 |
Глава 22. Совместная репетиция
|
|
|
|
Дерек сбавляет скорость, когда мы подъезжаем к Лондону. Он включает все фары и едет впереди меня, сопровождая как полицейский эскорт поп-звезду. Благодаря этому, я не пропускаю въезд в город. Здесь он мчится, как ветер, несясь по городу прямо к церкви, где они репетируют.
Он паркует свой мотоцикл рядом со мной.
— Никогда в жизни больше не буду ехать за тобой следом.
— Почему?
— Каждый раз, когда ты исчезал из виду, я была уверена, что найду твое тело в кювете. Никогда так больше не делай. — Я ухожу и толкаю дверь церкви, прежде чем он успеет оправдаться.
Он подводит меня к директорам. Двое из его хора, двое из девчачьего. Я улыбаюсь и пожимаю руки, благодаря за возможность спеть с ними сегодня.
Она здесь. Его бывшая. Я узнала её по страничке Дерека в интернете. Он убрал их совместную фотографию с аватара, но она до сих пор висит у него на стене. Супер. В жизни она еще более миниатюрнее, чем на фото. Она стоит в центре хора, рядом с ней пустое пространство, очевидно Дерека. Она отступает и спокойно находит другое место. Наши глаза встречаются и она улыбается.
Черт. А она миленькая.
Я краснею и оглядываюсь на высокого дирижера с небольшой бородкой, с которым должна поговорить.
— Почему бы тебе не попробовать соло из первой части? — Он протягивает мне ноты.
Имя Дерека написано в углу рядом с пунктом «аранжировка».
— Дерек написал соло для одного исполнителя…
— Тогда я могу взять высокие ноты.
— Мы поделили альт и сопрано, с чем тебе лучше работается? — Парень ждет ответа.
Я молчу. Вклинивается Дерек:
— Она может спеть все.
— Дерек.
Тогда он уходит снова. Я пролистываю музыку, читая про себя и проверяя свой минимум и максимум. Он прав. Как обычно. Я могу спеть все.
|
|
|
— Я попробую.
Дерек ведет меня через хор к нашим местам.
— Только не нервничай.
— Единственная вещь, которая заставляет меня нервничать, это ты. Пение же успокаивает.
— Тогда нам лучше начать, пока ты меня не покусала.
Один из директоров девушек начинает разминку. Никаких неровностей — фишка хора. Дерек пытается держаться со мной на равных в высоких нотах, выходит визгливо и он сдается. На нижнем уровне самую низкую ноту в соло я пою еще ниже. Дерек впечатлен.
— В школе я пела тенором.
Он смеется.
Мы оба должны замолчать, когда голоса переходят в бас диапазон. Я замечаю, что Блэйк - бас. Показушник.
Теперь высокий парень с бородкой берет палочку.
— Отлично, дамы и господа. Добро пожаловать. Рад снова быть здесь. Мы готовы поработать над аранжировкой Дерека. Он нашел для нас солистку, которая сможет петь в невероятном диапазоне, который он написал. Поздоровайтесь с Бет.
Он делает паузу, когда люди начинают поворачиваться и кивать мне. Я несильно поднимаю руку и машу двумя пальцами.
— Она присоединится к нам в этом сезоне. Будьте с ней приветливыми.
Ух. Дело сделано. Я смотрю с боку на Дерека. Он сторонится меня. Он должен, не отрываясь смотреть на дирижера, для меня это тоже важно. Тем не менее, мне не стыдно. Он должен знать, что я сейчас взорвусь. Начинается моя часть, я смотрю на дирижера и вытягиваю ногу, а затем со всей силы наступаю Дереку на ботинок.
Он морщится от боли.
Теперь я могу спокойно петь.
Я влюблена в альты. Это их первое исполнение данного отрывка и они уже звучат невероятно. Басы реально хороши, мягкие и богатые. Их низкие вибрации звучат приземисто. Рядом со мной чистый голос Дерека ведет теноров. Все альты начинают замолкать, но только не я и мой идеальный голос. Сопрано пропускают гармоничное снижение, и Дерек присоединяется к ним на второй странице.
|
|
|
Первая часть состоит из сопрано, альтов, теноров и басов. Затем в инструментальную интерлюдию вступают фортепиано, струнные и я. Выходит не идеально, но это мое первое исполнение этого соло, так что все идет довольно неплохо. В конце пьесы несколько девушек оборачиваются и слегка хлопают. Не высокомерно. Дружелюбно. И бывшая Дерека снова мне улыбается. Это мило. Девушки хорошие. Все это, конечно, чересчур, но канадцы довольно приятные.
