 |
Бывают очень назойливые дамы
|
|
|
|
Адвокат ничего не имеет против
Нищенство портит характер
В лифте имелось зеркало.
Фабиан вытащил носовой платок и стер с лица пятна помады. Галстук сбился на сторону. Висок горел. И бледная блондинка смотрела на него сверху вниз.
— Вы знаете, что такое мегера? — спросил он. Она обняла его.
— Знаю, но, думается, я красивее.
На дверной табличке значилось: «Молль». Дверь открыла горничная.
— Принесите нам чаю.
— Чай в вашей комнате.
— Хорошо. Можете идти спать!
Девушка скрылась в коридоре. Фабиан последовал за блондинкой. Она провела его прямо в спальню, налила ему чаю, достала коньяк, сигареты и, сделав широкий жест, сказала:
— Прошу!
— Бог мой, ну и темпы у вас!
— Где? — спросила она.
Он пропустил ее вопрос мимо ушей.
— Молль — это вы?
— Я даже Ирена Молль, так что людям, окончившим гимназию, есть над чем посмеяться. Садись же, я сейчас вернусь.
Он удержал ее и поцеловал.
— Зачем так торопиться, — сказала она и вышла из комнаты.
Он выпил глоток чаю и рюмку коньяку. Потом окинул взглядом комнату. Кровать низкая и широкая. Лампа отбрасывает рассеянный свет. Стены — сплошь зеркальные. Он выпил еще коньяку и подошел к окну. Окно не было зарешечено.
Чего хочет от него эта женщина? Фабиану было тридцать два года; он и прошлую ночь не бездействовал, и этот вечер уже начал его возбуждать. Он выпил третью рюмку коньяку и потер руки. Его уже давно занимала вся пестрая палитра чувств, из любви к искусству, так сказать. Но чтобы эти чувства постигнуть, надо их испытать. Только испытывая их, можно о них судить. И, как хирург, вскрыть собственную душу.
— Итак, сейчас я расправлюсь с этим маленьким мальчиком, — сказала блондинка. Теперь на ней была пижама из черных кружев. Он попятился. Но она с криком «урра!» бросилась ему на шею, да так, что он потерял равновесие и вместе с дамой очутился на полу.
|
|
|
— Ну разве она не ужасна? — спросил вдруг чей-то незнакомый голос.
Фабиан в изумлении поднял глаза. В дверях стоял сухопарый, длинноносый человек в пижаме и зевал.
— Что вам здесь нужно? — спросил Фабиан.
— Прошу простить меня, но я не знал, что вы с моей женой уже ползаете по комнате.
— С вашей женой?
Вошедший кивнул и, отчаянно зевая, голосом, полным укоризны, сказал:
— Ирена, ну зачем ты ставишь молодого человека в ложное положение? Если ты хотела показать мне свое новоприобретение, могла бы, по крайней мере, представить мне его, как принято. Но на ковре!.. Молодому человеку это наверняка неприятно. А я так сладко спал, когда ты меня разбудила… Моя фамилия Молль, — отрекомендовался он наконец, — я адвокат и, кроме того, — он душераздирающе зевнул, — и, кроме того, супруг той особы, которая обнимает вас.
Фабиан высвободился из объятий блондинки, встал и пригладил волосы.
— Ваша супруга, видимо, содержит мужской гарем? Моя фамилия Фабиан.
Молль подошел и протянул ему руку.
— Весьма рад познакомиться с симпатичным молодым человеком в обстоятельствах столь же привычных, сколь и непривычных. Все зависит от точки зрения. Но вы не беспокойтесь: я к этому привык. Садитесь, прошу вас.
Фабиан сел в кресло. Ирена Молль примостилась на подлокотнике, погладила Фабиана и сказала мужу:
— Если он тебе не нравится, я расторгну контракт.
— Но он же мне нравится, — отвечал адвокат.
— Вы говорите обо мне так, словно я кусок обсыпного торта или детская игрушка, — заметил Фабиан.
— Ты и есть игрушка, мой мальчик! — воскликнула фрау Молль и прижала его голову к своей роскошной груди за черной решеткой кружев.
— О, черт! — воскликнул он. — Будьте добры оставить меня в покое!
|
|
|
— Милая Ирена, не серди своего гостя, — сказал Молль, — сейчас мы с ним пройдем ко мне в кабинет, и там я ему все объясню. Ты забываешь, что ему эта ситуация представляется несколько необычной. Потом я снова пришлю его к тебе. Доброй ночи. — Адвокат пожал руку жене.
Она вскочила на свою низкую кровать и сказала, печально и одиноко стоя среди подушек:
— Доброй ночи, Молль, спи спокойно. Только не заговори его до смерти. Мне он еще нужен.
— Да, да, — отвечал Молль и увел гостя за собою. В кабинете они уселись. Адвокат закурил сигару, зябко поежился и, прикрыв колени верблюжьим одеялом, полистал в какой-то папке.
— Меня это, правда, нимало не касается, — начал Фабиан, — но то, что вы позволяете вашей жене, переходит все границы. И часто она вас подымает с постели для оценки любовников?
— Очень часто, сударь. Поначалу я добивался гарантированного права на освидетельствование. После первого года нашего брака мы составили контракт, параграф четвертый коего гласит: «Одна из договаривающихся сторон, фрау Ирена Молль, обязуется любого человека, с коим она намерена вступить в интимные отношения, прежде всего представить своему супругу, доктору Феликсу Моллю. Если последний возражает против данной кандидатуры, фрау Ирена Молль должна немедленно отказаться от своих намерений. Любое нарушение сего параграфа влечет за собою сокращение месячного содержания наполовину». Контракт весьма примечательный. Может быть, Зачитать вам in extenso[1]— Молль вынул из кармана ключ от письменного стола.
— Не беспокойтесь, — остановил его фабиан. — мне только хотелось бы узнать, как вам вообще пришло в голову составить подобный контракт.
— Моей. жене снились дурные сны.
— Что?
— Ей снились сны. черт знает что за сны. мне было совершенно очевидно, что чем дольше мы состоим в браке, тем больше возрастают ее сексуальные потребности, отсюда и сны, о содержании которых вы, к счастью, даже представления не имеете. я устранился, и она навела в свою спальню китайцев, боксеров и танцовщиц. что мне оставалось? вот мы и заключили договор.
— А вам не кажется, что более действенным и менее безвкусным было бы другое? — нетерпеливо спросил фабиан.
— Что, например? — адвокат выпрямился.
|
|
|
— Например, человек двадцать пять за вечер.
— Мы и так пробовали. но мне это было слишком больно.
— Вполне вас понимаю.
— Нет, — воскликнул адвокат, — вы не можете меня понять, ирена очень сильная женщина.
Молль понурил голову. фабиан вытащил из вазы на письменном столе белую гвоздику, вдел ее в петлицу, встал, прошелся по комнате и поправил две-три покосившиеся картины на стенах. не исключено, что этому типу доставляло удовольствие даже сносить побои от жены.
— Я хочу уйти, — сказал фабиан. — дайте мне ключ!
— Вы это серьезно? — испугался молль. — но ведь ирена ждет вас. ради всего святого, останьтесь. она будет вне себя, когда узнает, что вы ушли. решит, что я вас спровадил. останьтесь, прошу вас! она так вам радовалась. доставьте ей это маленькое удовольствие!
Адвокат вскочил и вцепился в пиджак гостя.
— Останьтесь! вы не пожалеете! и еще вернетесь сюда! вы будете нашим другом. и я буду знать, что ирена в хороших руках. сделайте это ради меня!
— Может, вы еще гарантируете мне помесячную оплату?
— Об этом мы поговорим, сударь. я не так уж беден.
— Дайте мне ключ. и незамедлительно! я для такой роли не гожусь!
Доктор молль вздохнул, пошарил на столе, протянул фабиану связку ключей и сказал:
— Очень, очень жаль, вы с самого начала были мне симпатичны. пусть этот ключ побудет у вас несколько дней. может, вы еще передумаете. во всяком случае, я был бы очень рад видеть вас снова.
— Доброй ночи, — пробормотал фабиан. тихонько пройдя через переднюю, он взял свое пальто и шляпу, открыл дверь, потом осторожно прикрыл ее за собой и галопом ринулся вниз по лестнице. на улице он облегченно вздохнул и покачал головой. мимо проходили люди, не догадываясь о том, что творится за стенами этого дома. волшебный дар — видеть сквозь стены и занавешенные окна — сущая ерунда в сравнении со способностью стойко перенести увиденное.
«Я очень любопытен», — говорил он блондинке, а сам сбежал, вместо того чтобы удовлетворить свое любопытство при помощи четы молль. тридцати марок как не бывало. в кармане оставалось всего две. значит, и поужинать не удастся. насвистывая что-то, он отправился бродить по темным незнакомым аллеям и ненароком очутился у станции хеерштрассе. доехал до цоо, спустился в метро, сделал пересадку на виттенбергплатц и на шпихернштрассе снова выбрался из преисподней на свет божий.
|
|
|
Он зашел в свое излюбленное кафе. доктора лабуде там уже не было. тот, как ему передали, прождал его до одиннадцати. фабиан сел, заказал кофе и закурил.
Хозяин, некий господин ковальский, поинтересовался, как его драгоценное здоровье.
Кстати, сегодня вечером произошел один забавный случай. первым обратил на это внимание кельнер нитенфюр. — ковальский засмеялся, блеснули его искусственные зубы. — вон там, за круглым столиком, сидела молодая пара. они оживленно беседовали. женщина все гладила руку мужчины, смеялась, прикурила ему сигарету, вообще была сама любезность, что не так уж часто встречается.
— Не вижу тут ничего смешного.
— Погодите, дорогой господин фабиан. погодите немножко! женщина — а она была очень красивая, надо отдать ей должное, — одновременно флиртовала с господином, сидевшим за соседним столиком. да еще как! вот это-то и дал мне незаметно понять нитенфюр. зрелище — сногсшибательное! наконец этот тип передал ей записку. она прочитала, кивнула, тоже что-то нацарапала на ней и перебросила на соседний столик. и все это ни на минуту не переставая болтать со своим дружком, к вящему его удовольствию. много я видал предприимчивых дамочек, но эта мастерица одновременной игры всех за пояс заткнула.
— Но почему он это терпел?
— Минуточку, дорогой господин фабиан. в этом вся соль! мы, конечно, тоже удивлялись, почему он ей это позволяет. но он, довольный, сидел с ней рядышком, простодушно улыбался, а в момент, когда она кивнула господину за соседним столиком, даже положил руку ей на плечо. тот тоже ей кивнул, сделал какой-то знак, мы только рты раскрыли. потом они подозвали нитенфюра, чтобы расплатиться. — господин ковальский расхохотался, запрокинув свою громадную голову.
— Ну, так в чем же дело?
— Мужчина, с которым она сидела, был слепой! хозяин отвесил поклон и ушел, громко смеясь.
Фабиан изумленно смотрел ему вслед. прогресс человечества был налицо.
У дверей стоял шум. нитенфюр и помощник кельнера пытались выдворить какого-то оборванца.
— Убирайтесь вон! целый день эти нищие, просто наказание! — шипел нитенфюр.
А помощник кельнера что было сил тряс бледного, ни слова не произносившего человека. фабиан бросился к двери.
— Немедленно оставьте этого господина! — крикнул он кельнерам.
Те нехотя повиновались.
|
|
|
— А, вот и вы! — сказал фабиан и подал нищему руку. — мне чрезвычайно неприятно, что вас обидели. извините, и пойдемте к моему столику. — он повел мужчину, который не понимал, что с ним происходит, в свой уголок, предложил ему сесть и спросил: — что бы вы хотели? может, выпьете для начала кружку пива?
— Вы очень любезны, — сказал нищий, — но я доставляю вам столько хлопот…
— Вот меню, выберите себе что-нибудь, пожалуйста.
— Не стоит. они отгонят меня от стола и вышвырнут вон.
— Не посмеют. возьмите себя в руки. неужели только потому, что у вас пиджак залатан и в животе урчит, вы сидите на краешке стула? вы сами виноваты, что вас никуда не пускают.
— Если ты уже два года без работы, то иначе смотришь на вещи, — сказал нищий. — я сплю в ночлежке. мне платят десять марок пособия. я испортил себе желудок, объевшись черной икрой.
— Кто вы по профессии?
— Банковский служащий, насколько я помню. я и в тюрьме побывал. боже, стоит только оглянуться… единственное, чего я пока не испробовал, это самоубийства. но еще успеется. — он сидел на краешке стула, дрожащими руками прикрывая вырез жилета, чтобы не видна была грязная рубашка.
Фабиан не знал, что ответить. он мысленно перебрал множество фраз. ни одна из них не годилась. он поднялся и сказал:
— Минуточку, кельнер, видно, хочет, чтобы за ним выслали делегацию. — он направился к буфету, потребовал от обер-кельнера объяснений, схватил его за руку и потащил через залу.
Нищего за столиком не было.
— Завтра заплачу! — крикнул фабиан, выскочил из кафе и огляделся. человек исчез бесследно.
— Кого вы ищете? — спросил кто-то.
Это был мюнцер, редактор мюнцер. он застегнул пальто, закурил сигару и сказал:
— Какая глупость! я мог за милую душу выиграть эту партию. шмальнауэр играл как бегемот. однако мне пора на ночное дежурство. немецкий народ хочет с утра пораньше знать, сколько чердаков сгорело, покуда он спал.
— Но вы же политический редактор, — удивился фабиан.
— Пожары бывают в любой области, — сказал мюнцер. — и как раз ночью. так уж заведено. знаете что, пойдемте со мной! хоть посмотрите на наш цирк!
Мюнцер сел в свою маленькую машину. фабиан — рядом с ним.
— Давно вы обзавелись машиной? — спросил он.
— Я купил ее у нашего торгового редактора. ему она стала не по карману, — отвечал мюнцер. — он здорово злится, всякий раз когда видит, как я залезаю в его бывшую «шикарную» машину. это даже забавно. а вы знаете, что едете со мной на свой страх и риск? если сломаете себе шею, будете отвечать сами.
И они поехали.
Глава третья
|
|
|
