 |
5. Письмо к исполнителю роли младшего Гердера в "зимней битве"
|
|
|
|
Судя по рецензиям вечерних газет и по Вашим собственным словам, роль
младшего Гердера все еще представляет для Вас значительные трудности. Вы
сетуете на то, что на некоторых спектаклях сбиваетесь с правильного тона и
что это относится к одной определенной сцене, после которой все дальнейшее
уже развивается в ложном направлении.
От выражения " сбиться с правильного тона" мы Вас, собственно говоря,
уже предостерегали, потому что оно связано с определенной манерой
исполнения, которая, с нашей точки зрения, неправильна. Под " правильным
тоном" Вы понимаете нечто иное, чем " естественную интонацию". Под
" попаданием в правильный тон" Вы, очевидно, понимаете нечто подобное тому,
что бывает в ярмарочном тире: стоит только попасть в центр мишени, как
приводится в движение механизм, исполняющий музыкальную пьесу. Сравнение с
ярмарочным тиром не содержит ничего уничижительного; оно имеет в виду не
что-либо недостойное, но лишь ошибку.
Случилось то, что, с одной стороны, Вы недостаточно зафиксировали свою
роль, так что Вы можете " сбиться с тона", а с другой, что Вы зафиксировали
ее слишком прочно, так что от одного единственного тона зависят все другие
тоны. Выражение " зафиксировать" тоже, впрочем, сомнительно. Обычно мы
употребляем его в другом смысле, имея в виду, что фиксация закрепляет
рисунок, предохраняя его от стирания.
По сути дела, Вам следовало закрепить не тоны, но позицию изображаемого
Вами персонажа, независимую от тонов, хотя до известной степени и связанную
с ними. А самое главное - это Ваша позиция относительно данного персонажа,
которая определяет и позицию самого персонажа.
|
|
|
Как же обстоит дело с этим?
Ваши трудности начинаются со сцены больших монологов. У Ноля, друга и
военного товарища Гердера, сомнения в этой зимней кампании вырываются
наконец наружу и толкают его на действие, на дезертирство. В своих монологах
Ноль обретает спокойствие решимости. Гердер, страстно отвергая сомнения, под
власть которых, как он видит, " подпал" его товарищ, тем самым обрекает себя
на состояние лихорадочной тревоги, и вот тут-то и начинается трудность.
Насильственное утверждение естественной для него - нацистской - точки зрения
колеблет ее (или демонстрирует ее поколебленность), так что возникает нечто
патологическое. Вам отлично удается представить эту патологию: воспитанному
в духе нацистского доктринерства юнцу приходится, выступив на борьбу с
сомнениями Ноля, слишком энергичными насильственными средствами опровергать
сомнения. Это патологично лишь с нацистской точки зрения, что
свидетельствует о глубокой патологичности нацизма; младший Гердер хочет ее
преодолеть, чтобы выработать в себе новую здоровую психологию. Сцена эта
удается Вам меньше на тех спектаклях, когда Вы с самого начала берете
" слишком высокий тон", то есть когда уже в начале сцены допускаете
истерический " тон" и резкие искажения черт лица.
С этого момента противоречие " патология - здоровье" играет в процессе
развития характера решающую роль. В следующей сцене Ноль, перебежав к
русским, оставляет Гердера одного в обществе офицеров-нацистов и тем самым
углубляет его отчужденность от них. Поездка Гердера домой показывает его
отчужденность от своей страны. Насколько я могу судить, на него обрушиваются
четыре сокрушительных удара: презрение жены дезертировавшего Ноля, которую
он прежде трепетно почитал; немецкая народная песня, полная глубокой
проникновенности; чудовищное открытие его матери - оказывается, что брат его
|
|
|
убит немецкой пулей по приказу немецкого командования; наконец, цитата из
книги Эрнста Морица Арндта о гражданских правах и обязанностях
солдата-гражданина. То, что следует после этого, - угрозу отца передать его
гестапо, - он уже не воспринимает с достаточной интенсивностью.
То по-детски беспомощное рыдание, с которым убегает Ваш Гердер, - он
предоставляет матери воздать отцу по заслугам - показалось некоторым
критикам выражением патологии. Вероятно, они и страх смерти, испытываемый
принцем Гомбургским, считают страхом патологическим, и, что хуже, они
(почти) безнадежные обыватели, которые охотно совлекают с человека
свойственные ему классовые признаки, чтобы получить человека как такового,
человека самого по себе, человека в чистом виде. В эту минуту младший Гердер
никак не герой, и не следовало бы нам ни при каких обстоятельствах говорить
о героях " в минуты их слабости, в негероические минуты"; гораздо здоровее
говорить о людях в их героические минуты. Он не чистит авгиевы конюшни, как
Гамлет, да и другого ничего не предпринимает. Из своего отпуска он смиренно
возвращается на фронт. Здесь Вы правы: Вы играете эту сцену и с
проникновением в психологию Вашего персонажа, и с чувством превосходства над
ним, и тем самым выбрасываете на свалку Пантеона Искусства, где действуют
пресловутые мастера, один из их излюбленных героических штампов.
Затем снова начинаются трудности. Впереди у Вас еще две короткие сцены.
(Гердер отказывается принять участие в казни партизана, его приговаривают к
смерти, и он отказывается покончить с собой. ) Вы должны показать, как
духовное выздоровление ведет к смерти.
Блестящие почести, - например, рыцарский крест, - не смогли оторвать
Гердера от народа, который должен за них расплачиваться; этот блеск ослепил
его ненадолго, - Гердер перестает действовать в пользу Гитлера. Но начать
действовать против Гитлера он уже не может. Он не вычистил авгиеву конюшню
собственной семьи, - не берется он и за чистку государственной конюшни. Он
уходит.
(Можно возразить, что обстоятельства не позволили ему стать героем. Но
и это не поможет. Так или иначе, героем он не становится. Весь буржуазный
|
|
|
класс, к которому он принадлежит и от которого он себя не отделяет до самого
конца, находится в таком же положении: обстоятельства всегда чего-то не
позволяют. )
В сцене с партизанами Вы находите (это, впрочем, ничего не дает
искателям героев! ) великолепный по выразительности прием: противоречивый
ужас Гердера, когда он отказывается приказать своим солдатам закапывать
партизан; ужас перед варварством и в то же время перед собственным
неподчинением. Зато в сцене смерти, когда Вы показываете человека, уже
покинутого всеми духами зла, Вам редко удается соединение черт героических и
жалких. В " Военном букваре" (я Вам его никогда не показывал) Вы можете
увидеть, приблизились ли Вы к изображению того совершенно растерявшегося
немецкого военного холопа, которого русские встретили на подступах к Москве.
Но призыв, обращенный Гердером к другой Германии, - это дело удачи. Он
должен был бы восприниматься как Роландов рог, призывающий " другую"
Германию. Когда Вы запрещаете себе здесь всякую напряженность, Вами движет
не вообще страх перед пафосом, но страх перед ложным пафосом, - тем пафосом,
который носит наивно националистический характер, перед собственно
историческим Роландовым пафосом, который ныне лишен всякого содержания и,
превратившись в карикатуру, бродит как призрак по нашим сценам. Вы должны
были бы питать к Гердеру и уважение и в то же время жалость, противостоящую
этому уважению. Это значит: ключ к решению - в Вашей позиции относительно
представляемого Вами персонажа. Помочь Вам могут только понимание
исторического момента и умение воплощать противоречащие друг другу позиции.
Это понимание и это умение - достижимы. Их предпосылка в том, что в
нашу эпоху - эпоху великих войн между классами и народами - необходимо
твердое знание своей точки зрения.
|
|
|
