 |
Исследование доказательств 1 глава
|
|
|
|
Учебное пособие
Под общей редакцией
доктора юридических наук, доцента
А. А. Фомина
Пенза
Издательство ПГУ
 2012
|
УДК 34
ББК 67
А86
Р е ц е н з е н т ы:
кафедра правосудия и процессуального права
Саратовского государственного социально-экономического университета
(заведующий кафедрой - д-р юрид. наук, профессор Т. Т. Алиев);
кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой
гражданского права и гражданского процесса
Пензенского государственного педагогического университета
им. В. Г. Белинского
Т. С. Гусева
Авторы:
Артемова Д. И. – кандидат юридических наук, доцент – разделы 2 (в соавторстве с А. А. Фоминым), 4, 5;
Молева Г. В. – кандидат юридических наук, доцент – раздел 3;
Фомин А. А. – доктор юридических наук, доцент – разделы 1, 2
(в соавторстве с Д. И. Артемовой)
| А86 | Артемова, Д. И. Теория судебных доказательств и доказывания: учеб. пособие / Д. И. Артемова, Г. В. Молева, А. А. Фомин; под общ. ред. д-ра юрид. наук, доц. А. А. Фомина. – Пенза: Изд-во ПГУ, 2012. – 340 с. ISBN 978-5-94170-455-2 Рассматриваются общенаучные аспекты проблемы истины, доказательств и судебного познания. Особое внимание уделяется анализу доказательств и доказывания в уголовном, гражданском, конституционном и административном судопроизводстве. Учебное пособие подготовлено на кафедре «Правосудие» и предназначено для студентов, аспирантов, преподавателей учебных заведений юридического профиля, а также для всех интересующихся проблемами процессуального права. |
УДК 34
ББК 67
ISBN 978-5-94170-455-2 
© Пензенский государственный
университет, 2012
Р а з д е л 1
Общенаучные аспекты проблемы истины,
доказательств и судебного познания*
|
|
|
1.1. Введение в общую теорию судебных
доказательств
1.1.1. Теория доказательств в системе процессуальных наук и ее соотношение с другими юридическими
и гуманитарными науками
Наука о доказательствах, или теория доказательственного права по всеобщему признанию, является главнейшей, центральной теорией всего судебного права. Многие выдающиеся процессуалисты придают этой части процессуальной науки такое значение, что весь судебный процесс сводят к искусству пользоваться доказательствами. «Так как достоверность прошедшего факта, - читаем мы у профессора Л. Е. Владимирова, - устанавливается посредством расследования доказательств, то весь уголовный процесс, собственно говоря, сводится к способам собирания и эксплуатации доказательств с целью восстановить перед судьей прошедшее событие в наивозможно верных и подробных чертах». «И действительно, - продолжает он, - возьмите какой-нибудь кодекс уголовного судопроизводства и прочтите его внимательно: вы найдете, что за вычетом постановлений, касающихся подсудности и разных отношений, возникающих вследствие совокупной деятельности целого ряда органов, весь кодекс посвящен правилам о собирании и пользовании доказательствами для восстановления прошлого факта, составляющего предмет судебного исследования»[1].
Этой позиции придерживался И. Бентам, видевший всю обязанность судьи «в принятии доказательств с той и другой стороны в возможно лучшей форме, в сравнении их и в постановлении решения на основании их вероятной силы»[2]. «Собирать доказательства, обсуждать их и оценивать - вот в чем должно выражаться все содержание уголовного процесса», - писал в своей «Уголовной социологии» Э. Ферри[3].
Подобное отношение к науке о судебных доказательствах и связанных с этим прикладных умений владеть техникой и логикой доказывания объясняется самой сущностью и содержанием судебного процесса, его задачами. Основная обязанность суда состоит в окончательном установлении фактов, относящихся к исследуемому событию, в установлении с помощью этих фактов отношения к данному событию тех или иных лиц (в уголовном процессе - подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, в гражданском и арбитражном процессах - истца или ответчика), в оценке этих фактов. За пределами доказательственной деятельности реализация судебной власти, а именно, разрешение судом социальных конфликтов в сфере права, невозможна.
|
|
|
В силу всех этих обстоятельств приговор или решение, выносимые судом, должны быть убедительными, логичными, продуманными, должны создавать в общественном мнении уверенность в безусловной правильности и справедливости выраженного в них судейского решения. Значение судебного постановления определяется не столько избранной судом мерой наказания или предметом гражданского спора, сколько силой судебной аргументации, силой положенных в основу приговора или решения доводов, иначе говоря, обоснованностью и убедительностью изложенных в приговоре или решении доказательств.
