§2. Проявление целостности духа в мировоззрении

§2. Проявление целостности духа в мировоззрении

Мы попытались по возможности наглядно описать бытие душевнобольного в его личностном мире. Сам больной не может описать конфигурацию мира, в котором он живет, его фактическую целостность; по существу, он ее и не знает. Поведение больного и совокупность его действий свидетельствуют о том, что именно он думает о смысле той или иной ситуации, о кроющихся в ней возможностях, а также в силу каких именно обстоятельств ситуация представляется ему чем‑ то самоочевидным и несомненным. Дабы получить хотя бы частичное представление о действительном мире больного, нам следует в меру наших возможностей попытаться свести воедино все доступные данные. Осуществить это очень сложно хотя бы потому, что нам самим едва ли дано выйти за ограниченные рамки наших собственных личностных миров. Каждый очередной шаг к пониманию, однако, повышает уровень наших познаний и к тому же расширяет рамки нашего собственного бытия – или, по меньшей мере, служит предпосылкой для такого расширения. Осознание объективного мира, независимо от своей конкретной формы (описание существующих форм см. в разделе, посвященном феноменологии), в содержательном аспекте всегда бывает связано с теми целостностями, которые сообщают мгновенному содержанию переживания определенный смысл, функцию и жизненно значимый контекст. Можно сказать, что содержание переживания погружено во множество различных миров одновременно; миры эти, по‑ видимому, никогда не могут быть познаны во всей своей целостности и лишь косвенно проявляют себя через движение и формирование представлений, через образы и акты мышления.

При благоприятных обстоятельствах осознание человеком собственного личностного мира может принять систематический характер и найти свое оформление в поэзии, искусстве, философском мышлении, мировоззренческих идеях. То, что больной нам рассказывает или демонстрирует в качестве своих творческих достижений, становится основой для любых наших представлений о том, каким он видит мир. Наша задача состоит не в простом коллекционировании получаемых непрямым путем данных, касающихся облика его мира, а в попытке охватить целостность духа, который объективирует себя определенным, неповторимым образом. К настоящему моменту нам удалось сделать лишь самые первые шаги на этом пути.

С методической точки зрения открывающиеся перед нами возможности поистине безграничны. Но следует специально подчеркнуть, что эмпирически объективный материал для исследования пациенты предоставляют в наше распоряжение достаточно редко. Помимо этих счастливых случайностей, мы можем опираться на некоторые значительные явления, известные из истории. Овладение соответствующими методами познания предполагает серьезную подготовку в области гуманитарных наук. Вкратце остановимся на двух пунктах.

Согласно Ницше, любое познание мира – это его истолкование (Ausiegen). Наше понимание мира – это истолкование; наше понимание чужого мира – это истолкование истолкования. Соответственно, понимая мир, мы обнаруживаем не только абсолютную объективность истинного мира, но и некое движение. в сфере которого, с точки зрения наблюдателя различных миров, идея одного, реального, истинного мира так и остается маргинальным, не вполне постижимым понятием.

Мир любого человека – это особый мир. Но этот особый мир, о котором человек знает, что тот принадлежит ему и только ему, и с которым этот человек до сих пор сосуществовал, всегда представляет собой нечто меньшее, нежели действительный мир данного человека – эта темная, всеохватывающая и всеобъемлющая целостность.

Немногочисленные попытки анализа того, что душевнобольные сами сознают о своем мире, классифицируются следующим образом.

(а) Реализация крайностей

Особый интерес представляют те случаи реализации духовных возможностей, которые сами по себе не могут быть охарактеризованы как болезненные или здоровые и не носят психологического характера, хотя и переживаются больным. Ницшизм и скептицизм достигают своей абсолютной, полной реализации только в условиях психоза. В качестве прототипа может служить нигилистический бред при меланхолии. Мира больше нет, да и самого больного тоже больше нет. Вся жизнь больного – это только видимость, и таковой она останется навсегда. У него нет ни чувств, ни интересов. На начальной стадии шизофренического процесса абсолютный скептицизм не столько спокойно осмысливается, сколько отчаянно и безнадежно переживается. Известны также классические случаи реализации мистического переживания при истерии и метафизико‑ мнестических откровений на ранней стадии шизофрении.