Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Чемпионат Мира по Квиддитчу 14 глава




— Когда вы оба, наконец, поставите на место свои глаза, — резко сказала Гермиона, — вы увидите, кто только что прибыл.

И она указал им на стол преподавателей. Доселе незанятые стулья больше не пустовали. По одну сторону профессора Каркарова сидел Людо Бэгман, а начальник Перси, мистер Крауч, восседал рядом с мадам Максим.

— А они-то тут зачем? — удивился Гарри.

— Они ведь организовали Турнир Трёх Волшебников, — сказала Гермиона, — вот они и хотят быть на его официальном открытии.

На десерт, кроме обычных, подали несколько заморских сладостей. Рон тщательно исследовал бледного цвета бланманже и подвинул его чуть-чуть в сторону, чтобы оно хорошо просматривалось со стола Рэйвенкло. Но девушка, похожая на Виилу, очевидно, наелась, потому что она не обратила на бланманже никакого внимания.

Как только золотые блюда снова засверкали чистотой, Дамблдор поднялся со стула. В зале воцарилась взволнованная и радостная тишина. Гарри содрогнулся от нетерпения и любопытства. На другом конце стола Фред и Джордж, нагнувшись вперёд, во все глаза глядели на Дамблдора, чтобы не пропустить ни единого слова.

— Подошёл долгожданный час! — сказал Дамблдор, улыбнувшись морю глядевших на него лиц. — Турнир Трёх Волшебников откроется с минуты на минуту. Я бы хотел сказать вам несколько слов, перед тем, как мы внесём в зал сундук…

— Зачем? — недоумённо спросил Гарри.

Рон только пожал плечами.

— …и тщательно разъяснить вам протокол, которому мы будем следовать в этом году. Но сначала, разрешите мне представить тем, кто с ними не знаком, мистера Бартемия Крауча, главу Отдела международного сотрудничества магов и мистера Людо Бэгмана, возглавляющего Отдел волшебных игр и спортивных состязаний.

Бэгману аплодировали гораздо громче и дольше, чем Краучу, возможно, потому что он когда-то был превосходным вышибалой, а может из-за того, что у него просто было более располагающее лицо. Бэгман ответил на приветствие, с энтузиазмом помахав залу рукой. Бартемий Крауч же не улыбнулся и не шевельнулся, когда Дамблдор произнес его имя. Гарри видел Крауча до этого только один раз на Кубке мира по квиддитчу, одетого в костюм безупречного покроя, и поэтому сейчас, в одеждах мага он смотрелся довольно странно. Его тоненькие, топорщащиеся усики и совершенно прямой пробор выглядели неуместно на фоне длинных седых волос и бороды Дамблдора.

— Мистер Крауч и мистер Бэгман в течение нескольких месяцев неустанно трудились над организацией Турнира Трёх Волшебников, — продолжал Дамблдор, — и они вместе со мной, профессором Каркаровым и мадам Максим входят в состав коллегии судей, которая будет оценивать старания Чемпионов.

Когда он произнёс слово «Чемпионы», ученики, и без того внимательно слушающие его, ещё пуще навострили уши. Дамблдор, вероятно, заметил, что зал внезапно замер, потому что он улыбнулся и сказал: — Внесите, пожалуйста, сундук, мистер Филч.

Филч, который до этого скромно ютился в дальнем конце зала, направился к Дамблдору, неся в руках огромный деревянный сундук, усыпанный драгоценными камнями. Сундук выглядел очень старым. Со всех сторон послышалось возбуждённое бормотание умирающих от любопытства учеников. Деннис Криви встал на стул, чтобы получше рассмотреть древний сундук, но он был таким маленьким, что даже с этой высоты его голова едва возвышалась над головами сидящих.

— Инструкции к выполнению заданий, которые будут даны Чемпионам в этом году, были тщательно проверены мистером Краучем и мистером Бэгманом, — говорил Дамблдор, пока Филч устанавливал сундук перед ним на стол, — подготовившими всё необходимое для состязаний. Перед Чемпионами будут стоять три задачи, которые им зададут с определёнными интервалами в течение учебного года. Для выполнения каждого задания Чемпионы должны будут продемонстрировать мастерство в магии, отвагу, дедуктивные способности и, естественно, умение не терять духа перед лицом опасности.

