 |
Сквозит из всех щелей. Чернильными слезами исплаканы глаза чахоточной зимы и как-то всё не так, и словно всё не с нами и словно сами мы - давно уже не мы Пока я кофе пил - неделя пролетела пока я ночью спал - февраль почти слинял но не освободить мне ни д
|
|
|
|
Сказать по правде - в жизни я вполне
весёлый человек и редко ною
в стихах, обычно, на другой волне
качаюсь я. И мой сурок со мною.
Иной воскликнет: «как он одинок
несчастен и, поди, - мрачнее ночи»!
Но это всё фигня. Скажи, сурок?
Сурок хохочет.
***
Сквозит из всех щелей. Чернильными слезами исплаканы глаза чахоточной зимы и как-то всё не так, и словно всё не с нами и словно сами мы - давно уже не мы Пока я кофе пил - неделя пролетела пока я ночью спал - февраль почти слинял но не освободить мне ни души, ни тела не выбраться из-под тяжёлых одеял Как с чёртом не играй в напёрсток или в карты а шансов у тебя, всегда, лишь ноль из ста за выдохом зимы - идёт дыханье марта а с нового Поста - всё с чистого листа
М. М.
Как-то раз в начале марта
я пришёл к поэту в гости
мы сидели на диване —
я, собака и Мария
и Мария говорила
что хотела бы уехать
в ту страну, где море, солнце
апельсиновые рощи
а что думала собака
насчёт этого — не знаю
деликатная собака,
молчаливая собака...
мы сидели, пили кофе
и болтали о литовских
замечательных поэтах
о кино, архитектуре
о политике немножко
и про то, что очень скоро
всё изменится в округе
до известного предела:
снег растает и настанет
светлый май, а после — лето
Зуб даю, что так и будет!
Так и будет, несомненно!
***
Если болеешь тыдома совсем одинноги держи в теплеи затопи камин(ну, про камин я - так " чисто для красоты" ) что ещё нужно знать, если болеешь ты? Что кто-нибудь - да придёт скажет: не вешай нос глянь-ка, чего принёс - вот молоко, вот мёд так что грустить кончай вот и варенье есть! Будем сейчас пить чай будем варенье есть!
|
|
|
***
Время - престранная штука снаружи - не то, что внутри бессильна пред оным наука хронометры, календари Я молод был — я ещё молод? Ну, это откуда смотреть: дробит меня Хроноса молот грозясь размельчить, растереть в песчинки, пылинки, частицы и разум, и память, и плоть но души - свободные птицы ему их не перебороть Они улетают, кружатся среди неизвестных планет где с временем можно расстаться у вечности времени нет
**
«Саратов 90-х»
«Саратов нулевых»
лишь ветер над погостом
напомнил мне о них
кусочек тлена, праха
болота вязкий ил
Ушли Андрей, Натаха,
и Дима и Кирилл
и многие, и прочие
и списки те длинны
воздушные рабочие
войны
Фудзи
Саратов - глушь, деревня, яма
так думал я ещё вчера
над ним торчит, как Фудзияма
большая Лысая гора
Мы поднялись на Фудзияму
повсюду — небо, солнце, снег
и видим пред собой не яму
но словно сказочный Ковчег
2
В августе, вечером, в гору, всё дальше и выше словно улитки ползём мы стремясь до заката к вершине мимо садов утопающих в зелени, яблоках, вишнях мимо домов покосившихся, узкой дорогою пыльной время течёт на окраинах как-то иначе бег замедляя и где-то — кончается вовсе мы будем сидеть на опушке волшебного леса молча смотреть на закат и на город лежащий под нами скоро услышим, как вдруг заиграет на флейте пан козлоногий, что выйдет из сумрачной чащи Хоть непонятно - как пан этот мог оказаться В русско-ордынском поволжье, в забытой губернии нашей?
Сильнее «Фауста»
В кинотеатре «Победа» похожем на праздничный торт или на праздничный гроб, как когда-то ещё мне казалось смотришь немецкую фильму в которой является чёрт в гости к алхимику с редкой фамилией Фауст
|
|
|
Фауст сам вызвал его, угодив на крючок сгоряча
чёрт ухватился за леску и тянет-потянет
хода обратного нет и уже невозможна ничья
в битве, развёрнутой там - на широком экране
Пуделем чёрным, роскошным брюнетом крутясь
чёрт к сердцу доктора ключ подбирает игриво
и модернисткой мистерии хитрая вязь
сопровождается адскою музыкой «ТРИ О»
Вечером зимним сгущается облаком страх бродят по городу стайки шпаны подзаборной. Знаешь, «Макаров», конечно, в умелых руках штука сильнее, чем гетевский «Фауст», бесспорно
Туман
В шушуне старомодном и ветхом разорившимся купчиком дом тот смотрелся. Бывал я нередко в доме том Да не купчик — сплошной мармеладов что в трактире мундир заложил пропивая себя до упаду превращающий жизнь в миражи Девяносто какой-нибудь первый скажем, год… нищета и разор а вели мы там скрипко и нервно свои споры, почти-что, до ссор а о чём? Да об истине, вроде бы (вот не больше не меньше - ей-ей) небе звёздном над брошенной родиной обречённых на близость людей. Странно всё это? - Как же не странно - всё болтать, будто нет важных дел. Ежик выход искал из тумана а туман всё густел и густел
**
еду на родину:
начиная с окраин
мои мёртвые - приветствуют меня
оживая внезапно
вздрагивая
просыпаясь
шевелясь во мне
словно корни
еду обратно:
тьма навалилась всем брюхом
Лысой Горы
заполняя пространство
поглощая воспоминания
всех усыпляя
осколки
**
Волшебные сюжеты огромные секреты маленьких победоносных кампаний и ослепительно-триумфальных поражений
**
Ёжик с дырочкой в боку в двух шагах от рая прошептал: «мерси боку» тихо умирая
**
…. не за бочку варенья не за ящик печенья а за целую дырку от бублика!
** летящие качели не спящие «Авроры» тревожные сны притихших северных городов
Белый Дом - 93
Я возвращался пьяным из гостей
заснул в метро, проехал остановку
и после — брёл по улицам ночным
сонамбулой, на полуавтомате
из темноты вдруг выплыл Белый Дом
с его фасадом - в черных, рваных ранах
и в воздухе декабрьском, морозном
ещё витал тяжёлый запах смерти
|
|
|
с тех пор, едва услышу: «Белый Дом»
передо мною вспыхивает образ -
Ночь, лютый холод, свет прожекторов
направленных на труп, как лампы в морге
за моим окном
|
|
|
