Глава III Контроль над деньгами

«Полная занятость» и «экономический рост» сделались за последние десятилетия излюбленными предлогами для расширения государственного вмешательства в экономические дела. Говорят, что свободная частнопредпринимательская экономика по природе своей нестабильна. Если ее предоставить самой себе, она приведет к регулярно повторяющимся циклам чередующихся подъемов и спадов. Поэтому в дело должно вмешаться государство, которое убережет экономику от разброда и шатаний. Такие доводы звучали особенно убедительно во время и после Великой депрессии 1930-х годов и послужили одной из главных причин для выбора Нового курса в США и аналогичного расширения государственного вмешательства в других странах. Позднее более популярным лозунгом сделался «экономический рост». Доказывают, что государство должно по заботиться о развитии экономики, дабы предоставить необходимые средства для «холодной войны» и продемонстрировать неприсоединившимся странам, что демократия способна развиваться быстрее, чем коммунистическое государство.

Эти аргументы способны только ввести нас в заблуждение. На самом деле Великая депрессия, как и большинство других периодов высокой безработицы, явилась результатом правительственной бесхозяйственности, а не нестабильности, присущей частной экономике. Ответственность за кредитно-денежную политику была возложена на особый государственный орган — Федеральную резервную систему. В 1930 и 1931 годах она выполняла свои обязанности настолько бездарно, что превратила в настоящую катастрофу сокращение деловой активности, которое могло бы пройти достаточно спокойно (см. разбор этой проблемы ниже, с. 69–76). Точно так же и сегодня правительственные меры являются одним из важнейших факторов, тормозящих экономический рост в США. Тарифы и прочие ограничения международной торговли, тяжелое налоговое бремя, сложная и несправедливая структура налогообложения, регулятивные комиссии, установление государством заработной платы и цен и масса других мер побуждают людей злоупотреблять ресурсами и использовать их не по назначению, а также препятствуют инвестированию новых накоплений. И для экономической стабильности, и для роста нам насущно необходимо не расширение государственного вмешательства, а его сокращение.

Такое сокращение все равно оставит за государством важную роль в этих областях. Имеет смысл использовать государство для обеспечения стабильной кредитно-денежной структуры свободного общества, что является важной составляющей его функции по обеспечению стабильной законодательной структуры. Желательно также, чтобы мы использовали государство для обеспечения общей юридической и экономической структуры, которая позволила бы людям развивать экономику, если это согласуется с их ценностями.

Основными областями государственной политики, имеющими отношение к экономической стабильности, являются кредитно-денежная и бюджетная политика. В этой главе обсуждается внутренняя кредитно-денежная политика, в следующей — международная кредитно-денежная структура, а в главе V — бюджетная политика.

В этой и в следующей главах наша задача заключается в том, чтобы удержать курс между двумя подходами, ни один из которых неприемлем, хотя в каждом есть свои плюсы. Сциллу здесь представляет мнение, что чисто автоматический золотой стандарт и осуществим и целесообразен и что он способен разрешить все проблемы, связанные с развитием экономического сотрудничества между индивидами и странами в стабильных условиях. Харибдой является мнение, что необходимость приспосабливаться к непредвиденным обстоятельствам требует передачи широкой дискреционной власти группе специалистов, собранной в некоем «независимом» центральном банке или в какой-то бюрократической организации. Ни тот ни другой подход не дал удовлетворительных результатов в прошлом и маловероятно, чтобы они дали их в будущем.

Либерал в принципе боится концентрации власти. Цель его состоит в том, чтобы сохранить максимальную степень свободы для каждого отдельного индивида, причем так, чтобы свобода одного не мешала при этом свободе другого. По его мнению, для этого необходимо, чтобы власть была рассредоточена. Он с подозрением относится к передаче государству любой функции, которая могла бы быть выполнена посредством рынка, поскольку добровольное сотрудничество заменяется при этом принуждением и поскольку расширение роли государства угрожает свободе в других областях.

Необходимость рассредоточения власти представляет собой особо сложную проблему, когда речь идет о деньгах. По общему признанию, на государстве должна лежать какая-то ответственность за денежные дела. Также по общему признанию контроль над деньгами может явиться мощным средством контроля над экономикой. Заложенная в нем сила ярко выразилась в знаменитом ленинском афоризме о том, что для разрушения общества надо подорвать деньги. Более прозаическим образом сила его выражается в том, насколько контроль над деньгами с незапамятных времен помогал суверену выжимать высокие налоги из населения, причем очень часто без официального согласия законодательного органа, если таковой имелся. Так происходило в старые времена, когда монархи обрезали монеты и пользовались другими подобными уловками, так происходит и в наши дни, когда мы обзавелись более изощренными современными методами, вроде запуска печатного станка или простой подчистки бухгалтерских книг. Проблема заключается в том, как утвердить систему, которая позволит государству нести ответственность за деньги, но в то же время ограничит предоставляемую при этом государству власть и не даст использовать ее для ослабления — а не упрочения — свободного общества.

