 |
Две судьбы. Песня о Судьбе
|
|
|
|
ДВЕ СУДЬБЫ
Жил я славно в первой трети
Двадцать лет на белом свете —
по учению,
Жил безбедно и при деле,
Плыл, куда глаза глядели, —
по течению.
Заскрипит ли в повороте.
Затрещит в водовороте —
я не слушаю.
То разуюсь, то обуюсь,
На себя в воде любуюсь —
брагу кушаю.
И пока я наслаждался,
Пал туман и оказался
в гиблом месте я, —
И огромная старуха
Хохотнула прямо в ухо,
злая бестия.
Я кричу, – не слышу крика,
Не вяжу от страха лыка,
вижу плохо я,
На ветру меня качает…
«Кто здесь? » Слышу – отвечает:
«Я, Нелегкая!
Брось креститься, причитая, —
Не спасет тебя святая
Богородица:
Кто рули да весла бросит,
Тех Нелегкая заносит —
так уж водится! »
И с одышкой, ожиреньем
Ломит, тварь, по пням, кореньям
тяжкой поступью.
Я впотьмах ищу дорогу,
Но уж брагу понемногу —
только по сту пью.
Вдруг навстречу мне – живая
Колченогая Кривая —
морда хитрая:
«Не горюй, – кричит, – болезный,
Горемыка мой нетрезвый, —
слезы вытру я! »
Взвыл я, ворот разрывая:
«Вывози меня, Кривая, —
я на привязи!
Мне плевать, что кривобока,
Криворука, кровоока, —
только вывези! »
Влез на горб к ней с перепугу, —
Но Кривая шла по кругу —
ноги разные.
Падал я и полз на брюхе —
И хихикали старухи
безобразные.
Не до жиру – быть бы жú вым, —
Много горя над обрывом,
а в обрыве – зла.
«Слышь, Кривая, четверть ставлю —
Кривизну твою исправлю,
раз не вывезла!
Ты, Нелегкая, маманя!
Хочешь истины в стакане —
на лечение?
Тяжело же столько весить,
А хлебнешь стаканов десять —
облегчение! ».
И припали две старухи
Ко бутыли медовухи —
|
|
|
пьянь с ханыгою, —
Я пока за кочки прячусь,
К бережку тихонько пячусь —
с кручи прыгаю.
Огляделся – лодка рядом, —
А за мною по корягам,
дико охая,
Припустились, подвывая,
Две судьбы мои – Кривая
да Нелегкая.
Греб до умопомраченья,
Правил против ли теченья,
на стремнину ли, —
А Нелегкая с Кривою
От досады, с перепою
там и сгинули!
1976
ПЕСНЯ О СУДЬБЕ
Куда ни втисну душу я, куда себя ни дену,
За мною пес – Судьба моя, беспомощна, больна, —
Я гнал ее каменьями, но жмется пес к колену —
Глядит, глаза навыкате, и с языка – слюна.
Морока мне с нею —
Я оком грустнею,
Я ликом тускнею
И чревом урчу,
Нутром коченею,
А горлом немею, —
И жить не умею,
И петь не хочу!
Должно быть, старею, —
Пойти к палачу…
Пусть вздернет на рею,
А я заплачу.
Я зарекался столько раз, что на Судьбу я плюну,
Но жаль ее, голодную, – ласкается, дрожит, —
Я стал тогда из жалости подкармливать Фортуну —
Она, когда насытится, всегда подолгу спит.
Тогда я гуляю,
Петляю, вихляю,
Я ваньку валяю
И небо копчу.
Но пса охраняю,
Сам вою, сам лаю —
О чем пожелаю,
Когда захочу.
Нет, не постарею —
Пойду к палачу, —
Пусть вздернет скорее,
А я приплачу.
Бывают дни, я голову в такое пекло всуну,
Что и Судьба попятится, испуганна, бледна, —
Я как-то влил стакан вина для храбрости в Фортуну —
С тех пор ни дня без стакана, еще ворчит она:
«Закуски – ни корки!
