 |
Чемпионат Мира по Квиддитчу 9 глава
|
|
|
|
— Да, его мантия — нормальная, — сердито сказал Рон, — почему ты мне такую не купила?
— Потому что… в общем, я купила твою в комиссионке, а там особого выбора не было, — вспыхнув, сказала миссис Уизли.
Гарри опустил глаза. Он был бы счастлив отдать Уизли половину своих денег из хранилища в Гринготтсе, но знал, что они никогда на это не согласятся.
— Я это не надену, — упрямо повторил Рон, — ни за что на свете!
— Хорошо, — отрезала миссис Уизли, — иди голым. И, Гарри, сделай одолжение, сфотографируй его для меня. Одному Богу известно, мне не мешает хорошо посмеяться!
И с этими словами она вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь. За их спинами раздался — хлюп. Это Пигвиджен подавился большим куском Совиной Сладости.
— Ну почему же всё, что принадлежит мне — это старый хлам! — с тоской сказал Рон, направляясь к клетке, чтобы разлепить Пигвиджену клюв.
На Хогвартс-Экспрессе
Когда Гарри проснулся на следующее утро, в воздухе витало бесспорное уныние по поводу окончания каникул. Проливной дождь неустанно барабанил в окна, пока он натягивал джинсы и футболку. В школьную форму они переоденутся в Хогвартс-Экспрессе.
Они с Роном, Фредом и Джорджем едва дошли до второго этажа на пути к завтраку, как внизу у лестницы появилась обеспокоенная миссис Уизли.
— Артур! — крикнула она в лестничный пролёт. — Артур! Срочное извещение из Министерства!
Гарри прижался к стене, чтобы пропустить мистера Уизли, который пробежал мимо в мантии задом наперёд и пропал из вида. Войдя на кухню с остальными, Гарри увидел, что миссис Уизли лихорадочно роется в кухонных ящиках, бормоча себе под нос:
— Где-то здесь у меня было перо!
А мистер Уизли склонился над пламенем в камине и разговаривал с…
|
|
|
Гарри сильно зажмурился и снова открыл глаза, чтобы убедиться, что они его не обманывают. Посреди пламени камина, похожая на большое бородатое яйцо, находилась голова Эймоса Диггори. Она быстро о чём-то говорила, не обращая внимания на искры вокруг и пламя, лижущее ей уши.
— …соседи — магглы — услышали стук и крики и позвонили этим… как их… лицедейским. Артур, немедленно отправляйся туда…
— Вот! — выдохнула миссис Уизли и сунула в руки мистера Уизли кусок пергамента, пузырёк с чернилами и помятое перо.
— …хорошо, что я узнал об этом, — сказала голова мистера Диггори. — Пришлось прийти на работу пораньше, чтобы отослать парочку сов, а там кишмя кишит эта публика из Офиса Незаконного Применения Магии. Если Рита Скитер узнает об этом, Артур…
— А что говорит «Дикий глаз»? — спросил мистер Уизли, открывая пузырёк с чернилами, обмакивая перо, и приготовившись записывать.
Голова мистера Диггори закатила глаза.
— Говорит, что слышал шаги на дворе. Кто-то, видите ли, подкрадывался к его дому, но был атакован мусорными баками.
— И что сделали мусорные баки? — спросил мистер Уизли, лихорадочно делая записи.
— Как я понял, начали шуметь и пуляться мусором, — ответил мистер Диггори. — Судя по всему, один из них всё ещё бушевал, когда прибыли лицедейские…
Мистер Уизли застонал.
— А нарушитель?
— Артур, ну ты же знаешь «Дикого глаза», — опять закатила глаза голова мистера Диггори. — Кто мог забраться к нему во двор посреди ночи? Скорее всего, какая-нибудь несчастная контуженая кошка бродит себе сейчас где-нибудь, покрытая картофельными очистками с головы до пят. Но если ребята из Офиса Незаконного Применения Магии доберутся до «Дикого глаза», ему конец… вспомни его репутацию… нужно обыграть это как мелкое нарушение, связать с твоим отделом… сколько могут дать за взрывающиеся мусорные ящики?
|
|
|
— Скорее всего, обычное предупреждение, — нахмурился мистер Уизли, продолжая быстро записывать. — «Дикий Глаз» не пользовался волшебной палочкой? Ни на кого не нападал?