Именно поэтому большинство научных исследований процессуалистов, криминалистов и других ученых как непосредственно, так и косвенно (в той или иной мере) связано с проблемами доказывания. Теория доказательств в составе процессуальных наук входит в круг правовых наук, относящихся к общественным научным дисциплинам, и, наконец, в целостную систему научных знаний, охватывающих все отрасли науки. Понятно, что характер связей между теорией доказательств и другими отраслями знания весьма различен. Различия эти касаются степени близости, наличия или отсутствия субординации, содержательных сторон взаимосвязи.
Теория судебных доказательств в системе юридических и гуманитарных знаний выступает как внутренне организованное целое, обособленная, упорядоченная система научного знания. В области судебного доказывания накоплен огромный потенциал, являющийся содержанием относительно самостоятельной научной теории - теории доказательств, методологической основой которой выступает гносеология - наука о наиболее общих (универсальных), действующих в любой сфере познания закономерностях, знание которых дает ключ к осмысленной правотворческой и правоприменительной деятельности (учение об истине, о путях и методах познания объективной действительности, о сочетании логического и исторического в процессе исследования и др.).
|
|
|
Отмеченное предполагает при изучении теории доказательств и доказательственного права комплексное использование знаний соответствующего раздела философии (теории отражения, теории познания), по отношению к которому процессуальная теория доказательств является прикладной (специальной) областью знания. Исследование обстоятельств уголовного или гражданского дела протекает, с одной стороны, по единым законам познания с соблюдением логических правил и способов раскрытия истины.
С другой стороны, условиям и содержанию судебного исследования свойственна и существенная специфика. Оно ограничено определенным сроком; сочетает познавательную и удостоверительную задачи; осуществляется в условиях, когда исследователю противостоит субъект, заинтересованный в сокрытии истины; направлено на единичный по своему существу предмет, что усложняет применение таких приемов исследования, как типизация, обобщение; обязательно завершается принятием решения, имеющего существенные правовые последствия.
Отношение субординации существует также между теорией доказательств и общей теорией права. Исследуя методы и средства правового регулирования процесса доказывания, теория доказательств опирается на общие понятия о правовых нормах, о их структуре и классификации, учение о взаимодействии права и государства, о внутренних закономерностях правовой формы. Она пользуется понятиями правоотношения, источников права, его институтов и системы исходя из определений этих понятий, даваемых общей теорией права. Все это создает предпосылки для успешного решения весьма непростых проблем доказывания по уголовным, гражданским и арбитражным делам.
Отношения теории доказательств с отраслевыми процессуальными дисциплинами (арбитражный процесс, гражданский процесс, уголовный процесс, конституционное правосудие, институт производства по делам об административных правонарушениях) имеют иной характер, именно характер координации и взаимосвязи на одинаковом уровне общности.
|
|
|
Это обусловлено тем, что нормы, регламентирующие цели, порядок, пределы и содержание деятельности по собиранию, проверке и оценке фактических данных об обстоятельствах, достоверное установление которых необходимо для правильного разрешения дела, и именуемые доказательственным правом, органически входят в систему норм процессуального права. Поэтому доказательственному праву, регламентирующему процессуальную деятельность и возникающие в ее ходе общественные отношения, которые непосредственно связаны с собиранием, проверкой и оценкой фактических данных о существенных обстоятельствах дела (доказательств) в целях установления истины по делу, свойственны те же основные черты, которые характеризуют процессуальное право в целом.
Определяя понятие доказательственного права, следует подчеркнуть недопустимость отождествления его с теорией доказательств, т.е. предмета научной дисциплины с самой научной дисциплиной[4]. Доказательственное право – это именно система норм, входящих в процессуальное право, в то время как теория доказательств – система теоретических положений, составная часть процессуальной науки, обладающая необходимой суверенностью, самостоятельностью, собственной природой и содержанием.
1.1.2. История развития доказательственного права
Первые судебные разбирательства строились на системе доказательств обвинительного процесса частно-искового типа. Суть его состояла в том, что потерпевший от преступления обращался к лицу, наделенному властными полномочиями, и получал от него разрешение на проведение собственного расследования. Данные этого расследования передавались в суд. Бремя собирания и представления доказательств возлагалось на самого потерпевшего. Стороны имели право на примирение. Таким образом, весь процесс судопроизводства основывался на активности сторон и прежде всего обвинителя. «Без обвинителя, нет и судьи», - гласит древняя римская формула.
Поскольку государство еще не располагало собственным аппаратом по розыску преступников и изобличению их перед судом, система доказательств в раннем обвинительном процессе крайне примитивна. Главную роль здесь играли, кроме признания обвиняемого, считавшегося лучшим доказательством и решавшего исход дела, такие «доказательства», как поединок, присяга или суд божий (ордалии).
|
|
|
Вместе с обвиняемым присягали и его друзья или соседи (соприсяжники в древней Германии, пособники в древней России), которые своей присягой удостоверяли чистоту и правильность присяги обвиняемого. Поединок и суд божий, однако, считались еще более убедительными доказательствами. Это было непосредственно связано с культурным уровнем тогдашнего общества, при котором власть умело использовала в своих целях невежество и религиозные предрассудки отсталых народных масс.
Такими средствами являлись поединок перед судьей (судебный поединок) и испытание огнем или водой (суд божий), результаты которых определяли судьбу обвиняемого. Кто не утонет в воде, у кого рука не сгорит в огне, кто победит в поединке - тот не виновен, тот прав. Такая примитивная система «доказательств» известна была всем средневековым европейским государствам. Она была известна и древнерусскому судебному процессу, где община - суд - играла чисто посредническую роль в распре сторон. Такую же роль играли и княжеский наместник, волостель, посельский, тиун, судные мужи, целовальники[5]. Такой вид судебных доказательств сохранился в России до самого конца XVI в., а затем господствующее значение приобрел розыскной процесс. Добавились новые «доказательства» - повальный обыск и пытка.
Розыскной процесс - это первоначальная, неразвитая форма следственного процесса. В XVII в. (Новоуказные статьи о таганных разбойных делах 1669 г.) и особенно в XVIII в. (петровское законодательство) трансформация розыскного процесса в следственный процесс завершилась. Следственный, или инквизиционный, процесс сыграл большую роль в борьбе абсолютизма против феодализма и в Европе, и в России. Абсолютистская монархия не могла допустить бесконтрольной деятельности местных судов, не зависимых от королевской власти.
Розыскной тип судопроизводства характерен тем, что государство принимает на себя обязанность преследовать лиц, обвиняемых в совершении преступления, не считаясь с волей потерпевшего и возлагая на него бремя обнаружения и представления доказательств. Наиболее распространенной формой розыскного процесса являлась инквизиция (континентальная Европа, CIII-CVIII вв.). Производство было тайным и письменным. Несознавшийся обвиняемый подвергался пыткам. Функции обвинения, защиты и разрешения дела были слиты в одном лице. Считалось, что судья-инквизитор должен заботиться о собирании доказательств, не только изобличающих, но и оправдывающих обвиняемого. Защитник не допускался. Состязательности не было. Суд исходил из презумпции виновности обвиняемого. Бремя доказывания невиновности возлагалось на обвиняемого. Пересмотр приговора был возможен лишь по инициативе должностных лиц (ревизия). «Инквизиционный процесс, - отмечает И. Л. Петрухин, - на первое место ставил публичное начало и рассматривал человеческую личность как средство достижения общественно важной цели - установления материальной истины по уголовному делу. Но именно подавление человеческой личности мешало установлению истины и было причиной обилия судебных ошибок»[6].
Инквизиционный процесс породил систему так называемых формальных доказательств. Эта система представляла собой ряд заранее установленных законодательной властью правил, обязательных для органов следствия суда при расследовании и рассмотрении уголовных дел. Каждое доказательство имело заранее определенный законом вес и значение. Исходя из этого принципа доказательства делились на совершенные и несовершенные, менее полные, более чем наполовину полные, менее чем наполовину полные, причем несколько неполных доказательств могли составить одно полное доказательство, при разногласии предпочтение отдавалось показанию мужчины перед показанием женщины, знатного перед незнатным, духовного перед светским. Наиболее развитого состояния теория формальных доказательств достигла в XVII-XVIII вв., подчинив своему влиянию все уголовно-процес-суальные кодексы европейских стран и удерживая за собой влияние почти до второй половины XIX в.
Развитие капиталистической экономики, появление новых общественных отношений, победа буржуазии в 40-х гг. XIX в. вызвали революцию во всех областях науки, оказали свое влияние и на правовую идеологию, в частности на судебное доказательственное право. Окончательный удар по теории формальных доказательств нанесла Французская революция 1789 г., поставившая на место следственного процесса состязательный процесс на основе суда присяжных и на место системы формальных доказательств - систему доказательств, оцениваемых по внутреннему убеждению судьи.
С определенными доработками именно эта система отправления правосудия действует во всех развитых странах до настоящего времени. Основные подходы к относимости, допустимости, достоверности и достаточности доказательств остаются неизменными практически в течение всего двадцатого столетия вплоть до наших дней. Внутреннее убеждение и правосознание судей при свободной оценке доказательств являются основными постулатами и нынешней российской судебной системы.
Успех происходящих в наше время преобразований судебной системы и судопроизводства во многом будет зависеть от того, какие уроки будут извлечены из прошлого опыта как отечественного, так и зарубежного. Например, действующий сегодня Уголовно-процессуальный кодекс – результат собственного правового развития. Тем не менее он – наследник судебной реформы Александра II (судебных уставов 1864 г.). Последняя, в свою очередь, была проведена при существенном французском влиянии. В XVI-XVII вв. во Франции сложилась абсолютистская форма правления. Для борьбы с феодалами король нуждался в сильной, централизованной государственной власти, в том числе судебной. Поэтому в интересах монарха в уголовном процессе сохранились институты, возникшие в эпоху инквизиции. Именно такой характер носил ордонанс Людовика XIV (1670 г.). В дальнейшем, особенно после Великой французской революции, предпринимались попытки освободиться от влияния инквизиции и приблизить континентальный процесс к состязательному, английскому, но они не увенчались успехом. В 1808 г. был принят знаменитый наполеоновский Уголовно-процессуальный кодекс, просуществовавший 150 лет и оказавший сильное влияние на формирование европейского права, в том числе российского. Кодекс был компромиссом между двумя моделями судопроизводства – розыскной и состязательной. Так возник «смешанный» континентальный процесс, черты которого были присущи и пореформенному российскому уголовному судопроизводству. Предварительное расследование было розыскным, а судебное разбирательство носило состязательный характер.
Октябрьская революция 1917 г. хотя и привела к «слому» судебной системы и упразднению сложившегося до нее законодательства, но в сфере уголовного судопроизводства сохранила некоторую преемственность. Однако многие процессуальные институты были упразднены и заменены «советскими» (кассация вместо апелляции, народный следователь вместо судебного, надзирающий прокурор вместо стороны обвинения и др.). Эти черты в большей или меньшей мере были присущи Уголовно-процессуальным кодексам 1922, 1923 и 1960 гг. Но все же основа и структура уголовно-процессуального права (его принципы, стадии, функции участников процесса, формы расследования, правила судебного разбирательства и др.) сохраняли черты, восходящие к Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. Эта преемственность усматривается и даже усиливается в УПК РФ 2001 г. (две формы расследования, прокурорский надзор за предварительным расследованием, апелляция и др.). В то же время УПК РФ усвоил черты, свойственные процессуальным формам современных цивилизованных правовых систем как континентального, так и англо-американского типа.
В общем, можно констатировать сохранение влияния континентального, прежде всего французского права и сильный сдвиг в сторону англо-американского права. Это позволяет утверждать, что Россия постепенно переходит от одного типа уголовного судопроизводства (розыскного, «смешанного») к другому - состязательному.
Тем не менее в условиях продолжающейся в нашей стране судебно-правовой реформы не утихают дебаты о том, какая из систем – состязательная или следственная – лучше. Сторонники модели состязательного процесса, получившей широкое распространение в странах общего права, аргументируют превосходство этой системы тем, что только состязательность обеспечивает наиболее справедливый способ ведения дел – единственный способ, дающий каждой из сторон сыграть свою собственную роль. Правосудие и правда почти всегда одержат верх, если позволить каждой стороне спорить, соревноваться, экзаменовать друг друга.
Европейские юристы стран континентальной системы права придерживаются совершенно противоположной точки зрения. Для них состязательная система примитивна и часто несправедлива. Вызывает ряд вопросов суд присяжных, отделенный от формальных пут закона: 1) на основании каких исходных данных присяжными принимается решение; 2) руководствуясь какими принципами, постулатами, соображениями о высшем благе, добре, справедливости, истинности и т.д. (в категориях правосознания и внутреннего убеждения) они к нему приходят? Состязательные принципы, по их мнению, превращаются в сражение между искусными адвокатами, а правда в результате оказывается задушенной. Их система делает упор на работу честных профессионалов-судей. Такая система более эффективна, более беспристрастна и, соответственно, более справедлива.
В действительности состязательная система гораздо менее состязательна, чем думают многие люди, а следственная система менее следственна[7]. Еще более важным является тот факт, что многие дела вообще не доходят до слушания – они разрешаются вне суда. В этих случаях гораздо большее значение имеет то, что происходит вне зала суда – в коридорах, в офисах адвокатов, кабинетах судей. То же самое относится и к правовым спорам в странах с системой континентального права. По этим и другим соображениям некоторые ученые полагают, что эти две системы все более сближаются[8]. А. В. Смирнов верно заметил, что возможно смешение состязательных и розыскных начал и что в чистом виде типов, видов, форм судопроизводства практически не бывает[9]. Важно выделить преобладание того или иного начала, чтобы отнести конкретный вид судопроизводства в той или иной стране к определенному типу.
1.1.3. Предмет и методология теории
судебных доказательств
Теория судебных доказательств - часть науки уголовного, гражданского и арбитражного процессов. Она изучает закономерности процесса собирания, проверки и оценки доказательств. Эта область научного знания представляет собой процесс и результат исследования закономерностей, которым подчинятся познавательно-удостоверительная деятельность в специфической сфере человеческой практики - судопроизводстве[10].
Предметом теории судебных доказательств является процесс познания, происходящий при расследовании и рассмотрении уголовных дел, судебном разбирательстве в гражданском и арбитражном процессах. Им охватываются:
- сущность процесса доказывания;
- содержание и характер истины как цели доказывания;
- понятие и значение судебных доказательств;
- предмет и пределы доказывания;
- принципы оценки доказательств;
- классификация доказательств;
- виды доказательств и их природа;
- особенности использования доказательств и многие другие проблемы процессуальной деятельности.
Учение о судебных доказательствах создает научную базу для того, чтобы нормы о доказательствах выражали объективные закономерности действительности и способствовали осуществлению правильного познания фактов, совершившихся в прошлом. Теория судебных доказательств разрабатывает научные основы, принципы практического использования доказательств в процессуальной деятельности.
Таким образом, предметом теории доказательств является практическая деятельность государственных органов и иных участников судопроизводства, которые выполняют свои функции в процессе доказывания.
Методологической парадигмой при исследовании общей теории судебных доказательств выступает идея о единстве или общности различных видов процесса. Теория судебных доказательств – обобщающее понятие, которое включает уголовно-процессуаль-ную, арбитражно-процессуальную, административно-процессуаль-ную, конституционную и гражданскую процессуальную теорию доказательств и доказывания. Как верно заметил В. А. Рязановский, теория судебного права является своеобразным базисом дальнейшего развития теории юридического процесса, составляет основу всей процессуальной концепции[11].
В литературе давно обсуждается возможность формирования судебного права, основа которого – единство процесса. Однако эта идея не нашла своей широкой поддержки у специалистов отраслевой процессуальной науки. Так, М. С. Шакарян отмечала, что комплексное исследование проблем, имеющих общее значение для гражданского процессуального и уголовно-процессуального права, осуществимо и без концепции судебного права, без особой отрасли науки[12]. И. М. Гальперин также не признавал «существование единой процессуальной науки»[13].
В результате анализа эволюции представлений «традиционной концепции» процессуального права, можно сделать вывод о том, что развитие общественных отношений обусловило поэтапное признание научной общественностью выделения в системе права все новых процессуальных образований. Что, в свою очередь, как справедливо пишет О. С. Скачкова, меняло представления ученых по поводу необходимости признания единой процессуальной науки, поиска общности процессуальных проявлений в праве[14].
Классическая концепция процессуального права в ее современной интерпретации представлена в работе Е. Г. Лукьяновой «Теория процессуального права». Систему процессуального права, по ее мнению, составляют: уголовный процесс, гражданский процесс, арбитражный процесс, исполнительный процесс, административный процесс (юрисдикционный), конституционный процесс, налоговый процесс (как деятельность органов налогового контроля по рассмотрению и разрешению дел о налоговых правонарушениях и применению мер налогового принуждения), трудовой процесс. Назначение процессуального права заключается в разрешении и устранении «с помощью специальных юридических средств аномальных проявлений общественных отношений»[15].
По мнению В. М. Горшенева, одного из основоположников концепции широкого юридического процесса, формирование единого понятия юридического процесса обусловлено «синтезом как ранее существовавших и устоявшихся представлений о процессе, так и выводов, результатов научных поисков в нетрадиционных процессуальных отраслевых науках (земельный процесс, административный процесс и т.д.)»[16].
Данный подход представляется наиболее оправданным и верным. В связи с чем и в ходе настоящего исследования вопросы общей теории судебного доказывания и доказательств, общенаучные аспекты проблемы истины и судебного познания в методологическом плане рассматриваются исходя из единства юридического процесса.
В современных условиях, когда происходит коренное переосмысление оснований правоведения, разработка методологических проблем права вообще и методологических основ судебного доказывания в частности приобретает особое значение. Методология права представляет собой «общенаучный феномен, объединяющий всю совокупность принципов, средств и методов познания (мировоззрение, философские методы познания и учения о них, обще- и частнонаучные понятия и методы), выработанных всеми общественными науками, в том числе и комплексом юридических наук, и применяемых в процессе познания специфики правовой действительности, ее практического преобразования»[17]. Речь идет именно о методах теории, с помощью которых теория доказательств познает свой предмет, а не о методах и приемах, вырабатываемых наукой и сообщаемых практике в качестве методов практической деятельности.
Теория доказательств – не собрание готовых истин, канонов или догм, это постоянно развивающаяся, живая наука, находящаяся в непрерывном поиске.Плодотворность научного поиска, степень и глубина познания реальной действительности во многом зависят от методов, используемых исследователями.Виднейшие ученые придавали методам познания исключительное значение. Так, Ф. Бэкон сравнивал метод с фонарем, освещающим путь ученому, считая, что даже хромой, идущий с фонарем по дороге, опередит того, кто бежит впотьмах без дороги.
В рамках методологии теории доказательств существуют такие уровни, как общефилософский и специально-научный.
Общефилософской методологической основой для теории судебных доказательств является диалектико-материалистическая теория познания. Конкретизированная с учетом особенностей задач и предмета познания в рамках процессуальной деятельности она позволяет на научной основе построить учение о судебных доказательствах.
В свете господствовавшей в нашей стране в советские годы идеологии диалектический метод именовался марксистским, хотя диалектика как метод творчески познающего мышления была известна еще античным философам, а затем детально разработана Гегелем. Забвение объективных положений материалистической диалектики породило в этот период субъективизм в практике и теории. Именно в это время высказывались различного рода неправильные суждения по теории судебных доказательств. Их автором чаще всего был А. Я. Вышинский. По ряду важнейших вопросов теории познания: содержанию и характеру объективной истины, роли внутреннего судейского убеждения, оценке доказательств, значению признания обвиняемым своей вины и многим другим вопросам - он стремился оправдать, теоретически обосновать порочную практику расследования и разрешения уголовных дел.
В последнее время увлечение огульным отрицанием всего «марксистско-ленинского» побудило некоторых авторов демонстративно игнорировать всякое упоминание о диалектическом методе, что нельзя не рассматривать как проявление невежества и дремучего конформизма. Диалектический метод не только невозможно «отменить», но он по-прежнему должен рассматриваться как единственный всеобщий метод познания явлений природы, общества и мышления.
Будучи всеобщим методом познания, материалистическая диалектика играет роль и всеобщего метода доказывания. Отражая закономерности этого процесса, диалектический метод обеспечивает достижение истины в судопроизводстве. Ничуть не утратили своей актуальности слова К. Маркса о том, что истинными должны быть не только результаты исследования, но и пути исследования; само исследование истины должно быть истинным: истинное исследование есть развивающаяся истина, отдельные члены которой соединяются в результатах исследования[18].
В диалектическом методе принято различать «верхний» отдел - диалектическую логику - и «нижний» отдел - логику формальную. Диалектическая логика - законы и категории диалектики, играющие роль принципов и целей доказывания, его ориентиров на пути к установлению истины. Категории и законы формальной логики определяют содержание рационального мышления субъекта доказывания. Его суждения и умозаключения в отношении отдельных обстоятельств расследуемого дела и всего дела в целом представляют такое же выводное знание, как и любые другие суждения и умозаключения, и отличаются только своим предметом – предметом доказывания.
|
|
|
