 |
Принятые сокращения 10 страница
|
|
|
|
а Влияние на эту работу теории образности Потебни отмечает М. Майенова (M. R. Mayenowa. Rosyjskie propozycje teoretyczne w zakresie form poetyckich (1916–1930). — " Rosyjska szkola stylistyki", Warszawa, PIW, 1970, s. 23).
[407] Незаконченный перевод на украинский язык нескольких фрагментов из «Одиссеи» был опубликован в «Приложениях» к посмертной книге Потебни " Из записок по теории словесности".
[408] Для самого Тынянова эти характеристики Потебни располагались, несомненно, в обратном порядке. Как теоретик литературы Потебня был одним из авторитетнейших его антагонистов; работы Тынянова носят следы внимательного чтения лингвистических трудов Потебни. И только Потебня-философ остался для него закрыт. Хотелось бы поставить это в прямую связь с отношением отталкивания всей формальной школы от всех вообще философско-эстетических построений XIX — начала XX века.
[409] Вместо последнего слова в представленном в редакцию машинописном тексте было: " гениального лингвиста" (ИРЛИ, ф. 172, ед. хр. 1172).
[410] ПРОМЕЖУТОК
Впервые (частично) — " Русский современник", 1924, № 4, стр. 209–221; полностью — АиН, где датировано: 1924. Печатается по тексту АиН.
Первые сведения о статье — в анкете от 27 июня 1924 г. (ИРЛИ, ф. 172, ед. хр. 129), где Тынянов сообщает: " В «Современнике» № 2 — печатается статья " Высокая игра" а (о современной поэзии) < …> ". По каким-то причинам статья во 2-й номер не попала. Последующие известия о ней в письме А. М. Эфроса и Е. И. Замятина К. И. Чуковскому от 12 сентября 1924 г. (ГБЛ, архив К. И. Чуковского, ф. 620), где они сообщали предполагаемое содержание 4-го номера " Русского современника" (по-видимому, для объявления на последней странице 3-го номера; ср. в письме Замятина к жене от 15 сентября 1924 г.: " № 3 «Современника» еще не вышел" — ГПБ, ф. 292, ед. хр. 10). В записке от 2 октября 1924 г. один из редакторов напоминал Чуковскому, что " мы сегодня назначили в 4 совет с Эйхенбаумом и Тыняновым"; содержание записки позволяет думать, что предполагалось обсуждение готовых уже и сдаваемых в производство их статей. 24 октября Тынянов на заседании Комитета современной литературы делает доклад " О современной поэзии" (В. Каверин. Собеседник. М., 1973, стр. 59).
|
|
|
а Цитата — ср. " игру высокую" в концовке поэмы Н. Тихонова «Шахматы» (1923).
Статья должна была, по-видимому, печататься в № 4 целиком: 27 октября 1924 г. Тынянов посылает в редакцию журнала вставки для корректурного текста всей статьи — вместе с письмом сотруднице редакции В. В. Богданович: " Посылаю Вам, как говорил, две вставки. Первая — о Казине — будет IV главкой. Вторая — к пустому месту в конце. Обе — необходимые. Завтра возвращу Вам корректуру" (ИРЛИ, коллекция ГАИС, Б-ка современной литературы ГИИИ, ф. 172, № 598). Вторая вставка должна была быть о А. Безыменском: он назван последним в предпосланном журнальному тексту «Промежутка» перечне поэтов, о которых идет речь в статье. В приписке Тынянов объясняет задержку: " Только вчера достал нужные книги — они очень редки" — по-видимому, " Рабочий май" Казина (Пг., ГИЗ, 1922; М. -Пг., «Круг», 1923) и " Комсомолия (страницы эпопеи) " Безыменского (М., " Красная новь", 1924). Однако в журнале появилось только восемь первых главок (в том числе о Казине — четвертая). В сохранившейся корректуре кроме вставки — поправки автора и эпиграфы, вставленные в текст.