Дерек дотрагивается рукой до моей спины и говорит: «Молодец», от чего я чуть ли не растекаюсь по полу.
В следующей части Дерек пытается петь соло тенора. Несколько раз он делает ошибку, но старается. Потом другая девушка поет сопрано. Низко и проницательно, выходит здорово.
Все они, особенно девушки, имеют красивую голосовую тональность. Слабых звеньев просто нет. И звучат голоса вместе просто безупречно. Никто не выделывается. Не могу сказать, что не спелась с ними. Было удивительно петь здесь. Не могу поверить, что Дерек рассказал им обо мне. Он, определенно, держит здесь всех у мизинца, как и меня.
Как у него это выходит? Почему все они ему такое позволяют? Может, они знают? Знают что-то из того, что он мне не рассказал, ведь в хоре все знают дуг о друге разные грязные подробности. Наверно, мне стоит быть дружелюбной со всеми этими девушками. Особенно с милой бывшей Дерека.
После занятия Дерек знакомит меня с некоторыми людьми из хора. И со своей бывшей тоже. Она действительно милая.
— Тогда увидимся во вторник. — Никакой агрессии в голосе в мою сторону или чего-то подобного. — Занятие начинается в полседьмого.
— Я не уверена…
— Она будет. — Дерек снова решает за меня. — Приберегите для неё место, хорошо?
Она дарит ему ослепительную, веселую улыбку.
— Конечно, Дерек. Я присмотрю за ней.
Один из директоров девушек из Эмебайл протягивает мне толстую тетрадь с нотами.
— Во вторник мы пройдем по первым десяти. — Десяти? Ничего себе. — Выучи свою часть, ладно? Дерек говорит, что ты счастлива петь альтом.
Я киваю.
— Отлично. Мы должны уйти на пенсию в свои лучшие годы.
Она говорит так, словно её певицы не девушки, а скаковые лошади. Ты можешь соревноваться среди молодежных хоров, пока не исполнилось двадцать два. А потом уход на пенсию? Надеюсь, нет.
|
|
|
Я не могу приехать во вторник. Я должна быть со своим хором. Слова подготовлены, губы готовы, но я просто киваю.
Мы бросаем байк Дерека и едем на Джанет в ближайший Тим Хортонс. Я умираю с голоду. Я заказываю суп и большой сэндвич с круассаном. Дерек заказывает четыре розовых пончика с конфетной обсыпкой.
— Как-то не мужественно.
— Ты ужасная сексистка. — Он берет последний пончик и впивается в него. — Розовый. Я думал, ты поймешь. Это в честь Мэдоу. Теперь она снова будет бороться за соло.
— Бедная Терри.
— Она справится.
— Бедная Мэдоу и её родители. — Я кладу ложку и наклоняюсь вперед. — Прошлой весной они слишком много в меня вложили.
— И ты отплатила им в Лозанне. Больше ты им ничего не должна.
— Тебе легко говорить.
Они рассчитывали на меня на записи на радио и на рождественской вечеринке в этом году.
Дерек кивает на мою тетрадь с музыкой.
— Езжай домой и взгляни на это произведение. Если ты скажешь мне честно, что хочешь петь детскую фигню, которую Терри для вас приготовила, а не то, что поют в Эмебайл, плюс мои невероятные творения на общих собраниях хоров, то ладно.
Я поднимаю ложку супа и выливаю все обратно.
— Знаешь, это несравнимо.
— Отлично. Как насчет того, чтобы встретиться здесь во вторник в полшестого и быстренько поужинать перед репетицией?
Я оглядываюсь и хмурюсь.
— Это что, единственное место в Лондоне, где можно поесть?
— Это я могу себе позволить.
— Ну и кто теперь сексист? Я могу заплатить за еду получше.
Дерек вытирает салфеткой липкие пальцы.
— Тебе не нравится окружение?
— Не люблю суп. — Это место даже хуже Данкин Донатс у моего дома.
— Не могу справиться с пончиками.
— Если ты растолстеешь…
— Я? Невозможно.
Он прав. Я за ним слежу. Он не просто меньше, чем был в Швейцарии, он похудел, по меньшей мере, килограмм на десять. Наркотики истощают тебя. Даже я это знаю. Он достает несколько таблеток и проглатывает их, прямо как в Лозанне. Прямо у меня на глазах. Кто употребляет витамины на ночь?
|
|
|
— Думаешь, это хорошая идея? Тебе еще ехать на мотоцикле домой.
— Это для моего желудка.
Я смотрю на него.
— Это не витамины?
— Витамины для желудка.
— Я за тебя беспокоюсь.
— Не надо. Простуда уже прошла.
— Но…
— Я в порядке. — Он уходит в уборную для парней.
Когда возвращается, я улыбаюсь и говорю:
— Почему твоя бывшая была со мной такой милой? Она смотрела на меня и улыбалась. Это странно.
— Она уже с кем-то встречается. Мы друзья. Так что все нормально.
— Она слишком милая. В этом есть нечто жуткое.
Он качает пальцем.
— А вот это было не мило.
— Я живу рядом с Детройтом, где тебя пристрелят, если ты переедешь кому-нибудь дорогу.
— Здесь же люди останавливаются и махают тебе.
— Видела я, как твоя бывшая так делала. — Я перемешиваю суп.
Его глаза следят за моими движениями.
— Я же сказал, она хочет для меня лучшего и она знает, что это ты.
— Откуда ей знать? — Я роняю ложку, откидываюсь на спинку и смотрю ему в глаза. — Почему лучшее — не она? Думаю, я тебе больше подхожу, но она должна думать, что она лучше.
— Все сложно. Давняя история. Не хочу в неё сегодня углубляться.
— Да, не нужно. — Я поднимаю ложку супа к носу и смотрю на неё с отвращением. Не могу его есть.
Дерек возвращает поднос. Я иду за ним к выходу. Он держит дверь и говорит:
— Просто позволь мне — позволь нам — быть с тобой милыми. Я хочу, чтобы все получилось. Мы должны это сделать. — Он берет меня за руку и пока говорит, гладит большим пальцем тыльную сторону моей ладони. — Мне нравиться петь с тобой, и я хочу вместе с тобой сочинять.
Я качаю головой.
— Мы всегда можем вернуться к плану А.
— Не хочу быть рыбаком.
— Хватай гитару, и поехали в Нешвилл.
Он берет ключи и открывает машину.
— С Мотаун за плечами? У тебя голос дивы. Ты можешь стать следующей Марайей. — Он открывает передо мной дверь.
— Почему не Уитни?
— Ты можешь стать любой из них.
Я сажусь и жду, когда он обойдет машину и сядет на пассажирское сидение.
— Мотаун близко. Это даже за побег не сойдет.
— Я не могу сбежать. У меня…
— Много связей? Меня не достаточно? Не уверена, нравится ли мне твой план Б. Хочу Дерека себе. Вокруг слишком много фанаток.
— Ты единственная, кого я целую на ночь.
Мои глаза смотрят на его губы, и по моему телу разливается тепло.
— Докажи.
Дерек опускает спинку сиденья насколько это возможно.
— Иди сюда. — Он раскрывает объятья.
Я включаю стояночный тормоз на центральной консоли и залезаю к нему на колени. Я держу руками его лицо и целую.
Он целует меня в ответ.
— Я хочу лучшего для тебя.
— И лучшее — это ты?
— Скорее всего, нет. Но, если я заставлю тебя петь в Эмебайл, это уже что-то. Лучшее, что я могу тебе дать.
|
|
|
Я качаю головой и прислоняюсь к его груди.
— Твое сердце. Вот все, чего я хочу. Это самое лучшее, что ты можешь мне предложить.
— Ты украла его даже раньше, чем мы встретились.
— Не хочу быть воровкой. Хочу, чтобы ты сам его отдал.
Его руки обхватывают меня, а рот снова на моей шее.
— Оно твое, Бет. — Его слова проникают мне в душу и захватывают меня в тески. — Ты прекрасно знаешь, что оно твое.
|
|
|