— Готов поспорить, что он выскочил из постели и начал стрелять заклятьями повсюду, докуда мог дотянуться из окна, — ответил мистер Диггори, — но у них нет доказательств, ведь пострадавших не оказалось.
— Ну, хорошо, я пошёл, — сказал мистер Уизли, запихивая пергамент с записями в карман, и снова выбежал из кухни.
Голова мистера Диггори перевела глаза на миссис Уизли.
— Прости, Молли, — сказал он чуть спокойнее, — что беспокою вас так рано утром, и вообще… но Артур — единственный человек, который может помочь «Дикому Глазу», а ведь тот вступает сегодня на новую должность. И почему это случилось именно вчера вечером?…
— Не волнуйся, Эймос, — сказала миссис Уизли. — Точно не хочешь кусочек тоста или ещё чего-нибудь перед уходом?
— Ну, давай, — согласился мистер Диггори.
Миссис Уизли взяла намазанный маслом тост со стопки на столе, ухватила его каминными щипцами и перенесла в рот мистера Диггори.
— Шпашибо, — набитым ртом сказал он и с лёгким хлопком исчез.
До Гарри донёсся голос поспешно со всеми прощающегося мистера Уизли. Через пять минут он вновь появился на кухне, в мантии, надетой на этот раз на правильную сторону, расчёсывая по дороге волосы.
— Мне пора… хорошего вам семестра, ребята, — попрощался он с Роном, близнецами и Гарри, застёгивая плащ и готовясь дизаппарировать. — Молли, ты справишься? Сможешь их всех сама отвезти на Кингс-Кросс?
— Конечно, справлюсь, — ответила она. — Присмотри за «Диким Глазом», а мы справимся.
Когда мистер Уизли испарился, в кухню вошли Билл и Чарли.
— Кто-то сказал «Дикий Глаз»? — спросил Билл. — Что он опять натворил?
— Заявил, что кто-то пытался пробраться к нему в дом вчера ночью, — отозвалась миссис Уизли.
— Хмури «Дикий глаз»? — задумчиво протянул Джордж, намазывая гренку мармеладом, — это не тот ли псих?…
— Твой отец очень ценит Хмури «Дикого глаза», — строго сказала миссис Уизли.
— А ещё папа коллекционирует штепселя, — тихо сказал Фред, когда миссис Уизли вышла из комнаты. — Одного поля ягода…
— Когда-то Хмури был великим волшебником, — сказал Билл.
|
|
|
— И он — старый друг Дамблдора, — сказал Чарли.
— Но Дамблдора же нельзя назвать нормальным, — сказал Фред. — Я, конечно, не спорю, он — гений и всё такое…
— Кто такой этот «Дикий глаз»? — спросил Гарри.
— Он ушёл в отставку, а когда-то он работал в Министерстве, — сказал Чарли, — однажды папа взял меня с собой на работу и я с ним познакомился. Он был Аврором, и одним из самых лучших… охотником на Тёмных волшебников, — добавил он, увидев недоумённое лицо Гарри. — Половина заключённых в Азкабане попала туда благодаря его стараниям. Хотя и врагов он себе заработал немало… в основном, в семьях тех, кого он поймал… и я слышал, что он стал параноиком на старости лет. Не доверяет ни одной живой душе. Теперь ему везде мерещатся Тёмные волшебники.
Билл и Чарли решили тоже поехать и проводить всех на станцию Кингс-Кросс, но Перси, выразив глубокие сожаления по поводу того, что не сможет поехать с ними, сказал, что чрезвычайно занят.
— Я просто не смею отпроситься ещё на один день, — сказал он. — Мистер Крауч без меня, практически, как без рук.
— Да, и знаешь, что, Перси? — на полном серьёзе сказал Джордж. — Думаю, скоро он даже узнает, как тебя зовут.
Миссис Уизли набралась храбрости, позвонила по телефону с почты в деревне и вызвала три обычных маггловских такси для поездки в Лондон.
