 |
Глава 29. Знакомство с полем. Разлучившись со своим физическим телом, Михаил ощущает вкус свободы, и создает намерение вечно пребывать в таком вольном состоянии.
|
|
|
|
Глава 29.
Знакомство с полем
Разлучившись со своим физическим телом, Михаил ощущает вкус свободы, и создает намерение вечно пребывать в таком вольном состоянии.
Михаил летел над Москвой, подгоняемый мощной электромагнитной волной, созданной секретными устройствами полицейского штаба. Шок, испытанный им вследствие неожиданного разлучения со своим телом, вскоре прошел, и он начал видеть энергетические поля зданий и машин, несшихся по автострадам. Хотя Михаил летел со скоростью электромагнитных волн, его восприятие позволяло ему задержаться в моменте перелета и разглядеть энергетическую карту своего города во всех деталях. Несмотря на испытываемое волнение, Михаила несказанно увлекало его путешествие, и как раньше, возникло радостное желание снова получить незабываемые впечатления. Он мысленно сказал себе:
«Все равно отступать уже некуда. Несмотря на то, что украли мое сознание, у меня есть энергетическое тело, которым я могу ощущать окружающий мир. Возможно, так даже будет лучше, и меньше тараканов останется в голове».
Он действительно чувствовал, что с момента его прошлого сновидения, когда он находился в полицейском участке пытаясь починить суперкомпьютер, его чувства обострились, а восприятие стало более чистым. Ему было легко и хорошо. Не известно, действительно ли ощущение внутренней свободы было связано с утратой сознания, но при этом он мог соображать, и его мысли отличались особенной ясностью и четкостью. Поэтому он решил:
«Даже если я лишился чего-то важного, мне это совершенно не мешает! Поживем – увидим, но пока у меня ощущение, что я освободился от какого-то балласта, сковывавшего меня! Если той части меня, которую я потерял, интереснее сидеть внутри компьютера и сочинять хитроумные программы, то пусть этим и занимается… А я хочу путешествовать, как сейчас, и узнавать много нового! Урааа, я лечууу! »
|
|
|
Он с воодушевлением начал окидывать своим вниманием просторы Москвы, отрывшиеся перед ним. Как и во время своего прошлого сновидения, он мог разглядывать энергетическую картину во всех подробностях, он был способен глядеть сквозь стены домов просвечивая сотни перегородок, видел людей сидевших в автомобилях, и даже отмечал про себя их чувства. Его восхищала подобная скорость восприятия, и сейчас эта способность проявилась в нем с особенной силой, какой раньше никогда не бывало. Он осознавал, что все это происходило в какой-то мельчайший промежуток времени, и он был способен бесконечно находиться в нем, любуясь красотой своего города.
«Ай да потеря, – снова восхитился он. – Теперь я даже благодарен суперкомпьютеру, освободившему меня от лишнего груза! »
Он будто завис в пространстве, и любуясь Москвой, был восхищен переливами электромагнитных полей, создававшихся бесчисленным множеством устройств. Он поймал себя на мысли, что сейчас это буйство технологий уже не угнетало его, а наоборот радовало и восхищало. Он будто наблюдал великолепное представление, инсталляцию современного искусства, состоявшую из иллюминации тысяч огней, каких-то энергетических сеток окружавших здания и антенны, радиоволн кругами расходившихся от вышек сотовой связи. Миг в котором задержался Михаил был настолько кратким, что он не наблюдал самого движения, но чувствовал что все наполнено стремительными изменениями, которые развивались с такой же активностью, с которой происходил его скоростной перелет. Он понимал, что летит со скоростью света, и точно с такой же скоростью менялось все вокруг него, и в следующий момент картина его города должна была стать совсем другой. Его немного печалило, что он не мог полюбоваться следующим кадром этой великолепной инсталляции, пришлось довольствоваться только тем снимком, который открылся перед ним в момент полета. Но его необыкновенно воодушевляло то многообразие впечатлений, которое он мог получить. Он представил, что каждый следующий момент его жизнь будет кардинально меняться, окрашивая его восприятие совершенно новыми красками и деталями. Возможно, все это были только декорации, а на самом деле кардинально ничего не менялось… Но в этот самый момент вольного полета, он испытывал настоящую эйфорию от возможности сделать свою жизнь бесконечно разнообразной, где каждый следующий момент будет не похож на предыдущий. Он так разошёлся, что буквально прокричал, окрасив свое энергетическое тело множеством ярких красок:
