Особенности допроса подозреваемого и обвиняемого

Человек, совершивший преступление, в каком бы процессуальном статусе (подозреваемого либо обвиняемого) он ни выступал, всегда является носителем значительно большей по объему и содержанию информации по сравнению с тем информационным потенциалом, кото­рым владеют потерпевшие, а тем более свидетели. Однако в силу своего положения и перспективы уголовной ответственности за содеянное, преступник обычно менее других заинтересован в установлении исти­ны по делу, а значит, чаще и решительнее склонен к извращению обсто­ятельств дела, утаиванию и искажению достоверной информации. Этому также способствует то, что уголовной ответственности за отказ от дачи и за дачу заведомо ложных показаний подозреваемый и обви­няемый не несут. Данные обстоятельства и предопределяют специфику тактического воздействия следователя в отношении подозреваемого и обвиняемого при производстве их допросов. В чем-то тактика этого следственного действия сходна с тактикой допроса потерпевших и сви­детелей (прежде всего с точки зрения принципов и подходов к допро­су), а в чем-то она имеет кардинальные отличия. В первую очередь, с точки зрения более глубоко продуманной, искусной, тщательно подго­товленной наступательной активности следователя.

Допрос подозреваемого (обвиняемого) — необходимый элемент тактической операции по изобличению его в содеянном.

В большинстве случаев это следственное действие производится неоднократно (с допроса преступника чаще всего начинается тактичес­кая операция; допросом преступника она и завершается).

Общим в предмете допроса подозреваемого и обвиняемого является то, что эти лица допрашиваются в целях получения информации об обстоятельствах преступления и других, связанных с ними событий пред- и посткриминального характера.

В первую очередь имеется в виду значимая для дела информация об обстоятельствах криминального, пред- и посткриминального поведе­ния указанных лиц, о механизме, времени, месте, обстановке преступ­ления, а также сведения о соучастниках, потерпевших, свидетелях, вещных объектах и материально фиксированных следах содеянного.

Эти общие положения конкретизируются с учетом своеобразия процессуального положения указанных лиц и ситуационных мо­ментов.

Одной из важных особенностей допроса подозреваемого является то, что предмет и тактическое обеспечение данного следственного дей­ствия определяются с учетом информации, положенной в основу задер­жания, а также особенностей ситуации, сложившейся до, во время и после его задержания.

Перед допросом подозреваемому должны быть разъяснены его про­цессуальные права, объявлено, в чем он подозревается. В ходе допроса ему необходимо предоставить возможность изложить свою позицию по поводу возникшего в отношении его подозрения и дать показания по существу дела. Вопросы, задаваемые ему следователем, лежат в плос­кости исследования следующих групп обстоятельств:

— об основаниях и обстоятельствах задержания;

— об обстоятельствах преступления, в совершении которого он по­дозревается, и о имеющихся у следствия доказательствах причастности его к содеянному;

— о наличии у него алиби;

— о личности, прошлом, месте и образе жизни, трудовой и иной деятельности подозреваемого и его связях.

В круг выясняемых вопросов могут входить, в частности, такие:

— совершал ли ранее преступления и какие, какое понес за это наказание;

— знаком ли с потерпевшим и свидетелями, которые сообщили о совершенном им преступлении, в каких отношениях находится, если знаком;

— в силу чего оказался на (около) месте происшествия во время совершения преступления;

— где, когда, при каких обстоятельствах на его теле, одежде, вещах образовались обнаруженные следы;

— каков источник происхождения изъятых у него предметов.

У подозреваемого, который отрицает свою причастность к рассле­дуемому преступлению, выясняются возможные, с его точки зрения, причины, в силу которых на него пало подозрение (ошибочное опозна­ние, месть со стороны лиц, ложно указавших на него как на человека, совершившего преступление и т.д.).

Приведенный перечень вопросов, задаваемых при производстве до­проса подозреваемому, не является исчерпывающим и предельно фор­мализованным. Он может быть развит и конкретизирован с учетом особенностей личности задержанного, обстоятельств содеянного, пе­риода времени, прошедшего с момента совершения преступления и до задержания подозреваемого, других обстоятельств сложившейся по делу ситуации, поведения подозреваемого до, во время и после его задержания.

Первичный допрос обвиняемого начинается с разъяснения ему сущности предъявленного обвинения и прав обвиняемого на предвари­тельном следствии. После этого у него выясняется, признает ли он себя виновным в инкриминируемом деянии и что может заявить по сущест­ву обвинения. В случаях признания обвиняемым своей вины, он допра­шивается по всем известным ему обстоятельствам дела, независимо от

полноты, объема ранее данных по этому поводу показаний, но в ином процессуальном статусе. После свободного рассказа обвиняемому могут быть заданы вопросы. У обвиняемого, признающего свою вину, выясняются следующие вопросы по существу дела:

— в силу каких обстоятельств, на какой почве, ради достижения каких целей он совершил преступление, раскаивается ли в содеянном, что бы он хотел и может сделать для смягчения своей участи;

— где, когда, какой, в результате чего у него возник умысел на совершение преступления (в случае совершения неосторожного пре­ступления выясняются цель, мотив, обстоятельства поведения либо деятельности, в связи с которыми совершено преступление), что им лично или другими лицами было сделано в порядке подготовки к со­вершению преступления;

— когда, в какое время, каким способом, откуда прибыл на место будущего преступления;

— какие отношения ранее связывали его с этим местом, предметом посягательства;

— каковы обстоятельства и последствия преступления, как долго находился на месте происшествия, каким способом, с помощью каких возможностей и предметов совершил преступление, какие конкретно действия и в какой последовательности совершил, достигнута ли была преступная цель и т.д.;

— что конкретно им было сделано на месте происшествия после совершения преступления;

— каким образом и куда убыл с места происшествия, что делал в дальнейшем вплоть до момента привлечения его к ответственности за содеянное.

Наряду с этим у обвиняемого могут выясняться и другие вопросы, связанные с процессом образования следов преступления, лицами, ока­зывавшими ему содействие в подготовке, совершении преступления, противодействии расследованию, с его образом жизни до и после пре­ступления, реализацией возможностей, открывшихся в связи с совер­шением преступления.

В этой связи ему могут быть заданы следующие вопросы:

— какой образ жизни вел до совершения преступления, чем кон­кретно занимался в сфере ведущей и дополнительных видов деятель­ности, на какие средства существовал (их источник), каковы его жиз­ненные планы, цели, намерения, интересы и увлечения, отношение к алкоголю, наркотикам;

— попадал ли ранее в поле зрения правоохранительных органов и что за этим последовало, если попадал;

— как характеризуются лица из его ближайшего окружения, с какой целью, на какой почве, когда контактировал с ними непосредст­венно до и после совершения преступления;

— использовал ли какие-либо предметы в качестве средств дости­жения цели преступления, каков источник происхождения этих пред­метов, когда и каким образом они попали в его руки, где находятся в данный момент;

— во что был обут и одет во время совершения преступления, какие при этом на них и других сопутствующих вещах возникли изменения, где находятся данные объекты;

— не произошли ли какие-либо изменения в его внешности и пове­дении, образе жизни после совершения преступления и кому об этому было известно;

— не получил ли в ходе преступного поведения повреждений в области лица, других частей головы и тела, кому это стало известно;

— не исчезли ли у него какие-либо предметы при совершении пре­ступления и не появились ли у него после содеянного новые предметы того же и иных видов, кто знает что-либо по этому поводу;

— не оставлены ли обнаруженные на месте происшествия, в его окрестностях следы обвиняемого;

— как оказались у него и у его связей изъятые следствием объекты, не преступного ли они происхождения;

— нет ли на обнаруженных у него и его связей объектах следов, свидетельствующих о их отношении к раскрываемому преступлению;

— кому, при каких обстоятельствах и в силу чего стало известно, что данное преступление совершено им;

— действовал ли в одиночку или по сговору с другими лицами, роль в групповом преступлении.

