О Сильване, перемещенном из Филиппополя в Троаду

ГЛАВА 36

Примеры, которыми писатель, по-видимому, доказывает, что нет препятствия перемещать епископов с одного престола на другой

Так как некоторые, сославшись на церковное правило, не дозволили возвести на епископский престол в Константинополе Прокла, как уже назначенного епископом кизикским, то я хочу немного поговорить об этом. Мне кажется, что решивши-{299}еся тогда утверждать это, утверждали неправду: они либо побуждались ненавистью к Проклу, либо не знали ни правил, ни того, что часто с пользой бывало в Церквах. Например, Евсевий Памфил в шестой книге «Церковной истории» говорил, что Александр, быв епископом одного города в Каппадокии, пришел в Иерусалим помолиться, но, удержанный иерусалимцами, поставлен был на место епископа Нарцисса и с тех пор во всю свою жизнь предстоятельствовал в тамошней Церкви. Следовательно, переводить епископа из города в город, как скоро требовала того нужда, у предков наших было делом безразличным. Но если в этом сочинении надобно поместить и правило касательно сего предмета, то ясно будет, как лично понимали его люди, не дозволившие возвести на престол Прокла. Правило это следующее: если какой епископ, рукоположенный в известную епархию, не пойдет туда, куда рукоположен — не по своей вине, но либо по несогласию народа принять его, либо по другой, не зависевшей от него причине, то да сохранит он участие в чести и служении, лишь бы не производил замешательства в делах той Церкви, где будет назначать собрания. Впрочем, он должен подчиниться тому, что касательно представленного дела рассудит и определит областной Собор. Таково это правило. А что многие епископы, по встречавшимся иногда нуждам Церквей, из одних городов действительно бывали перемещаемы в другие, для доказательства я изложу имена перемещенных. Периген был рукоположен епископом в Патрасе, но так как жители этого города не приняли его, то римский епископ, по случаю смерти коринфского епископа, повелел возвесть Перигена на престол митрополита в Коринфе, — и он в тамошней Церкви предстоятельствовал всю жизнь. Григорий Назианзен прежде был епископом в одном городе Каппадокии, Сасимах, а потом в Назианзе. Мелетий сначала предстоятельствовал в Церкви севастийской, а после — в антиохийской. Селевкийского епископа Досифея антиохийский Александр перевел в Тарс киликийский. Реверенний из города Архи в Финикии впоследствии перемещен в Тир, Иоанн из Лидии перемещен в Приконис и был предстоятелем тамошней Церкви. Палладий из Еленополиса перемещен в Аспуну, Александр из Еленополиса перемещен в Адрианы. Феофил из Апамеи азийской перемещен в Евдоксиополис, называвшийся в древности Саламврией. Поликарп из Сексантаприста в Мизии перемещен в Никополь Фракийский, Иерофил из Трапезополиса фригийского перемещен в Плотинополис фракийский. Оптим из Агдамии фригийской перемещен в Антиохию писидийскую, Сильван из Филиппополя фракийского перемещен в Троаду ⁷¹. Но для настоящего случая довольно и упомянутых нами столь многих {300} епископов, которые перемещены были из своих городов в другие. На Сильване, перемещенном из Филиппополя фракийского в Троаду, я считаю полезным остановиться и сказать о нем несколько слов.

ГЛАВА 37

О Сильване, перемещенном из Филиппополя в Троаду

Сильван сначала был ритором в школе софиста Троила, но потом, стараясь вести жизнь строго христианскую и полюбив подвижничество, отказался носить мантию ритора. Тогда епископ Аттик взял его и поставил епископом Филиппополя. Но, прожив три года во Фракии и не имея сил переносить холод, так как был очень худ и слаб телом, Сильван стал просить Аттика о рукоположении другого на свое место и говорил, что он не почему иному, а только по причине холода отказывается жить во Фракии. Когда же, по уважению к этой причине, на его место поставлен был другой, Сильван переехал на житье в Константинополь и вполне следовал правилам подвижничества. Он был столь чужд изнеженности, что по улицам такого многолюдного города ходил большей частью в тростниковых сандалиях. Между тем, через несколько времени скончался предстоятель Церкви в Троаде, и троадяне пришли просить себе епископа. Когда же Аттик думал, кого бы рукоположить, и вдруг сверх чаяния увидел он перед собою Сильвана и, увидев его, тотчас оставил заботу и сказал ему: «теперь уже ты не имеешь причины отклонять от себя попечение о Церкви; в Троаде не холодно. И вот тебе от Бога приготовлено место, сообразное со слабостью твоего тела. Не медли же, брат, и ступай в Троаду». Сильван действительно перешел туда, и я расскажу о совершенном им чуде. На морском берегу Троады только что было отстроено огромное грузовое судно, называемое плоскодонным и назначенное для перевозки больших колонн. Это судно следовало стянуть в море. Но несмотря на множество веревок и народа, который тянул его, судно нисколько не двигалось. В этом прошло уже несколько дней. Наконец, все пришли к мысли, что демон держит судно, и потому обратились к епископу Сильвану и просили его совершить на том месте молитву, веруя, что только этим средством можно сдвинуть судно. Но Сильван, по своей скромности, называл себя грешником и говорил, что это не ему делать, а какому-либо праведнику. Когда же те стали настойчиво просить его, он пошел на морской берег, совершил молитву, потом взялся сам за одну из веревок и приказал приступить к делу. Они принялись и лишь только сделали небольшое усилие, судно быстро пошло в море. Это чудо, совершенное Силь-{301}ваном, возбудило к благоговению всех жителей области. Впрочем, Сильван и в других отношениях был муж доблестный. Заметив, например, что клирики извлекают себе пользу из споров людей тяжущихся, он никого из клира не назначал уже в судьи, но, взяв от тяжущихся прошения, призывал кого-либо из верных мирян, о ком знал, как о человеке правдолюбивом, и, поручив ему выслушать дело, прекращал спор между тяжущимися. Через это-то именно снискал он себе у всех величайшую силу. Сообщив такие сведения о Сильване, я, несмотря на сделанное отступление, не без пользы, думаю, упомянул о них. Теперь возвратимся к тому, на чем остановились. Итак, Максимиан возведен был на епископство в консульство Васса и Антиоха, в двадцать пятый день месяца октября, и волнения в церквах прекратились.