|
|
|
«Какая же ты красивая, моя жизнь! »
Его необыкновенно радовало также и то, что теперь он мог видеть и чувствовать энергетический мир напрямую, не пользуясь услугами виртуальной реальности. Ведь раньше, когда он находился у себя дома или в полицейском участке, на него постоянно действовали электромагнитные поля, но сейчас он понимал, настолько сильно они сковывали его восприятие. Теперь же он летел настолько высоко, что большинство техногенных полей просто не касались его. Более того, он перемещался с той же самой скоростью, что и электромагнитные волны, и они просто были не в состоянии догнать его! Поняв это, он снова наполнился вдохновением и подумал:
«Даже если сейчас я превратился в привидение, такое существование мне очень подходит! Чего плохого в том, чтобы быть свободным духом? Куда хочу, туда и лечу! Зачем мне тогда физическое тело, которое как гиря тянет меня к земле? Возможно, оно дает мне защиту… Но что-то последнее время развелось множество охотников отнять у меня это достояние, и мне уже надоело бороться за право им обладать… Намного проще существовать вот так, ничего не имея, но и не боясь чего-то потерять! Как же хорошо! »
Так он витал в облаках забыв о времени, совершенно не желая покидать это чудесное мгновение. Но вдруг, его непонятное зависание в пространстве неожиданно резко оборвалось, и он почувствовал сокрушительный удар о какую-то преграду, вставшую у него на пути. Его энергетическое тело моментально сжалось, сам же он был буквально оглушен внезапным ударом.
|
|
|
«Кажется, приехали», ‒ понял Михаил.
Его радужные мысли разом оборвались, и он начал осторожно расправляться, шаря в пустоте и темноте, окружившей его. Он не понимал, обо что это он мог так удариться, ведь вокруг ничего не было.
«Наверное, меня просто доставили в пункт назначения, сначала разогнав до световой скорости, а потом заставив резко затормозить… ‒ подумал Михаил. ‒ Вот те на, инновационное средство передвижения! Не завидую я радиосигналам, снующим между телефонами и радиоприборами. Сначала летишь и ловишь кайф, а потом тебе его резко обламывают, забирая все приятные ощущения, которые ты испытал…»
Он действительно чувствовал, что его буквально опустошили этим сокрушительным ударом. Было не понятно, это сделано специально или так происходило со всеми, кто мощно разгонялся, а потом встречал на дороге подобное препятствие. Но больше ему уже не хотелось врезаться в пустоту, и он сказал себе:
«Лучше уж двигаться медленно, но верно, а то так можно себе чего-нибудь сломать…»
Теперь Михаилу казалось, что его просто поставили на место этим внезапным толчком, чтобы он не очень то широко расправлял свои крылья… И он с обидой подумал:
«Так значит, этот мир не приветствует вольные полеты… А как бы хотелось жить свободно и легко…»
Наверное, Михаил еще долго мог бы так философствовать, но поток его размышлений опять резко оборвался, так как он почувствовал что его кто-то крепко схватил.
‒ Эй, пустите! – закричал Михаил и постарался вырваться, но хватка была плотной и неумолимой. Ощупывая ту субстанцию которая его пленила, Михаил почувствовал что она была живой, и с интересом рассматривала его. Он обратился к ней:
‒ Кто ты, и чего тебе от меня нужно?
Энергетическая субстанция не отвечала, и только поворачивала его в своих объятиях, стараясь получше разглядеть. Затем послышался голос, шедший к Михаилу со всех сторон, из того плотного пространства в котором он оказался:
|
|
|
‒ Привет, а ты сам то кто? Явно не лирианец, уж больно зеленый и неопытный. Светишься радужными цветами и ничего не боишься. Разве не знаешь, что светиться в нашем мире очень опасно? Уж больно заметным становишься. Вот ты и привлек мое внимание, попался. Вкусным ты оказался, даже выплевывать жалко.
‒ Так это ты меня высосала? – обиделся Михаил. – Ну раз пообедала моими восхищениями, то будь добра хотя бы представиться…
‒ Ахх, ну да… ‒ томно ответила субстанция, собираясь с мыслями. – Я ‒ энергетическое поле.
‒ Чье поле? – не понял Михаил.
‒ Общее поле. Людей, технических изделий, эгрегоров, всевозможных гостей вашей планеты, всех. Я всех вас объединяю и помогаю вам взаимодействовать.