Аналогичная схема допроса, правда, в несколько скорректирован­ном виде, реализуется и в том случае, когда в силу каких-либо причин (например, в случае неправильной оценки содеянного) обвиняемый, отрицая свою юридическую виновность, тем не менее признает факт совершения деяния, не скрывает обстоятельств, связанных с объектом и объективной стороной содеянного.

Обвиняемому, не признавшему свою вину (как в юридическом, так и в фактическом смысле этого слова), предлагается дать показания по существу обвинения и занятой им позиции с приведением тех доводов и аргументов, на которых она базируется, изложить свои версии, мне­ния, дать оценку известных ему доказательств обвинения.

В случае частичного признания обвиняемым своей вины, необходи­мо выяснить, в чем конкретно он признает себя виновным, против какой части обвинения возражает и почему, а затем предоставить ему возможность дать подробные показания по существу обвинения в пол­ном объеме и по всему комплексу вопросов, связанных с фабулой обви­нения, квалификацией содеянного и занятой позицией.

В дальнейшем, в случае необходимости, обвиняемый независимо от того, признает или отрицает свою вину, может быть допрошен дополни­тельно (подчас многократно) по вопросам, возникающим у следовате­ля по ходу расследования, в частности по результатам проверки версий обвиняемого, его доводов, ходатайств, заявлений.

Показания обвиняемого в форме свободного рассказа и ответов па заданные вопросы, его мнения, оценки, доводы, хода-^йства, заявления заносятся в протокол допроса, который подписывается обвиняемым и следователем (обвиняемый вправе зафиксировать свои показания в протоколе допроса собственноручно).

Важное значение для определения тактики собирания личностной информации имеет правильная всесторонняя оценка того, в какой по характеру ситуации реализуется допрос. Можно выделить три типа подобных ситуаций, существенных с точки зрения тактико-технологи­ческих моментов подготовки и производства допроса:

— простая;

— сложная;

— суперсложная.

Простая ситуация характеризуется тем, что носитель информации намерен и имеет возможность довести до сведения следователя любую интересующую информацию без утайки и в полном объеме.

В подобных ситуациях хитросплетенная тактика просто не нужна. Она уступает место тому, что напоминает беседу в духе взаимопонима­ния, предоставлению носителю информации возможности без помех высказаться в форме свободного рассказа по существу исследуемых обстоятельств и дать пояснения по возможным уточняющим и конкре­тизирующим вопросам.

Сложную ситуацию характеризует наличие какого-либо исходного фактора (группы факторов), отрицательно сказывающегося на продук­тивности допроса. В качестве деструктивного начала может выступать обстоятельство и объективного, и субъективного характера. На полно­ту и точность сообщаемой информации могут оказывать негативное влияние возрастной фактор носителя информации, перенесенное им заболевание, наличие у него физической либо психической травмы (например, фактор старческого слабоумия, шоковое состояние, связан­ное с пережитой опасностью, и т.д.). Сложность ситуации может опре­деляться также позицией, занятой носителем информации, который не горит желанием рассказать о всем, что ему известно.

В условиях такого рода ситуации надлежит, во-первых, выявить причину возникшей проблемы, отрицательно сказывающейся на пол­ноте и достоверности сообщаемой информации; во-вторых, принять необходимые организационно-тактические меры по нейтрализации, преодолению негативного воздействия выявленного деструктивного

30 1652

фактора в целях перевода диалога в конструктивное русло (например, путем взятия обязательства о неразглашении сообщаемых сведений).

Сверхсложная (суперсложная) ситуация возникает тогда, когда за­ведомый носитель важной информации напоминает неприступную крепость, а следователь может быть сравним с безуспешно штурмую­щим ее бастионы войсковым подразделением. Подобные ситуации воз­никают, в одних случаях когда носитель информации из-за болезни либо полученной травмы не способен письменно или устно сообщить крайне важные для следствия известные ему сведения. Из подобной ситуации обычно выходят одним из двух возможных путей: первый — отложить обмен информацией до лучших времен в надежде на его осуществление в будущем; второй — с помощью лечащих врачей и дру­гих специалистов изыскать реальную допустимую возможность полу­чения хотя бы минимума интересующих сведений (установление у постели больного круглосуточного дежурства и средств звукозаписи), постановка вопросов таким образом, чтобы ответы на них могли быть даны по формуле «да — нет», но бессловесно, и улавливались по каким-либо реакциям носителя информации (например, путем пожатия им руки спрашивающего, закрыванием или открыванием глазных век).

В других случаях суперсложные ситуации возникают в силу уста­новки носителя личностной (субъективной) информации на категори­ческий отказ от вступления в речевой контакт со следователем либо на сообщение заведомо ложной информации.

Суперсложность ситуации не означает, что она объективно неразре­шима. На любую Трою всегда найдется свой троянский конь, как на каждый яд непременно отыщется противоядие.

Перелому в ситуации, переводу ее в русло конструктивного, делово­го, продуктивного взаимодействия с «непримиримым» носителем ин­формации может способствовать замена следователя на другого, более опытного его коллегу, имеющего более высокий уровень тактического потенциала и владеющего искусством эффективного воздействия на разум и чувства оппонента. Полезным с этой же точки зрения может оказаться и другой прием — своеобразный тайм-аут, перерыв, внезап­ное прекращение на какое-то время «штурма крепости», с оставлением в полном неведении защищающегося относительно дальнейших пла­нов штурмующих. Возможна и другая тактика, другие линии поведе­ния и приемы овладения ситуацией. В зависимости от обстоятельств содеянного, роли в нем носителя информации, его личностных особен­ностей может быть избран один из следующих вариантов работы с ним.

Первый — мягкий, основанный на щадящей криминалистической терапии. Он предполагает такие приемы, как терпеливые беседы по душам на отвлеченные темы, разъяснение, обращение к здравому смыс-

лу, логический и правовой анализ сложившейся ситуации и возмож­ных перспектив ее развития и т.п.

Второй — жесткий непрерывный прессинг, главным тактическим средством которого являются методы изобличения фактами, демон­страция возможностей следствия, твердость и бескомпромиссность (разоблачение лжи, предъявление изобличающих доказательств, ак­тивное оперативное сопровождение в неформальной обстановке, про­ведение очных ставок и т.д.).

Третий — попеременное варьирование возможностями того и дру­гого методов (метод «кнута и пряника»).

Особое место в арсенале средств тактического воздействия на до­прашиваемого, имеющее психологическую установку на дезинформа­цию следствия, занимают приемы из серии так называемых следствен­ных хитростей. Не обмана, не лукавства, а именно хитростей, способст­вующих изменению занятой по отношению к расследованию негатив­ной позиции, формированию такого эмоционального настроя допра­шиваемого, который приближает его к желанию сказать правду. Свое­образный прием из этой серии (своего рода психологический экспери­мент) был применен по одному из уголовных дел в практике ФБР.

Безжизненное тело Мэри Стоунер, 12 лет, было обнаружено в 16 километрах от ее дома в пригородных зарослях (девочка пропала за несколько дней до того, как обнаружили ее труп, ее видели выходящей из школьного автобуса возле своего дома). Причиной смерти стал удар камнем, расколовший череп. Окровавленное орудие убийства обнару­жили и изъяли полицейские, производившие осмотр места происшест­вия.

