 |
Неукротимые тараски 2 страница
|
|
|
|
Вскоре после походов на Теуантепек умер, ставший легендарным к концу своей долгой жизни и бессменного пребывания на политическом Олимпе Теночтитлана в течение многих десятков лет, «серый кардинал» ацтекских «императоров» Тлакаелель, Его похоронили по‑ царски…
При Ауисотле‑ завоевателе в 1487 г. было завершено начатое еще при Тисоке строительство 30‑ метровой пирамиды (сторона основания около 100 м) – главного храма (теокалли) бога войны Уицилопочтли в Теночтитлане. Если верить легендам, во время торжественного открытия (освящения) этого грандиозного храма было принесено в жертву (по разным данным) от 20 до 80 (последняя цифра вряд ли соответствует действительности) тысяч военнопленных уастеков из северной Оахаки. Якобы при этом ацтекский «император» прилюдно проявил себя крайне жестоким человеком, лично вырывая заживо сердца у выстроенных в два ряда жертв. Лишь когда он устал, его сменили подчиненные, завершившие ужасную бойню.
Суровый воитель Ауисотль был человеком одаренным и энергичным, но порочным. Страстно любя войну, он отличался крайней мстительностью и безжалостностью по отношению к своим противникам, безмерной любвеобильностью и невероятным тщеславием. Этот ацтекский «император» умер в 1502 г., через некоторое время после разрушительного наводнения. Точные причины его смерти неизвестны.
По одной версии, спасаясь от наводнения, он сильно ударился, долго хворал и умер, очевидно, от гематомы. По другой, болезнь Ауисотля ацтекские лекари не смогли определить. Перед смертью он страшно похудел, и поговаривали, что его отравили во время последнего похода на Соконуско. Как обстояло дело на самом деле – неясно… В любом случае его смерть выглядела странной, ведь он был еще весьма молодым человеком и до болезни считался здоровым и ни на что не жаловался.
|
|
|
Чувствуя приближение конца, Ауисотль поступил традиционно для правителей Теночтитлана: приказал высечь свое изображение на священной скале Чапультепека рядом с образами своих предшественников…
Сын Ауисотля героический Куэутемок был последним правителем Теночтитлана и главным организатором краткого, но мужественного сопротивления ацтеков испанским конкистадорам Эрнана Кортеса.
В историю ацтеков Ауисотль вошел как завоеватель № 1. О нем можно было бы сказать, что он не слезал с боевого коня, если бы лошади водились в Древней Мексике до появления испанцев. У ацтеков было два великих завоевателя.
Первый их них – Мотекухсома I Старший, который, получив власть в достаточно зрелом возрасте, в меньшей мере принимал непосредственное участие в военных походах и сражениях, но как политики администратор руководил военной экспансией Теночтитлана времен его правления.
Второй – Ауисотль, напротив, был истый воитель, неотделимый от оружия, от поля брани. Во время его правления ацтекскую «военную машину» опасались все, военная слава гремела как никогда. Если Мотессухсому I принято сравнивать с Юлием Цезарем, то Ауисотля – с Александром Македонским…
К концу XV в. объединенная ацтекская армия завоевала почти всю Ценральную Мексику и некоторые соседние с ней территории: от Дуранго и Колимы на северо‑ западе до Чьяпаса и Табаско на юго‑ востоке. Эта территория занимала около трети территории нынешней Мексики (почти 200 тыс. кв. км).
Ее население, по разным данным, составляло от 4 до 30 млн. человек (очевидно, истинное число – среднее). Так создалось ацтекское государство – крупнейшее в доколумбовой Мезоамерике. От Керетаро и Гуанахуато на север простирались земли варваров – чичимеков. На западе ацтеки граничили с тарасками из Мичоакана, с которыми они вели малоуспешные войны. На юго‑ востоке их соседями были юкатанские и гватемальские майя. Культурное влияние ацтеков достигало по меньшей мере до Никарагуа.
|
|
|
К моменту испанской конкисты ацтеки Теночтитлана, возглавляемые племянником Ауисотля и сыном Ашайякатля злополучным Мотекухсомой II Шокойоцином (т. е. – Младшим), руководили «Тройственной лигой», и, вероятно, в этот период завершалось формирование единой и неделимой «империи» ацтеков. Но испанское завоевание разрушило все планы.