‒ Интересно… ‒ вдохновился Михаил необычным знакомством, но затем немного напрягся и сказал: ‒ Но раз ты общее поле, то чего ж ты тогда питаешься приятными впечатлениями, а не распространяешь их? Кто мне теперь возвратит мое прекрасное ощущение полета?
Поле немного сконфузилось. Помутнев и немного ослабив хватку которой удерживало Михаила, оно сказало:
‒ Прости, такие правила, не я их устанавливаю…
‒ А кто же тогда? Разве есть еще кто-то более масштабный чем ты, если ты всех объединяешь и связываешь?
От этого вопроса поле еще больше смутилось, и ушло куда-то внутрь себя, сделавшись вновь незаметным, и Михаил снова оказался в пустоте. Он пытался пошевелиться и куда-нибудь сдвинуться, но в этом пространстве не на что было опереться, а окружающие цвета были какими-то мутными и расплывчатыми, мешая Михаилу разобраться в происходящем.
«Похоже, смущение этой субстанции передалось и мне… Не очень-то приятное ощущение! » ‒ подумал он.
Не желая больше пребывать в этом зыбком и неопределенном состоянии, Михаил нетерпеливо обратился к вязкой субстанции, охватившей его:
‒ Ну что ты зависло в нерешительности? Проснись, я не могу больше болтаться в твоем пространстве без единого впечатления!
‒ Ахх да, прости… ‒ послышался неторопливый ответ. – У меня тут времени не существует, как ты уже наверное понял. И я действительно не очень понимаю вас, тех кто живет в физической реальности.
‒ Так ты же связываешь всех нас! Как ты можешь нас не понимать? – возмутился Михаил.
‒ Как-то так… ‒ неопределенно ответило поле. – Так уже давно повелось, я даже не помню, было ли когда-нибудь по-другому, и был ли кто-то до меня…
Слушая эти пространные слова и наблюдая мутные переливы поля, Михаилу сделалось скучно и тоскливо, он сказал:
|
|
|
‒ Слушай, а тебе не надоело жить в этом болоте, которое я сейчас ощущаю? Ты разве не понимаешь, что твое хмурое настроение передается всем нам – людям, лирианцам, и даже машинам? Ты не пробовало себя как-нибудь взбодрить, развеселить? Посмотри вокруг, в каком красивом мире ты находишься! Неужели тебе не хочется сделать его радостнее и ярче, и вместо того чтобы питаться теми кто в нем живет, наоборот, напитать и объединить всех своим теплом? Представляешь, как тебе будет приятно, если тебя будут любить все находящиеся в тебе, а не ругаться и плеваться во все стороны? Ведь наверное все, что переживает каждый из нас, передается и тебе…
Услышав искренние слова Михаила, поле отпрянуло от него, превратившись в сферическое облако парящее на некотором отдалении. Оно явно находилось под впечатлением от сказанного, так как мутный фон теперь сменился яркими разноцветными волнами, заполнившими все окружающее пространство.
«Какое же оно сейчас красивое», ‒ отметил про себя Михаил, любуясь тонкими переливами поля. Эти мысли тут же передались окружающему пространству, и поле сказало:
‒ Правда, такое я тебе больше нравлюсь?
‒ Да, честно, сейчас мне даже хочется в тебя окунуться!
‒ Так иди же ко мне, я не против! – воскликнуло поле, и стремительно понеслось навстречу Михаилу, плеща во все стороны своими волнами и переливами, заставляя его кувыркаться в пестрых красках. Увлекаемый полем, Михаил начал носиться в этом пространстве, смеясь как ребенок и наслаждаясь многообразием ощущений. Каждый миг его чувства сменялись другими, и здесь были все эмоции, которые он знал из человеческой жизни, и даже какие-то новые, неведомые ему ранее. Если бы он находился в физическом теле, то ему бы одновременно захотелось кричать, веселиться, бежать, плакать, обниматься и грустить… Здесь были даже гнев и злость, но они настолько быстро сменялись другими чувствами, что Михаил не успевал обеспокоиться неприятными ощущениями, и его тут же захватывали новые. Он буквально захлебывался в каскаде эмоций нахлынувшем на него, перестав понимать кто он и где находится. Переживания были настолько сильными, что они не позволяли ему ощущать самого себя, и он полностью потерялся, кувыркаясь в этом потоке, но при этом смог подумать:
«Никогда бы не поверил, что впечатлений может быть слишком много! Но ведь когда я летел сюда, то хотел именно этого, и мне представилась такая возможность! Но я больше не могу, я хочу отдохнуть от этого засилия ощущений! »
Тогда он крикнул в этот бушующий поток эмоций:
‒ Хваатит! Пожалуйста, прекратииии!