Подозрение пало на Даррелла Джин Девьера. О том, как развива­лись события дальше, рассказывает сотрудник ФБР Джон Дуглас, кон­сультировавший местных сыщиков:

«Девьер — 24-летний мужчина, белый, дважды разведенный. Он ездил на черном «форде», который содержал в хорошем состоянии.

Примерно за две недели до похищения девочки Девьер подрезал ветви у деревьев на улице, где жили Стоунеры, и полиция допрашивала его на предмет того, не видел ли он и не слышал ли чего-либо необыч­ного. Проверка на детекторе лжи не дала никакого результата.

Я сказал полицейским, что теперь, когда он понимает, что детектор лжи ему не страшен, остается лишь один путь уличить его — допрос. Прежде всего его следует провести ночью. Поначалу преступник будет ощущать себя более комфортно, поскольку ночной допрос будет означать, что он не станет добычей прессы. Однако допрос после окончания рабоче­го дня также будет свидетельствовать о серьезных намерениях полиции.

В допросе должны участвовать как агенты ФБР, так и местная по­лиция. Он поймет, что против него обращена вся мощь правительствен­ных структур.

Далее, советовал я, оборудуйте комнату для допросов. Используйте нижнее освещение, создающее атмосферу таинственности. Сложите на виду стопку папок с его именем. Самое главное, нужно положить на стол окровавленный камень с места преступления, но так, чтобы уви­деть его он мог, только повернув голову.

Ничего не говорите об этом камне, посоветовал я полицейским, но внимательно наблюдайте за мимикой Девьера. Если он и есть убийца, то он не сможет не обратить на него внимание.

Из своего опыта я знал, что на преступника, наносящего удар тупым предметом, неизменно попадает кровь жертвы. Если он начнет извора­чиваться, надо посмотреть ему в глаза и сказать, что полиции известно, что на нем осталась кровь Мэри..

Мой сценарий был выполнен в точности. Когда полицейские ввели Девьера в комнату, подготовленную для допроса, он сразу же посмот­рел на камень, покрылся испариной и начал тяжело дышать. Он вел себя нервно и настороженно и явно был подавлен при упоминании о крови. В конце допроса он признался не только в убийстве Мэри Фрэн-сис Стоунер, но также и в совершении другого изнасилования.

Даррелл Джин Девьер был обвинен в изнасиловании и убийстве Мэри Фрэнсис Стоунер и приговорен к смерти. Он был казнен на электрическом стуле 17 мая 1995 года»¹.

Когда говорят о предъявлении изобличающих виновное лицо дока­зательств, обычно имеют в виду доказательства преступления. И это правильно. Однако это толкование не исчерпывает всего многообразия доказательств, используемых для изобличения преступников. Не менее важной, с этой точки зрения, является тактическая значимость доказательств иных порядков. К их числу относятся доказательства, опровергающие большую и малую ложь запирающихся преступников по второстепенным малозначительным деталям их поведения в усло­виях совершения преступления, не включаемых в предмет доказыва-ния. В эту же группу доказательств входят фактические данные о пред-криминальных и посткриминальных событиях жизни преступников, за которые они не несут уголовной ответственности, опровергающие их надуманные, не соответствующие действительности доводы, заявле­ния, свидетельства (например, факты и обстоятельства биографическо­го характера, сведения по поводу преступлений, за которые обвиняе­мый ранее привлекался к уголовной ответственности).

В ряде случаев, прежде чем предъявлять непримиримому преступ­нику изобличающие его доказательства, целесообразно начинать его допрос с рассмотрения результатов проверки его показаний по поводу обстоятельств, фактов, действий, которые ему не инкриминируются,

Ридерз Дайджест. Июнь 1996. С. 150.

предъявления доказательств неубедительности его аргументации, не­искренности показаний по малозначимым вопросам. При этом есть смысл проанализировать сложившуюся ситуацию и четко разъяснить допрашиваемому, что приведенные доказательства с необходимостью ставят под сомнение правильность избранной им позиции по существу дела и бросают тень на достоверность его показаний о непричастности к преступлению.

Психологически сильным аргументом в арсенале средств тактичес­кого воздействия следователя в отношении запирающегося преступни­ка является предъявление ему доказательств разоблачения актов про­тиводействия расследованию, совершенных лично им либо вкупе со своими вдохновителями, покровителями, заступниками, укрывателя­ми, в целях дезинформирования, дезориентирования следствия, подав­ления активности следователей, потерпевших, свидетелей.

Иногда, чтобы побудить преступника, категорически отрицающего свою вину, признать ее и дать правдивые показания о своей роли в содеянном и обстоятельствах преступления, ему внезапно предъявля­ются убедительные доказательства, опровергающие ложное алиби, до­казательства совершенной им инсценировки места происшествия, фаб­рикации оправдывающих его документов, фальсификации других фак­тических данных, подстрекательства родственников, знакомых, свиде­телей, потерпевших к даче ложных показаний. Наращивание демон­стрируемой следователем доказательственной мощи, развитие его на­ступательной активности на позиции оппонента может осуществлять­ся как в рамках одного, обстоятельно, всесторонне подготовленного, допроса, так и в ходе серии взаимодополняющих, органично связанных между собой общим тактическим замыслом допросов обвиняемого (по­дозреваемого). Однако в обоих случаях работа с обвиняемым должна строиться по единой тактической схеме. Она предполагает вначале предъявление и анализ доказательств неискренности, лжи обвиняемо­го, надуманности сведений, сообщенных на предыдущем допросе (до­просах) по поводу уголовно ненаказуемых обстоятельств его поведе­ния до, после преступления, а подчас и в условиях совершенного пре­ступления; после этого допрашиваемому предъявляются, оцениваются и анализируются с его участием доказательства совершенного им пре­ступления¹ с обсуждением реально складывающихся для него уголов-но-правовых перспектив, которые напрямую зависят от избранной им позиции. В том случае, когда следствие располагает соответствующими

В том случае, когда по делу имеются доказательства, опровергающие зафиксиро­ванную ранее в протоколе предшествующего допроса легенду обвиняемого (например, по поводу того, как он оказался в районе места происшествия, какую мнимую роль играл в содеянном), эти доказательства также могут быть предъявлены и проанализированы.

уличающими материалами, изобличающая стадия допроса завершает­ся кульминационным моментом — предъявлением и обсуждением до­казательств разоблаченной акции противодействия расследованию. Наиболее весомым (как правило, финальным) аргументом чаще всего является предъявление заключения (заключений) судебной эксперти­зы и подлинников либо копий компрометирующих обвиняемого доку­ментов (перехваченных внутритюремной переписки соучастников, не­легально отправленных из тюрем на свободу родственникам, знакомым письменных инструкций о том, какие ложные показания и кто должен дать в интересах преступника, раскрывающих смысл легенды, которой он придерживается на следствии и т.д.).

В работе по раскрытию преступлений, совершенных группой лиц, большое значение имеет тактически правильное решение вопроса о том, с кого именно следует начинать допрос (серию допросов), и какая тактика допроса наиболее целесообразна в целях получения правдивых показаний. Решение затронутых вопросов обычно осуществляется с учетом сведений о психологических особенностях допрашиваемых, их роли в содеянном и степени его тяжести. Предпочтение в условиях выбора отдается лицам, с которыми легче установить психологический контакт и продуктивно реализовать его потенциальные возможности.