— Артур пытался одолжить машины в Министерстве, — прошептала миссис Уизли на ухо Гарри, глядя на таксистов, которые тащили шесть тяжеленных чемоданов в машины. — Но ни одной свободной не было… О боже, кажется, что они чем-то недовольны.
Гарри не хотелось говорить миссис Уизли, что маггловским таксистам обычно не приходится возить перевозбуждённых сов, когда Пигвиджен шумел так, что уши в трубочку сворачивались. Ко всему прочему, вывалившиеся из внезапно распахнувшегося чемодана Фреда Великолепные Непромокаемые Холодные Фейерверки Флибустьера вдруг взорвались, отчего таксист, который нёс этот чемодан, завопил от страха и от боли, потому что Косолап вцепился в него и вскарабкался вверх по ноге.
|
|
|
Поездка на вокзал оказалась малоприятной — они еле-еле втиснулись на задние сидения такси вместе со своими чемоданами. Косолап никак не мог успокоиться после происшествия с фейерверком и, к моменту прибытия в Лондон, Гарри, Рон и Гермиона были исцарапаны с ног до головы. Они с облегчением выбрались из машины, даже несмотря на проливной дождь, который до нитки промочил их, пока они тащили чемоданы через дорогу к вокзалу.
Гарри уже привык добираться на платформу девять и три четверти. Нужно было просто пройти прямиком через казавшийся сплошным барьер между девятой и десятой платформами. Сложность заключалась в том, что сделать это надо было, не привлекая к себе внимания магглов. Сегодня они проходили через барьер группами: сначала Гарри, Рон и Гермиона (наиболее заметные из-за Пигвиджена и Косолапа). Они небрежно прислонились к барьеру, беззаботно болтая, и боком проскользнули сквозь него. После этого перед ними возникла платформа Девять и Три Четверти.
Блестящий алый паровоз Хогвартс-Экспресса уже стоял там, в ожидании пассажиров, выпуская облака пара, которые окутывали людей, толпящихся на платформе, придавая им вид таинственных призраков. Пигвиджен расшумелся ещё пуще в ответ на уханье множества сов в тумане. Гарри, Рон и Гермиона отправились искать свободные места и вскоре уже заносили свои чемоданы в один из вагонов в середине поезда. Они спрыгнули обратно на платформу, чтобы попрощаться с миссис Уизли, Биллом и Чарли.
— Думаю, мы увидимся скорее, чем вы думаете, — широко улыбнулся Чарли, обнимая Джинни на прощание.
— Почему? — полюбопытствовал Фред.
— Скоро узнаешь, — ответил Чарли. — Только не говорите Перси, что я об этом говорил, всё-таки это «секретная информация до тех пор, пока министерство не найдёт нужным предать её огласке».
— Да, хотел бы я в этом году снова оказаться в Хогвартсе, — сказал Билл, держа руки в карманах и поглядывая на поезд тоскливыми глазами.
— Почему? — настаивал Джордж.
— Вам предстоит очень интересный год, — ответил Билл с озорным огоньком в глазах. — Может, мне удастся вырваться с работы и приехать, чтобы посмотреть немножко…
— Немножко чего? — спросил Рон.
В этот момент раздался гудок, и миссис Уизли погнала их на поезд.
— Большое спасибо вам, миссис Уизли, за ваше гостеприимство, — сказала Гермиона, когда они зашли в поезд и высунулись из окна вагона.
— Да, спасибо за всё, миссис Уизли, — сказал Гарри.
— Что вы, что вы, не за что, дорогие мои! — отозвалась миссис Уизли. — Я бы пригласила вас на рождественские каникулы, но, не думаю, что вы захотите приехать из-за… всего, что будет происходить в Хогвартсе…
|
|
|
— Мам, — раздражённо сказал Рон, — о чём это вы все трое говорите, мы тоже хотим знать!
— Я думаю, к вечеру узнаете, — улыбнулась миссис Уизли, — вы будете довольны, я уверена. И конечно я очень рада, что они изменили правила…
— Какие правила? — хором вскричали Гарри, Рон, Фред и Джордж.
— А вот об этом вам расскажет профессор Дамблдор… А теперь, до свидания, и ведите себя прилично, вы слышите Фред? Джордж?