Последние слова Дамблдора прозвучали в такой абсолютной тишине, что, казалось, никто в зале не дышал.

— Как вам уже известно, в турнире будут принимать участие три Чемпиона, — невозмутимо продолжал Дамблдор, — по одному из каждой школы. За каждое задание Чемпиону будет присуждено определённое количество очков в зависимости от того, насколько успешно он справился с задачей. Чемпион, который наберёт самое большое количество очков, выиграет Кубок турнира. Участников турнира выберет абсолютно беспристрастный судья — Кубок Огня.

Дамблдор вытащил свою волшебную палочку и три раза легонько стукнул по сундуку. Крышка медленно и со скрипом откинулась. Дамблдор сунул руку в сундук и вытащил оттуда огромный, грубо вырезанный из дерева Кубок. Кубок выглядел совсем непримечательным, если не считать того, что он до краёв был наполнен пляшущими голубовато-белыми язычками пламени.

Дамблдор закрыл сундук и осторожно водворил на него Кубок, чтобы всем в зале хорошо его было видно.

— Каждый желающий участвовать в турнире должен будет написать своё имя и название своей школы на клочке пергамента и бросить его в Кубок, — объявил Дамблдор, — претенденты на звание Чемпиона должны будут внести в Кубок свои имена в течение двадцати четырёх часов. Завтра вечером, в Хэллоуин, Кубок вернёт имена троих, которых он посчитает наиболее достойными представителями своих школ. Сегодня вечером мы поместим Кубок в вестибюль, где все желающие участвовать в турнире, будут иметь к нему свободный доступ.

— Для того, чтобы ни один несовершеннолетний ученик не поддался искушению внести на рассмотрение своё имя, — продолжал Дамблдор, — после того, как Кубок Огня будет установлен в вестибюле, я проведу вокруг него Возрастную Черту, через которую не сможет переступить ни один человек младше семнадцати лет.

— И, наконец, для тех, кто решит внести своё имя на рассмотрение, я хочу вам разъяснить, что перед тем, как вы вложите своя имя в Кубок, вы должны будете тщательно взвесить своё решение. У Чемпиона, которого выберет Кубок Огня, не будет пути назад. Он обязан будет пройти через все три испытания. Внесение имени в Кубок Огня равносильно магическому контракту. Чемпион не имеет права передумать и отказаться от участия в состязании. Поэтому, перед тем, как вы внесёте своё имя в Кубок, вы должны быть совершенно уверены в том, что вы хотите участвовать в этой игре. А сейчас, я считаю, пора ложиться спать. Всем вам спокойной ночи.

— Возрастная черта! — радостно сверкая глазами, говорил Фред Уизли, пересекая зал по дороге к вестибюлю. — Это же — пара пустяков! Взрослящее зелье обдурит эту черту безо всяких проблем… Ну а потом, когда имя уже в Кубке — умора! — Кубок-то ни за что не узнает, исполнилось ли нам уже семнадцать или нет!

— Но ты не думаешь, что у тех, кому ещё не исполнилось семнадцати, нет никаких шансов победить, — заметила Гермиона, — мы просто ещё недостаточно знаем…

— Ты-то, может, недостаточно знаешь, — перебил её Джордж, — а вот ты, Гарри, например, ведь ты попробуешь внести своё имя в Кубок?

Гарри на секунду задумался о настоятельном требовании Дамблдора, чтобы никто до семнадцати лет не пытался внести своё имя на рассмотрение, но тут же в его голове возник блистательный образ самого себя — победителя Турнира Трёх Волшебников… Интересно, очень ли разозлится Дамблдор, если кому-нибудь до семнадцати удастся переступить через Возрастную Черту?

— Где он? — вдруг сказал Рон, который не слышал ни единого слова из всего разговора, потому что был полностью поглощён созерцанием Крама. — Дамблдор не говорил, где будут спать ребята из Дурмштранга?

В этот момент они поравнялись со столом Слизерина, и Рон получил ответ на свой вопрос. Каркаров только что подбежал к своим ученикам.