В убийстве Змановского подозревались двое — Старовыборный и Тимофеев. Было известно, что Старовыборный — малообразованный, осторожный, недоверчивый человек. На контакт со следствием он не шел. В процессе бесед с оперативными работниками отрицал даже оче­видные факты. Шансы получения от него правдивых показаний пред­ставлялись минимальными.

Иным был Тимофеев: достаточно интеллектуально развит, ранее при допросах старался логически объяснять происшедшее, переживал случившееся. По мнению следователя, он должен был правильно пони­мать значение собранных по делу доказательств, свидетельствующих о его виновности в преступлении. С расчетом на получение от Тимофее­ва правдивых показаний решено было допросить его первым.

По заранее составленному письменному плану были предусмотре­ны различные варианты вопросов допрашиваемому как в случае его положительных, так и отрицательных ответов. Предполагалось так по­строить допрос, чтобы, используя фактор внезапности, воздействовать на Тимофеева силой собранных доказательств, побудить его объяснять расхождение между его показаниями и представляемыми доказатель­ствами, что в итоге и должно было бы привести его к необходимости правдивого объяснения событий.

Для достижения указанной цели Тимофеев допрашивался с неболь­шими интервалами трижды в один день с фиксацией его показаний в отдельных протоколах, которые он подписывал.

Вот как объясняет следователь свои действия и достигнутый при этом результат: «Сначала я предложил Тимофееву вновь рассказать о происшедшем 21 декабря. По этому поводу он допрашивался более десяти раз и поэтому в подробностях подтвердил свои показания, в том числе и об отсутствии повреждений на лице потерпевшего во время их встречи. При подписании протокола Тимофеев держался спокойно. Он, видимо, рассчитывал, что на этом допрос будет закончен. Однако сразу же после этого допрос был продолжен с предъявлением Тимофее­ву части собранных доказательств в последовательности, обусловлен­ной их нарастающей силой: показаний свидетелей о следах крови в подъезде, заключения повторной судебно-медицинской экспертизы о нехарактерности повреждений на лице потерпевшего для обычного па­дения. При этом протоколы допросов многих свидетелей и проверок показаний на месте с приложенными схемами и фотоснимками тут же демонстрировались допрашиваемому, а выдержки из основных показа­ний и резолютивная часть заключения судебно-медицинской экспер­тизы со схемами предъявлялись ему для прочтения.

Тимофеев неожиданно для него был поставлен перед фактом несо­ответствия его объяснений имеющимся в деле доказательствам: следам крови на месте происшествия и наличию повреждений на лице потер­певшего, которые не характерны для падения. На этом этапе допроса его внимание, естественно, не концентрировалось на падении потер­певшего с лестницы. Этот решающий вопрос предполагалось выяснить на специальном завершающем допросе, к которому Тимофеев должен быть соответствующим образом тактически подготовлен.

После того, как Тимофееву был задан вопрос о том, чем он может объяснить противоречие своих показаний предъявленным доказатель­ствам, я понял, что допрашиваемый находится в состоянии глубокого психического напряжения и старается как-то решить неожиданно по­ставленную перед ним задачу. Не найдя иного объяснения, он признал, что между ним, Старовыборным и Змановским возникла ссора в тамбу­ре подъезда. Он ударил потерпевшего в область носа. У Змановского началось сильное кровотечение, и, чтобы не испачкать одежду, послед­ний нагнулся. Кровь стекала из носа на пол тамбура».

Столь обширные пояснения приведены здесь потому, что имеет смысл сопоставить тактически правильный замысел следователя с его воплощением, отраженным в протоколе допроса. События, о которых рассказал следователь, получили следующее воплощение.

Во п р о с: Следствие располагает данными о том, что в подъезде дома, о котором идет речь, между вами и Змановским произошла ссора. Так ли это?

От в е т: Нет, у нас ссоры и драки не было. Я рассказал все о проис­шедшем.

Во п р о с: Свидетели — жильцы дома показали, что в ту самую ночь, около 2 часов, между тремя мужчинами, которые там находились, про­изошла ссора, возник какой-то конфликт. Затем один из них — в тем­ном пальто и шапке стал подниматься по лестнице наверх, остановился на третьей ступеньке от нижней площадки. Тот, кто был в оранжево-бе­жевой куртке, т.е. вы, загораживал ему дорогу и несколько раз повто­рил: «Не ходи туда!» Затем мужчина в темном пальто упал с третьей ступеньки навзничь. Так ли все было?

Ответ: Да, в принципе все было именно так. Змановский стал подниматься по лестнице и остановился на третьей ступеньке снизу. Я стоял на площадке первого этажа. Старовыборный был внизу. Я не хотел почему-то, чтобы Змановский шел наверх и сказал раза два: «Не ходи туда!» Затем Змановский как-то повернулся и упал. Я его не трогал. Вообще мы в подъезде не дрались и не ссорились.

Вопрос: На допросах свидетели — жильцы дома — показали о многочисленных следах крови, обнаруженных после происшествия во втором подъезде. Так, свидетель Алексеенкова пояснила, что, когда ночью она зашла вместе с вами во второй подъезд (Тимофеев сначала ушел с места происшествия, затем возвратился, чтобы попросить жиль­цов вызвать «скорую помощь» якобы к случайно обнаруженному им потерпевшему), Змановский лежал у лестницы, а сразу же за входной дверью, в тамбуре, была лужа крови. Как вы это объясните?

От в е т: Я за первой дверью подъезда, в тамбуре, крови не заметил.

Во п р о с: Вам предъявляется заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы, согласно которому группа повреждений в затылочной области головы потерпевшего образовалась от его падения и удара головой о площадку, а повреждения на лице — кровоизлияние в нос, ссадины на спинке носа, подбородке, кровоподтеки на лице — не характерны для падения.

На основании показаний свидетелей о ссоре в подъезде и следах крови в тамбуре, а также заключения экспертизы следствие делает вывод о том, что Змановскому нанесли удары уже за первой дверью при входе в подъезд. Затем он хотел идти наверх, но вы его не пускали. Расскажите правду, как все происходило, кто и за что бил Змановского?

От в е т: Да, действительно, после того, как мы зашли в подъезд, за первой его дверью почему-то возникла какая-то перепалка между Зма-новским и Старовыборным. Я даже не понял, почему они поссорились. Змановский и Старовыборный нанесли друг другу удары по лицу. Я в это время пил из горлышка вино. Змановский случайно или специаль­но толкнул меня локтем. В ответ я нанес ему удар кулаком по носу, в связи с чем у него пошла кровь. Змановский наклонился, чтобы кровь не попала на одежду, и она стала капать на пол. Я точно не помню, в какое место на пол капала кровь и какая по размеру образовалась лужа.

Но кровотечение из носа было довольно сильным. Открыв вторую дверь подъезда, мы остановились около лестницы. Змановский стал подниматься наверх. Старовыборный остался на нижней площадке. Я же еще до Змановского поднялся на площадку первого этажа, чтобы включить свет, а затем стал спускаться. Увидев поднимавшегося Зма­новского, я попросил его этого не делать. Насколько я помню, просто не хотел, чтобы он поднимал шум, ведь я его перед эти»' ударил. Я сказал Змановскому раза два: «Не ходи туда!» Он, видимо, оступился и упал навзничь, ударившись головой о нижнюю площадку. Я его перед паде­нием не бил и не толкал.

Во п р о с: Уверены ли вы, что не били и не толкали Змановского?

От в е т: Да, я это хорошо помню. Я просто не хотел, чтобы он шел наверх. И совсем не хотел, чтобы Змановский упал и разбился.