Поезд загудел и тронулся с места.
— Ну, скажите же, что будет в Хогвартсе? — орал из окна Фред уплывающим вдаль миссис Уизли, Биллу и Чарли. — О каких правилах речь?
Но миссис Уизли молча улыбалась и махала рукой. Поезд ещё не успел завернуть за угол, а миссис Уизли, Билл и Чарли дизаппарировали.
Гарри, Рон и Гермиона уселись в своём купе. Из окон ничего не было видно из-за стены хлеставшего в них проливного дождя. Рон открыл чемодан, вытащил свои бордовые одежды и накинул их на клетку с Пигвидженом, чтобы утихомирить его.
— Бэгмэн собирался нам сказать, — угрюмо сказал он, усаживаясь рядом с Гарри, — на Чемпионате Мира, помните? А родная мать — молчит! Интересно, что…
— Ш-ш-ш, — прошептала Гермиона и, приложив палец к губам, указала в направлении соседнего купе. Гарри и Рон навострили уши и услышали знакомый занудный голос, доносящийся из приоткрытой двери.
— Отец собирался послать меня в Дурмштранг, а не в Хогвартс. Он знает их директора. И вы же знаете, какого он мнения о Дамблдоре — он тютькается с грязнокровками — а в Дурмштранг не принимают такую шваль. Но мать не хотела, чтобы я уехал так далеко от дома. И отец считает, что Дурмштранг более разумно относится к Тёмным искусствам. Студенты Дурмштранга изучают Тёмные силы, а не всю эту чушь, которую учим мы — защиту от них…
Гермиона на цыпочках подошла к двери и прикрыла её, заглушив голос Малфоя.
— Ах, вот как, так он считает, что Дурмштранг бы больше подошёл ему, — со злостью сказала она, — жаль, что он туда не отправился, нам бы не пришлось иметь с ним дело.
— Дурмштранг — это школа волшебства? — спросил Гарри.
— Ага, — презрительно хмыкнула Гермиона, — и у неё ужасная репутация! В «Оценке Волшебного Образования в Европе» написано, что там уделяют большое внимание Тёмной Магии.
— Я где-то про неё уже слышал, — сказал Рон, — где она? В какой стране?
— Но об этом же никто не знает! — удивлённо подняла брови Гермиона.
— Эээ… почему? — спросил Гарри.
— Волшебные школы всегда соперничают друг с другом. Дурмштранг и Бобатон скрывают своё местонахождение, чтобы никто не смог узнать их секреты, — сказала Гермиона, как что-то, само собой разумеющееся.
— Ну в самом деле, — расхохотался Рон, — Дурмштранг ведь примерно таких же размеров, как Хогвартс, — разве можно спрятать такой огромнейший замок?
— Но ведь Хогвартс спрятан, — удивилась его вопросу Гермиона, — все это знают, то есть все, кто читал «Хогвартс: История».
— То есть только ты одна, — ответил Рон, — но расскажи нам, как можно спрятать такой огромный замок, как Хогвартс?
— Он заколдован, — пояснила Гермиона, — если маггл наткнётся на него, то увидит разрушенные древние руины, а над входом надпись: — ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ. ВХОД ВОСПРЕЩЁН.
— А, так Дурмштранг тоже представляется руинами тем, кто на него набредёт?
— Кто знает? — пожала плечами Гермиона. — Может, на него наложены противомаггловые заклятья, как на стадион Кубка мира. А для того, чтобы его не нашли иностранные маги, они сделали его Ненаносимым.
— Чего?
— Разве ты не знаешь? Здание можно заколдовать так, чтобы его невозможно было нанести на карту.
— А, ну конечно, естественно… — промычал Гарри.
— Но, я думаю, что Дурмштранг находится где-то на крайнем севере, — задумчиво продолжала Гермиона, — где-то, где очень холодно, потому что в их школьную форму входят меховые шубы.