Бурный океан энергии тут же смолк, и поле снова сделалось неприглядным и скучным, оно спросило:
‒ Так лучше?
Михаил перевел дух и собравшись с мыслями посмотрел вокруг. Наблюдая грязновато-серые тона обыденного состояния поля, ему опять сделалось грустно, и он спросил:
‒ У тебя что, всего два режима – мутная скука и красочный, но бессмысленный круговорот? Ты даже не представляешь, как я устал носиться в тебе без всякой цели! Вот было бы здорово что-нибудь сделать!
‒ Сделать? А это как? – с интересом откликнулось поле, окрасившись в более живые цвета.
‒ Ну как, что-нибудь создать, например руками поработать, головой… ‒ начал объяснять Михаил, и тут же вспомнил про свою голову, руки, ноги которыми можно было ходить по твердой земле, и понял, что наверное поле висящее в пустоте не сможет его понять… И правда, поле не отвечало, а только недоуменно поглядывало на него своими расплывчатыми разводами…
‒ Прости, кажется я не смогу тебе объяснить, что такое ‒ действовать. Но ты знаешь, сейчас мне кажется, что это наверное самое приятное в жизни! – искренне сказал Михаил.
Поле продолжало с интересом глядеть на Михаила, как на какую-то диковинку забравшуюся в него. Затем проговорило своими переливами, которые теперь казались чуть более свежими и живыми, чем раньше:
‒ Да, я не могу понять тебя. Но мне так интересно с тобою общаться! Такое ощущение, что ты вселяешь в меня жизнь!
‒ Хорошо, что тебе интересно… А то мне все уже стало надоедать, – признался Михаил. – Ничего вокруг не видно, кроме твоих волн и перекатов, все меняется и бурлит. Нет ничего, на чем бы могло остановиться мое внимание. Конечно здорово все время течь вместе с тобою, но мне так хочется ощутить что-нибудь твердое, настоящее…
‒ Твердое – это как? – снова озадачилось поле.
‒ Ну как, это как стена, или пол, или прикосновение к другому человеку, а может к растению…
В ответ поле только поигрывало своими волнами, уже не вызывавшими в Михаиле никаких впечатлений, и ничего не отвечало… Наступило молчание, казалось оно могло продолжаться вечно, не суля никаких изменений. Михаил почувствовал нестерпимую тоску по своему физическому телу, способному дать ему почувствовать опору под ногами, помочь ему испытать уверенность от собственного существования. Теперь он понимал, чего он потерял выскользнув из своего тела – он лишился возможности действовать и чувствовать полноту своих переживаний! Хотя энергетический мир который мог наблюдать Михаил был красочным и изящным, но в нем он оставался лишь наблюдателем, действовать как в теле он не мог. Не известно, сколько прошло времени с того момента, как коварные машины выкинули его из тела, и пронеслось ли хоть сколько-то мгновений. Но такое бессмысленное существование стало для него уже невыносимым, и он обратился к полю с жаркой мольбой:
‒ Пожалуйста, выпусти меня на волю! Я не могу больше находиться в тебе!
‒ А куда же ты отправишься? – спросило поле снова смутившись, отчего его краски стали еще более мутными и блеклыми. Помолчав, поле объяснило: ‒ Я существую везде и повсюду… Выйти из меня – означает перестать существовать. Но если хочешь, я могу полностью растворить тебя, и ты исчезнешь…
‒ А что, разве другого варианта нет? – изумился Михаил.
‒ Я не знаю… ‒ неопределенно ответило поле, и опять замолчало, продолжая мучать Михаила своими абстрактными разводами. Михаил не знал, что сказать, и начал тупо смотреть в пустоту, потеряв всякий интерес к происходящему. Казалось, так могло длиться целую вечность, и ничего бы не поменялось… Наконец Михаил, не желая больше висеть в неизвестности, выкрикнул:
‒ Скажи, как я вообще очутился в тебе?
‒ Так ты всегда был во мне… ‒ ответило поле своими пространными переливами.
‒ Да нет, я же был нормальным человеком, и моя жизнь была заполнена реальными событиями! Как я очутился в твоей пустоте, подавляющей своей безысходностью?
‒ Я просто услышала твое желание, – ответило поле. – Ты мечтал о том, чтобы вечно быть свободным, легким и невесомым… Вот я тебя и сделала таким.
«Боже мой, кажется я сам, своими мечтами все это устроил! – понял Михаил. – Неужели мои желания имеют такую силу? Раз так, то надо пожелать что-нибудь другое, а то я навечно застряну в этом энергетическом болоте…»
И он начал соображать, как бы вырваться из этого абстрактного поля, поглотившего его… Через мгновение он воскликнул, обращаясь к окружающему пространству:
‒ Хочу назад, в свое материальное тело! Пожалуйста, отправь меня туда!
Поле замолкло, сделавшись совершенно невозмутимым и темным, что-то рассматривая внутри себя. После очередной паузы, уже начавшей сводить Михаила с ума, поле наконец проговорило:
‒ Прости, я не могу. Тебя выбросило из физического тела электромагнитной волной, и ты можешь двигаться только туда, куда тобою выстрелили… У тебя нет возможности вернуться назад.
‒ Ты хочешь сказать, что у меня нет права выбора? – возмутился Михаил.
‒ Почему же? – обиделось поле. – Ты можешь остаться абсолютно свободным, и купаться в моих переливах. Мне так понравилось общаться с тобой, наконец-то что-то конкретное и явное. А когда тебе надоест, я окончательно тебя переварю, ведь ты такой аппетитный, – игриво добавило оно, обхватив Михаила ещё более плотной хваткой. Эти слова наполнили Михаила ощущением полной безысходности, и он уже хотел прокричать:
«Так перевари меня, чтобы я не мучился бессмысленностью своего существования!... »
Но эти слова застряли внутри него, и никак не хотели выходить… Тогда он подумал:
«Но ведь я же куда-то летел… И там, куда меня направили, должны быть настоящие события. Даже если происходящее снова заставит меня испытывать ужас и кричать, это намного лучше, чем висеть в пустоте, ощущая невозможность что-либо сделать! Возможно там, куда я попаду, я смогу действовать, и смогу изменить к лучшему ту ужасную картину, которую я увидел ранее. Хотя отсюда она не кажется такой ужасной, она просто… никакая. Возможно, это глобальное поле не может ничего изменить потому, что оно не понимает нашего материального мира, не знает что такое руки, ноги, прикосновение к другому человеку? »
Михаил чувствовал, что поле слышало все его мысли, и пыталось осознать… Но оно молчало, и его необъятные просторы энергетических волн продолжали бесцельно колыхаться, укачивая собою Михаила. Он почувствовал, что уже начал привыкать к такому существованию, и что ему уже не хотелось чего-то менять… Он задал в пустоту еще один вопрос:
‒ Что делают со мною твои переливы, когда я на них смотрю?
‒ Как что? Они понемногу переваривают тебя, и мы становимся едины…
Михаил с ужасом глянул на свою энергетическую оболочку, и увидел что ее границы уже стали расплывчатыми и нечеткими, а внутри она была наполнена теми же мутными разводами, которые он лицезрел вокруг!
‒ Неет, перестань! – прокричал Михаил в зыбкое пространство. – Я не хочу быть похожим на тебя!
Неожиданно пространство забурлило, и окрасилось гневными и грязными тонами. Множество волн захватили энергетическое тело Михаила, начали крутить и вертеть им, словно оно было песчинкой внутри разбушевавшегося океана. Волны начали ударять и оглушать Михаила, отчего его оболочка сжалась в мизерный комочек, стараясь избавиться от болезненных ощущений. Сквозь каскад энергетических ударов Михаил различил грозные слова, наполненные нестерпимой обидой и злостью:
‒ Ах так? Я думало ты интересный и вкусный, и хотело жить с тобою вечно, питаясь твоими чувствами! Но ты такой же жалкий кусочек энергии, как и все остальные, и тебе нет дела до меня! Так лети же туда, куда направлялся!
Как только Михаил услышал это, он почувствовал мощнейший пинок, оглушивший его и выбросивший куда-то. Пространство будто выплюнуло Михаила, посчитав его недостаточно вкусным лакомством… Но Михаил был рад, что впереди его теперь ждало нечто новое, хотя и предопределенное той силой, которая ранее выкинула его из тела. Ошарашенный очередным пинком, он снова потерялся и ничего не ощущал. Ему оставалось только надеяться, что следующее приключение оставит ему хоть малейшую возможность действовать, меняя к лучшему ту ситуацию, в которой ему предстояло оказаться...
***
|
|
|