Во п р о с: По каким причинам вы не рассказывали о ссоре и драке вашей и Старовыборного со Змановским ранее? Рассказываете ли вы сейчас правду?

От в е т: Я сейчас рассказываю все правдиво. До этого на следствии я этого не говорил, боясь, что меня привлекут к ответственности за убийство Змановского, если я расскажу, что дрался с ним. Я же причи­нять ему телесные повреждения и тем боле его смерти не хотел.

На этом допрос был закончен, и Тимофеев подписал протокол след­ственного действия. Нетрудно заметить, что допрос был вплотную под­веден к центральному его моменту — к падению потерпевшего и полу­чению им смертельной травмы. Во время завершившегося допроса Ти­мофеев отрицал, что столкнул Змановского с лестницы, но в то же время он признал, что между ними была ссора и что он не пускал потерпевшего наверх.

В этой ситуации следователь избрал такое решение. Хотя он и за­вершил допрос подписанием протокола, тем не менее не отпустил Ти­мофеева. Последнему были продемонстрированы рисунки, схемы и фо­тотаблицы, приложенные к протоколам проверки показаний на месте свидетелей Пайдериса и Куклиса.

Видя, что представление этих документов повлияло на Тимофеева и он начинает колебаться, следователь решил возобновить допрос. На этом допросе Тимофеева ознакомили с резолютивной частью заключе­ния дополнительной комиссионной судебно-медицинской экспертизы. Допрашиваемому предложили высказать свое отношение к выводу экс­пертов о том, что потерпевшего непосредственно перед падением толк­нули или ударили, что послужило причиной падения и удара головой о цементный пол, приведших к перелому костей свода и основания че­репа.

Как считает следователь, это был кульминационный момент допро­са. По внешнему виду Тимофеева можно было судить, что он считает,

что у следствия помимо изложенных имеются и иные доказательства его причастности к падению потерпевшего. После некоторого размыш­ления он признал, что именно он толкнул Змановского в грудь, после чего последний упал с лестницы, но отрицал нанесение потерпевшему удара. Однако последнее обстоятельство в данной ситуации уже не имело принципиального значения, поскольку заключение экспертизы допускало альтернативу.

Эта часть показаний Тимофеева была записана на магнитофон. Таким образом, суд имел возможность объективно их оценить и убе­диться в правдивости последних показаний. Характерно, что Тимофеев полностью подтвердил свои показания и на очной ставке со Старовы­борным.

Тимофееву было предъявлено обвинение в причинении смерти по неосторожности, в чем он признал себя виновным. Суд приговорил его к лишению свободы.

Надо ли вызвать для допроса и допрашивать обвиняемых (подозре­ваемых) в том случае, когда они категорически отказываются от дачи показаний и просят их не беспокоить? Конечно надо. Возможно, даже чаще, чем тех лиц, которые дают показания. Проблема допроса «отказ­ников» имеет правоохранительный, превентивный и тактический ас­пекты. Во-первых, допрос является не только средством собирания интересующей следствие информации, но и формой коммуникации, направленной на разъяснение и реализацию процессуальных прав и гарантий подозреваемого и обвиняемого.

Во-вторых, регулярный вызов на допрос и постановка допрашивае­мому вопросов, по поводу которых он может дать показания, позволя­ют донести до него позицию следствия, изобличающие его фактические данные, собранные по делу, комментарии, доводы и соображения сле­дователя по поводу состояния и перспектив расследования и участие допрашиваемого, зависящей во многом от его позиции.

В-третьих, факт каждого вызова на допрос должен находить свое документальное отражение (в составляемых протоколах допроса необ­ходимо указывать дату, время начала и завершения допроса, формули­ровки ставившихся вопросов и реакции на них допрашиваемого).

Отказ допрашиваемого лица давать показания фиксируется следо­вателем в протоколе после каждого занесенного в нем вопроса. Если имеет место отказ ознакомиться и подписать протокол, то это обстоя­тельство также отмечается в заключительной части протокола с указа­нием мотивов позиции допрашиваемого, если он таковые приводит. В таких случаях протокол подписывается следователем и лицом, которое участвовало (присутствовало), кроме него, на допросе, имея на это право (надзирающий прокурор, переводчик и т.д.), и приобщается к делу.

Соблюдение приведенных рекомендаций может оказаться полез­ным с точки зрения предупреждения нежелательных акций со стороны обвиняемого в будущем (например, ложного обвинения следователя в судебном заседании в уничтожении протоколов, в которых якобы име­лись его показания и подпись). Кроме того, нельзя сбрасывать со счета и того, что информация, почерпнутая обвиняемым в ходе его общения со следователем, может оказать свое психологиче-кое воздействие и повлиять на изменение им своей позиции. Взвесив все «за» и «против» на «холодную» голову, обвиняемый в конечном счете может отказаться от первоначальной негативной установки и стать на путь конструктив­ного сотрудничества со следствием.

§ 5. ОЧНАЯ СТАВКА КАК РАЗНОВИДНОСТЬ ДОПРОСА

Очная ставка является разновидностью допроса. В рамках очной ставки производится одновременный допрос двух лиц, в показаниях которых имеются существенные противоречия по поводу одних и тех же обстоятельств, фактов, событий, исследуемых по делу, а существен­ные противоречия могут касаться существа события или отдельных, но важных его деталей.

Причиной противоречий может явиться как умышленное искаже­ние фактов (например, с целью уйти от ответственности, создать себе ложное алиби, преувеличить размеры причиненного лицу ущерба и т.д.), так и добросовестное заблуждение одного из допрашиваемых, связанное с неправильным восприятием, плохим запоминанием или же неточностью воспроизведения воспринятого.

Психологической особенностью очной ставки является эффект присутствия на допросе второго участника исследуемого события, что дает возможность составить более четкое и подробное представление об имевшем место факте и затрудняет дачу одним из участников лож­ных показаний.

При производстве очной ставки в качестве допрашиваемых могут выступать свидетель, потерпевший, подозреваемый, обвиняемый.

Если в очной ставке участвует несовершеннолетний свидетель или потерпевший в возрасте от 14 до 16 лет, обвиняемый — в возрасте до 16 лет или признанный умственно отсталым, следственное действие следует проводить в присутствии педагога, родителя или законного представителя этого участника. Оно может проводиться с участием защитника, если одним из допрашиваемых является несовершеннолет­ний обвиняемый или лицо, в силу физических или психических недо­статков не способное осуществить защиту своих интересов.

Для проведения очной ставки необходимо соблюсти определенные условия. Участники очной ставки должны быть ранее допрошены, и допросы процессуально оформлены. В показаниях допрашиваемых

должны быть существенные противоречия, т.е. противоречия должны относиться к обстоятельствам, имеющим важное значение для дела. Безусловно, к таким обстоятельствам относится время, место, способ совершения преступления, виновность обвиняемого и иные обстоя­тельства, входящие в предмет доказывания. Однако в ряде случаев очная ставка проводится при наличии противоречий и по другим об­стоятельствам (например, касающимся докриминального и посткри­минального поведения потерпевшего или обвиняемого или характери­зующим взаимоотношения участников дела). Вопрос о целесообраз­ности и времени проведения очной ставки решается следователем. При этом необходимо учитывать возможность оказания психологического воздействия на добросовестного участника⁴ со стороны заинтересован­ного лица с целью склонить к даче выгодных для него показаний путем угроз или вызвав к себе жалость. В то же время очная ставка может быть использована недобросовестным лицом для ознакомления с материа­лами дела в целях уяснения объема доказательств, которыми распола­гает следствие против него. Поэтому очная ставка проводится лишь после того, как использованы иные способы устранения противоречий.