В результате агрессивной политики Теночтитлана в состав «империи» входило 38 частично самостоятельных (в основном в вопросах внутренней политики), разных по величине провинций и государств (в том числе около 370 городов), которыми управляли ацтекские наместники и кальпишке (сборщики налогов и податей). Во времена Мотекухсомы II в Теночтитлан ежегодно поступало; 65 парадных офицерских «мундиров», украшенных перьями редких птиц; 625 военных доспехов; 123 400 плащей из хлопчатобумажной ткани; 33 680 свертков перьев птиц; 60 золотых и 60 серебряных дисков; 48 000 пачек бумаги из агавы; 3600 корзин копаловой смолы для ритуальных церемоний; 16000 мячей для обрядовых игр; 20 мешков особо нежных перьев для религиозных обрядов; 4800 тюков хлопка; 19 200 мешков извести; 12 000 спальных плетеных циновок; 27 600 расписных сосудов из бутылочной тыквы; 18 вязанок тростниковых шестов; 5400 поклаж древесины; 5400 бревен; 10 800 досок; 36 000 связок «сигар»; 1700 кувшинов меда; 2400 кувшинов алкогольного напитка из агавы; 1600 мешков перца; 6000 голов соли; 12 600 мешков бобов какао и др.
Каждая провинция (народ, город) платила определенную дань, прежде всего в соответствии с ее климатическими, географическими особенностями, спецификой экономики, т. е. с учетом того, чем она была богата.
Индейцы тотонаки (штат Веракрус) платили дань хлопковыми тюками, перьями, драгоценными камнями, циновками, щитами, шкурами, бирюзовыми мозаиками, тканями, цветными покрывалами, одеждой, перцем чипе, маисом, солью и т. п. Сапотеки и миштеки (штаты Оахака, Герреро и Пуэбла) регулярно поставляли ко двору могущественного властителя Анауака узорные покрывала, ремни, юбки, женские одеяния, круглые щиты, перьевые украшения, перья кецаля, нефрит, бирюзу, золотой песок, пчелиный мед, маис, перец чиле, соль, хлопок, а миштекские воинственные солдаты служили наемниками‑ Уастеки (штаты Сан‑ Луис‑ Потоси, Тамаулипас, Керетаро, Идальго и Пуэбла) расплачивались бумагой, белыми перьями для одеяний, полосатыми накидками, желтой смолой, сетями, поясами, хлопковыми тканями, перцем чиле, шкурами и т. п. За счет подобных подношений и создавалась знаменитая роскошь так называемых «императоров» Анауака.
|
|
|
Сегодня очень сложно определить стоимость ежегодной дани, получаемой «Тройственной лигой», в денежном выражении и тем более в европейском эквиваленте. Есть сведения, что во времена Мотекухсомы II она якобы равнялась фантастической сумме – 1 962 450 золотых песо или в ценах XIX в. – 13 158 552 доллара. Конечно, цены определялись по европейским стандартам, отнюдь не совпадавшим с представлениями самих индейцев. Кроме того, вполне возможно, что аборигены‑ информаторы сознательно завышали объем дани, чтобы продемонстрировать богатство и могущество своего государства. Наконец, не могли не сказаться трудности, связанные с переводом индейских мер веса и объема в европейские. И все же общее представление о размерах дани, поступавшей ацтекам, получить можно.
Гарнизоны ацтекской армии, размещенные в стратегически важных пунктах, поддерживали порядок в «префектурах» «империи». Горе тем, кто не повиновался, – ацтеки умели карать: трагическая судьба непокорного Шочимилько была тому печальным примером. Из поколения в поколение накапливалась ненависть к ацтекским поработителям, И потому, как только испанский конкистадор Эрнандо Кортес со своими головорезами высадился на восточном побережье Мексики, он без труда нашел себе индейских союзников для похода на Теночтитлан, Наиболее знаменитым из них стала Тлашкала.