Товарный стандарт

Исторически сложилось, что на протяжении столетий во множестве самых разных стран чаще всего прибегали к товарному стандарту, то есть к использованию в качестве денег какого-то вещественного товара, например, золота или серебра, меди или олова, сигарет или коньяка или каких-то других товаров. Если бы деньги состояли полностью из какого-нибудь вещественного товара такого рода, то в принципе никакой нужды в государственном контроле не было бы. Количество обращающихся в обществе денег зависело бы от стоимости производства денежного товара, а не от иных обстоятельств. Изменения в количестве денег зависели бы от технических условий производства денежного товара и от изменений в спросе на деньги. Именно этот идеал вдохновляет многих приверженцев автоматического золотого стандарта.

Реально существующие товарные стандарты всегда весьма далеко отходили от этой простой модели, не требующей государственного вмешательства. На протяжении всей истории товарный стандарт (к примеру, золотой или серебряный) сопровождался появлением фидуциарных (то есть не обеспеченных золотом) денег той или иной разновидности, в теории подлежащих обмену на соответствующий денежный товар на твердо установленных условиях. Появление их вызывалось вполне веской причиной. С точки зрения общества в целом товарный стандарт обладает тем коренным недостатком, что для умножения наличного количества денег требуется использовать реальные ресурсы. Людям приходится хорошо потрудиться, добывая золото из земли где-нибудь в Южной Африке, чтобы потом снова похоронить его в Форт-Ноксе или другом аналогичном месте. Необходимость использования реальных ресурсов для функционирования товарного стандарта побуждает людей изыскивать иные способы достижения того же результата, не сопряженные с применением этих ресурсов. Если люди станут принимать в качестве денег бумажки с надписью «Я обещаю выплатить такое-то количество единиц товарного стандарта», эти бумажки смогут выполнять ту же функцию, что и куски настоящего золота или серебра, но для их производства понадобятся куда меньшие ресурсы. Это обстоятельство, которое я подробнее разбирал в другой работе^{9}, представляет, с моей точки зрения, коренной недостаток товарного стандарта.

Будь автоматический товарный стандарт реализуем, он был бы прекрасным решением стоящей перед либералом дилеммы — он обеспечил бы стабильную денежную систему, не связанную с опасностью безответственного злоупотребления финансовой властью. Если бы, к примеру, широкая публика, вдохновленная мифологией золотого стандарта и считающая, что государственное вмешательство в его функционирование безнравственно и вредно, твердо поддерживала настоящий золотой стандарт, при котором 100 % денег в стране буквально состояло бы из золота, у нас имелась бы действенная гарантия, что государство не сможет устраивать комбинации с валютой и вообще предпринимать какие-либо безответственные финансовые действия. При таком стандарте государство обладало бы весьма ограниченными кредитно-денежными полномочиями. Но, как уже отмечалось, исторически такой автоматической системы никогда не было. Она всегда тяготела к превращению в смешанную систему, в дополнение к денежному товару содержащую такие фидуциарные элементы, как банковские билеты и депозиты или государственные банкноты. А как только появлялись фидуциарные элементы, государственного контроля над ними избежать становилось очень трудно, даже если они были выпущены частными лицами. В основном это обусловливалось трудностями борьбы с изготовлением фальшивых денег или их экономическими эквивалентами. Фидуциарные деньги представляют собой контракт, обещающий уплату стандартными деньгами. Чаще всего складывается так, что между заключением такого контракта и его реализацией проходит значительный промежуток времени. В связи с этим обеспечить выполнение контракта непросто; отсюда же — соблазн заключать мошеннические контракты. Вдобавок стоит появиться фидуциарным элементам, как на само государство нападает почти неодолимый соблазн и оно начинает выпускать фидуциарные деньги. Поэтому на практике товарные стандарты всегда тяготели к превращению в смешанные, сопряженные с активным государственным вмешательством.