Приняв решение о проведении очной ставки, следователь определя­ет оптимальное время ее проведения. Как правило, очная ставка прово­дится на том этапе расследования, когда следователь уже обладает до­статочной совокупностью доказательств для правильной оценки пока­заний ее участников. В то же время возникают ситуации, когда целесо­образно провести очную ставку на более ранней стадии расследования (например, между потерпевшими и подозреваемым сразу после задер­жания последнего, поскольку психическое состояние после соверше­ния преступления, внезапность задержания и незнание объема инфор­мации, которой располагает следователь, может создать благоприят­ную обстановку для получения правдивых показаний от задержан­ного).

При подготовке к производству очной ставки следователю целесо­образно попытаться определить причину противоречий в показаниях, уяснить, являются ли они результатом добросовестного заблуждения допрашиваемого или установкой на дачу ложных показаний. Это по­зволяет избрать правильную тактику проведения очной ставки. Необ­ходимо тщательно подготовить вопросы, которые будут поставлены перед допрашиваемыми, определить очередность их постановки, а также лицо, с которого следует начать допрос. Важное значение при

Добросовестными называются лица, показания которых к моменту проведения очной ставки подтверждаются имеющимися в дели доказательствами, недобросовестны­ми — участники очной ставки, показания которых противоречат материалам дела. Одна­ко надо помнить, что данное деление условно, так как в ходе проведения очной ставки может выясниться ошибочность первоначальной оценки достоверности показаний.

производстве очной ставки имеют точные, четкие, детализирующие вопросы, так как они не только позволяют уточнить некоторые элемен­ты выясняемых обстоятельств, но и помогают в разоблачении ложных показаний.

В большинстве случаев допрос начинают с того лица, показания которого подтверждаются имеющимися в деле доказательствами. Это позволяет, во-первых, свести к минимуму влияние недобросовестного участника на лицо, дающее правдивые показания и, во-вторых, поколе­бать установку недобросовестного лица на дачу ложных показаний. Такого порядка стоит придерживаться и в тех случаях, когда добросо­вестным лицом, дающим правдивые показания, является несовершен­нолетний, так как со стороны взрослого участника может быть оказано отрицательное воздействие на несовершеннолетнего, в результате чего он может отказаться от данных ранее показаний. Однако в некоторых случаях из тактических соображений целесообразно первым допраши­вать лицо, показания которого вызывают сомнения. Это позволит тому участнику, который дает правдивые показания, более аргументирован-но опровергнуть ложные показания другого лица. Определяя такую очередность, следователь должен быть уверен, что добросовестный участник не изменит своих показаний под воздействием второго лица. К этому приему часто обращаются в тех случаях, когда очная ставка проводится между соучастниками группового преступления, когда один из них пытается уменьшить свою вину, переложив ее на других обвиняемых.

На эффективность проведения очной ставки влияет и правильно выбранное место ее проведения. Обычно очная ставка проводится по месту производства расследования. Вместе с тем возможно ее проведе­ние и в ином месте. Так, в тех случаях, когда очевидцы событий по-раз­ному его описывают и можно предположить, что разногласия в показа­ниях скорее всего вызваны различными условиями восприятия, очная ставка может быть проведена на месте происшествия. При участии в следственном действии несовершеннолетнего, оно может быть прове­дено в детском учреждении для создания для него наиболее привычной обстановки.

Порядок проведения очной ставки определяется законом. Перед допросом у ее участников выясняется, знакомы ли они друг с другом и в каких взаимоотношениях они находятся. Выяснение вопроса о взаи­моотношениях необходимо для правильной оценки показаний лиц, участвующих в очной ставке, а также лишения возможности недобро­совестного участника в дальнейшем опровергнуть результаты очной ставки мотивами личной заинтересованности в деле второго участника или неприязненными отношениями между ними. ^/

Установив степень знакомства и характер взаимоотношений участ­ников очной ставки, следователь предлагает им поочередно изложить обстоятельства, относительно которых имеются противоречия в дан­ных ими ранее показаниях. Специфической особенностью очной став­ки является то, что ее участники с разрешения следователя могут зада­вать друг другу вопросы.

Если в ходе проведения очной ставки лицо, дающее ложные показа­ния, оказывает психологическое давление на второго участника с целью побудить его изменить ранее данные показания, то следователь должен принять меры к пресечению подобного поведения, а при безре­зультатности этого прекратить проведение очной ставки, о чем делает­ся отметка в протоколе с указанием причины окончания следственного действия.

Тактика проведения очной ставки имеет много общего с тактикой проведения допроса. Тактические приемы, используемые в ходе ее про­ведения зависят от той ситуации, в которой она проходит. Все многооб­разие ситуаций, которые при этом возникают, может быть сведено к четырем типичным случаям:

— один из участников добросовестно заблуждается;

— один из участников говорит правду, а другой лжет;

— оба участника дают ложные показания, но по разным обстоятель­ствам одного события;

— оба участника дают ложные показания, но по-разному объясня­ют разногласия.

Причинами добросовестного заблуждения могут быть ошибки, обу­словленные дефектами органов чувств (зрения, слуха) допрашиваемых либо условиями восприятия события. Поэтому тактические приемы, используемые на очной ставке, вызванной добросовестным заблужде­нием ее участников, в основном направлены на восполнение пробелов в запоминании и воспроизведении спорных обстоятельств путем акти­визации ассоциативных связей у допрашиваемых. При этом могут быть использованы: постановка вопросов по пограничным и смежным об­стоятельствам относительно спорных; предъявление вещественных до­казательств; проведение этого следственного действия на месте проис­шествия.

При проведении очной ставки, направленной на разоблачение лож­ных показаний применяются те тактические приемы, которые исполь­зуются при допросах лиц, уклоняющихся от дачи правдивых показа­ний. Наиболее распространенными среди них являются следующие:

детализация показаний по всем обстоятельствам, имеющим противоре­чия, сначала в отношении одного участника, затем — другого; предъяв­ление доказательств; использование показаний признавшихся соучаст­ников преступления (организаторов, наиболее активных членов груп-

пы), маскировка цели проведения очной ставки; использование факто­ра внезапности; создание у недобросовестного лица преувеличенного представления об объеме и значении собранных доказательств; сокры­тие осведомленности следователя; привлечение к участию в очной ставке лиц, пользующихся авторитетом у допрашиваемого (педагог, родитель, законный представитель, защитник, прокурор), что затруд­няет дачу ложных показаний; деление предмета оччой ставки на не­сколько относительно самостоятельных очных ставок с одними и теми же лицами. Кроме того, возможно проведение повторных очных ставок между одними и теми же участниками и серии очных ставок между каким-либо одним лицом и разными лицами для разрешения противо­речий.

О проведении очной ставки составляется протокол. Существуют два способа составления протокола. При первом способе протоколиро­вания каждая страница протокола разделяется вертикальной чертой и на левой стороне записываются вопросы и ответы лица, допрашиваемо­го первым, а на правой — вторым. Преимуществом этой формы прото­колирования является ее наглядность. Второй способ предполагает за­пись вопросов и ответов поочередно в полную строку. При этом следует каждый раз отмечать, кому задается вопрос и кем дается ответ. Для фиксации показаний на очной ставке может быть использована звуко-и видеозапись.