— Ну, так что, пойдёмте назад на корабль, — сказал он. — Виктор, как ты себя чувствуешь? Ты сыт? Хочешь, я пошлю на кухню за глинтвейном?

Крам отрицательно покачал головой и натянул на себя шубу.

— Профессор, а я бы с удовольствием выпил немножко глинтвейна, — с надеждой проговорил один из учеников Дурмштранга.

— А тебе я ничего не предлагал, Поляков, — ответил Каркаров, моментально переходя от теплого отеческого тона к холодному и резкому, — я вижу, что ты, отвратительный неряха, опять вместо себя накормил свои одежды.

Каркаров повернулся и пошёл к дверям, сопровождаемый своими учениками. У дверей его группа столкнулась с Гарри, Роном и Гермионой. Гарри остановился, чтобы пропустить их вперёд.

— Благодарю, — сказал Каркаров, бросив небрежный взгляд в его сторону… и застыл на месте. Он повернул голову и взглянул на Гарри, как будто не мог поверить своим глазам. Ученикам за спиной Каркарова тоже пришлось остановиться. Каркаров медленно перевёл глаза вверх на шрам Гарри, его ученики сделали то же.

Уголком глаз Гарри заметил, как глядящие на него лица медленно приобретали осознанное выражение. Парень в запачканной едой мантии толкнул локтем девочку, стоящую рядом с ним и открыто указал ей на лоб Гарри.

— Ага, точно, это он — Гарри Поттер, — раздался позади них хриплый голос.

Профессор Каркаров быстро обернулся. За его спиной стоял «Хмури-Дикий» глаз, тяжело опираясь на свой посох — его волшебный глаз, не мигая, смотрел на директора Дурмштранга.

Каркаров прямо на глазах смертельно побледнел. На его лице отразилась смесь ярости и страха.

— Ты! — проговорил он, уставившись на Хмури, как будто отказываясь верить, что перед ним действительно стоит «Дикий глаз».

— Я, — угрюмо ответил Хмури, — и, если тебе, Каркаров, нечего сказать Поттеру, то проходи мимо. Ты загораживаешь проход.

И правда, за ними столпилось уже ползала. Стоящие в задних рядах вытягивали шеи, чтобы узнать, что происходит.

Не сказав ни слова, профессор Каркаров увлёк за собой свою группу и вышел из зала. Хмури не сводил с него взгляда, пока он ни исчез из вида — его волшебный глаз впился в спину уходящего Каркарова, а на искалеченном лице застыло выражение непреодолимого отвращения.

Следующий день был субботой. Обычно в субботу к завтраку спускались позже. Но сегодня Гарри, Рон и Гермиона встали намного раньше, чем обычно. И не они одни. Спустившись в вестибюль, они наткнулись там человек на двадцать, которые болтались (некоторые, на ходу жуя гренки) вокруг Кубка Огня. Кубок возвышался посредине вестибюля на табуретке, на которую обычно ставили Распределяющую Шляпу. Вокруг табуретки была проведена тонкая золотая окружность, радиусом примерно в десять футов.

— Кто-нибудь уже внёс своё имя? — живо спросил Рон девочку с третьего курса.

— Все Дурмштрангцы, — ответила девочка, — но я ещё не видела никого из Хогвартса.

— Не сомневаюсь, что кто-нибудь уже бросил в Кубок своё имя посреди ночи, когда мы все спали, — заметил Гарри, — если бы я собирался это сделать, я бы так и поступил — я бы не хотел, чтобы на меня все глазели… Представляешь, если Кубок тебя так сразу и выплюнет назад!

За спиной Гарри раздался смех. Он обернулся и увидел, что по лестнице бегом спускаются Фред, Джордж и Ли Джордан — у всех троих были возбуждённые и светящиеся радостью лица.

— Всё сделано, — триумфально прошептал Фред Гарри, Рону и Гермионе, — только что приняли.

— Что? — спросил Рон.

— Взрослящее зелье, олух ты несусветный! — ответил Фред.

— Каждому — по капле, — сообщил Джордж, радостно потирая руки, — нам всего-то надо было повзрослеть на пару месяцев!