Выход 4-го номера " Русского современника" долго задерживался. О материальных затруднениях журнала говорит, среди прочих свидетельств, письмо Замятина к Чуковскому от 15 ноября 1924 г., где он сообщает, что пытается «свести» " Русский современник" с новым издателем (ГБЛ, ф. 620), и письмо его к жене от 24 ноября 1924 г. (ГПБ, ф. 292, ед. хр. 10). Запись в дневнике Чуковского от 12 декабря 1924 г. сообщает, что " уже отпечатано 10 листов " Современника" ", а также о затруднениях с дальнейшим печатанием. Объявленный в третьей книжке на начало октября, № 4 появился только в декабре (25 декабря 1924 г. Чуковский записал в дневнике: " Четвертая книжка «Современника» вышла"; см. также письмо К. Федина Горькому от 28 декабря 1924 г. — ЛН, т. 70. 1963, стр. 484), причем содержание отличалось от предполагавшегося вначале: нет статьи Б. М. Эйхенбаума, объявленной в 3-м номере, статья Тынянова напечатана только частично. Окончание должно было следовать в 5-м номере, который так и не вышел. 24 декабря 1925 г. И. А. Груздев писал Горькому: " В возобновление " Русского современника" я всерьез не верил, теперь этот вопрос, кажется, отпал окончательно. Говоря прямо, журнал этот был довольно-таки авторитарный и душноватый. Но это было единственное место, где можно было бы все же сказать о литературе то, что считаешь нужным сказать. И поэтому бесконечно жаль, что его уже нет. Противно смотреть, как мухи-критики мешают хорошим писателям работать. Это было всегда, но никогда не было такого положения, чтобы мушиное мнение было окончательным" (" Переписка А. М. Горького с И. А. Груздевым. Архив А. М. Горького", т. XI. М., 1966, стр. 29).
|
|
|
Включая «Промежуток» (полный текст) в АиН, автор снабдил его примечанием: " Статья написана в 1924 году, печатается без изменений" (АиН, стр. 541). Однако по сравнению с журнальным текстом были сделаны две существенные перемены: опущена главка о Казине и введено посвящение Пастернаку, бросающее ретроспективный свет на картину жизни русской поэзии, нарисованную в 1924 г. В письме от 7 марта 1929 г., отвечая Пастернаку на письмо, в котором поэт, по-видимому, благодарил за присланный автором роман " Смерть Вазир-Мухтара", Тынянов писал: " Ваше нечтение для меня очень лестно, я же по природе человек терпеливый, и потому буду до июня ждать Вашего суда. Очень меня удивляет, что Вы не получали моей книги " Архаисты и новаторы", которую послал Вам в одной бандероли с Вазиром. Придется ссориться с почтой. В этой книге, есть статья, посвященная Вам. Хочется видеть Вас. Буду ждать Вашей книги, отрывки к[ото]рой летом слышал" (хранится у Е. Б. Пастернака). Ср. в письме Шкловскому (конец 1927 г. ): " Если встретишь Пастернака, скажи ему, что я его люблю и два года собираюсь ему писать объяснение в любви, но ложный стыд удерживает" (ЦГАЛИ, ф. 562, оп. 1, ед. хр. 723).
|
|
|
Работа над статьей была связана, по-видимому, с участием Тынянова в Кружке по новейшей русской поэзии, который он вел вместе с С. Д. Балухатым, Б. В. Томашевским и Б. М. Эйхенбаумом в 1923–1924 учебном году в Отделении истории словесных искусств ГИИИ при кафедре русского словесного искусства (ЗМ, стр. 234), а также с законченной еще летом 1923 г. ПСЯ. Главные принципы концепции, сформулированной в этой книге преимущественно на материале русской поэзии XVIII–XIX вв., искали применения к поэзии новейшей, к сфере литературно-критической оценки, и «Промежуток», далекий от жанра «обзорной» статьи (оценку этого жанра см. в статье " Журнал, критик, читатель и писатель" в наст. изд. ), был опытом такого применения. Столь же характерное сходство устремлений обнаруживается между «Промежутком» и собственно историко-литературными работами Тынянова. Для него поэтический текст — не «вечный» шедевр, а точка приложения разнонаправленных литературных сил эпохи (ср. прим. 25). Отсюда ориентация на оценки современников (ср. замечание о Тютчеве). «Темы» показаны как явления вторичные, подчиненные сугубо стиховым заданиям, не существующие вне поэтического языка и поэтической традиции.
[411] Неточная цитата из стихотворения «Поэты».
[412] Ср. рец. Тынянова на альманах " Серапионовы братья" в наст. изд.
[413] А. М. Горький, поддерживавший молодых прозаиков группы " Серапионовы братья" с самых первых их литературных шагов, активно способствовал печатанию и рецензированию их произведений за границей: во французском журнале «Europe», итальянском «Russia», в мадридской газете " El Sol" и проч. (см. особенно его переписку с М. Л. Слонимским в 1922 г. — ЛН, т. 70, стр. 380, 385, 389).
|
|
|
[414] См. в наст. изд. статью " Журнал, критик, читатель и писатель".
[415] Имеются в виду романы Эренбурга " Жизнь и гибель Николая Курбова" и " Трест Д. Е. История гибели Европы" — см. статьи Тынянова " 200 000 метров Ильи Эренбурга". — " Жизнь искусства", 1924, № 4 и " Литературное сегодня" (в наст. изд. ).
[416] См. " Декларацию эмоционализма", подписанную М. Кузминым, А. Радловой, С. Радловым, Ю. Юркуном: «Абраксас», кн. 3. Пг., 1923 (то же в кн.: От символизма до «Октября». Литературные манифесты. М., 1924).
[417] Ср. в рецензии на альманах «Петроград» (стр. 142 наст. изд. ). См. интерпретацию этого явления в плане взаимоотношений между поэзией и ее читателем: " Ничто так не способствует укреплению снобизма, как частая смена поэтических поколений при одном и том же поколении читателей. Читатель приучается чувствовать себя зрителем в партере; перед ним дефилируют сменяющиеся школы. Он морщится, гримасничает, привередничает. Наконец у него появляется совсем уже необоснованное сознание превосходства — постоянного перед переменным, неподвижного — перед движущимся. Бурная смена поэтических школ в России, от символистов до наших дней, свалилась на голову одного и того же читателя" (О. Мандельштам. Выпад. — «Россия», 1924, № 3, стр. 188).
[418] О положении литературных группировок в начале 20-х годов см. также в " Литературном сегодня" (в наст. изд. ). Ср. у Е. Ц. Никитиной, отметившей " то несомненное обстоятельство, что даже в широких литературных кругах, не говоря уже просто обо всей читательской массе, споры школ потеряли всякий интерес < …> " (Е. Ц. Никитина. Поэты и направления. — «Свисток», 3. М. -Л., 1924, стр. 123); у Груздева: " Русская поэзия последних лет представляет картину разброда. Символизм завершил свой круг и находится в состоянии глубокого распада. Футуризм не осилил крутого подъема своих теоретических заданий и не достиг канона. Мелкие группировки или эпигонствуют, или не имеют вовсе значения. Внимание сосредоточивается на отдельных поэтах" (И. Груздев. Русская поэзия в 1918–1923 годах. — " Книга и революция", 1923, № 3, стр. 31). В этой и в другой статье Груздева (" Утилитарность и самоцель" в альманахе «Петроград», 1923; см. в наст. изд. рецензию Тынянова на альманах) можно наблюдать подход к современной поэзии, в определенном отношении близкий тыняновскому.
[419] Ср. у Груздева о каноне поэтической школы (там же, стр. 30–31).
[420] Мандельштам, " Я по лесенке приставной…".
[421] С. Есенин, " Мне осталась одна забава…".
[422] С наибольшей литературной смелостью вводил в те годы «читателя» в свою прозу М. Зощенко, и постоянный прямой контакт с этим «читателем» специфического рассказчика зощенковской прозы существенным образом обусловливает построение речевой и социально-психологической его позиции. Своего рода обнажение этой установки на читателя проделано Зощенко в его книге " Письма к писателю" (1929). Ср., например, полярно противоположное высказывание, характерное для художественных воззрений поэта: " Теперь о читателе. Я ничего не хочу от него и многого ему желаю. Высокомерный эгоизм, лежащий в основе писательского обращения к «аудитории», мне чужд и недоступен. По прирожденной золотой способности читатель сам всегда понимает, что мы именно сделали и как этого достигли, мы не просвещаем его, а обеспложиваем. Кроме того, и из нас-то понимают толком, что делают, лишь те, которые делают очень мало и плохо, — основание для поучений довольно гнилое. Вызов к автору незаслуженно унижает читателя. Наши произведения должны и могут быть его сердечными событиями. Выводя читателя из его загадочной неизвестности на скудный свет наших жалких самоистолкований, мы трехмерный мир автора, читателя и книги превращаем в плоскую иллюзию, никому не нужную. Вероятно, я люблю читателя больше, чем могу сказать. Я замкнут и необщителен, как он, и в противоположность писателям переписки с ним не понимаю" (ответ на анкету газеты " Читатель и писатель", 1928, № 4–5, стр. 4). Ср. Мандельштам о разнице между " конкретным слушателем" (адресат прозаика) и " провиденциальным собеседником" поэта (" О собеседнике". «Аполлон», 1913, № 2, стр. 52).
|
|
|
[423] Ср.: " Искусство явилось для него не отраслью культуры, но суммой знания-умения < …> с расширенной автобиографией. Пропавший, погибший Есенин, эта есенинская поэтическая тема, она, может быть, и тяжела для него, как валенки не зимой, но он не пишет стихи, а стихотворно развертывает свою тему" (В. Шкловский. Современники и синхронисты. — " Русский современник", 1924, № 3, стр. 234).
[424] Проблема " литературной личности" впервые поставлена Тыняновым в статье " Блок и Гейне" (см. «Блок» в наст. изд. ).
[425] Поэма «Пугачев» вышла в 1922 г. сразу в трех издательствах. Резко отрицательную оценку поэмы см. в указ. статье Груздева (стр. 37).
[426] Ср. начало письма Есенина к А. М. Сахарову: " Родные мои! Хорошие! " (" Гостиница для путешествующих в прекрасном", 1922, № 1).
[427] Имеется в виду стихотворение " Возвращение на родину" (1924).
[428] Из них два стихотворения были опубликованы в " Русском современнике", № 2 — " Любовь хулигана" и " Ты прохладой меня не мучай…".
[429] " Пойду в скуфье смиренным иноком…" (1914), " Да! Теперь решено. Без возврата…" (1922–1923).
[430] Cр. в тезисах выступления Тынянова на вечере, посвященном Есенину, в марте 1927 г.: " Хулиганство Есенина было литературного порядка сначала, алкоголь и т. д. — факты биографии последних лет. Лирический герой кающийся, плачущий. < …> Отчего даже такая тяжелая, несчастная смерть — так выдвинула Есенина? < …> Дело — в лирическом герое. Кровь его заполнила, и каждое слово стало убедительным" (АК). См. также прим. 63 к статье " Ода как ораторский жанр".
[431] Цитаты из стихотворений " Возвращение на родину", " Да! Теперь решено. Без возврата…", " Мне осталась одна забава…".
[432] Развитие понятия " эмоционального поэта" см. в статье «Блок».
[433] " Возвращение на родину".
[434] Ср. комментарий Шкловского к «полустихам» Розанова: В. Шкловский. Розанов. Из книги " Сюжет как явление стиля". Пг., «Опояз», 1921, стр. 48–49.
[435] Ссылка на известный тезис раннего Белинского — характерный пример полемического применения к современному литературному процессу тех представлений об историко-литературной динамике, которые были выработаны Тыняновым на материале XVIII и XIX вв., но формировались в свою очередь под влиянием современной литературной практики (см. прим. к " Литературному факту" ).
[436] Е. Баратынский, «Надпись» (1826). Это стихотворение было использовано Тыняновым в качестве эпиграфа к " Смерти Вазир-Мухтара".
[437] Оба названных Тыняновым стихотворения — из сборника " Тяжелая лира" (М. -Пг., 1922).
[438] В журнальном тексте статьи далее под номером IV шла следующая главка о В. Казине:
Ветер начал. Я ему попутно
Подтянул случайным голоском.
Примитивнее путь Казина, проявившего свежие черты в " Рабочем мае", но так и не сумевшего выйти из культурного стихового эклектизма на самостоятельный путь. (Такое стихотворение, как «Гармонист», как будто этот путь намечало. ) Казин — поэт очень узкого диапазона; он пытается возобновить канонические тютчевские интонации:
О жизнь, ты мачеха или мать?!..
Хоть в этом вешнем упоеньи!
Хоть в этом влажном вдохновеньи
Друг друга нам понять, понять!..
(Сюда же " Как хорошо телесное изнеможенье…", " Осенняя весна" и др. ) Правда, он вовлек в ассортимент традиций и Бальмонта:
Все темней, темнее высь.
Толпы темные сошлись
И проворно
Молний горна
Душным жаром
Разожгли,
И раскатистым ударом
Ширь завода потрясли
(" Небесный завод" ), и молодого Блока (" Песенка" ), и Маяковского (" Рукотворное славословие" ), — но это только сделало его традиционность эклектичной.
Традиционность эта выкупалась в " Рабочем мае" наивной, а потому ценной эмоцией; поэзия Казина была как бы поэзией наивности (" Дядя или солнце" ). Но и эта наивность, как бы случайная — и потому удававшаяся, — все больше превращается у Казина в очень знакомую тему «радости» (" Пушкин" ). Отсюда необычайная отвлеченность Казина; стоит всем ассортиментам " Рабочего мая" топору, пиле, заводу, самогону — попасть в эту ровную, тихонько текущую традиционность, — и они тонут в безразличии " стиха вообще".
Завод же в метрах Бальмонта, как " Герои Коммуны" в музыке «Тоски», опасны, потому что точно таким же путем идет поэтическая пародия" (ИРЛИ, ф. 172, ед. хр. 1124).
[439] Из стихотворения А. Ахматовой " Лотова жена" (1922–1924; впервые " Русский современник", 1924, № 1). Далее в этой главке цитируется то же стихотворение.
[440] О " необычной по размерам и скорости эволюции" Пушкина см. в статье «Пушкин» (ПиЕС).
[441] Б. Эйхенбаум. Лирика-роман. — " Вестник литературы", 1921, № 5–6. Ср. в его кн.: Анна Ахматова. Опыт анализа. Пб., 1923, стр. 120 (ЭП, стр. 140). В этой же книге Эйхенбаум оперирует термином «паузник» б (ЭП, стр. 109). О. Мандельштам считал поэзию Ахматовой не эволюционирующей к «прозе», а связанной с ней изначально: " Ахматова принесла в русскую лирику всю огромную сложность и богатство русского романа XIX века. < …> Генезис Ахматовой лежит в русской прозе, а не в поэзии. Свою поэтическую форму, острую и своеобразную, она развивала с оглядкой на психологическую прозу" (" Письмо о русской поэзии". Цит. по кн.: В. М. Жирмунский. Творчество Анны Ахматовой. Л., 1973, стр. 45).
б Ср. ранее употребление этого термина самим Тыняновым — стр. 36, 381, 565 (прим. 127) наст. изд.
[442] Ср. ЭП, стр. 109, 118. Стихотворение " Когда в тоске самоубийства…" было впервые опубликовано в 1918 г.
[443] " Анна Ахматова стала предметом прилежного изучения филологов, лингвистов, стиховедов" (Л. Гроссман. Анна Ахматова. — «Свиток», № 4, 1926, стр. 296). Характерное для критики тех лет настороженное отношение к попыткам филологов новой школы подойти к литературному делу поэта в отвлечении от его личности и биографии (ср. прим. к статье " Блок" ) переходило в обидчивый протест, когда речь шла о творчестве Ахматовой. " Сделалось почему-то модным, — писал далее Л. Гроссман, — проверять новые теории языковедения и новейшие направления стихологии на «Четках» и " Белой стае". < …> К поэтессе можно было применить горестный стих Блока: ее лирика стала достоянием доцента". Ср. об отношении Ахматовой к работам о ее поэзии: В. М. Жирмунский. Творчество Анны Ахматовой. Л., 1973, стр. 53.
[444] Остафьевский архив, т. I, стр. 305–306 (письмо к А. И. Тургеневу от 5 сентября 1819 г. ).
[445] В. Маяковский. Про это. М. -Пг., Гиз., 1923.
[446] Ср. аналогии с XVIII веком в приписке к статье " Ода как ораторский жанр" (стр. 252 наст. изд. ) и в статье " О Хлебникове" (ПСЯ).
[447] См.: В. Арватов. Синтаксис Маяковского. — В его кн.: Социологическая поэтика. М., 1928; Г. Винокур. Маяковский — новатор языка. М., 1943, гл. 3.
[448] Ср. подробный анализ этого балансирования " на острие комического и трагического", высокого и низкого в стихотворении Маяковского " Схема смеха": Ю. М. Лотман. Анализ поэтического текста. Л., 1972.
[449] ЭП, стр. 118; здесь же понятие «отход», важное для всей статьи Тынянова (см. разд. 2, начало разд. 8 и др. ).
[450] Cр.: " Маяковским разрешается элементарная и великая проблема " поэзии для всех, а не для избранных". Экстенсивное расширение площади под поэзию, разумеется, идет за счет интенсивности, содержательности, поэтической культуры. Великолепно осведомленный о богатстве и сложности мировой поэзии, Маяковский, основывая свою " поэзию для всех", должен был послать к черту все непонятное, то есть предполагающее в слушателе малейшую поэтическую подготовку". Однако " совсем неподготовленный совсем ничего не поймет, или же поэзия, освобожденная от всякой культуры, перестанет вовсе быть поэзией и тогда уже по странному свойству человеческой природы станет доступной необъятному кругу слушателей" и т. д. (О. Мандельштам. Литературная Москва. — «Россия», 1922, № 2, стр. 23). Ср.: И. Груздев. Русская поэзия в 1918–1923 годах. — " Книга и революция", 1923, № 3, стр. 35; подробнее — в его статье " Утилитарность и самоцель" см. прим. 17 к рецензии Тынянова на альманах «Петроград». Ср. в наст. изд. некрологическую заметку " О Маяковском. Памяти поэта".
[451] Из поэмы " Про это". По поводу эволюции ритмики Маяковского ср.: " Подробный анализ эволюции стиха Маяковского может показать, как в начале 1920-х годов новые стилевые и жанровые установки (газетные стихи, поэмы со сложной композиционной структурой) направили его искания в сторону стабилизации и нормализации ритма и как это совпало с общими задачами, стоявшими тогда перед русским стихом" (М. Л. Гаспаров. Современный русский стих. Метрика и ритмика. М., 1974, стр. 282).
[452] По поводу замечания Тынянова о " кольцовских строчках" см.: Н. Харджиев, В. Тренин. Поэтическая культура Маяковского. М., 1970. стр. 161.
[453] Из стихотворения " 1-е мая" (" Поэты…" ).
[454] Об отношении " литература — быт" см. в статьях " Литературный факт" и " О литературной эволюции" (в наст. изд. ).
[455] А. С. Пушкин, " К вельможе" (1830). Рассуждения Тынянова о поэме " Про это" и его прогнозы относительно дальнейшей работы поэта сопоставимы с наблюдениями Р. Якобсона: " К концу жизни Маяковского его ода и сатира совершенно заслонили от общественности его элегию, которую, к слову сказать, он отождествлял с лирикой вообще < …> Художественно стихи " Про это" были сгущенным, доведенным до совершенства " повторением пройденного". Путь элегической поэмы был Маяковским в 23-м году завершен. Его газетные стихи были поэтическими заготовками, опытами по выделке нового материала, по разработке неиспробованных жанров. На скептические замечания об этих стихах Маяковский ответил мне: после поймешь и их. И когда последовали пьесы «Клоп» и «Баня», стало действительно понятно, какой громадной лабораторной работой над словом и темой были стихи Маяковского последних лет, как мастерски использована эта работа в его первых опытах на поприще театральной прозы, и какие неисчерпаемые возможности развития в них заложены" (сб. " Смерть Маяковского", 1931, стр. 35).
[456] Из стихотворения И. Сельвинского «Вор», вошедшего в сборник " Мена всех. Конструктивисты — поэты" (М., 1924). Следующая цитата — из того же стихотворения.
[457] В. Ф. Трахтенберг. Блатная музыка. СПб., 1908.
[458] Ср. о цыганском романсе у Блока — стр. 122 наст. изд.
[459] Из стихотворения Сельвинского «Цыганская» (в сб. " Мена всех" ).
[460] О. Мандельштам, " Сумерки свободы" (1918).
[461] А. С. Пушкин, из «пропущенной» строфы к " Домику в Коломне".
[462] О месте, которое Тыняновым и др. отводилось в историко-литературных изучениях биографии, см. в прим. к статье " Литературный факт", о биографическом пушкиноведении — в статье " Мнимый Пушкин".
[463] " О предисловии г-на Лемонте к переводу басен Крылова" (1825).
[464] Чрезвычайно характерный для Тынянова ход мысли: заумь акцентирует смысловую сторону художественной речи (ср., в частности, " О композиции " Евгения Онегина" " — стр. 53 наст. изд. ). Дальнейшее рассуждение прямо использует ПСЯ, и это характерно: творчество Хлебникова для Тынянова наиболее «чистая» реализация его представлений о поэтическом слове вообще и стиховой семантике прежде всего, о " динамической речевой конструкции". В то же время Хлебников представал как уникальное воплощение той тыняновской концепции исторического движения русской поэзии начиная с Ломоносова, которая выражалась формулой " архаисты — новаторы". Хлебников (в " молчаливой борьбе" с Гумилевым) не только принес с собой память о пройденном полтора века назад цикле развития, его поэзия — завязка будущего движения. Предсказанную в конце раздела " длительную спайку" искусства Хлебникова с традицией XIX в. Тынянов находил у поэтов, которым посвящены две последние главки статьи. В корне иной взгляд — «человеческое» (в противовес " научному" ) предпочтение " редких золотых крупиц" классического стиля в наследии поэта — был выражен в статье Г. О. Винокура «Хлебников», помещенной в 4-м номере " Русского современника" (ср. позднейшие высказывания Винокура: Р. М. Цейтлин. Григорий Осипович Винокур. Изд. МГУ, 1965, стр. 22). Если бы раздел о Хлебникове попал в журнальный текст «Промежутка», он вступил бы со статьей Винокура в отношение полемики.
[465] Ср. ПСЯ, стр. 152.
[466] Цитаты из статьи " Наша основа" (сб. «Лирень», 1920, стр. 24).
[467] Об " архаизирующем отношении к числу" у Хлебникова см.: Вяч. Вс. Иванов. Категория времени в искусстве и культуре XX века. — В кн.: Structure of Texts and Semiotics of Culture. The Hague — Paris, 1973.
[468] «Ладомир». Следующая цитата — из той же поэмы.
[469] Неточная цитата из " Путешествия из Москвы в Петербург".
[470] Ряд положений, сформулированных в этом разделе «Промежутка», повторен и развит в статье " О Хлебникове", помещенной в 1-м томе " Собрания произведений" Хлебникова (Л., 1928), которое выходило под редакцией Тынянова и Н. Л. Степанова. Заявленный в начале статьи подход — Хлебников безотносительно к футуризму — вызвал полемику Шкловского, который и все издание считал попыткой создать классика, противоречащей духу прежних работ Тынянова. " Очень жалко, что вещи гениального писателя Хлебникова вышли под знаком выделения, и очень симптоматично, что превосходно мыслящий Тынянов в своей работе над современностью сделал обратное тому, что он делает в работе над историей" (В. Шкловский. Под разделительным знаком. Канонизаторы. " Новый Леф", 1928, № 11, стр. 45–46). В письме к Тынянову от 23 марта 1929 г. он писал: " Со статьей о Хлебникове не согласен. Но согласен с одним: нам жить друг без друга невозможно. И насколько мы беднее оттого, что здесь нет Якобсона". 31 марта 1929 г. Тынянов отвечал: " Может быть, я и не прав в нашем споре о Хлебникове. Мне жаль было какой-то провинциальной струи в первоначальном футуризме, это там в связи с Востоком, что меня тоже очень волнует. Я подумал, что это только Хлебников, и противопоставил его всему течению, потому что не находил этого у Маяковского. Вероятно, я не прав. Есть еще там Гуро и другие. Не нужно было выводить его из течения, и это можно было сделать, не приведя его к знаменателю Маяковского" (ЦГАЛИ, ф. 562, оп. 1, ед. хр. 724). Ср.: В. Тренин, Н. Харджиев. Ретушированный Хлебников. — " Литературный критик", 1933, № 6, стр. 145.
[471] Б. Пастернак. " Косых картин, летящих ливмя…" (из книги " Темы и варьяции" ).
[472] " Изобретенье и воспоминанье — две стихии, которыми движется поэзия Б. Пастернака" (см. статью, цит. в прим. 40, стр. 23–24).
[473] Т. е. после книги " Сестра моя — жизнь" (М., изд. З. И. Гржебина, 1922; то же: М. -Пб. — Берлин, 1923). Тынянов основывается главным образом на материале этой и следующей (четвертой) книги Пастернака " Темы и варьяции" (М. -Берлин, 1923). " Третья книга стихов Бориса Пастернака, частью уже знакомая Москве по скупым изустным выступлениям поэта, по спискам да по редким появлениям их в недавно возникших журналах и сборниках, позволяет нам наконец существенным образом подытожить опыты предшествующего нашим дням двадцатилетнего периода разложения поэтических форм" (рецензия Я. Черняка на " Сестру мою — жизнь": " Печать и революция", 1922, № 6, стр. 303); " Книга " Сестра моя — жизнь" имела шумный успех и сразу поставила Пастернака в число лучших поэтов" (Путеводитель по современной русской литературе. Сост. И. Н. Розанов. Изд. 2-е. М., " Работник просвещения", 1929, стр. 173).
|
|
|