Глава 36 Подготовка и производство предъявления для опознания

§ 1. ПОНЯТИЕ, СУЩНОСТЬ, ВИДЫ, ЗАДАЧИ ПОДГОТОВКИ И ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ ДЛЯ ОПОЗНАНИЯ

Предъявление для опознания как следственное действие, преду­смотренное в УПК, представляет собой процессуальный вид иденти­фикации объекта по мысленному образу. В качестве идентифицирую­щего объекта при этом может выступать потерпевший, свидетель, подо­зреваемый, обвиняемый.

Идентифицируемыми объектами являются предъявляемые для опознания другие люди, имеющие аналогичный процессуальный ста­тус, а также животные, птицы, другие представители фауны (иногда флоры), трупы людей и животных, предметы, иные объекты живой и неживой природы, имеющие отличительные (идентификационные) признаки и особенности.

Необходимость в предъявлении для опознания человека возникает, когда:

— допрошенный (свидетель, потерпевший, подозреваемый либо обвиняемый) заявил, что с лицом, интересующим следствие, он не зна­ком, но может его опознать, так как тем или иным способом (визуально,

на слух и т.д.) воспринимал его при определенных обстоятельствах, о которых дал показания;.

— допрошенный дал показания об одном из своих знакомых, но последний по каким-либо причинам отрицает свое знакомство с ним;

— устанавливается личность человека, не имеющего документов;

— имеются основания полагать, что допрошенное лицо выдает себя не за того, кем в действительности является.

Что касается необходимости в предъявлении для опознания каких-либо движимых либо недвижимых предметов, то она возникает в слу­чае установления принадлежности объекта, его связи с расследуемым событием, места и роли в системе определенных отношений, имеющих значение для уголовного дела.

Главное, что преследуется при предъявлении для опознания трупа неизвестного человека, — установление его личности.

Условия предъявления для опознания:

— для опознания предъявляется только тот объект, который имеет отношение к познаваемому по уголовному делу событию;

— для опознания предъявляется только тот объект, признаки кото­рого отразились в памяти потенциального опознающего;

— опознание производится только в том случае, когда опознающий в состоянии идентифицировать объект;

— до начала процедуры предъявления для опознания потенциаль­ный опознающий должен быть допрошен об обстоятельствах, условиях восприятия, отличительных признаках и особенностях предъявленно­го объекта, а также об обстоятельствах, характеризующих состояние допрошенного в момент восприятия (был ли он трезв, взволнован или хладнокровен, не болел ли и т.д.);

— не допускается предварительное ознакомление опознающего с объектом опознания;

— объект должен предъявляться для опознания среди не менее двух сходных по общим признакам однородных объектов (исключение составляет предъявление для опознания трупа);

— если опознающий указал на одно из предъявленных ему лиц или один из предметов, ему предлагается объяснить, по каким приметам и особенностям он узнал данное лицо или предмет;

— повторное предъявление одного и того же объекта для опознания не допускается (однако в том случае, когда опознание осуществляется по фото-, кино- или видеоизображению, при обнаружении самого объ­екта он может быть предъявлен для опознания в натуре);

— предъявление для опознания должно производиться по возмож­ности в условиях, сходных с теми, в которых воспринимался объект.

В зависимости от того, предъявляется ли сам объект в натуре или его изображение, опознание подразделяется на непосредственное и

опосредованное. Опознание может классифицироваться также по видам предъявляемых для опознания объектов (опознание людей, предметов и т.д.), по характеру и видам отличительных признаков, предъявляемых для опознания объектов (опознание по статическим, по динамическим признакам и т.д.), по признакам лиц, которым объект предъявляется для опознания (по возрастной принадлежности, про­цессуальному статусу опознающих и т.д.) и другим основаниям.

Помимо опознающего, опознаваемого лица и статистов (лиц, среди которых предъявляется опознаваемый человек), участниками предъяв­ления для опознания являются следователь и понятые.

В этом следственном действии также могут принимать участие над­зирающий за следствием прокурор, а в случаях, предусмотренных зако­ном, и другие лица (представитель потерпевшего, переводчик и др.).

Если опознающим является свидетель или потерпевший, перед опо­знанием он предупреждается об ответственности за отказ от дачи пока­заний и за дачу заведомо ложных показаний, что отмечается в прото­коле.

Идентификационная сущность и схема технологии предъявления для опознания состоят в следующем:

— человек когда-то непосредственно воспринимал какой-либо объект, в частности другого человека;

— признаки объекта отобразились в памяти субъекта восприятия, сформировавшись в виде мысленного образа оригинала;

— мысленный образ объекта (модель оригинала), как фотография, помещенная в фотоколлекцию, сохранился в памяти наряду с множест­вом других образов;

— во время предшествовавшего предъявлению для опознания до­проса носитель мысленного образа объекта вь1делил его среди других, хранящихся в памяти образов, и описал его отличительные признаки;

— обозрев представленные в ходе предъявления для опознания объекты, опознающий сравнил их признаки с признаками восстанов­ленного в памяти и как бы освеженного мысленного образа объекта, по поводу которого он дал до этого показания;

— в том случае, когда среди предъявленных для опознания объек­тов имеется искомый объект, он может быть опознан (идентифициро­ван), если его признаки оказались сходными с признаками зафиксиро­ванной в памяти мысленной модели;

— подобная мысленная идентификация затем озвучивается опоз­нающим словесно в ответ на соответствующее предложение следовате­ля указать, по каким признакам опознан оригинал.

Психологический механизм узнавания объекта по сохранившемуся в памяти его мысленному образу сам по себе не является характерным только для данного следственного действия. Узнавание может иметь

31 1652

место и при производстве допроса, в ходе которого используется такти­ческий прием, связанный с предъявлением объекта. Узнавание воз­можно и при производстве следственных осмотра и эксперимента.

Процесс узнавания возможен и при осуществлении некоторых опе­ративных или розыскных действий. Принципиальным отличием про­цессуального предъявления для опознания от других, сходных с ним действий, является прежде всего то, что в случаях предъявления для опознания — узнавание есть главное, тогда как для прочих действий — это факультативный элемент.

Важно и то, что процесс узнавания при предъявлении для опозна­ния вводится в строго определенные процессуальные рамки, призван­ные обеспечить достоверность получаемой информации. Для других действий следователя специальных правовых условий для обеспече­ния достоверности узнавания не предусмотрено.

Наиболее близким к предъявлению для опознания является такти­ческий прием допроса, связанный с предъявлением объектов для обо­зрения допрашиваемому. Следует, однако, иметь в виду, что предъяв­ление объектов допрашиваемому — это один из многочисленных так­тических приемов допроса. Он применяется лишь тогда, когда у следо­вателя имеется объект, по поводу которого необходимо получить пока­зания и который может помочь допрашиваемому конкретизировать и восстановить в памяти упущенные либо забытые обстоятельства дела. Объект может быть предъявлен на допросе лишь тогда, когда факт того, что допрашиваемый воспринимал его ранее, не вызывает сомнения, а относимость объекта к делу установлена.

В отношении времени предъявления для опознания существует общее правило: чем раньше данное следственное действие будет прове­дено, тем больше возможности получить достоверную информацию, ибо память человека постепенно теряет воспринятое. Предъявление для опознания следователь часто проводит в своем кабинете или в ином служебном помещении. В некоторых случаях это делается в том месте, где опознающий воспринимал объект, о котором он дал показания. Решение об этом может приниматься, например, в случае опознания человека по динамическим признакам (голосу, речи, походке). Это свя­зано с тем, что на акустические способности голоса и его восприятие могут существенно влиять характер, состояние, обстановка помеще­ния, внешний звуковой фон. Узнавание человека по походке, жестику­ляции, особенностям фигуры тесно связано с условиями освещеннос­ти, расстоянием, на котором находился объект. Поэтому воссоздать обстановку, сходную с условиями восприятия объекта, в таких случаях можно именно там, где происходило событие.