— Только подумай, столько возможных вариантов! — мечтательно сказал Рон. — Было бы так просто столкнуть Малфоя с ледника, и представить это несчастным случаем… Жаль, что его мать любит его…
Поезд катил всё дальше и дальше на север, а дождь лил сильнее и сильнее. Небо было таким чёрным, а окна такими запотевшими, что в вагоне уже к полудню зажгли свет. По коридору загрохотала тележка с едой, и Гарри купил для всех пачку Кексов-Котлов.
В дверь купе заглядывал то один, то другой приятель. К ним зашли Шеймус Финниган, Дин Томас и Невилл Лонгботтом, круглолицый, забывчивый парнишка, воспитанный бабушкой, которая была очень строгой колдуньей. В петлице у Шеймуса всё ещё торчала ирландская розетка. Она постепенно теряла свои волшебные силы. Розетка всё ещё пыталась выкрикивать: — Трой-Мюллет-Моран! — но уже ослабевшим и измученным голосом. Гермиона, которой уже через полчаса до смерти надоели нескончаемые разговоры о квиддитче, опять уткнулась носом в «Стандартную книгу заклинаний (4 курс)», пытаясь выучить Призывающее Заклинание.
Невилл с завистью слушал воспоминания приятелей о Чемпионате Мира.
— Ба не захотела идти, — с несчастным видом сказал он, — а мне не удалось уломать её на билетик. Похоже, матч был классный!
— Ага, — сказал Рон, — только посмотри, Невилл…
Он покопался в своём чемодане и извлёк оттуда фигурку Виктора Крама.
— Вот здорово, — с завистью протянул Невилл, когда Рон спустил малютку-Крама на пухлую ладонь Невилла.
— Он был просто у нас перед носом! Мы, ведь, сидели в Верхней Ложе…
— В первый и последний раз в твоей жизни, Уизли.
В проёме дверей стоял Драко Малфой, а за ним Крэбб и Гойл, — его здоровенные приспешники с бандитской наружностью. Эта парочка, казалось, выросла ещё, по меньшей мере, на целый фут за прошедшее лето. Очевидно, они слышали весь разговор через приоткрытую дверь, которую не закрыли за собой Шеймус и Дин.
— Что-то не припомню, Малфой, чтоб мы тебя сюда приглашали, — холодно заметил Гарри.
— Уизли… а это что такое? — ехидно спросил Малфой и ткнул пальцем в клетку Пигвиджена, с наброшенной на неё парадной мантией Рона, рукава которой качались из стороны в сторону в ритм движения поезда. Заплесневелые кружева на манжетах резко бросались в глаза.
Рон бросился к клетке, чтобы убрать с глаз мантию, но Малфой оказался проворнее. Он схватил за рукав и потянул.
— Вы только взгляните на ЭТО! — с восторгом орал он, демонстрируя мантию Рона Крэббу и Гойлу. — Уизли, ты же не собираешься носить ЭТО? То есть, такие штуки были в моде примерно в тысяча восемьсот девяностом…
— Иди ты в болото! — прокричал Рон с лицом такого же точно цвета, как его парадная мантия и выхватил её из рук Малфоя. Малфой ехидно хихикнул. Крэбб и Гойл глупо загоготали.
— Так что, Уизли, ты собираешься участвовать? Собираешься прославить и возвеличить имя Уизли? Да ещё и деньги заплатят!.. Тогда, если тебе удастся победить, ты сможешь купить себе приличную одежду…
— Что ты мелешь? — огрызнулся Рон.
— Так ты будешь участвовать, или нет? — повторил Малфой и повернулся к Гарри. — Ну ты-то, такой выпендрило, Поттер, ты-то, точно, будешь!
— Слушай, Малфой, либо объясни нам, о чём речь, либо убирайся отсюда, — раздражённо сказала Гермиона, отрываясь от «Стандартной книги заклинаний (4 курс)».
Бледное лицо Малфоя расплылось в ехидной усмешке.
— А вы, похоже, и правда не знаете! — злорадно сказал он. — У тебя брат и отец оба работают в министерстве, и ты ничего не знаешь! Вот это да! Мой-то отец МНЕ уже сто лет назад сказал! Он узнал от Корнелиуса Фаджа. Но с другой стороны, отец всегда общается с высокопоставленными чинами Министерства… Твой отец занимает слишком незначительную должность, поэтому и не знает об этом, Уизли… Да… Они, конечно же, не обсуждают важных вопросов в его присутствии….
И расхохотавшись, Малфой ушёл в своё купе, сопровождаемый Крэббом и Гойлом.
Рон вскочил на ноги и с такой силой захлопнул за ними дверь, что разбил в ней стекло.
— Рон! — укоризненно сказала Гермиона, вытащила свою волшебную палочку и сказала — Репаро! — Кусочки слетелись вместе и сложились в целый и невредимый кусок стекла, который установился назад в дверь.
— Гад такой! Как будто он всё знает, а мы — ничего! — прорычал Рон. — «Отец всегда общается с высокопоставленными чинами Министерства»… Моего отца уже давно хотят повысить в должности, но он сам не хочет, ему нравится отдел, в котором он работает.
— Конечно, Рон, — тихо сказала Гермиона, — не реагируй…
— Мне? Реагировать? Очень надо! — рявкнул Рон. Он схватил оставшееся пирожное и сжал его так сильно, что оно превратилось в его руках в бесформенную кашицу.
Дурное настроение не покидало Рона до конца поездки. Он молча переоделся в школьную форму. Хмурое выражение не сошло с его лица даже когда Хогвартс-Экспресс затормозил и остановился на тёмной, как смоль, станции Хогсмид. Сквозь открытые двери поезда до них донёсся оглушительный раскат грома. Гермиона закутала Косолапа в свою мантию, а Рон оставил свою парадную мантию на клетке Пигвиджена. Они спустились с поезда прямо в стену проливного дождя, пригнув головы и щурясь. Дождь лил так сильно, что казалось, кто-то специально опрокидывает на них ушат за ушатом ледяной воды.
— Привет, Хагрид! — закричал Гарри, увидев знакомый гигантский силуэт, вырисовывавшийся на другом конце платформы.
— Как дела, Гарри? — проревел в ответ Хагрид, махая ему рукой, — увидимся на пиру, если не утонем!
Первогодки всегда прибывали в Хогвартский замок на флотилии лодочек, которые вёл через озеро Хагрид.
— Ой, не хотела бы я плыть по озеру в такую погоду! — сказала Гермиона, которую била лихорадочная дрожь, пробираясь вместе с Гарри и Роном в толпе учеников к выходу с платформы. При выходе с вокзала стояла сотня не запряжённых лошадьми экипажей, в один из которых проворно залезли Гарри, Рон, Гермиона и Невилл. Дверь за ними захлопнулась и через мгновение, длинная процессия экипажей, тяжело качнувшись, двинулась вперёд, громыхая и расплёскивая грязь, по дороге к замку Хогвартса.
Турнир Трёх Волшебников
Через увенчанные крылатыми кабанами ворота, вверх по широкой дороге катились экипажи, качаясь под натиском набиравшей силу бури. Прислонившись к стеклу, Гарри видел, как приближается Хогвартс, его лучистые окна, которые расплывались и мерцали за тяжёлой завесой дождя. Вспыхнула молния, когда их карета замерла у каменной лестницы, ведущей к дубовым дверям. Первая волна прибывших уже торопилась вверх по ступенькам. Гарри, Рон, Гермиона и Невилл выпрыгнули из экипажа и опрометью помчались к лестнице. Лишь оказавшись в огромном, светлом вестибюле с роскошной мраморной лестницей, они подняли мокрые головы.
— Господи, — Рон встряхнул головой, и брызги полетели во все стороны. — Ещё чуть-чуть, и озеро выйдет из берегов. На мне сухого ме… ААААА!
Огромный, наполненный водой красный шар свалился с потолка Рону на голову и взорвался. Рон, захлёбываясь, отступил и столкнулся с Гарри в тот самый миг, когда вторая бомба рухнула вслед за первой, едва не задев Гермиону, и плеснула ледяной водой в кроссовки Гарри. Ученики вокруг них визжали и, толкая друг друга, разбегались во все стороны подальше с линии огня. Гарри посмотрел наверх и увидел, что в двадцати футах от пола парит Полтергейст Пивз — коротышка в увешанной колокольчиками шляпе и в оранжевом галстуке-бабочке. Ухмыляясь, он тщательно целился в очередную жертву.
— ПИВЗ! — раздался разъярённый голос. — Пивз, НЕМЕДЛЕННО спускайся вниз!
Заместитель директора и глава Гриффиндора профессор МакГонагалл негодующе вылетела из Большого зала и тут же поскользнулась на мокром полу, но сохранила равновесие, схватившись за шею Гермионы.
— Ой! Простите, мисс Грэйнджер!
— Все в порядке, профессор, — ахнула Гермиона, потирая шею.
— Пивз, СИЮ ЖЕ МИНУТУ спускайся вниз! — крикнула профессор МакГонагалл, поправляя на голове остроконечную шляпу и свирепо глядя на полтергейста сквозь очки в квадратной оправе.
— Ничего я не делал! — хихикнул Пивз, посылая водяную бомбу в группу пятиклассниц, которые взвизгнули и скрылись в Большом Зале. — С них и так течёт! Мелкий дождичек! Виииии! — и он швырнул очередную бомбу в группу вошедших второкурсников.
— Я позову директора! — закричала профессор МакГонагалл. — Предупреждаю тебя, Пивз…
Пивз высунул язык, подбросил в воздух оставшиеся водяные бомбы и улетел вверх над мраморной лестницей, гогоча, словно сумасшедший.
— Давайте же, идите! — резко сказала профессор МакГонагалл вымокшей до нитки толпе учеников. — В Большой Зал, вперёд!
Гарри, Рон и Гермиона, скользя по мокрому полу вестибюля, направились к двойным дверям справа. Рон тихонько чертыхался, откидывая со лба мокрые пряди волос.
Большой Зал был, как всегда, великолепно убран для пира в честь начала нового учебного года. Золотые тарелки и кубки поблёскивали в свете сотен свечей, парящих над столами. За длинными столами четырёх Домов оживлённо болтали ученики. Во главе зала стоял пятый стол, за которым, лицом к ученикам, сидели преподаватели. В зале было гораздо теплее. Гарри, Рон и Гермиона прошли мимо столов Слизерина, Рэйвенкло и Хаффлпаффа в дальний конец зала и уселись за стол своего Дома рядом с Почти Безголовым Ником — Гриффиндорским призраком. Жемчужно-белый, полупрозрачный Ник был одет в свой обычный камзол, на котором сегодня красовалось огромных размеров жабо. Жабо играло двойную роль: оно придавало Нику нарядный вид и поддерживало его болтающуюся голову на не до конца отрубленной шее.
— Добрый вечер, — Ник расплылся в улыбке.
— Кому как, — пробурчал Гарри, снимая кроссовки и, выливая из них воду. — Скорей бы уже начинали Распределение. Я умираю с голоду.
Церемония Распределения новых учеников по Домам традиционно проводилась в начале каждого учебного года, но по воле случая, единственной церемонией, на которой присутствовал Гарри, была его собственная. И поэтому он с нетерпением ждал начала. С противоположного конца стола раздался радостный голос:
— Привет, Гарри!
Кричал Колин Криви, третьекурсник, почитающий Гарри за героя.
— Привет, Колин, — сдержанно отозвался Гарри.
— Гарри, а знаешь что? Знаешь что, Гарри? Мой брат будет в этом году первогодкой! Мой брат Деннис!
— Эээ… хорошо, — пробурчал Гарри.
— Он очень волнуется! — сказал Колин, разве что не прыгая на стуле. — Надеюсь, он попадёт в Гриффиндор! Подержишь кулачки, Гарри?
— Эээ… ага, хорошо, — согласился Гарри и повернулся к Гермионе, Рону и Почти Безголовому Нику. — Братья и сёстры обычно же попадают в один и тот же Дом, да? — Говоря это, он думал о семье Уизли, где все семь детей были гриффиндорцами.
— Нет, что ты, совсем необязательно, — сказала Гермиона, — близняшка Парвати Патил — в Рэйвенкло, а их не отличить друг от друга. По идее, они должны были оказаться в одном Доме.
Гарри взглянул на стол, где сидели преподаватели, и заметил, что свободных мест больше, чем обычно. Хагрид, естественно, всё ещё боролся с волнами, переправляя первогодок через озеро. Профессор МакГонагалл вроде бы руководила вытиранием пола в вестибюле, но за столом стоял ещё один пустой стул, и Гарри никак не мог сообразить, кто же отсутствует.
— А где новый преподаватель Защиты от Тёмных Искусств? — спросила Гермиона, которая тоже смотрела на учительский стол.
Ни один из преподавателей Защиты от Тёмных Искусств не продержался в Хогвартсе дольше трёх семестров. Гарри больше всех нравился профессор Люпин, который уволился в прошлом году. Гарри смотрел на учителей, сидящих за столом, но видел только знакомые лица.
— Может Дамблдор не нашёл преподавателя? — с ужасом предположила Гермиона.
Гарри ещё раз взглянул на учительский стол. Маленький профессор Флитвик, который преподавал Заклинания, сидел на подушках рядом с профессором Спраут, учительницей Гербологии. На седой, непослушной копне волос профессора Спраут красовалась шляпа набекрень. Она беседовала с профессором Синистрой с кафедры Астрономии. По другую сторону профессора Синистры сидел крючконосый, с болезненно-жёлтым лицом и жирными волосами преподаватель Зельеварения, профессор Снейп. Снейпа Гарри на дух не переносил. И это нежное чувство было взаимным. Снейп терпеть не мог Гарри, и ненависть эта удвоилась, когда в прошлом году Гарри помог Сириусу ускользнуть у Снейпа прямо из-под носа — Снейп и Сириус не ладили ещё со времён учёбы в Хогвартсе.
По другую сторону от Снейпа стоял пустой стул, видимо для профессора МакГонагалл. А рядом, во главе стола сидел директор школы профессор Дамблдор. Его серебристая шевелюра и длинная борода мерцали в свете сотен свечей, роскошные зелёные одежды были расшиты звёздами. Дамблдор опустил подбородок на скрещенные пальцы и, задумчиво глядел вверх сквозь очки в оправе полумесяцем. Гарри тоже взглянул на потолок. Этот волшебный потолок выглядел как настоящее небо. По нему медленно плыли фиолетово-чёрные облака и, когда с улицы раздался очередной раскат грома, на нём сверкнула молния.
— Ну где они там, — простонал Рон, — я готов слопать гиппогрифа!
Едва он это произнёс, как двери Большого Зала распахнулись, и наступила тишина. В зал вошла профессор МакГонагалл, а за ней гуськом следовали новички. Гарри, Рон и Гермиона были совершенно сухими по сравнению с несчастными первогодками. У них был такой вид, как будто они не ехали в лодках через озеро, а переплывали его. Малыши тряслись от холода и страха. Они выстроились в ряд перед столом преподавателей лицом к остальным ученикам, — все, кроме одного — маленького мальчика с пепельного цвета волосами, закутанного в кротовую доху Хагрида. Доха была такой огромной, что, казалось, он завёрнут в чёрный меховой ковёр. Его маленькое личико, выглядывающее из-под громадного воротника, лучилось болезненным любопытством. Когда наконец мальчик поравнялся со своими испуганными одноклассниками, он глазами отыскал в толпе Колина Криви, показал ему обеими большими пальцами «Во!» и беззвучно сформировал губами слова: «Я упал в озеро!». — Лицо его при этом выражало полнейший восторг.
Между тем профессор МакГонагалл установила табуретку о трёх ногах перед первогодками, а на неё положила древнюю, грязную и залатанную остроконечную шляпу. Первогодки уставились на шляпу, а за ними и весь зал перевёл на неё глаза. Наступила полная тишина. Но вдруг прореха у полей шляпы открылась, как рот, и шляпа запела:
(стихи переводятся одним из наших талантливых переводчиков, которые переводил стихи для первой книги, и они появятся позже)
A thousand years or more ago,
When I was newly sewn,
There lived four wizards of renown,
Whose names are still well known:
Bold Gryffindor, from wild moor,
Fair Ravenclaw, from glen,
Sweet Hufflepuff, from valley broad,
Shrewd Slytherin, from fin.
They shared a wish, a hope, a dream,
|
|
|
