 |
Г. Г. Радов. Безнаказанность. Во что обходится!
|
|
|
|
Г. Г. Радов
Безнаказанность
Во что обходится!
Этой истории одиннадцать лет, я же познакомился с ней позапрошлой зимой: пришло письмо из города Тима.
Яблочный этот городок – в Курской области. Помню декабрь сорок первого года, когда Тим освобождали от оккупантов. С военным корреспондентом «Правды» Ульяном Жуковиным мы добрались до центра городка в то же утро: Тим был разбомблен, изувечен. А потом, летом, его снова занимали фашисты, и жгли, и рушили… И когда навещал его после войны, он еще не отстроился как следует. А от железной дороги неблизко – это я к тому, что понимаю жителей: для каждого из них новый дом – праздник, а уж новая районная больница тем более – как ее ждали! Старая мала, а в областную не наездишься…
Больница строилась десять лет. Десять! – и какая прорва бумаги исписана: решения, приказы, телеграммы… Но ничто не действовало: «стойкие» попались строители! Наконец забрезжил рассвет: 30 июня 1971 года объявили, что больница вступила в строй. Когда я увидел в письме дату: 30 июня, последний день полугодия, – тотчас заподозрил неладное. Представил себе: «горел план», и какой‑ то конторе нужно было во что бы то ни стало отчитаться за больницу, разумеется, готовую…
Все оказалось именно так, кроме одного: больница была недостроена. Еще нужно было несколько месяцев с ней повозиться. Но вместо этого два начальника – строителя предъявили больницу «к сдаче». Председатель комиссии не подписал акта, но начальник ОКСа Курского облисполкома (и ему тоже нужна была «птичка») занес незаконченные строения в государственный отчет ЦСУ…
Я сидел над письмом, прикидывая, как тут помочь беде, к кому обратиться. Но пришла свежая почта, а в ней газета «Сельская жизнь» с письмом, совершенно аналогичным тому, что у меня на столе. Врачи излагали дело во всех подробностях, а корреспондент газеты Алексей Трубников подтверждал и комментировал факты… Дорогие друзья, прошло еще – сколько же? – почти четырнадцать месяцев, и на днях – абсолютно для меня неожиданная печальная весть из того же Тима! Оказывается, в больнице немало сделано, но все‑ таки… родильное отделение не готово. Двери по – прежнему не в порядке. Водонапорная башня не довершена. В рентгеновском кабинете раздеваться опасно: еще схватишь воспаление легких. Есть подозрение, что котел вообще поставили не такой, как нужно…
|
|
|
Я был поражен отвагой и бесстрашием строительных начальников. Что за железные люди! Их – с поличным! – поймали на очковтирательстве, прямом обмане государства. Их печатно! – уличили в явной халтуре и нарушении государственной дисциплины. Их и до этого обсуждали и осуждали на заседаниях в райисполкоме и районном комитете народного контроля. А после выхода газеты ими занимались Министерство сельского строительства РСФСР и облисполком. Это в их адрес официально записано: «осудить порочную практику», «обязать», «принять меры», «предупредить». Казалось, уж после всего этого они, хотя бы во искупление грехов, должны приналечь на работу, что называется, со всей душой и больницу отделать всем на удивление. А они халтурят по – прежнему. Как ни в чем не бывало…
Откуда столь бетонная выдержка?
Разбираюсь и вижу: э, для бесстрашия есть основания! Оказывается, все эти «испепеляющие» слова насчет «порочной практики» и ответственности не имеют никакой реальной сути. На самом деле никто из виновников (кроме одного, снятого «по совокупности») не понес никакого урона. Людей, нарушивших закон (а очковтирательство по закону – уголовное преступление! ), не только не отдали под суд, но даже административно не наказали. Словесная гроза – в который раз за одиннадцать лет! – пронеслась над их головами, не коснувшись ни волоска…
|
|
|
Одна важная особенность: объективные экономические затруднения, что порой мешают нам в разных областях жизни, тут были решительно ни при чем. Государство, несмотря на напряженность бюджета, нашло деньги, отпустило материалы, оборудование. Дело же было загублено только одним: разболтанностью в строительной конторе и тресте…
Разболтанность… Нередко происходят из‑ за нее всякого рода несообразности, неувязки, допускаются промахи в хозяйстве и сфере услуг, транжирятся деньги. И если опаздывают поезда, не по адресу попадают грузы, из магазинов вдруг ни с того ни с сего исчезают либо горчица, либо галстуки, теряются письма, барахлят телефоны, гниют овощи, сдаются недоделанные постройки и так далее и тому подобное, то это, как правило, из‑ за нее – разболтанности. Во что же, в какую то есть цену, она обходится?
ЦСУ, естественно, такого учета не ведет. Но, например, я узнал из очерка А. Аграновского, что, по данным Госстандарта СССР, семьдесят пять процентов – три четверти! – забракованных (нестандартных) изделий промышленности недоброкачественны только по этой причине: разболтанности исполнителей. Помня об этом официальном выводе, я уже по – другому отношусь к некоторым фактам, названным в текущей прессе. Ну, например, к такому: в Москве торговля ежегодно бракует более чем на миллион рублей обуви отечественных фабрик. Значит, прикидываю я, каждые три из четырех забракованных ботинок, сапог и туфель были испорчены ни за что ни про что! Не технические сложности, а именно разболтанность в разных звеньях кожевенно – обувного конвейера – вот что превратило эту обувь в брак – носить ее нельзя…
Итак, перед нами явление нешуточное. А кто носитель?
|
|
|