Мол, я бы в Нью-Йорке
Ходила бы в норке,
Носила б парчу!.. »
Я ноги – в опорки,
Судьбу – на закорки, —
И в гору и с горки
Пьянчугу влачу.
Когда постарею,
Пойду к палачу, —
Пусть вздернет на рею,
А я заплачу.
Однажды пере-перелил Судьбе я ненароком —
Пошла, родимая, вразнос и изменила лик, —
Хамила, безобразила и обернулась Роком, —
И, сзади прыгнув на меня, схватила за кадык.
|
|
|
Мне тяжко под нею,
Гляди – я синею,
Уже сатанею,
Кричу на бегу:
«Не надо за шею!
Не надо за шею!
Не надо за шею, —
Я петь не смогу! »
Судьбу, коль сумею,
Снесу к палачу —
Пусть вздернет на рею,
А я заплачу!
‹1976›
* * *
Этот день будет первым всегда и везде —
Пробил час, долгожданный серебряный час:
Мы ушли по весенней высокой воде,
Обещанием помнить и ждать заручась.
По горячим следам мореходов живых и экранных,
Что пробили нам курс через рифы, туманы и льды,
Мы под парусом белым идем с океаном на равных
Лишь в упряжке ветров – не терзая винтами воды.
Впереди – чудеса неземные!
А земле, чтобы ждать веселей,
Будем честно мы слать позывные —
Эту вечную дань кораблей.
Говорят, будто парусу реквием спет,
Черный бриг за пиратство в музей заточен,
Бросил якорь в историю стройный корвет,
Многотрубные увальни вышли в почет.
Но весь род моряков – сколько есть – до седьмого колена
Будет помнить о тех, кто ходил на накале страстей.
И текла за кормой добела раскаленная пена,
И щадила судьба непутевых своих сыновей.
Впереди – чудеса неземные!
А земле, чтобы ждать веселей,
Будем честно мы слать позывные —
Эту вечную дань кораблей.
Материк безымянный не встретим вдали,
Островам не присвоим названий своих —
Все открытые земли давно нарекли
Именами великих людей и святых.
Расхватали открытья – мы ложных иллюзий не строим, —
Но стекает вода с якорей, как живая вода.
Повезет – и тогда мы в себе эти земли откроем, —
И на берег сойдем – и останемся там навсегда.
Не смыкайте же век, рулевые, —
Вдруг расщедрится серая мгла —
На «Летучем Голландце» впервые
Запалят ради нас факела!
Впереди – чудеса неземные!
А земле, чтобы ждать веселей,
Будем честно мы слать позывные —
Эту вечную дань кораблей.
1976
* * *
Вы в огне да и в море вовеки не сыщете брода, —
Мы не ждали его – не за легкой добычей пошли.
Провожая закат, мы живем ожиданьем восхода
И, влюбленные в море, живем ожиданьем земли.
Помнишь детские сны о походах Великой Армады,
Абордажи, бои, паруса – и под ложечкой ком? …
Все сбылось: «Становись! Становись! » —
|
|
|
раздаются команды, —
Это требует море – скорей становись моряком!
Наверху, впереди – злее ветры, багровее зори, —
Правда, сверху видней, впереди же – исход и земля.
Вы матросские робы, кровавые ваши мозоли
Не забудьте, ребята, когда-то надев кителя!
По сигналу «Пошел! » оживают продрогшие реи,
Горизонт опрокинулся, мачты упали ничком.
Становись, становись, становись человеком скорее, —
Это значит на море – скорей становись моряком!
Поднимаемся к небу по вантам, как будто по вехам, —
Там и ветер живой – он кричит, а не шепчет тайком:
Становись, становись, становись, становись человеком! —
Это значит на море – скорей становись моряком!
Чтоб отсутствием долгим вас близкие не попрекали,
Не грубейте душой и не будьте покорны судьбе, —
Оставайтесь, ребята, людьми, становясь моряками;
Становясь капитаном – храните матроса в себе!
1976
|
|
|
