В социологическом рассмотрении . . . 158 10 Глава
Более того, социальный мир не только интресубъективен, предстает как воплощение межсубъективного взаимодействия людей в опыте их повседневной жизни, но и является с самого начала миром значений. Другой человек в этом опыте воспринимается нами не как организм, а как такой же человек, что и я, - поэтому мы, как правило, «знаем», т.е. более или менее четко представляем, что делает другой человек, ради чего он это делает, почему он делает именно это в данное время и в этих конкретных обстоятельствах. Это означает, что мы воспринимаем действие другого человека с точки зрения мотивов и целей. И точно так же мы воспринимаем культурные объекты (произведения культуры, ценности, нормы и т.п.) с точки зрения человеческого действия, результатом которого они являются. Тот факт, что в обыденном мышлении мы принимаем на веру наши актуальные или потенциальные знания о значении человеческих действий и их результатов, является, по мнению А. Шюца, воплощением того, что обществоведы, начиная с М. Вебера, называют пониманием. Понимание в этом смысле есть особая форма опыта, в котором обыденное сознание получает знание о социально-культурном мире. Такое понимание другого, понимание смысла, значения его действий и составляет решающую предпосылку межсубективных взаимодействий людей, приводящих к интерсубъективности нашего опыта обыденной жизни. Этот слой жизненного мира и есть та социальная реальность, которую должны изучать социология и другие общественные науки. Вот здесь-то и возникает различие между индивидуально-уникальными и типичными явлениями социальной реальности. Это различие А. Шюц разъясняет на примере своего ирландского сеттера Ровера. Я, говорит он, могу рассматривать Ровера как уникального индивида, своего незаменимого друга и товарища, что
5 3ак 2030 129 происходит на уровне обыденного опыта повседневной жизни, или же, напротив, в качестве типичного случая «ирландского сеттера», «собаки», «млекопитающегося», «животного» и даже «объекта внешнего мира». Возникающий в таком случае первый ряд значений в обыденном сознании повседневного опыта выступает в качестве своеобразных порождений, т.е. конструкций обыденного сознания интерсубъективного социального мира. Над ними как конструкциями первого уровня, созданными обыденным сознанием, должны надстраиваться конструкции второго уровня, теоретические конструкции общественных наук (4; 538). Начало такому разделению познавательных конструкций понимания положил в своей «понимающей социологии» М. Вебер выдвинутым им знаменитым постулатом о субъективной интеграции социальной реальности теоретическими построениями, понятиями общественных наук. Этот постулат должен быть понят в том смысле, что все научные объяснения социального мира могут и должны опираться на объективное значение действий людей, из которых и конструируется социальная реальность. В связи с этим перед социологической феноменологией возникает сложная и методологически очень важная проблема: как возможно сформировать объективные понятия и объективно проверяемую теорию субъективно значащих структур интерсубъективного социального мира? Ответ на этот вопрос можно получить, считает А. Шюц, только в том случае, если иметь в виду, что понятия, формируемые общественными науками, являются конструкциями второго рода, т.е. конструкциями, образованными в обыденном сознании, сознании действующих на социальной сцене людей. Эти конструкции второго рода, теоретические понятия социологии и других общественных наук, отличаются от индивидуально-уникальных особенностей отдельных явлений социального мира, но выделяют в них и обобщают идеально-типические общие черты, составляющие в своей совокупности содержание теоретических конструкций и теоретических систем науки. Каждое понятие в подобной научной модели социальной реальности должно быть сконструировано таким образом, что человеческое действие, осуществленное в реальном социальном мире индивидуальным действующим лицом и выраженное в обобщенном виде типической конструкцией, должно быть понятно как самому действующему лицу, так и другому человеку в терминах обыденного сознания повседневной жизни.
Здесь возникает еще одна важная теоретико-методологическая проблема - проблема объективности идеальных конст-' рукций второго рода и их адекватности интерсубъективному миру социальной реальности. Этот вопрос получает разрешение, согласно А. Шюцу, благодаря тому, что выполнение требований логической последовательности гарантирует объективный характер идеальных объектов, сконструированных социологом. А выполнение требования адекватности гарантируется совместимостью теоретических конструкций общественной науки с конструкциями обыденного сознания, конструкциями повседневной жизни. Каждый же шаг в конструировании и использовании научных моделей социальной реальности может быть проверен путем эмпирического наблюдения при условии, что мы не ограничиваем наше понимание чувственным восприятием объектов социальной реальности, а включаем в него опытные формы, посредством которых обыденное сознание в повседневной жизни понимает человеческое действие и их результаты с точки зрения основных мотивов и целей таких действий. Именно таким образом в социологической феноменологии происходит концептуализация интерсубъективного мира взаимодействующих индивидов, конструирующих своими действиями объективные социальные процессы. В рамках социологической феноменологии и на ее теоретической основе на рубеже 60-70-х годов XX столетия возникло еще одно новейшее направление в социологии - оптометодология. Начало ее формиррования положила изданная в 1967 г. известным американским социологом Гарольдом Гарфинкелем книга «Исследования по этнометодологии». Идейные истоки этого социологического направления коренятся в философии экзистенциализма, феноменологической социологии, культурной и социальной антропологии. По замыслу ее создателя этнометодология должна превратить методы исследования примитивных общин и культур, применяемые в антропологии и, особенно, в этнографии, в процедуры изучения всех социальных и культурных явлений; более того—в методологию их исследования. Отсюда и проистекает название данного направления, интегрированное их двух терминов: этно + методология. Таким образом, в этнометодологии универсализируются методы этнографии и способы организации повседневной жизни людей в примитивных обществах и культурах. Эти методы и способы превращаются в теоретико-методологическое
основание социологического анализа всех явлений и процессов социальной действительности. На чем базируется этнометодологический подход к описанию и истолкованию социальной реальности? На твердо установленном социальными антропологами и этнографами факте: члены примитивных обществ не в состоянии описать, а тем более объяснить функционирование существующих в этих обществах социальных институтов, которые как бы навязываются им извне. Принципиально иная ситуация складывается в современных обществах индустриального и постиндустриального типа. В этих обществах большинство граждан в той или иной мере принимают участие в создании, реорганизации и функционировании существующих здесь социальных институтов. Довольно высокий, по сравнению с примитивными обществами, уровень их культурного развития (соответственно в контексте индустриальной и постиндустриальной культуры) позволяет проанализировать и осмыслить деятельность социальных институтов, степень и значимость своего личного участия в этой деятельности. Но такое осмысление происходит только на базе осмысленной коммуникации, возможной преимущественно в языковой или речевой форме. Однако язык способен не только прояснить смысл тех или иных действий, в том числе и различных социальных институтов, но и затемнить, завуалировать, исказить его. Поэтому социолог, если он хочет уяснить смысл исследуемых социальных явлений и процессов, должен не ограничиваться применением терминов специального научного языка, а широко использовать те выражения повседневной разговорной речи, которые в своей совокупности составляют реализацию и воплощение скрытых, неосознаваемых, нерефлексирован-ных механизмов социальной коммуникации между людьми. А эти механизмы как раз наиболее полно изучены именно этнографией, социальной и культурной антропологией, занимающимися исследованием примитивных общин и культур.
Этнометодология последовательно проводит различение двух уровней социального познания — повседневный опыт и социологическую теорию. Эти различения реализуются посредством дифференциации всех суждений и выражающих их предложений на два типа - индексичные и объективные. Индексичные выражения, считает Г. Гарфинкель, наиболее полно фиксируют специфику социальных событий и в процессе интерпретации последних демонстрируют свою собственную рациональность. Такие выраже- ния характеризуют уникальные, специфические объекты, причем в непосредственной связи с тем социальным контекстом, в котором они возникают и используются. Их значение в полной мере определяется этим контекстом. В отличие от них объективные выражения описывают общие свойства объектов независимо от контекста употребления. В таком случае описываемый объект выступает в качестве представителя определенного типа, класса, рода социальных явлений и процессов. Такое различение и позволяет, по мысли Г. Гарфинкеля, произвести разграничение между обыденным языком и языком научным. Стабильность и осмысленность обыденной социальной жизни основывается на взаимном понимании не высказываемых вслух общезначимых для большинства людей допущений по поводу того, что, как и где говорить. Если бы у общающихся друг с другом людей способность воспринимать и правильно оценивать такие допущения отсутствовала, то осмысленное общение стало бы невозможным и разрушилось. Чтобы убедиться в этом, Г. Гар-финкель и его помощники провели любопытные опыты со студентами — каждому участнику эксперимента предлагалось вовлечь в беседу своего знакомого и постараться прояснить смысл любой реплики и ремарки, возникающей в процессе разбора. Оказалось, что именно реплики, которые, казалось бы, не играют значительной роли, способны создать общий каркас и направленность обыденного общения.
Приведем один из примеров осуществленного по заданию Г. Гарфинкеля общения студента- экспериментатора А с его знакомым Б. Студент- экспериментатор встречается с Б, и они обмениваются дружеским рукопожатием. Б спрашивает: «Ну, как ты?». Вместо того, чтобы ответить «Нормально», как это обычно принято, А неожиданно задает уточняющий вопрос: «Как я, в каком смысле? Мое здоровье, финансы, учеба». В ответ Б удивленно таращится на него и, теряя самообладание, говорит «Вот что! Я только старался быть с тобой вежливым. Мне, честно говоря, наплевать, как ты там себя чувствуешь». В данном случае А нарочно прикидывается игнорирующим подразумеваемые допущения, вследствие чего общение его с Б разрушается. Следовательно, случайное или преднамеренное воспринимается многими людьми серьезно и способно привести к разрушению общения. А, это означает, что в обыденном общении людей очень важную роль играет контекст тех суждений или отдельных слов, которые употребляются в разговоре. В научном же общении, в отличие от этого, самое важное — точное установление содержания и объема употребляемых общих слов (понятий). Именно второй тип суждений и выражений используется наукой, поскольку их значения независимы от контекста и представляют собой формулировки общих утверждений, обладающих универсальной, а не уникальной значимостью. С точки зрения сторонников этнометодологии, социальная реальность не обладает объективными характеристиками, а видоизменяется в зависимости от особенностей, содержания и форм выражения той социальной коммуникации, в процессе которой она реализуется, возникает и развивается. Более того, социальная реальность конструируется, создается в процессе социальной, прежде всего речевой, коммуникации. Этот процесс представляет в своем глубинном содержании объективизацию и онтологизацию субъективных смыслов и значений, употребляемых людьми в процессе их взаимной коммуникации, осуществляемой посредством индексичных выражений. Что же касается объективных суждений и выражений, отстраняющихся от уникальных ситуаций, то люди с их помощью преодолевают уникальность социальных явлений и процессов, изолируют их от собственного неповторимого контекста. Тем самым социальная реальность унифицируется и классифицируется на определенные типы и классы явлений. А это означает, что научные термины, концепции, теории являются вторичными, производными от повседневного опыта, от повседневного общения людей, в процессе развертывания которого и создается сама объективная реальность. Чтобы проникнуть сквозь толщу этих терминов, концепций, теорий в самую сущность исследуемых социальных процессов и явлений, этнометодологи (Г. Гарфинкель, Г. Сам, Дж. Джеферсон, П. Макхью, М. Поллнер и др.) считают, что необходимо отказаться от дистанцирования субъекта и объекта, свести теоретические конструкты к здравому смыслу. А это означает сведение социологии и всякой другой науки об обществе в некую усовершенствованную этнометодологией «народную мудрость», базирующуюся на здравом смысле и повседневном опыте, который коренится в глубинах этнического сознания. Однако сказанное вовсе не означает, что этнометодология отказывается от теории. Ее концептуальное содержание основывается на четырех теоретических постулатах: - во-первых, отождествляются социальное взаимодействие - во-вторых, отождествляется исследование и интерпрета - в-третьих, выделяются два различных, хотя и органиче - в-четвертых, происходит отождествление структурной Эти четыре теоретических постулата в качестве основных аргументов используются в доказательстве основного вывода эт-нометодологии. Суть этого вывода такова: социолог, прежде всего этнометодолог, не должен в исследовании социальной реальности занимать позицию отстраненного, дистанцированного наблюдателя, он всегда включен в контекст повседневной коммуникации, в процессе которой социальная реальность не только понимается и интерпретируется, но и конструируется, т.е. создается. Поэтому наряду с вербальной, словесно выражаемой коммуникацией, во взаимодействии между людьми всегда присутствует более глубинная и существенная по смыслу информация, несущая в себе неявное значение, молчаливо принимаемое участниками взаимодействия и объединяющее их в определении социальные и культурные общности. Тем самым этнометодология превращается усилиями ее поборников в изучение обыденных норм, правил и стандартов поведения, смыслов и значений языка общения, которые регулируют взаимодействия между людьми в обществе. Вопросы для самоконтроля и повторения 1. Что представляет из себя интерсубъективный социальный мир в кон 2. Почему социальная реальность предстает как мир значений? 3. Что такое конструкции обыденного сознания? 4. Чем отличаются теоретические конструкции научного знания от со 5. В чем заключается своеобразие этнометодологии? 6. Каковы различия индексичных и объективных выражений? 7. Каково содержание основных теоретических постулатов этнометодо- Литература 1. Гидденс Э. Социология. Гл. 4. М., 1999. 2. Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная теоретическая 3. Ермаков И.П. Феноменология //Социология. /Под ред. Э.В. Тадево- 4. Шюц А. Формирование понятия и теории в общественных науках 5. Энциклопедический социологический словарь /Под ред. Г.В. Оси- Глава 12. ТЕОРИЯ ОБЩЕСТВА И САМОРЕФЕРЕНТНЫХ СИСТЕМ Н. ЛУМАНА Один из активных разработчиков «постмодернистской» социологии, крупнейший социальный теоретик второй половины XX века, Никлс Луман (1927-1999) убежден в «кризисности» и «тупи-ковости» всех прежних социологических схем (за исключением прикладных подходов и эмпирических исследований) и поэтому предлагает создание новой и вместе с тем «единой социологической теории». Новая социологическая теория, по его мнению, не должна заниматься «метафизическими» вопросами прогресса и эволюции, ее главная задача- разработать теоретические инструменты, пригодные для познания социального мира. Основными среди этих инструментов являются социологические понятия и теории общества. Центральным в системе социологического знания, утверждает Н. Луман, является понятие общества. Но в том виде, в котором оно употребляется социологами, оно оказывается самым нечетким, размытым и неопределенным. Для избавления от этого порока необходимо преодолеть три препятствия, с которыми сталкивается социологическая теория. Они таковы: ^«гуманистическое предубеждение», согласно которому общество состоит из лю- дей и отношений между ними; 2) допущение территориального разнообразия общества; 3) разделение субъекта и объекта познания. В том случае, когда понятие общества сопрягается с человеком, в него включается слишком много, утверждает Н. Луман, а в случае территориального понятия общества - слишком мало. Подход же к истолкованию общества на основе его рассмотрения в качестве абсолютно объективного, независимого от сознания и деятельности людей обьекта закрывает путь к пониманию сущности и значимости социальной коммуникации, без которой невозможно само существование общества. Поэтому необходимо, с его точки зрения, «революционизировать парадигму теории общества» (5; 202). Это возможно осуществить только на основе системного подхода, ставящего в центр теоретических изысканий понятие системы. В настоящее время, утверждает Н. Луман, существует лишь одна современная «систематическая социологическая теория -общая теория системы действия Т. Парсонса. Она заявляет о себе как кодификация классического знания и как разработка категориального понимания действия. Но именно эта теория... не делает никаких высказываний о степени совпадения аналитических понятий с реальным образованием систем. Она не учитывает, что познание социальных систем уже как познание зависит от социальных условий, причем не только из-за своего предмета, но и потому, что познание (или выработка дифиниций, или анализ) действий само уже является действованием (5; 199-200). Чтобы избавиться от этих парадоксов, считает Н. Луман, необходимо отказаться от традиционного описания общества в понятиях сугубо социологической дисциплины и обратиться к теоретическим ресурсам, которые привносятся в социологию извне. Главный ориентир в таком преобразовании самого подхода к построению новой теории общества - новейшие тенденции в теории систем, а также в теориях, функционирующих под другими названиями: в кибернетике, теории коммуникации, теории эволюции. Самое главное, что объединяет эти теории - это центральное место во всех них категории «система». Под системой Н. Луман понимает нечто, способное отличать себя от внешней среды и воспроизводить эту границу. Именно под такое определение системы подпадает, по его мнению, общество. Оно тем и отличается, что постоянно производит различения себя и внешней среды, различения, дающие ему право имено- ваться системой. Эта система является самовоспроизводящейся в том смысле, что акт воспроизводства не предполагает воссозда-ваемости и воспроизводимости причин и условий производства. Эти причины и условия могут видоизменяться, что приводит к развитию системы, но это различение должно быть воссоздано в дальнейшем развитии системы. Однако общество выступает не только самовоспроизводящей, но и самореферентной системой, что означает его способность наряду с самовоспроизводством осуществлять описание самого себя, воспроизводя и это само описание. При таком понимании социальной системы ее элементами оказываются не люди или их действия, а их коммуникации между собой. Коммуникации разлагаются на действия. Действия же возникают для упрощения системой самой себя, для преодоления собственной сложности. Коммуникация в таком случае становится не просто передачей информации, а смысловым, самореферентным процессом, приводящим к определенному структурированию социальной системы. Делая общий вывод из этих концептуальных положений, Н. Луман формулирует свое теоретическое кредо следующим образом: «Мое предложение- положить в основу понятие коммуникации и тем самым переформулировать социологическую теорию на базе понятия системы вместо понятия действия» (2; 31). Придавая центральное значение различению системы и окружающего мира, Н. Луман в то же время подчеркивает, что хотя «система и окружающий мир разделены, но не могут существовать - как две стороны друг без друга» (5; 206-207). Если системы достаточно сложны, они оказываются в состоянии обратить на себя самое различные системы окружающего мира и осуществлять вследствие этого наблюдение себя самих как систему в окружающем мире. Вслед за разграничением системы и окружающего мира следующий шаг в преобразовании теории общества, сделанный Н. Луманом, состоял во включении в эту теорию понятия «само-рефернтная система». Саморефернтное, или циркулярное отношение, в его понимании, есть включение самого себя в предмет рассмотрения. Следовательно, саморефернтная система, хотя и зависит от окружающего мира и не обходится без него, но детерминирована отнюдь не им, поэтому «может сама себя организовать и выстроить свой собственный порядок» и осуществить тем самым «построение структур системы собственными системными процессами» (5; 208). Третий шаг в построении новой теории общества, осуществленный Н. Луманом, заключался во введении в эту теорию понятия аутопойесиса, заимствованного им у Хумберио Матураны. «Аутопойетические системы, - утверждает билефельдский профессор, — это такие системы, которые производят не только свои структуры, но и свои элементы и сети именно этих элементов». Что же касается сущности последних, то «элементы - это информация, это различия, которые составляют отличие в системе», а поэтому весьма значимы для нее (5; 208-209). Спецификация ауто-пойететической системы воплощается в том, что она делает выбор из самостоятельно сконструированной области информации и осу-а1,ествляет тем самым процесс коммуникации между своими различными составными частями. Такая трактовка данной системы приводит Н. Лумана к необходимости «признать за понятием коммуникации ключевое значение для теории общества» (5; 210). Ключевая значимость коммуникации предопределяется тем, утверждает билефельдский профессор, что «она является изначально социальной (причем единственной изначально социальной) операцией. Она изначально социальна, поскольку, хотя и предполагает множество совместно действующих систем сознания, но (именно поэтому) не может быть как единство - внесена ни одному отдельному сознанию. Она социальна также и постольку, поскольку «общее» (коллективное) сознание никоим образом и ни в каком смысле произведено быть не может, т.е. и согласие (konsensus) как полное согласование в строгом смысле слова недостижимо, а вместо этого функционирует коммуникация. Коммуникация, если иначе сформулировать тот же самый аргумент, аутопойетична постольку, поскольку может быть произведена лишь в рекурсивной связи с другими коммуникациями, т.е. в сети коммуникаций» (5; 215-216). Итак, в предлагаемой Н. Луманом постмодернистской социологической теории в центр внимания выдвигаются два взаимосвязанных понятия: «коммуникация» и «система». В этой теории коммуникация выступает тем элементарным процессом, который конституирует, т.е. создает социальную реальность. Этот процесс характеризуется определенным «смыслом», поскольку в нем все-
В современном, постмодернистском обществе коммуникативный процесс становится более масштабным и эффективным благодаря расширившемуся арсеналу «средств коммуникации»: наряду с традиционными (язык, письменность, печать, радио) появились новые коммуникационные средства - телевидение, электронные и компьютерные сети и др. Кроме того, существуют «символические обобщения», (генерализованные) средства коммуникации - истина, право, собственность и деньги, власть, любовь. Они работают как бинарный (двойной) код предпочитаемо-го/непредпочитаемого, облегчая обработку громадных объемов информации и подталкивая принятие отборов других людей, формирование ценностей и норм, их функционирование. Так, например, право позволяет разграничивать конкретные нормы на правовые и не правовые (противоречащие праву); обладающий властью может побудить подчиненных к демонстрации/недемонстрации, усвоению/неусвоению каких-либо определенных ценностей и ус- тановлению/отвержению каких-либо определенных норм. Такой сильно персонализированный вариант коммуникации, как любовь, требует подтверждения/отвержения наряду с другими факторами ценностной структуры другого человека и ее «проекции на самого себя». С точки зрения Н. Лумана, право ни в коем случае не избавляет общество от конфликтов, но инициирует и регулирует их. Ситуация начинает восприниматься как конфликт лишь благодаря существованию нормативной и моральной систем, но в то же время существование права и встроенного в него социального кода «предпочтения правового» создает возможность «ненасильственного разрешения» конфликтной ситуации, воспроизводя тем самым нормативно-правовую «интеграцию» социальной системы. Именно на таких теоретических основаниях, считает Н. Лу-ман, может быть построена социологическая теория общества. В соответствии с разрабатываемой им концепцией самореферентных, аутопойетических систем, теория общества должна рассматриваться какдеория объемлющей социальной системы, заключающей в себе все остальные социальные системы» (5, 212). В этой теории, утверждает он, необходимо «различать три разных уровня анализа общества: 1) общую теорию систем, а в ней - общую теорию аутопойе 2) теорию социальных систем; 3) теорию системы общества как особого случая социальных На первом из этих уровней теория общества пополняется принципиально новыми понятиями (аутопойсис, саморефернция и др.), а также результатами эмпирических исследований, которые могут иметь силу и для других систем такого же типа (например, мозга). На втором уровне - уровне теории социальных систем - речь идет об особенностях тех аутопойетических систем, которые могут быть поняты и истолкованы как социальные. На этом уровне общество оказывается одной из многих социальных систем и его можно сравнивать с другими социальными системами, например, с системами организации или с системами интеракции, образующимися коммуникациями тех, кто непосредственно при этом присутствует. Только на третьем уровне, на котором конструируется теория системы общества как особого случая социальных систем,
Воспользуйтесь поиском по сайту: ![]() ©2015 - 2025 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...
|