— И мы разделим тысячу Галлеонов на троих, если один из нас выиграет, — улыбаясь от уха до уха, сказал Ли.

— Я всё-таки не думаю, что ваш номер пройдёт, я предупреждаю вас, — вмешалась Гермиона, — я не сомневаюсь, что Дамблдор предусмотрел такой вариант.

Фред, Джордж и Ли притворились, что не слышат её.

— Готовы? — сказал Фред приятелям, дрожа от нетерпения. — Ну тогда, пошли. Давай, я пойду первым.

Гарри, как завороженный, следил глазами за Фредом, который вытащил из кармана кусочек пергамента, с написанными на нём словами: «Фред Уизли — Хогвартс». Фред подошёл прямо к черте и остановился там, раскачиваясь взад и вперёд, как ныряльщик, готовящийся прыгнуть с пятнадцатиметровой вышки. Потом под взглядами всех присутствующих, он глубоко вздохнул и переступил черту.

На долю секунды Гарри показалось, что план удался. Джорджу видимо в голову пришла та же мысль, потому что, издав вопль торжества, он прыгнул в круг вслед за Фредом. Но тотчас же раздался громкий шипящий звук, и близнецов вышвырнуло за пределы золотого кольца, как будто они были дисками в руках невидимого метателя. Оба с гулким звуком приземлились футах в десяти от кольца на холодном каменном полу. Но к тому, что они больно ударились, добавилось новая беда: раздался громкий хлопок и у обоих близнецов на лицах выросли длинные белые бороды.

Вестибюль дрогнул от хохота. Даже Фред и Джордж не смогли удержаться от смеха, когда, поднявшись на ноги, они взглянули друг на друга.

— Я вас предупреждал, — весело произнёс позади них низкий голос. Все обернулись и увидели профессора Дамблдора, стоящего в дверях, ведущих в Большой зал. Он рассматривал близнецов смеющимися глазами. — Рекомендую вам навестить мадам Помфри. Она уже занята Мисс Фосетт из Рэйвенкло и мистером Саммерсом из Хаффлпаффа, которые тоже решили чуть-чуть повзрослеть. Но я вам честно скажу, их бороды сильно уступают вашим!

Фред и Джордж отправились в больничное крыло, сопровождаемые Ли, которому никак не удавалось подавить взрывы хохота. Гарри, Рон и Гермиона, хихикая, отправились завтракать.

Большой зал сегодня был украшен совсем по-другому. В честь Хэллоуина под заколдованным потолком крутилось облако летучих мышей, а во всех концах зала стояли груды тыкв, уставившиеся на них вырезанными глазами на вырезанных лицах. Гарри, а за ним Рон и Гермиона, сели рядом с Дином и Шеймусом, которые обсуждали, кто из семнадцатилетних учеников Хогвартса попытается участвовать в состязании.

— Ходят слухи, что Уоррингтон встал пораньше и сунул в Кубок своё имя, — сказал Дин, — этот громадный парень из Слизерина, похожий на ленивца.

Гарри, который играл в квиддитч против Уоррингтона, с отвращением покачал головой.

— Ещё нам не хватало Чемпиона из Слизерина!

— А весь Хаффлпафф гудит о Диггори, — презрительно сказал Шеймус, — но я сомневаюсь, что он будет рисковать своей смазливой мордой!

— Послушайте, — перебила их Гермиона.

В вестибюле кого-то приветствовали. Они повернулись к двери и увидели входящую в зал смущённо улыбающуюся Анджелину Джонсон. Высокая темнокожая девушка, нападающая команды Гриффиндора по Квиддитчу, Анджелина плюхнулась на стул рядом с ними и сказала: — Ну вот… я бросила своё имя в Кубок… вот только что…

— Да ты что! — уважительно произнёс Рон.

— Так тебе уже исполнилось семнадцать? — спросил Гарри.

— Естественно, — ответил Рон, — бороды-то на ней нет!

— На прошлой неделе, — ответила Гарри Анджелина.

— Я рада, что Гриффиндорец сделал попытку стать Чемпионом, — сказала ей Гермиона, — я надеюсь, что Кубок выберет тебя, Анджелина!

