 |
Небольшое конфиденциальное послание моему другу Максу горелику
|
|
|
|
У современного драматурга (или театрального художника) значительно
более сложные отношения со своим зрителем, чем у торговца с его
покупателями. Но даже покупатель не есть явление раз навсегда данное,
неизменное, полностью изученное, и потому он отнюдь не всегда бывает прав по
отношению к торговцу. Определенные вкусы и привычки могут быть привиты
покупателю искусственно, иной раз их надо лишь обнаружить. Фермер никогда не
подозревал, что ему нужна или может понадобиться машина Форда. В этом
столетии бурное экономическое и социальное развитие быстро и до основания
меняет и самого зрителя, непрестанно требуя от него новых типов мышления,
чувств и поведения. Кроме того, Hannibal ante portes - у ворот театра стоит
новый класс.
Обострившаяся классовая борьба рождает в нашем зрителе настолько разные
интересы, что он больше не в состоянии воспринимать искусство одинаково и
спонтанно. Поэтому художник не может рассматривать стихийный успех как
истинный критерий ценности своего произведения. Но и угнетенный класс он не
может безоговорочно признать судьей последней инстанции, ибо вкус и инстинкт
этого класса подавлены.
В такое время художнику приходится делать то, что нравится ему самому,
в надежде, что он сам и является идеальным зрителем. До тех пор пока
художник прилагает все усилия к тому, чтобы бороться вместе с угнетенными,
стремится познать и отстаивать их интересы и творить для них, вынужденное
одиночество еще не замыкает его в башне из слоновой кости. Но в наше время
лучше уж башня из слоновой кости, чем голливудская вилла.
Серьезную путаницу порождает стремление подать некоторые истины в виде
|
|
|
подслащенных пилюль; оно равносильно стремлению (представить торговлю
наркотиками более нравственной под тем предлогом, что вместе с наркотиком
потребителю преподносится истина: но, во-первых, он может ее не заметить, а
во-вторых, очнувшись от дурмана, мгновенно ее забудет.
Способы, какими достигаются на Бродвее или в Голливуде напряженность и
определенный эмоциональный эффект, возможно, и искусны, однако служат они
лишь тому, чтобы побороть ужасную скуку, которую вызывает у любого зрителя
бесконечное повторение лжи и глупости. Эта " техника" применяется и
совершенствуется с единственной целью - пробудить у зрителя интерес к вещам
и идеям, которые отнюдь не служат его интересам.
Театр паразитирующей буржуазии оказывает определенное нервное
воздействие, которое никак нельзя сравнить с чувствами, пробуждаемыми
искусством в эпохи расцвета. Этот театр порождает иллюзию, будто
воспроизводит случаи из действительной жизни, чтобы сильнее подхлестнуть
примитивные инстинкты, вызвать туманно-сентиментальные настроения у зрителя
душевно искалеченного, которому вместо недостающих ему духовных переживаний
предлагают жалкий суррогат. Достаточно беглого взгляда, чтобы понять, что
этот результат может быть достигнут и путем искаженного отображения
подлинной жизни. Многие художники даже убеждены, что соответствующего духу
времени " эстетического переживания" можно добиться только с помощью подобных
искаженных отображений действительности.
В противовес этому следует понять, что у людей существует естественный
интерес к определенным событиям, лежащий совершенно вне сферы искусства.
Этот естественный интерес может быть использован искусством. Существует и
спонтанный интерес к самому искусству, иначе говоря, к способности
|
|
|
отображать действительную жизнь, причем фантастически, индивидуально и
произвольно, то есть в манере данного художника. Напряженный интерес к
действительности и к тому, как передал ее художник, существует сам по себе,
и его не надо вызывать искусственно.
Защищать традиционный театр можно, лишь отстаивая явно реакционное
положение " театр есть театр" или " драма есть драма". При этом понятие драмы
ограничивают пришедшей в упадок драмой паразитической буржуазии. Молния
Юпитера в маленьких ручках Л. Б. Майера. Возьмите " конфликт" в
елизаветинской драматургии, сложный, изменяющийся, большей частью безличный,
всегда неразрешимый, и поглядите, во что он превратился сейчас как в
современной драме, так и в современных постановках елизаветинских драм.
Сравните роль вживания в образ тогда и сейчас! Какое противоречивое,
прерывистое сложное действие в шекспировском театре! То, что нам выдают
сегодня за " вечные законы драмы", это весьма современные законы, изданные Л.
Б. Майером и " Гилд-Тиэтр".
Путаница по поводу неаристотелевской драмы возникла из-за смешения
" научной драмы" с " драмой века науки". Пограничные столбы между искусством и
наукой не всегда остаются на месте, задачи искусства могут быть взяты на
себя наукой, и наоборот, и все же эпический театр остается театром, иными
словами, театр остается театром, становясь эпическим.
Только враги современной драмы, поборники ее " вечных законов" могут
утверждать, что современный театр, отвергая вживание в роль, тем самым
отказывается от эмоций. В действительности современный театр отверг лишь
подержанный, устаревший субъективный мир чувств и прокладывает пути новым
многогранным социально-продуктивным эмоциям нашего века.
О современном театре следует судить не по тому, насколько он
удовлетворяет привычные запросы зрителей, а по тому, как он их изменяет. У
театра следует спрашивать не о том, придерживается ли он " вечных законов
драмы", а в состоянии ли он художественно справиться с законами, по которым
совершаются великие социальные события нашего столетия. И заботить театр
должно не то, что интересует зрителя при покупке билета, иначе говоря, не
то, чего он ждет от театра, а интересуется ли этот зритель реальными
проблемами мира.
|
|
|
