Гуманистическая историография во Франции и в Англии.

6. Билет

Гуманистическая историография во Франции и в Англии.

Во Франции и Англии первыми историографами-гуманистами были итальянцы. Французы ознакомились с Италией, с ее сокровищами искусства во время итальянских походов, и усвоение итальянской культуры стало модой. Правда, влияние этой культуры сплошь и рядом было поверхностным, ограничивалось главным образом усвоением итальянских мод, итальянского убранства, вывозом из Италии художников и произведений искусства. Таким же образом были приглашены из Италии, между прочим, и историки.
Но надо сказать, что во Франции итальянским историкам-гуманистам пришлось встретиться с уже установившимися историографическими традициями, с которыми им пришлось считаться. Эти традиции оказали сильное влияние на последующее развитие французской гуманистической историографии, может быть, более сильное, чем сочинения итальянских историков-гуманистов, приглашенных во Францию. Эти национальные традиции прежде всего были связаны с «Большими хрониками Франции», официальными хрониками, которые были составлены при Людовике XI и заново переработаны при Людовике ХН. В этих хрониках проводилась официальная точка зрения, в них восхвалялись деяния королевской власти во Франции. Сильнейшее влияние на французскую историографию оказал также знаменитый Филцпп де Коммин {1447—1511).
Филипп де Коммин сначала был на службе у графа Шаролэ, наследного герцога Бургундского, будущего Карла Смелого, потом он перешел на службу к французскому королю Людовику XI, от которого получил целый ряд поместий. Кроме того, Людовик устроил Коммину очень выгодный брак, который принес ему титул н сеньорию Ар-жантонскую. 'Но после смерти Людовика XI, в политику которого Ком-мин был ближайшим образом посвящен, он вмешался в борьбу, связанную с вопросом о престолонаследии, и был посажен в тюрьму. Одиннадцать лет он пробыл в заключении, а когда началась война с Италией и Франции понадобились ловкие люди для дипломатических сношений, его освободили. На время он возвратился к политической деятельности, но в конце своей жизни опять был отставлен и в это время написал свои мемуары. Настоящее их название, под которым они впервые вышли в 1524 г.: «Хроника и история, содержащая события, происшедшие во время царствования короля Людовика XI и Карла VIII за период от 1464 до 1498 г. »
Что представляют собой эти мемуары дс Коммина? Это — мемуары, написанные лицом, близким к Людовику XI, и проникнутые идеями этого короля, хотя, я бы сказал, не вполне. Де Коммин — защитник идеи объединения Франции под властью короля. Как мемуариста-историка его отличают очень трезвый ум, тонкая политическая проницательность, знание людей и пессимистический взгляд на них. Все люди представляются ему действующими под влиянием низких побуждений, своекорыстных интересов. Людовик XI для него такой же образец правителя, каким для Макиавелли был Чезаре Борджиа. На примере же Карла VIII он старался показать, каким не должен быть правитель и каких ошибок ему следует избегать. Хотя Людовик XI и является для него образцом, однако характеристику его личности и поступков Коммин дает довольно трезво, без всякой идеализации. Вошедшая в школьные пособия характеристика Людовика XI, ставшая до известной степени общим местом, есть результат наблюдений Коммина.
Коммин оказал большее влияние на дальнейшее развитие французской историографии, чем гуманистические писатели.
Около 1499 г. Людовик XII пригласил гуманиста Павла Эмилия hs Вероны, или Поля Эмиля, как его называли французы, и поручил ему написать историю Франции на латинском языке. В период между 1516 и 1539 гг.

Павел Эмилий написал «Десять книг о деянии франков» 2. доведя изложение до 1488 г.
Павлу Эмилию при составлении своего труда пришлось считаться с рядом традиций и прежде всего с существованием во Франции официальных хроник, которые имели своей целью восхваление французской монархии. Эти «Большие хроники» опирались на чисто средневековые традиции и принимали на веру очень много чудес и совершенно невероятных легенд. Ввиду их официального характера Павлу Эмилию пришлось не мало поработать для того, чтобы обойти все сомнительные места. Он старался либо не упоминать совсем об особо чудесных и невероятных вещах, либо говорить о них, как о мнении или предположении, высказанном теми или другими лицами. Например, в «Больших хрониках» говорится о том, что франки произошли от троянцев. Это представляется невероятным писателю-гуманисту, поэтому он говорит, что франки утверждают, что они происходят от троянцев. Историю Роланда, которая с XIII в. включается во французские хроники как действительное происшествие, перейдя туда из эпической литературы, он устраняет совсем. Затем он старается по возможности отбросить все чудесное в тех случаях, когда его нельзя объяснить как-нибудь рационалистически.
Но нового материала он дал сравнительно мало. Вся его переработка хроник состояла в том, что он написал свое сочинение на отличном латинском языке и подверг довольно поверхностной гуманистической критике содержание этих хроник.
Из гуманистических исторических сочинений во Франции надо отметить произведение Жака-Огюста де Ту (1553—1617), или Якобуса-Августа Туануса, как называл он себя по-латыни. охватывающее историю Франции от 1546 до 1607 г. Он писал эту работу с 1593 по 1617 г.

и не успел ее закончить. Его произведение, названное «История моего времени»3, находится в прямой связи с итальянской гуманистической историографией и было задумано как продолжение «Historiarum sui temporis» Паоло Джовио. Как и Джовио, де Ту написал свою работу в виде всемирной истории, но в действительности это, скорее, национальная история Франции,
Де Ту стоял вполне на почве гуманистической историографической традиции: переводил на латинский язык не только все термины, но даже все собственные имена. Поэтому в 1634 г. понадобилось издать специальный словарь «Ключ к истории де Ту», ибо часто трудно было узнать собственные имена в той латинской форме, которую он им придавал.
Итак, если говорить об историографии XVI в, во Франции в целом, то надо признать, что основное влияние на нее оказали не итальянские гуманисты, а историки Франции, в гораздо большей степени связанные со средневековой традицией, с «Большими хрониками» и с мемуарной литературой XV в. Вообще, если сравнивать гуманистическую историографию в Италии, где она была полностью господствующей формой, с тем, какую роль играла эта историография в других странах в XVI в., то надо признать, что в странах к северу от Альп в историографии гораздо сильнее была церковная и средневековая традиция.

В Англии начало гуманистической историографии также связано с приглашением итальянца. Ту роль, которую сыграл Павел Эмилий во Франции, в Англии сыграл Полидор Вергилий (ок. 1470—1555), ставший родоначальником гуманистической историографии в Англии. Он был послан в Англию в 1501 г. папой Александром VI как помощник сборщика денария св. Петра. В 1507 г. Генрих VII поручил ему написать историю Англии. За это сочинение он получил ряд церковных бенефициев. К кОнцу своей жизни Полидор Вергилий вернулся в Италию.
Его работа «История Англии в 27 книгах» (1555) начинается с древнейших времен и доводится до 1538 г. В некоторых отношениях Полидор Вергилий был свободнее, чем Павел Эмилий, потому что в Англии не было авторитетных хроник, с которыми он должен был бы считаться, но он был стеснен с другой стороны: его заказчиком сначала был Генрих VII, а затем Генрих VIII. Угодить таким заказчикам было задачей нелегкой. Приходилось быть очень осторожным.

Он писал свою сравнительно небольшую историю в течение 26 лет, тщательно собирая для нее материал, причем не ограничился только политической историей, но собрал данные и по истории права, науки, церкви. При этом он избегал всяких риторических украшений. Подобно Бьондо, он старался по возможности опираться на самые древние источники, как на более достоверные. Но ему приходилось очень считаться со вкусами Тюдоров, в частности Генриха VII, поэтому он принужден был включать в свое изложение и некоторые баснословные истории, которые должны были восхвалять древних английских королей. Так, он не мог исключить легенду о короле Артуре, но ввел ее в свое изложение очень осторожно. Полидор Вергилий очень верно обрисовал Генриха VII, но не посмел сделать это в отношении Генриха VIII. Связь между событиями он устанавливает очень плохо, обобщения у него заменены моральными рассуждениями. Он опасался затрагивать церковь, так как Генрих VIII в то время был католиком и получил от папы титул «defensor fidei» («защитник веры»). Поэтому Полидору очень часто приходилось в своем сочинении признавать чудеса и говорить о чудесном.

К школе Бьондо принадлежал еще один историк конца XVI — начала XVII в. — англичанин Уильям Кемден (1551—1623), который был связан со двором Елизаветы и Якова I. Он написал «Летопись истории Англии и Ирландии в царствование Елизаветы» полностью опубликованную в 1615—1625 гг. Кемден — сухой собиратель материалов. Он стремился опираться на официальные документы, обнаруживая при этом большую добросовестность, но его труд скорее, сборник фактов, чем история. Описывает он события с верноподданнических позиций. Суждений политического характера мы у него не встретим. Следует отметить, что Кемден внес в свое сочинение, нарушая гуманистическую традицию, очень много данных о церковных делах и попытался установить связь между политической и церковной историями. Это, очевидно, связано с тем, что в эпоху Елизаветы, после реформации и контрреформации Марии, церковный вопрос был одним из важнейших вопросов английской политики.
Но в английской историографии XVI — начала XVII в., кроме последователен Бьондо, были и последователи Макиавелли и Гвиччардини. Из них самым крупным был знаменитый философ ФренсисБэкон(1561—1626).
Бэкон — в первую очередь историк-политик. Для него те или иные исторические материалы являются поводом для обобщений политического характера. Бэконом была задумана большая история эпохи Тюдоров, однако он успел написать только первую часть этой работы — историю Генриха VII, которая была издана на английском языке в 1622 г., а потом переведена самим же автором на латинский язык. Подзаголовком к этой «Истории царствования короля Генриха VII» поставлены слова: «Opus vere politicum» («Произведение по преимуществу политическое»), что вполне характеризует ее содержание. Эта книга была написана Бэконом в то время, когда он уже находился в отставке и его политическая карьера была окончена, так же как у Гвиччардини, когда он писал свою «Историю Италии». В самом тоне повествования Бэкона очень много общего с Гвиччардини, в нем нет никакой риторики и морали, это чистая политика. Бэкон в этой книге выступает идеологом абсолютизма, и она по существу посвящена не только Генриху VII, но вообще создателям абсолютизма. Если в Генрихе Бэкон видел создателя тюдоровского абсолютизма, то не менее он восхищался двумя другими королями — Людовиком XI и Фердинандом Католиком. Интересно отметить, что два последних как основатели сильной монархии во Франции и Испании были также предметом восхищения Макиавелли и Гвиччардини.
Содержание этой книги Ф. Бэкона ограничивается главным образом вопросами политики в том смысле, как ее понимал и Гвиччардини, т. е. вопросами дипломатии п тех тайных пружин, которые движут политическими событиями. Но иногда Бэкон по своим взглядам шире Гвиччардини: он затрагивал историю законодательства, привлекал экономические данные, хотя на вопросы экономики он смотрел лишь глазами политика.
Форма этого произведения Бэкона очень близка к форме гуманистической. Бэкон приводит много речей, однако в книге отсутствует торжественная манера изложения; она написана простым, сильным, энергичным языком; иногда вульгарным, но очень индивидуальным. В книге чувствуется сильная индивидуальность автора, его острый, наблюдательный глаз. Однако надо сделать одну очень существенную оговорку. Бэкон, один из творцов материалистического мировоззрения, в своих философских построениях обходил те проблемы, которые могли так или иначе задеть церковь (или из почтения, или, скорее, из соображений личной безопасности), и таким же образом он поступал и в этой исторической работе. Когда дело доходило до религии, то его резкие суждения и индивидуальный взгляд на вещи обычно ему изменяли; для религии у него находились только слова, полные почтительности.
В обращении с источниками он так же свободен, как Макиавелли и. Гвиччардини. Источниками он пользовался лишь постольку, поскольку они были полезны для подтверждения того или иного его положения. Таким образом, к его интерпретации источников надо относиться очень осторожно.
Таковы крупнейшие представители гуманистической историографии в Англии.