Следует отметить, что, несмотря на все аргументы, выдвигаемые многими в пользу золотого стандарта, в наши дни почти никто не хочет настоящего, стопроцентного золотого стандарта. Те, кто, по их словам, хотят золотого стандарта, почти без исключения имеют в виду ныне существующий стандарт или стандарт, действовавший в 1930-е годы; они имеют в виду золотой стандарт, осуществляемый центральным банком или каким-то иным государственным учреждением, которое держит небольшое количество золота в качестве «обеспечения» (если воспользоваться этим весьма неточным термином) фидуциарных денег. Некоторые заходят настолько далеко, что призывают к золотому стандарту того типа, который действовал в 1920-е годы, когда в обращении буквально находилось золото или золотые сертификаты, использовавшиеся в качестве разменных денег (золотомонетный стандарт), однако даже они предпочитают, чтобы параллельно с золотом существовали государственные фидуциарные деньги и депозиты, выпускаемые банками, которые держат частичные резервы либо в виде золота, либо в виде фидуциарных денег. Даже в так называемые лучшие дни золотого стандарта в XIX веке, когда Английский банк якобы искусно им оперировал, денежная система была очень далека от настоящего автоматического золотого стандарта. Даже тогда им вовсю манипулировали. А теперь дело приняло куда более серьезный оборот, поскольку многие страны одна за другой встали на ту точку зрения, что государство ответственно за «полную занятость».

Я прихожу к заключению, что автоматический товарный стандарт не является ни осуществимым, ни целесообразным решением проблемы установления кредитно-денежной структуры свободного общества. Он нецелесообразен, потому что с ним связаны большие издержки в виде ресурсов, использующихся для производства денежного товара. Он неосуществим, потому что не существует ни мифологии, ни общепринятых взглядов, которые сделали бы его эффективным.

Этот вывод подкрепляется не только вышеприведенными историческими данными, но и специфически американским опытом. С 1879 года, когда Соединенные Штаты возобновили золотые платежи после Гражданской войны, по 1913-й в США действовал золотой стандарт. Хотя он был ближе к настоящему автоматическому золотому стандарту, чем всё, что мы имели после Первой мировой войны, он все равно являлся далеко не стопроцентным золотым стандартом. Государство выпускало бумажные деньги, а банки выпускали большую часть средств обращения страны в виде депозитов; банковские операции строго регулировались государственными органами: национальные банки регулировались Контролером денежного обращения, а банки штатов — соответствующими банковскими органами. Количество золота, находившегося в руках казначейства и банков или непосредственно у частных лиц в виде монет или золотых сертификатов, варьировалось и составляло в разные годы от 10 до 20 % денежной массы. Остальные 80–90 % состояли из серебра, фидуциарных денег и банковских депозитов, не обеспеченных золотым резервом.

Задним числом может показаться, что эта система функционировала достаточно хорошо. Но в то время американцы так не считали. Одним из признаков недовольства явились в 1880-е годы дебаты по поводу серебра, кульминацией которых была знаменитая речь Уильяма Брайана о «золотом кресте»^{10}, задавшая тон выборам 1896 года. Дебаты эти, в свою очередь, стали одной из главных причин глубокой экономической стагнации начала 1890-х годов. Возникли опасения, что США откажутся от золотого стандарта, вследствие чего доллар упадет в цене по сравнению с другими валютами. Это привело к массовому отказу от доллара и утечке капитала, вызвавшей дефляцию в США.

Следовавшие один за другим финансовые кризисы 1873, 1884, 1890 и 1893 годов подняли волну требований со стороны делового мира и банков о проведении банковской реформы. Паника 1907 года, когда банки дружно отказались выдавать деньги со счетов по первому требованию, наконец превратила чувство недовольства финансовой системой в решительные требования правительственных действий. Конгресс создал Национальную кредитно-денежную комиссию, и ее рекомендации, обнародованные в 1910 году, воплотились в Закон о федеральных резервах 1913 года. Реформы, начатые этим законом, пользовались поддержкой всех общественных слоев, от рабочего класса до банкиров, и обеих политических партий. Председателем Национальной кредитно-денежной комиссии был республиканец Нельсон У Олдрич, а главным сторонником Закона о федеральных резервах в Сенате был демократ Картер У Гласс.

На практике изменения в финансовой структуре, произведенные в соответствии с Законом о федеральных резервах, оказались куда более радикальными, чем рассчитывали его авторы и сторонники. В момент принятия этого закона во всем мире господствовал золотой стандарт, не вполне автоматический, но подходивший к этому идеалу куда ближе, чем все, что мы имели с тех пор. Никто не сомневался, что так будет продолжаться и впредь, и власть Федеральной резервной системы будет таким образом ограничена тесными рамками. Не успели провести этот закон, как грянула Первая мировая война. Начался массовый отказ от золотого стандарта. К концу войны Резервная система была уже не привеском к золотому стандарту, введенным для того, чтобы обеспечить обмен одной формы денег на другие и осуществлять контроль и надзор над банками. Она превратилась в мощный полновластный орган, способный устанавливать количество денег в Соединенных Штатах и влиять на международные финансовые условия во всем мире.