Общественное устройство. Во главе ацтекского раннеклассового государства с пережитками первобытно‑ общинного строя стоял верховный правитель – тлатоани (иногда его условно называют «императором», что в принципе неправильно. ) Он опирался на жречество и военную знать, составлявших ацтекский совет – тлатокан. Тлатоани руководил торжественными религиозными обрядами и, конечно же, командовал войсками. Он был верховным судьей: ему принадлежало решающее слово при рассмотрении наиболее важных и сложных дел. Тлатоани считался «хозяином жизни» и мог приговорить к смерти или дать свободу. Каждые 10–12 дней он рассматривал наиболее сложные дела и в присутствии своих советников принимал решения, которые касались как знати, так и простолюдинов. Члены семьи тлатоани не были подотчетны и подвластны никому, кроме самого правителя. Его считали божественным наместником, чья власть освящается свыше.
|
|
|
Обожествление тлатоани внешне напоминает восточно‑ деспотический церемониал. Уже со времен Мотекухсомы I тлатоани перестали появляться на людях без особой необходимости. Каждый его выход приобретал характер исключительного события. Когда тлатоани покидал пределы своего дворца, его обязательно сопровождала свита и охрана из представителей знати. Обычно тлатоани несли в закрытых носилках. Если ему все же приходилось идти пешком, его путь устилали богато украшенными циновками. О приближении правителя Теночтитлана оповещали звуки раковин‑ труб, и все находившиеся в тот момент на его пути должны были выказывать глубочайшее почтение и покорность – сгибаться в поклоне, падать ниц. Нельзя было даже поднимать глаз: считалось, что, посмотрев в лицо тлатоани, можно накликать беду; более того, встретившийся с ним взглядом может умереть. Неудивительно поэтому, что, когда испанцы Э. Кортеса спросили одного из индейцев, как выглядел Мотекухсома II Младший – его правитель, – тот без тени смущения ответил, что никогда его не видел, потому что не имел права его видеть. Только тлатоани мог носить золотую диадему, только тлатоани и его ближайший советник сиуакоатль могли ходить во дворце в обуви; нарушителей этих правил ожидала смерть,
Как правило, верховная власть наследовалась братом тлатоани и только потом старшим сыном старшего брата. И тем не менее каждый новый тлатоани выбирался на престол. Президент на титул тлатоани должен был зарекомендовать себя доблестным военачальником. Ему следовало быть хорошим оратором, ловким дипломатом и глубоким знатоком религиозных обрядов, заповедей и прочих ритуальных тонкостей. Считается, что титул и права тлатоани не могли получить дочери или жены верховного правителя (случай с Атотоцтли, вероятно, исключение). Иногда прямая линия наследования прерывалась, если наследника не выбирали на трон. И все же в любом случае власть не уходила из рук одной правящей семьи (потомков первого тлатоани Акамапичтли), поскольку все избираемые непременно были близкими родственниками.
|
|
|
Новый тлатоани обычно был зрелым человеком. Существовала и официальная возрастная граница (30 лет) перейдя которую он мог считаться самовластным правителем. Если же новый тлатоани был молод, ему назначали опекуна из числа родственников или же, когда среди таковых не было подходящей кандидатуры, из наиболее важных лиц в государстве. Опекун‑ родственник «несовершеннолетнего» тлатоани правил до своей смерти, и лишь после этого наследник мог брать власть в свои руки. Опекун‑ неродственник терял власть, когда наследник достигал требуемого возраста, оставаясь советником, консультантом при тлатоани.
Судя по описаниям, процедура «коронации» была не только необыкновенно торжественной, но и весьма кровавой. Вот как описывает ее английский историк X. Иннес:
«Вступление на трон сопровождалось у ацтеков сложными обрядами в «Главном храме» Теночтитлана. Царь первым из присутствующих пронзал свои уши, руки и ноги острой костяной проколкой, затем, обливаясь кровью, брал два пучка вырванных у себя же с головы волос и, смочив их кровью, бросал в огонь у алтаря. Взобравшись на вершину ступенчатой пирамиды – теокалли, он входил в святилище бога Уицилопочтли, целовал пол у ног статуи божества, опять протыкал свое тело и разбрызгивал кровь с помощью пучков волос по всему помещению. В конце ритуала тлатоани зажигал огонь в четырех курильницах, стоявших по четырем углам храма. Лишь после этих утомительных процедур претендента на трон короновали, возложив ему на голову митрообразную шапку с великолепными украшениями из птичьих перьев, золота и драгоценных камней».
(Гуляев В. И. Загадки погибших цивилизаций. М., 1992. С. 146).
Заместителя тлатоани звали сиуакоатлем (самым известным из них был легендарный Тлакаелель). Сиуакоатль был своего рода вице‑ королем либо, скорее, премьер‑ министром, осуществлявшим ежедневное управление государством, надзор за правительственной казной и прочими хозяйственными нуждами. О его значимости свидетельствует такая уникальная бытовая привилегий: право ходить во дверце тлатоани в обуви (всем остальным это запрещалось). Фактически второе лицо в государстве, сиуакоатль обладал огромной властью (особенно первый сиуакоатль Тлакаелель), Он, как и тлатоани, мог вынести смертный приговор. Сиуакоатль возглавлял состоявшей из 12 судей высший юридический орган – тлакшитлан, рассматривавший наиболее сложные дела.
В управлении «империей» тлатоани и сиуакоатлю помогали чиновники: писцы, сборщики налогов и др. Совершенно особое положение в ацтекском обществе занимали жрецы, руководившие при помощи культов и обрядов духовной жизнью народа, и купцы, или торговцы (почтека, или остомека).
Свободная часть простого населения ацтеков (масеуали) была представлена общинниками‑ земледельцами, ремесленниками и др. Их жизнь проходила в повседневном труде. Практически в каждом доме женщины весь день пряли, ткали, мололи зерно. Мужчины изготовляли посуду, дубили кожу, вырезали по дереву, строили, отесывали каменные блоки и т. д. Тламайти (земельные руки) работали на землях, полученных военачальниками в качестве военных трофеев, и их положение чем‑ то напоминало положение крепостных.
Рабами (тлакотли) становились не только военнопленные, но и свободные люди, в основном за долги или преступления (например ограбления или кражи). Лишался свободы и тот, кто похитил свободного человека с целью продажи, кто продал чужое имущество без согласия владельца, кто совершил кражу в возрасте старше 10 лет и не возвратил краденого. Отработавший свой долг получал свободу – на это давался целый год, после чего хозяин мог продать должника кому угодно. Из рабства можно было выкупиться, но сделать это мог только раб~ацтек и лишь через какое‑ то время после попадания в неволю. Хозяин раба‑ ацтека даже мог отпустить его на свободу после того, как тот в присутствии четырех надежных свидетелей давал клятву что к определенному сроку возместит владельцу свою «стоимость». Любопытно, что если раб‑ ацтек мог добежать до дворца правителя и проникнуть в него, то он становился свободным. При этом во время бегства его могли задержать только хозяин или его сыновья, всякий другой человек, совершивший такой поступок, сам становился… рабом.
Пожизненное рабство (а чаще смерть) ожидало за измену Родине. Иногда родители продавали в рабство своих детей, а в случае крайней нужды – и самих себя. Нередко такое случалось и с проститутками (ауианиме). Нередко красивые рабыни становились наложницами своих хозяев. Но только раб‑ военнопленный, строптивый раб или раб‑ преступник носил отличительный знак раба – тяжелый деревянный ошейник, крепившийся к длинно му гибкому шесту.
Не в пример классическим рабовладельческим обществам Старого Света, рабы не рассматривались у ацтеков как скот и вещь, могли иметь жилище, имущество, жен, детей. Хозяин не имел права на собственность, принадлежащую рабу и его семье. Дети рабов рождались свободными, даже если оба родителя были рабами. (Считается, что один из ацтекских правителей, Ицкоатль, был сыном рабыни. ) Раба нельзя было продать или убить просто по желанию хозяина. Разрешались браки между рабами и хозяевами. Мужчина, вступивший в связь с рабыней или совративший ее, становился рабом. Рабы даже могли владеть рабами, которые работали на них, и хозяин не имел на них прав. В общем, рабство у ацтеков, кроме рабства военнопленных, не было слишком тяжелым.
Большую часть рабов‑ военнопленных приносили в жертву во время кровавых ритуалов, остальных использовали на постройках или в хозяйстве ремесленниками, носильщиками, прислугой, а в случае незаурядных дарований даже музыкантами и танцорами. Зачастую вместо дани ацтеки требовали от покоренных народов определенного числа рабов (нередко только ради жертвоприношений), вынуждая этим плательщиков дани совершать набеги на соседей. Один из участников покорения Мексики, Берналь Диас, писал, что невольничий рядна главном рынке Теночтитлана (тиангисе) был не меньше лиссабонского рынка рабов (в основном гвинейских негров), крупнейшего в Европе.
Своеобразный характер рабства у ацтеков заметно отличает его от положения рабов в античной Греции и Риме.
Брак и семья. Воинственным ацтекам, постоянно ведущим завоевательные войны либо карательные экспедиции по усмирению непокорных, все время требовались новые и новые солдаты взамен погибших или покалеченных. Отчасти именно поэтому у ниx преобладала полигамия, т. е. многоженство. Мужчине дозволялось иметь столько жен, сколько он мог прокормить. Первая жена пользовалась старшинством над другими, и только ее дети («драгоценные дети») имели право наследования. Особыми правами пользовался первородный сын: обычно он наследовал движимое и недвижимое имущество и поддерживал всех остальных братьев; он же отвечал за выплату дани, полагавшейся на семью. При этом у ацтеков существовало два вида наследования – по закону и по завещанию. Если к го‑ то умирал, не назначив наследника, то его определял правитель.
Женщины, взятые в семью без брачного церемониала, считались наложницами или сожительницами. Если с наложницей, родившей детей (их называли «дети дома»), брак так и не заключался, она могла возвратиться в семью родителей, после чего мужчина терял на нее все права. Иногда наложницу брали в семью на особых условиях, например для того, чтобы она родила сына. Когда ребенок рождался, родители наложницы могли требовать от мужчины либо официально оформить брак, либо отпустить ее, так как условие (рождение ребенка) выполнено Все дети от наложниц признавались отцом, однако оказывались на положении опекаемых своими «законными» братьями. Кстати, поэтому и высоких постов они достигали крайне редко Если мужчина собирался выделить наследство кому‑ то из детей, рожденных от наложницы, необходимо было заключить брак[40].
Браки между родителями и детьми, родными братьями и сестрами, т. е. инцест, запрещались категорически и наказывались через повешение. Незаконным считался и брак между свекром и невесткой, тещей и зятем, отчимом и падчерицей, мачехой и пасынком.
У ацтеков существовала и проституция. Продажные девицы, или ауиаииме (вызывающие радость), татуировали искусными узорами женские прелести и натирались ароматной смолой (чикле) для привлечения мужчин. Они жили и «работали» в специальных «домах радости».
Уход из семьи порицался, однако при некоторых обстоятельствах суд разрешал развод. Муж имел право выгнать жену, если она была бесплодна, если у нее был дурной характер или если она пренебрегала домашними обязанностями. Жена также могла уйти от мужа, если он не содержал ее, не воспитывал детей или бил ее. При разводе сыновья оставались с отцом, дочери с матерью, а виновная сторона теряла половину имущества, поскольку при разделе каждый получал свою долю в соответствии с тем, сколько вносил при заключении брака.
Разведенной женщине разрешалось вновь выйти замуж по своему выбору, но вдова должна была идти за брата своего покойного мужа или одного из членов его рода. Кроме того, если имелся маленький ребенок, то она могла рассчитывать на новое замужество лишь по достижении им 3‑ летнего возраста: матерям полагалось кормить детей грудью до этого возраста, а в случае беременности грудное молоко пропадает.
Женщины обладали значительно меньшими правами, чем мужчины. Они имели право собственности, могли заключать сделки и обращаться в суд. Девушкам следовало воздерживаться до брака от половых связей с мужчинами, а женам блюсти верность супругам. Считалось, что мужчина нарушает брачные законы только тогда, когда вступает в незаконную связь с замужней женщиной. В ином случае жена не могла требовать его верности. Став жрицей, женщина могла добиваться некоторого влияния в обществе, в том числе и над мужчинами.
У мужчин было гораздо больше возможностей проявить себя. Он мог достичь высокого положения благодаря личной деятельности, и его дети могли воспользоваться возвышением отца для собственного устройства в обществе. Холостым мужчинам легче всего было выдвинуться, принимая участие в многочисленных военных походах. Именно благодаря успехам на военном поприще их могли выбирать на общественные должности, обеспечивающие достойное существование. Такими постами были: калпуллек – чиновник‑ казначей, следивший за экономическим порядком; теочкаутин – выполнявший должность надзирателя за общественным порядком и др.
Юноши считались достигшими брачного возраста в 20 лет, девушки – в 4–16.
Родители устраивали брак юноши и девушки. Чтобы узнать, насколько благоприятны судьбы будущей четы, обращались к жрецам‑ астрологам. Выбрав для сына с помощью предсказателя по знаку рождения предполагаемую невесту, отец посылал пожилых женщин своего рода с подарками к ее отцу. Последний, по обычаю, сначала отвергал сватовство. Старухи возвращались вторично (иногда в третий, четвертый, а то и в пятый раз) и приступали к переговорам с родителями намеченной невесты, обсуждая приданное невесты, которое должно было компенсироваться подарками жениха.
В день свадьбы, вечером, одна из свах переносила невесту на своей спине через порог дома жениха. Каждый из присутствующих произносил напутствующие речи, после чего полы одежды невесты и жениха связывались вместе в знак их союза. Затем старики и старухи опять выступали с длинными нравоучениями. Свадьба заканчивалась пиром с употреблением опьяняющего напитка пульке. Пить вино разрешалось только гостям – новобрачным не давали даже пригубить. Утомленные процедурой жених и невеста уединялись на три (четыре) дня…
Когда в ацтекской семье рождался ребенок, его обмывала и пеленала повивальная бабка. Если рождался мальчик, ему вкладывали в руки игрушечное оружие и инструменты и помогали размахивать ими. Девочек родители заставляли «прясть» и «ткать» игрушечными принадлежностями. Поскольку судьбой человека управляли боги, родители обращались к жрецу‑ астрологу, и тот по «книге судеб» определял, являлся ли счастливым или несчастным день рождения ребенка. Через четыре дня семья новорожденного устраивала торжество, во время которого полагалось выбрать имя. Если день рождения оказывался несчастливым, то обряд наречения ребенка откладывался на более благоприятное время. Самыми благоприятными для рождения считались дни: 15‑ й Орла, обещающий новорожденному силу и смелость, и 16‑ й Грифа, дарующий долгую и счастливую жизнь.
Рождение отмечали четыре дня, в течение которых родственники приходили к супругам с подарками и все вместе совершали определенные ритуалы, например, входя в дом натирали свои суставы пеплом, чтобы предохранить ребенка от хромоты и ревматизма. Внимательно следили за огнем, чтобы он не погас и никто не вынес из дома ни одного полена, иначе у ребенка отнимется счастье и слава.
Мальчиков часто называли по дню рождения: «Первый день тростника», «Второй день цветка» или именем животного, например, Несауалькойотль означает «голодный койот», или в честь предка, или по событию, происшедшему в день его рождения. Нередко название дня сочеталось с именем животного. Женские имена чаще всего составлялись со словом «цветок» – Шочитль.
Рожающая женщина приравнивалась к воину, идущему на битву. Как тот на поле боя захватывал пленного, так и роженица сражалась, чтобы добыть для мира нового члена общества. Поэтому повивальная бабка, ободряя, называла во время схваток будущую мать орлицей, храбрым бойцом, отважным воином‑ ягуаром и т. п. Когда начинались роды, роженица принимала горячую ванну и выпивала отвар из лекарственных трав, который должен был помочь ей при родовых схватках. Если он не помогал, употребляли измельченный хвост опоссума. Рождение ребенка повитуха, выскочив во двор, знаменовала боевым кличем, каким извещали ацтеки‑ воины об одержанной в бою победе.
Если исход родов оказывался печальным и роженица умирала, то ее обмывали, обряжали в чистую одежду и на носилках, украшенных перьями, несли к храму древней богини Сиуатетео – покровительницы женщин умерших при родах. Вдовец, родственники его и покойной, их друзья шли возле носилок… вооруженные: им приходилось обороняться от нападавших юношей, еще не побывавших в сражениях. Они пытались отбить тело. По ацтекским поверьям, средний палец руки умершей при родах или локон с ее головы являлись могущественным талисманом в битвах: прикрепленные к щиту, они должны были парализовать врагов. Поэтому схватки на всем пути похоронной процессии были нешуточные. Плакальщицы, не переставая голосить, тоже яростно отстаивали умершую. Стычки продолжались до самого храма, где совершалось погребение. Но теперь овдовевший и его друзья должны были охранять могилу в течение четырех суток. Ведь добраться до тела жаждали и воры‑ домушники: считалось, что левая рука умершей роженицы – волшебное средство, позволяющее им стать невидимыми для тех, кого они грабят… Только через четыре дня можно будет покинуть свой пост: скончавшаяся к тому времени станет одной из богинь Сиуатетео.
Военное искусство. Среди многих народов доколумбовой Мезоамерики именно ацтеки достигли наибольших высот в ратном деле, по сути доведя его до уровня военного искусства, за что нередко современные исследователи называют их «ассирийцами» либо «римлянами» Нового Света.
Порядок в государстве и повиновение населения обеспечивали небольшие отряды профессиональных воинов. Настоящая большая армия создавалась лишь на время войны, которая обычно начиналась осенью, после сбора урожая и окончания летних дождей. Как и в Риме республиканского периода, воинами становились все ацтекские мужчины в возрасте до 50 лет, способные носить оружие. Армейское вооружение (кроме именного, полученного воинами за заслуги) хранилось на специальных складах, которые имелись при каждой ацтекской общине.
Военному делу молодежь учили с 15 лет Ежемесячно проходили учебные маневры. В сражении каждый новобранец шел за опытным воином. Сначала он должен был только нести щит воина и наблюдать за сражением. Затем группа новобранцев, человек пять, должна была захватить врага живым, чтобы доказать свою доблесть и считаться молодыми воинами
Войска состояли из «легионов» (по 8 тыс. человек в каждом), делившихся на более мелкие боевые подразделения Это были своего рода «когорты» (400 человек), «манипулы» (200 человек) и «центурии» (20 человек) – основные тактические единицы ацтекской армии. Большую роль играли особо подготовленные диверсионные отряды из 4–6 отборных бойцов для действий в тылу врага и некое подобие «штурмовых отрядов» из бритоголовых воинов куачике, сражавшихся исключительно парами и дававших клятву не отступать ни на шаг, ни при каких обстоятельствах. Если один боец из пары погибал, то оставшийся в живых должен был продолжать сражаться один за двоих. Внешний вид этих бесстрашных и безжалостных бойцов внушал ужас врагам. Куачике оставляли на гладковыбритой голове только одну прядь над левым ухом, которую связывали цветной лентой. Одну половину лица они разрисовывали голубой, а другую красной или желтой краской. Эти суперсолдаты, как правило, прикрывали (порой ценой своей жизни) в случае необходимости перегруппировку либо отход всего войска. Несмотря на воинские заслуги, куачике высоких постов в армии не занимали, так как были незнатного происхождения.
Каждое армейское подразделение имело свое знамя или штандарт с яркими перьями. По некоторым данным, ацтекская армия была громадной, в разное время насчитывая от 100 до 200 тыс. человек. Сейчас трудно проверить эти данные. Но даже если это и не так, и армия ацтеков все же была меньше, – такого огромного количества солдат не имела тогда ни одна европейская держава.
Профессия воина была у ацтеков особо почетной. Считалось, что мальчики рождались для войны, им предназначено быть воинами. Когда они появлялись на свет, повивальная бабка диким голосом кричала: «Ты – орел (ягуар) – одинокий хищник! Война– твой священный удел! » Чтобы обеспечить родившемуся мальчику удачную судьбу, его пуповину зарывали вместе с миниатюрными щитом и стрелами на поле битвы. (Кстати, пуповину девочки закапывали под очагом в знак того, что она должна быть прилежной хозяйкой дома. ) Каждому мальчику с детства внушалось, что храбрый воин – образец мужчины, каждой девочке – что мать солдата достойна уважения, а умершая при рождении солдата женщина получает место на небесах. С военным занятием был связан и ряд суеверий. Например, воину не рекомендовалось класть ноги на камни очага, так как от этого он якобы терял способность быстро бегать и мог стать легкой добычей врага. Верили также, что воин, съевший подгоревшую кашу, будет плохо стрелять из лука.
Только юноша, зарекомендовавший себя храбрецом в 3–4 военных походах, мог считаться настоящим воином fa значит, и престижным женихом) и ему был открыт путь к славе и почету. Иначе он обязан был отказаться от оружия и стать общинником‑ земледельцем, ремесленником, то есть человеком мирной профессии.
Как и в религии, в искусстве ацтеков утвердился культ войны как естественного состояния человеческого общества. Смерть в битве с врагом считалась почетной и обеспечивала вечное блаженство в раю. Вот один из примеров воинского клича:
«Посреди равнины Наше сердце жаждет смерти, / От обсидианового ножа. Жаждет наше сердце смерти, / Смерти на войне! »
|
|
|