— Спасибо, Гермиона, — улыбнулась ей Анджелина.

— Ага, лучше ты, чем этот красавчик — Диггори, — сказал Шеймус. Проходящие в этот момент мимо их стола Хаффлпаффцы взглянули на него очень хмуро.

— Ну, что мы будем сегодня делать? — после завтрака спросил Рон Гарри и Гермиону по дороге из Большого зала.

— Мы ещё не были в гостях у Хагрида, — сказал Гарри.

— Ну ладно, — согласился Рон, — пойдём, если только он не попросит нас принести в жертву Крутонам несколько пальцев с наших рук…

Лицо Гермионы внезапно озарило счастливая улыбка.

— Я только что сообразила, я же ещё не просила Хагрида вступить в З.А.Д.! — с просветлевшим лицом воскликнула она. — Подождите-ка, пока я сбегаю наверх за значками…

— Чего это с ней, — раздражённо сказал Рон, следя глазами за убегающей вверх по мраморным ступенькам Гермионой.

— Эй, Рон, — вдруг сказал Гарри, — вон твоя подружка…

Во входные двери входили Бобатонцы, и среди них девушка-Виила. Толпа вокруг Кубка Огня расступилась и пропустила их, не спуская с них глаз.

Мадам Максим вошла в вестибюль вслед за своими учениками и выстроила их в очередь. Один за другим Бобатонцы переступали через Возрастную Черту и бросали кусочки пергамента в голубовато-белое пламя. Проглотив пергамент, пламя на мгновение приобретало красный оттенок и испускало рой искр.

— А что будут делать те, которых не выберут в участники, как ты думаешь? — задумчиво сказал Рон, не спуская глаз с девушки-Виилы, которая в эту минуту бросала в пламя своё имя. — Думаешь, они вернутся назад в школу или останутся до конца турнира?

— Понятия не имею, — ответил Гарри, — пожалуй, останутся здесь… мадам Максим ведь будет одним из судей…

Когда последний из Бобатонцев бросил в огонь своё имя, мадам Максим вывела их назад на улицу.

— А где, интересно, они ночуют? — задумчиво сказал Рон, провожая их до входной двери и выглядывая за ними на улицу.

Грохот за его спиной оповестил о прибытии Гермионы и коробки со значками З.А.Д.

— Ну, наконец-то! Пошли скорей, — обрадовался Рон и запрыгал вниз по каменным ступенькам, не спуская глаз с девушки-Виилы, которая вместе с мадам Максим уже была посреди луга.

Когда они добрались до хижины Хагрида на опушке Запретного леса, им открылся секрет местопребывания делегации Бобатона. Огромный светло-голубой экипаж, в котором они прибыли в Хогвартс, стоял метрах в двухстах от двери Хагрида, и Бобатонская группа взбиралась сейчас внутрь по откидной лесенке. Гигантские летающие лошади были выпряжены из упряжи и мирно паслись во временном загоне, построенном рядом с экипажем.

Гарри постучал в дверь Хагрида. Изнутри раздался громогласный лай Клыка.

— Как раз вовремя, — сказал Хагрид, открывая дверь. — Я думал, что вы, ребята, совсем забыли, где я живу!

— Мы были ужасно заняты, Хаг… — начала Гермиона, но вдруг остановилась, безмолвно, уставившись на Хагрида.

Хагрид был наряжен в свой лучший (и абсолютно безобразный) коричневый с ворсом костюм. На шею он повязал галстук в ярко-оранжевую и ярко-жёлтую клеточку. Но это ещё не было самым ужасным. Судя по всем признакам, он пытался прилизать свою буйную шевелюру, не пожалев на это полные пригоршни машинного масла. Результатом его стараний явилась прилизанная и разделённая на пробор грива, — похоже, он пытался завязать её в хвостик, как у Билла, но не справился со своим невероятно огромным количеством волос. Эта причёска, на самом деле, совершенно ему не шла. Гермиона несколько мгновений дико таращила на него глаза, но, овладев собой и решив проигнорировать его внешний вид, вежливо поинтересовалась: — А-а-а где Крутоны?

— Да у тыквиной грядки, — радостно сообщил ей Хагрид, — они такие огромные сейчас стали, почти по три фута ростом. Только вот что, они жрут друг друга.

— Да что ты говоришь! — воскликнула Гермиона, бросив на Рона устрашающий взгляд. Рон, который до этого безмолвно глядел на своеобразную причёску Хагрида, открыл рот, чтобы что-то ему сказать, но под взглядом Гермионы тут же его закрыл.

— Ага, — печально продолжал Хагрид, — но ничего, я их поселил в разных контейнерах. У меня ещё штук двадцать осталось.

— Какое счастье! — воскликнул Рон, но Хагрид не заметил иронии.

Хижина Хагрида состояла из одной-единственной комнаты, в углу которой помещалась огромнейшая кровать, покрытая лоскутным одеялом. Перед камином стоял громадный стол и стулья. С потолка над столом свешивались связки вяленой ветчины и дичи. Они уселись за стол, а Хагрид принялся заваривать чай. Разговор сразу же перешёл на Турнир Трёх Волшебников. Хагрид пребывал в таком же восторге, как и они.

— Вы погодите, — ухмыльнулся он, — вы только погодите! Вы такое увидите, какого никогда еще не видели. Первое задание… ой, я ни могу вам это сказать…

— Ну скажи нам, ну пожалуйста, Хагрид! — хором умоляли его Гарри, Рон и Гермиона, но от только покачал головой и улыбнулся.

— Я не хочу вам испортить удовольствие, — сказал он, — но все будет потрясающе! Я вам точно говорю! Они, Чемпионы эти, тяжело им, беднягам, придётся. Не думал не гадал, что доживу до Турнира Трёх Волшебников!

Они засиделись у Хагрида так долго, что остались на обед, но почти ничего не съели. Хагрид угостил их блюдом домашнего приготовления, которое он преподнёс им, как мясное жаркое, но, когда Гермиона извлекла из своей тарелки огромный коготь, у неё, Гарри и Рона испортился аппетит. Но они всё же хорошо провели время, стараясь выудить из Хагрида, в чём именно будут заключаться задания турнира, пытаясь отгадать, кого выберут Чемпионами и, размышляя о том, удалось ли уже Фреду и Джорджу избавиться от своих бород.

После полудня пошёл мелкий, моросящий дождь. Сидеть у огня, прислушиваясь к каплям дождя, легонько барабанящим по окнам, было очень уютно. Хагрид штопал носки и спорил с Гермионой о судьбе домовых — он наотрез отказался вступить в З.А.Д.

— Это было бы нехорошо по отношению к ним — хмуро сказал он, вдевая толстую жёлтую нитку в массивную костяную иглу. — Это натура у них такая, смотреть за людьми, они это любят. Они будут несчастны, если ты у них отнимешь их работу, оскорбишь их, если попытаешься платить им.

— Но когда Гарри освободил Добби, Добби был до смерти счастлив, — сказала Гермиона, — и, мы слышали, что теперь он требует оплату за свою работу!

— Ну да, ну да, в семье не без урода! Я не говорю, что нет таких домовых, которые б не хотели быть свободными, но ты не сможешь убедить большинство, да ни за что, Гермиона!

Гермиона с недовольным видом запихала свою жестянку в карман мантии.

В половине пятого начало темнеть. Гарри, Рон и Гермиона решили, что настал час направиться назад в замок на пир, посвящённый Хэллоуину и, самое главное, на объявление Чемпиона Хогвартса.

— Я тоже пойду, — сказал Хагрид, отложив свою штопку, — только дайте мне минутку.

Хагрид поднялся, направился к комоду, стоящему у его кровати и начал рыться в ящиках. Гарри, Рон и Гермиона не обращали на него никакого внимания, пока им в нос не ударил совершенно омерзительный запах. Закашлявшись, Рон выдавил из себя: — Хагрид, что это?

— А? — переспросил Хагрид, — повернувшись к ним лицом. В руках у него была огромная бутыль. — Вам не нравится?

— Это — лосьон для бритья? — прерывающимся голосом осведомилась Гермиона.

— Не, это… одеколон, — пробормотал Хагрид и покраснел. — Может, многовато налил? — хриплым голосом засомневался он. — Сейчас сотру. Погодите маленько.

Тяжело ступая, он вышел из хижины и стал оттираться водой из бочки.

— Одеколон? — повторила изумлённая Гермиона. — Хагрид?

— А причёска? А костюм? — прошептал Гарри.

— Смотрите-ка! — вдруг сказал Рон, указывая на окно.

Хагрид уже не мылся. Он стоял, повернув голову так, что им было видно его лицо. И это лицо полыхало огнём. На цыпочках, чтобы не быть замеченными Хагридом, Гарри, Рон и Гермиона подобрались к окну и осторожно выглянули наружу. Они увидели, что мадам Максим, сопровождаемая своими учениками, только что выбралась из экипажа. Бобатонцы тоже собирались на пир. Им не было слышно слов, которые говорил ей Хагрид, но они хорошо видели его подёрнутые влагой глаза, с восхищением на неё взирающие. — Такими глазами, — подумал Гарри, — Хагрид смотрел только один раз и только на одно существо: на дракончика Норберта.

— Он пошёл с ней в замок! — возмущённо воскликнула Гермиона, — а я-то думала, что он собирается идти с нами!

Даже не оглянувшись назад на хижину, где его ждали Гарри, Рон и Гермиона, Хагрид поплёлся вместе с мадам Максим к замку, а за ними по пятам, полубегом следовали Бобатонцы, еле поспевая за их огромными шагами.

— Он к ней неровно дышит! — в замешательстве произнёс Рон. — Представляете, если у них родятся дети, они побьют все рекорды! Каждое их дитя будет, наверно, весить тонну!

Они вышли из хижины, захлопнув за собой дверь. На улице очень быстро темнело. Плотно закутавшись в плащи, они заспешили к замку по поросшим травой холмам.

— Ой, это они — смотрите! — прошептала Гермиона.

От озера к замку шагала делегация Дурмштранга. Виктор Крам шёл рядом с Каркаровым, а остальные пыхтели позади них. Рон уставился на Крама, но тот, не оборачиваясь, вошёл во входные двери, прямо перед носом Гарри, Рона и Гермионы.

Когда они прибыли в залитый огнями свечей Большой зал, там уже было полно народу. Кубок Огня передвинули, и теперь он стоял перед местом Дамблдора на столе преподавателей. Фред и Джордж, вновь безбородые, казалось, смирились со своим поражением.

— Я надеюсь, что выберут Анджелину, — сказал Фред, усаживающимся рядом с ним Гарри, Рону и Гермионе.

— Я тоже! — согласилась запыхавшаяся Гермиона. — Но мы уже совсем скоро узнаем!

Казалось, что праздничный пир продолжался сегодня до бесконечности!

Возможно, потому что в течение двух дней они пировали дважды, Гарри не обращал никакого внимания на изысканно приготовленные блюда, которым, в обычный день, он уделил бы своё неотъемлемое внимание. Судя по тому, что то там, то здесь кто-нибудь вытягивал шею, нетерпеливо поглядывал на стол преподавателей, ёрзал на стуле или вставал с места, чтобы проверить, закончил ли трапезу Дамблдор, весь зал не мог дождаться, когда закончится пир, тарелки очистятся и Чемпионы, наконец, будут названы.

Наконец золотые блюда вновь засверкали чистотой и в зале зашумели. Но шум мгновенно прекратился, как только Дамблдор поднялся со своего места. Профессор Каркаров справа от Дамблдора, а мадам Максим по его левую руку, выглядели такими же взволнованными, как и их подопечные. Людо Бэгман сиял и подмигивал то тому, то другому ученику. С другой стороны, мистер Крауч не проявлял к происходящему никакого интереса — у него, скорее, был довольно скучающий вид.

— Итак, Кубок почти что готов принять решение, — произнёс Дамблдор, — по моим подсчётам ему необходима ещё одна минута. Теперь так, когда Чемпионов назовут, они должны будут подойти к столу преподавателей, пройти мимо него и выйти из зала в соседнюю комнату (он указал рукой на дверь позади своего стола), где они получат первоначальные инструкции.

Он вытащил свою волшебную палочку и широким взмахом обвёл ею зал. Тотчас же все свечи, за исключением свечей внутри тыкв, потухли. Зал погрузился в полутьму. Самым светлым пятном теперь оказался Кубок Огня, его блистающее, яркое, голубовато-белое пламя, практически, обжигало глаза. Все молча ждали… То там, то здесь присутствующие нервно поглядывали на часы.

— Вот-вот начнётся! — прошептал Ли Джордан, сидящий неподалёку от Гарри.

Пламя в Кубке внезапно обрело красный цвет, рассыпалось искрами и выплюнуло в воздух обгорелый кусочек пергамента. Весь зал ахнул.

Дамблдор поймал этот кусочек и, держа его в вытянутой руке, чтобы под светом пламени, которое вновь превратилось в голубовато-белое, прочитать написанное на нём имя.

— Чемпионом Дурмштранга, — произнёс он сильным и чистым голосом, — будет Виктор Крам.

— Никто ничего другого, естественно, и не ожидал, — кричал Рон в буре аплодисментов и радостных возгласов, разразившихся в зале. Гарри смотрел, как Виктор Крам поднялся со своего места за столом Слизерина и, сутулясь, направился к Дамблдору, повернул направо, прошёл мимо стола преподавателей и исчез за дверью соседней комнаты.

— Браво, Виктор! — кричал Каркаров так громко, что его голос перекрикивал гром аплодисментов. — Я знал, что в тебе это было заложено!

Хлопки и крики, наконец, утихли. Теперь все опять повернулись к пламени в Кубке, которое, через мгновение, опять загорелось алым цветом и выплюнуло второй кусочек пергамента.

— Чемпион Бобатона, — объявил Дамблдор, — Флёр Делакур!

— Это она, Рон! — кричал Гарри, когда девушка, очень напоминающая Виилу, грациозно поднялась со стула, откинула назад копну серебристых волос, и проплыла между столами Рэйвенкло и Хаффлпаффа.

— О, посмотрите, они все разочарованы! — среди поднявшегося гвалта произнесла Гермиона, кивая на делегацию Бобатона.

«Разочарованы» — слишком мягко сказано, — подумал Гарри. Две девочки, которых не выбрали в Чемпионы, залились слезами. Они сидели и плакали, закрыв лица руками.

Когда Флёр Делакур тоже исчезла в соседней комнате, снова наступила тишина. В зале повисло такое напряжение, что казалось, его можно было разрезать ножом. Следующим был Чемпион Хогвартса…

И Кубок вновь сверкнул красным огнём, брызнул искрами, высунул огненный язык высоко в воздух и с кончика этого языка Дамблдор снял третий кусочек пергамента.

— Чемпион Хогвартса, — провозгласил он, — Седрик Диггори!

— Не может быть! — во весь голос отчаянно проговорил Рон, но, кроме Гарри его никто не услышал. Все звуки потонули в воплях с соседнего стола.

Все, без исключения, Хаффлпаффцы вскочили на ноги. Они кричали, топали ногами, прыгали и хлопали, пока Седрик вставал из-за стола, широко улыбаясь. Он прошёл мимо них к столу преподавателей и направился в комнату, куда до этого уже вошли Виктор и Флёр. Седрику хлопали так долго, что прошло довольно много времени перед тем, как Дамблдору удалось снова привлечь к себе внимание.

— Изумительно! — радостно провозгласил Дамблдор, перекрикивая стихающую толпу, — итак, у нас есть три Чемпиона! Не сомневаюсь, что я могу рассчитывать на всех вас, включая учеников Бобатона и Дурмштранга, в полной и абсолютной поддержке наших Чемпионов! Подбадриванием Чемпионов вы внесёте вклад в…

Но Дамблдор внезапно запнулся. Всему залу было ясно, что остановило его.

Пламя в Кубке опять заалело. Из него во все стороны летели искры. Длинный язык пламени внезапно лизнул воздух, держа на своём кончике ещё один кусочек пергамента.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...