призвание! В конце концов, мы уже знали, чего стоит борьба с пагубной зависимостью как алкоголикам, так и тем, кто их любит. Возникло ощущение, что отдельные частички головоломки вдруг сложились в единое целое – и как раз в тот момент, когда мы поняли, что все, что произошло с нами, было пережито не напрасно.

Конечно, это имело смысл. Я уже не раз пытался завязать с алкоголем и знал, что в этом деле работает, а что – нет. Мы с Лизой прошли через боль и отчаяние, видели, как трудно вернуться к нормальной жизни, и сколько сил нужно приложить, чтобы удержать человека от возвращения к прежним дурным привычкам. Было бы полезно поделиться тем, что мы узнали, с другими людьми, чтобы помочь им удержаться на верном пути, вернуть мир в свои семьи. Мы могли и должны были передать им свои знания и любовь.

В конце концов, мы решили на этом остановиться и лечь спать, а утром позвонить Спенсеру. Следующий день я начал с этого звонка. Я поделился с ним всем, что мы прочувствовали за это время: как плохо мне было в ночном клубе, о вызревшей убежденности, что продолжать работать там – равносильно самоубийству. Я сказал, что если не порву с этой средой, возвращение к прежнему будет не более чем вопросом времени, что Лиза разделяет мои чувства и полностью поддерживает меня, что мы хотим направить силы на решение проблемы, вместо того чтобы как раньше копаться в прошлом. Затем я спросил Спенсера, может ли он стать моим наставником в этом виде бизнеса – лечении людей от алкоголизма, особо отметив, что высоко ценю его поддержку и руководство.

– Вы это говорите всерьез? – спросил он.

– Я никогда не был так серьезен, как сейчас.

– Ну что ж, прекрасно! Приезжайте ко мне в офис утром в понедельник.

Не зная, что именно Спенсер собирается мне преподать и нет ли в его словах какого-то скрытого смысла, я снова ехал в Южную Калифорнию, настроившись впитывать каждую крупицу информации, которую смогу получить от человека, уже проделавшего весь тот путь, на который мы с Лизой еще только собирались ступить.

Наша встреча длилась не больше 10 минут. Спенсер протянул мне толстую стопку руководств, касающихся деятельности реабилитационных центров, и сказал:

– Здесь все относительно того, как открыть центр по лечению алкоголизма.

В сущности – и это привело в оторопь его служебный персонал, – он поделился со мной самой конфиденциальной информацией.

– В нашем бизнесе, пожалуй, самым трудным является получение лицензии, – заметил он, передавая мне некоторые дополнительные документы. – Здесь разъясняется, как это сделать.

Я стоял там, исполненный благодарности, но в состоянии некоторого потрясения, держа в руках все нарастающую стопку пробитых скоросшивателями папок, которые Спенсер все подавал и подавал мне. Наконец, нагрузив меня всем чем мог, он перешел к следующему пункту – и голос его звучал так, как если бы он отдавал приказ одному из своих подчиненных:

– Я хочу, чтобы вы слетали во Флориду, посмотрели мой реабилитационный центр, который находится там. Согласны? Я сам буду там через несколько дней, так что мы еще увидимся и сможем потолковать.

И даже не пожав мне руки с пожеланием удачи, он вышел за дверь, чтобы заняться своим следующим клиентом.

– Ну, как все прошло? – бросилась ко мне Лиза, как только я вернулся домой поздно ночью.

– Прекрасно! Эти десять минут дорогого стоили.

Я стал рассказывать о том, насколько укрепилась моя вера в придуманный нами план и какой хорошей документацией обеспечил меня Спенсер, что он, как мне показалось, поверил в мою способность осилить это дело и не задал мне ни одного вопроса.

– Может, Лиза, это потому, что мы обратились к нему с просьбой оказать нам поддержку, а не просто дать информацию. Не знаю. Но теперь нам нужно ехать во Флориду.

К счастью, моя жена полностью доверяла мне и нашему новому учителю, Спенсеру, настолько, что тут же без вопросов согласилась вместе со мной сесть в самолет. Ни у меня, ни у нее не было никаких сомнений относительно избранного нами пути. Мы заказали билеты и проживание во Флориде на неделю вперед, решив без вопросов исполнять все, что скажет Спенсер. Позднее мы узнали, что он и его компаньоны выделили в своем графике на встречу с нами всего один день, чтобы свозить нас в несколько заведений в районе Орландо и познакомить с некоторыми людьми, имевшими опыт в лечении алкоголизма. Сейчас, вспоминая все это, я уверен, что Спенсер хотел таким образом проверить, насколько серьезным было наше решение. И мы эту проверку успешно прошли.

Когда день встречи подошел к концу, мы еще сильней укрепились в решимости идти по избранному пути. Нам хотелось немедленно приняться за дело. Но мы приехали во Флориду на неделю. Поэтому после первого дня, проведенного в обществе Спенсера, мы решили оставшиеся несколько дней посвятить себе – и отправились в Диснейленд. Именно там мы зачали нашу дочь, Хейли. Мы восприняли это как сигнал из Вселенной – уже третий в ряду подобных знаков свыше, если включить сюда мое прозрение во время попытки совершить самоубийство, и удивительный подарок, который сделал мне на Рождество отец. Все это говорило об одном: мы должны покончить с прошлым и повернуться лицом к той жизни, которая нам предначертана свыше.

У нас уже был многолетний опыт управления и лидерства. Мы также смогли получить приличное финансовое образование – благодаря чтению книг из серии «Богатый Папа», полезных руководств, предоставленных Спенсером, включающих информацию о том, как получить лицензию, а также советам друзей и коллег. Но вот что стало для меня полной и особенно приятной неожиданностью – мой отец охотно благословил меня на новый путь, позволил оставить его бизнес и самостоятельно начать свое собственное дело. Казалось, все указывало на то, что мы идем по верной дороге.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: