 |
2. Теория о традиции. 3. "азиатский" образец
|
|
|
|
2. ТЕОРИЯ О ТРАДИЦИИ
В среде обнищавших - традиций нет, есть только действие и
противодействие, то есть существуют только реакции. Маятник прыгает то туда,
то сюда. Кажется, всем руководит оппозиция; своим существованием она обязана
пресыщению. Классика и романтизм, импрессионизм и экспрессионизм - это
реакции.
Но если речь идет о действительном, революционном продолжении дела, то
традиция необходима. Находящиеся на марше классы и направления должны
попытаться привести в порядок свою историю. Им нечего ждать от
дифференциаций, им угрожает то мнимое богатство нюансов, которое могут себе
позволить господствующие классы и направления, когда уже не обладают ничем
другим.
Когда мы, например, из многих тенденций драматической литературы
последнего столетия (1830-1930) выбираем тенденцию к эпическому изображению,
мы делаем это в поисках традиции. Действительно, перенеся на сцену большие
буржуазные (французские и русские) романы (правда, как обычно, без выводов в
области формы), натурализм привил драме некоторые эпические элементы, и
притом против своей воли. Упреки, обращенные как раз против этого
(" недраматично", " несценично", " нет напряжения" и т. д. ), быстро привели к
тому, что натурализм отказался от своих собственных тенденций и предал их.
(Их не было жаль, хотя мы обязаны им пьесой " Ткачи", которая по своей теме
заслуживает все же особого внимания. ) Как раз эти упреки нам следовало бы
постараться получить и действительно заслужить.
Форма нового коллективистского театра может быть только эпической.
Все это не означает, что тут имеются образцы для подражания. А эта
|
|
|
фраза в свою очередь не значит, будто мы отклоняем их по какой-либо другой
причине, чем их малая ценность, потому, например, что мы стыдимся каких-либо
образцов. Напротив, мы должны заботиться и об образцах. Только их трудно
отыскать, а в нашем временном и пространственном окружении их наверняка не
найти.
Надо уяснить себе, что презренный страх этой эпохи показаться
неоригинальной связан с ее жалким понятием о собственности. Как раз
оригинальности нюансов высокоразвитого капитализма не станет оспаривать ни
один человек, как-никак благодарный за то, что " обычно" человечество все же
другое. Да и " нюансы" эти, кажется, пишут лишь для того, чтобы избежать
плагиата. И чем больше похожи друг на друга те, кто не справился с
механистической тенденцией своего времени, ничего ей не противопоставив и не
предоставив, тем больше они стараются отличиться друг от друга.
Действительно, у всех у них без исключения нет образцов, среди их предков
нет даже человека. Мы, не задающиеся целью фиксировать трогательные черты
одиночки, выдавленные непонятным механизмом, мы, запечатлевающие тип,
противостоящий этому механизму и действующий одновременно с ним, не
заинтересованы в собственной оригинальности. И в части фор. мы нам прежде
всего нужны образцы.
Для обоснования этого сошлемся на " азиатский" образец.
3. " АЗИАТСКИЙ" ОБРАЗЕЦ
Находясь в незримой борьбе с образом мышления нашего читателя, мы
вынуждены постоянно разрушать те представления, которые вызываем у него
определенными словами и понятиями. Полный перечень всего того, о чем не
может быть речи в связи с " азиатским образцом театра", выдал бы наше
безнадежно изолированное положение: пишущему ныне почти невозможно
удовлетворительно контролировать ассоциации читателя. Очень трудно уже
разрушить тот помпезный и экзотический фасад, который обычно возникает перед
|
|
|
" духовным" взором не только _среднего_ читателя при слове " азиатский". При
этом понятие " экзотический" в эпоху неограниченного империализма уже
преодолено: наши купцы давно уже воспринимают японские торговые дома не
такими, как наши авторы книг о путешествиях и режиссеры, то есть в виде
таинственных закоулков со створчатыми дверями и гонгом. Итак, да будет
известно, что и для нас " экзотика" этой " среды" не более привлекательна, чем
для наших экспортных фирм. И - во избежание еще одного из многих возможных
недоразумений - здесь речь идет не о том, что можно почерпнуть из целого
ряда дешевых книг, не об " Азии, в которой нужно прожить тридцать лет, чтобы
понять, что ничего понять невозможно". Имеется в виду ни в коем случае не
" эта великая Азия", которая " столь велика и недостижима и так бесконечно
выше нас", что мы должны отказаться от нее, как от святости Франциска
Ассизского; видите, мы не хотим, чтобы нам что-нибудь ложно приписывали. Вы
увидите, если мы сами припишем азиатскому театру что-нибудь ложно, то нам
это будет куда безразличнее. И хотя нам ничего не известно об этом театре,
кроме нескольких фотографий постановок японских драм, нескольких сообщений,
скажем, о том, что эти пьесы рассчитаны драматургами на двенадцать часов,
что перед сценой ревности поднимаются желтые, а перед сценой внезапного
гнева зеленые флаги, кроме " фельетонного" описания токийского зрительного
зала, в котором пьют чай и курят, все же мы должны подчеркнуть, что это
очень важный образец.
Фрагменты
|
|
|