До предъявления для опознания следователю необходимо подгото­вить средства фиксации данного действия.

Обычно при его производстве используется фотосъемка. В случае предъявления для опознания человека по динамическим признакам, целесообразно применять киносъемку, звуко- или видеозапись.

§ 2. ОСОБЕННОСТИ ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ ДЛЯ ОПОЗНАНИЯ ОТДЕЛЬНЫХ ВИДОВ ОБЪЕКТОВ

На особенности подготовки и процедуры предъявления для опозна­ния накладывают свой отпечаток различные обстоятельства. Основны­ми среди них являются следующие:

— характер и своеобразие объекта, предъявляемого для опознания;

— обстоятельства, условия и способ восприятия объекта лицом, которое дало о нем показания.

Предъявление для опознания человека. Наиболее часто следовате­ли предъявляют людей для визуального опознания по признакам внеш­ности, зафиксированной в памяти опознающих тем же визуальным способом.

Приняв решение о предъявлении какого-либо лица для опознания визуальным способом, следователь обеспечивает вызов опознаваемого и опознающего и размещение вызванных лиц таким образом, чтобы исключить возможность их встречи, общения, наблюдения друг за дру­гом вплоть до того момента, когда опознающий будет приглашен для совершения самого акта опознания.

Внешность человека, предъявляемого для опознания (одежда, стрижка и т.д.), должны быть перед опознанием приведены по возмож­ности в соответствие с состоянием на момент, когда его воспринимал опознающий в исследуемой по делу ситуации. Условия опознания це­лесообразно провести также в соответствие с теми условиями, при ко­торых воспринимался опознаваемый объект (по освещенности, поло­жению объекта и т.д.).

Перед тем как пригласить опознающего, находящегося в другом помещении (ином изолированном месте), для производства акта опо­знания лицу, подлежащему предъявлению, предлагается по своему ус­мотрению занять любое место среди статистов (там же должны нахо­диться понятые и другие участники следственного действия).

О том, какое место занял опознаваемый, отмечается в протоколе. После этого следователь лично или через своего помощника приглаша­ет на место следственного действия опознающего из другого помеще­ния. Разъяснив ему соответствующие права и обязанности, что отмечай ется в протоколе, следователь предлагает опознающему осмотреть предъявленных лиц и ответить на вопрос, узнает ли он кого-либо из них. В случае отрицательного ответа, следователь выясняет у опознаю­щего, насколько он уверен в безошибочности своего вывода и что по­зволяет ему судить о том, что среди предъявленных лиц нет человека, о котором он дал ранее показания.

Если же на вопрос, узнает ли опознающий кого-либо из предъявлен­ных ему лиц, опознающий дает положительный ответ, ему предлагает­ся указать на опознанного и дать пояснения по каким признакам про­изведено опознание.

Показания опознающего не должны быть чрезмерно подробными. Указав на опознанного и назвав признаки, по которым он опознан, опознающий кратко поясняет, где и при каких обстоятельствах он ранее воспринимал опознанное лицо. Опознанному предлагается на­звать себя и предоставляется возможность в лаконичной форме выра­зить свое отношение к факту его опознания, к показаниям опознавшего лица (противоречия, которые могут возникнуть в их показаниях разре­шаются позже в процессе очной ставки).

Метод визуальной идентификации — сильнейшее орудие в руках субъектов практического следоведения. Правильно решить идентифи­кационную задачу — значит сделать крупный шаг на пути к истине. Успешное, объективно проведенное опознание может выступать, в одних случаях, в качестве средства изобличения; в других случаях, как средство снятия подозрения, реабилитации невиновного лица; в тре­тьих случаях, как средство проверки достоверности показаний (напри­мер, проверки показаний очевидца происшествия о том, что происхо­дившее видел и другой незнакомый ему до опознания очевидец). И наоборот, идентификационная ошибка может дорого обойтись и право­судию, и тому лицу, которое стало жертвой этой ошибки. К сожалению, такие ошибки имеют место как в экспертных исследованиях, так и в оперативной, следственной, судебной идентификации. И нередко.

Студента из Нигерии задержали в Москве, основываясь на показа­нии подростка, которому первый якобы продал наркотики. Покупатель опознал темнокожего продавца по шраму над правой бровью. Опознан­ный всячески открещивался от наркобизнеса, а когда узнал об опозна­нии по шраму, долго смеялся. Успокоившись, он показал, что у членов его племени надрез над бровью делается как знак прохождения инициа­ции (ритуального обряда). Это же обстоятельство подтвердил пригла­шенный представитель нигерийского посольства. Задержанного при­шлось выпустить с извинениями.

Подобным благоприятным образом далеко не всегда заканчивается ошибочная идентификация. И потому не только в нашей стране, но и на более цивилизованном в правовом отношении Западе специалисты ло­мают головы над тем, как свести идентификационные ошибки к мини­муму.

Об одном из направлений этой работы рассказывалось в газетной публикации.

Прическа может спасти, а может и погубить. Англичанин Дэвид Вуд вышел из тюрьмы свободным человеком только благодаря тому, что он

с молодых ногтей заботился о своей внешности. Его приговорили к семи годам тюремного заключения по обвинению в вооруженном ог­раблении. Три свидетеля ограбления указали на него во время опозна­ния. Но само опознание происходило через полгода после самого пре­ступления. Обвинение также представило суду две фотографии. Одна была сделана скрытой фотокамерой во время ограбления. На второй — во время следственного эксперимента в той же позе был сфотографиро­ван Дэвид. Обвинение утверждало, что на снимках запечатлен один и тот же человек. Других доказательств вины у обвинения не было. Да они и не понадобились. Суду показания свидетелей показались неопро­вержимыми, хотя Дэвид утверждал, что он невиновен.

Когда его отправили в тюрьму отбывать срок, его спасением заня­лась престарелая бабушка. С помощью адвоката она подала апелляцию и сделал ход, который привел к немедленному освобождению ее внука. Она привела в зал апелляционного суда парикмахера, и он спас Дэвида. Парикмахер сказал апелляционному суду, что стрижет Дэвида всю его жизнь и никогда тот не носил прически, которая, судя по фотографии, была у преступника.

Парикмахер был возмущен:

— По фотографии преступника видно, что этот парень не стригся минимум полтора месяца, а Дэвид регулярно стригся каждые три неде­ли. Не знаю, кто там стриг этого грабителя, но Дэвиду я делал совсем другую прическу. Посмотрите, как аккуратно подстрижен его затылок! Ничего общего с преступником.

После показаний парикмахера фотографии были переданы на новую экспертизу, и два эксперта пришли к выводу, что это снимки разных людей. Судьи апелляционного суда пришли к выводу, что Дэвид, который все-таки успел просидеть год, стал жертвой судебной ошибки.

Так бывает: свидетели и жертвы, не колеблясь, указывают на людей, которые, как потом выясняется, невиновны.

Предотвращению ошибочного опознания способствует четкая реа­лизация тактических приемов допроса потенциального опознающего перед предъявлением ему для опознания другого человека, о признаках которого он должен дать показание (один из таких приемов, названный криминалистическим когнитивным интервью, рассмотрен в предыду­щей главе).

В том случае, когда допрошенный по делу не может опо

⇐ Предыдущая27282930313233343536Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: