 |
Он размешивал зелье в котле машинально и едва ли задумывался над тем, что делает.
|
|
|
|
Они покинут Хогвартс сегодня вечером. Хорошее избавление. Он был ненасытен в своем желании к этой женщине.
- Северус!!!
Северус вздрогнул. Его чертова теща опять болталась по подземельям. Эхо ее приближаю-щихся шагов блуждало по коридорам. Она вошла в лабораторию с подносом в руках.
- Вот ты где. О, господи, ты проводишь слишком много времени около этих странных варев. Я принесла тебе ленч.
- Спасибо, миссис Грейнджер, но я не голоден, - по возможности ровно ответил он, продол-жив про себя: «Уходи прочь, женщина!»
- Зови меня мамой, - ответила она, поставив поднос на ближайший стол. – И ты поешь. Ты становишься слишком худым. Будет неплохо, если ты набросишь на свои кости немного мяса. Это арахисовое масло я привезла с собой из дома. Гермиона обожает арахисовое масло.
«Арахисовое масло... что за...?» – Северус с отвращением посмотрел на поднос.
- Я даже привезла с собой виноградное желе.
Виноградное желе? Женщина явно безумна. Все это без труда можно найти здесь и, более то-го, он не ел ничего из этой маггловской отравы.
- И еще я взяла у маленьких эльфов, живущих в кухне, молока.
Молоко? Северус поперхнулся собственным вдохом. Из под лабораторного стола донеслось вкрадчивое мурлыканье Косолапа, услышавшего про молоко.
Миссис Грейнджер подтянула к себе стул и села, игнорируя взгляд Северуса.
- Ешь, - она указала на сэндвич.
Северус стиснул зубы. Его желание наорать на эту женщину подбиралось к самому горлу. Ему очень нравилось постоянно дразнить ее едкими замечаниями, но на большее он не осмеливался, опасаясь задеть Гермиону.
«Спокойствие, Северус, только спокойствие», - повторял он себе. Пожиратель смерти всегда изво-дил женщин, и Северус позволил ему выбраться наружу, но более того, женитьба все же раздракони-ла клокочущее в нем зло.
|
|
|
- Ну, хотя бы попробуй их, - сказала миссис Грейнджер. – Я знаю, ты не маггл, но каждому нравится арахисовое масло и виноградное желе. Герми только этим и питалась все свое детство, и я уверена, что ваш ребенок тоже будет любить это.
Северус даже объяснить настырной женщине, что ни он, ни его ребенок не будут никак со-прикасаться с миром магглов, но не смог, так как во рту оказался сэндвич, не давший ни одного шан-са на протест. Ему не оставалось ничего больше, как прожевать эту липкую дрянь. Его гласа просто горели от бешенства. Ему просто необходимо было поставить эту женщину на место. Но, как всегда вовремя (или не вовремя?) вошла Гермиона.
- Мам, что ты затеяла? – спросила она, не глянув на мужа, по лицу которого не сложно было понять, что праведное терпение в нем закончилось. – Давай, пошли. Нам много о чем надо... пого-ворить, - сказала она, и, взяв мать в охапку, потащила вон из комнаты.
- Мы с Северусом довольно мило беседовали. О тебе. Я рассказала, что в детстве ты безумно любила арахисовое масло и виноградное желе, и предположила, что ваш ребенок тоже будет с удо-вольствием есть это.
- Мам, Северус ужасно занят. К тому же, тебе пора собираться. Скоро прибудет поезд, - отча-янно протараторила она, заметив, что Северус уже прожевал сэндвич и собирается что-то сказать. Гермиона бросила в него умоляющим взглядом, продолжая попытки вытащить маму из лаборатории.
Спасибо богам, эта гадость не убила его. Северус откашлялся.
- Приятного путешествия вам, - он заставил свой голос звучать ровно, несмотря на его каме-неющее от злости лицо. Гермионе, наконец, удалось сдвинуть маму с места.
- Мы еще вернемся, Северус, как только родится ребенок. Но тогда мы пробудем здесь гораз-до дольше, - миссис Грейнджер хотела подойти и попрощаться, но, аллилуйя, Гермионе удалось удержать ее и, в конце концов, вывести в коридор под тяжелым раздраженным взглядом Северуса.
|
|
|
«Что за нахальство», - пробормотал он, вылив молоко в миску и поставив ее на пол. Косолап, благодарна, потерся о его ногу, прежде чем припасть к молоку.
- Не будь слишком бесцеремонным, Кот, - раздраженно прошипел он. – Все это на время. Пока эти магглы не уберутся в свой мир.
Кот игнорировал его замечания и последовавшее за ним проклятье, наложенное на сэндвич с арахисовым маслом, и пожелание наблевать на эту чертову тещу.
На вокзал он отправился вместе с Гермионой, первым делом, для того, чтобы следить за ее состоянием. Несмотря на выходной день, она выглядела уставшей, и у нее еще была куча дел. Он стойко перенес беспрерывную болтовню родителей Гермионы по дороге на вокзал, и на платформе сохранял привычное молчание, ожидая, когда, наконец, он освободится от них.
Гермиона понимала, чего это ему стоило. Ни от кого другого он бы не потерпел такого пове-дения, но они были ее родителями…
- Спасибо, - сказала она и, поднявшись на носочки и легко поцеловав его в губы, когда Хог-вартс экспресс отошел от перрона.
- За что? – его руки обвились вокруг нее и притянули ее ближе.
- За то, что не сорвался ни на кого из них. Я знаю, они не сахар. И они многого не знают о нашем мире, Северус, - объяснила она. – Но они остались в хорошем расположении духа. Извини, что они почти всегда болтались с тобой поблизости.
- Они были испытанием для меня, и еще болезненным напоминанием того, как долго я не имел дела с родителями.
Она никогда не думала о его семье.
- Ты скучаешь по ним?
- Нет, - не раздумывая, сказал он. – Мое детство сложно назвать счастливым, и... я не хочу ос-танавливаться на этом, Гермиона. Лучшее для прошлого – оставить его в покое. Единственное, что осталось мне от родителей, - поместье. Я редко там бываю. История моей семьи перемешана с кро-вью, и земля, которая мне сейчас принадлежит, пропитана ей. Поместье огромное, но я не люблю его.
- Но это твое наследство, - возразила Гермиона.
- Это - слишком много воспоминаний, о которых лучше бы было забыть, - резко сказал он. – Я предпочитаю смотреть в будущее, и сейчас там ты.
|
|
|
Карета отвезла из обратно в Хогвартс, переполненный радостным гомоном наслаждающихся воскресеньем студентов. Профессор одарил нескольких студентов, позволивших себе косые взгляды, особо убийственным взглядом.
Все это время у Джинни не было возможности поговорить с Гермионой. Но, конечно же, от нее не ускользнула уже явная беременность ее подруги, поэтому она немедленно написала обо всем Рону. На что брат ответил, что ему это абсолютно неинтересно. Рон очень хорошо помнил, чем за-кончилась последняя встреча со Снейпом, и не горел желанием вновь оказаться в шкуре ласки или какого-нибудь другого животного. Она видела, как Гермиона вошла в двери вместе со Снейпом. Как она могла любить такого человека?
- Привет, Гермиона, - поздоровалась Джинни, как только Гермиона заметила ее у лестницы. Северус нахмурился, но девушка попросту проигнорировала его.
- Привет, Джинни. Есть новости от Гарри или Рона? В последнее время они мне не пишут.
- Они ужасно заняты, - начала объяснять Джинни. – Гарри это лето провел у нас. Они с Ро-ном собираются присмотреть себе что-нибудь, где они смогут жить вместо институтской общаги – там просто ужасно. Кстати, мне разрешать жить с ними, когда я закончу Хогвартс.
- Отлично, вам будет, чем занять их, - процедил Северус. – Извините нас, мисс Уизли, но у меня и моей жены слишком много дел. Нам пора возвращаться в подземелья.
Он даже не дал Джинни возможности возразить и потянул Гермиону за собой. Та только плечами пожала и широко улыбнулась подруге на прощание. Джинни только вздрогнула. Как она могла этому старому скользкому типу позволять прикасаться себе? Брр… это просто мерзко.
Гермиона же, напротив, не нашла ничего мерзкого и неприятного в его прикосновениях. Бо-лее того, они уже отчаянно целовались, стоило двери закрыться за ними. Его руки скользнули под ее платье и стянули трусики к коленям.
- Северус Снейп, - прошептала она. – Ты чем думал?
- Хм... как обычно, а ты как думаешь? – спросил он, принявшись указательным пальцем драз-нить ее клитор.
|
|
|
- О, как обычно... значит, членом? – заикаясь, сказала она, чувствуя, как вырывается наружу пламя из нее.
- Неплохое сравнение, - оценил он, стянув ее платье с плеч и то же сделав с ремешками бюст-гальтера, так что ее руки оказались скованными тканью. Холодный воздух подземелий лизнул ее об-наженную грудь. Она почувствовала, как напряглись ее соски под его жадным взглядом.
- Твоя грудь стала больше, - сказал, наконец, он и зло улыбнулся, скользнув по ней рукой, за-ставив задрожать.
|
|
|
