Г л а в а 5. Романтическая историография

(первая половина XIX в.)

В первой половине XIX в. в европейской культуре постепенно утверждается новое и противоречивое по содержанию идейное и художественное течение - романтизм, который проник во все сферы художественного творчества и оказал сильное влияние на общественную мысль. В этом культурном потоке сформировалось и романтическое направление в историографии, занимавшее преобладающие позиции до середины XIX в. Важным фактором повлиявшим на появление романтизма явилась Великая французская революция конца XVIII в., которая с одной стороны нанесла сильный удар по остаткам феодального мировоззрения. С другой стороны она вызвала волну реакции, в ходе которой многие философы и историки отшатывались от прежних «властителей духа», отрицали и осуждали всё, что было создано творческой мыслью предшествующего столетия – эпохи Просвещения. Важнейшим явлением первой половины XIX в. явилась развернувшаяся промышленная революция, в ходе которой создавалась новая техническая база европейской цивилизации, и которая способствовала во многом, что общественная мысль продолжила своё поступательное развитие. Наконец, весьма значительным фактором, оказавшим влияние на историографию оказались наполеоновские войны, которые вызвали обострение национально-патриотических чувств в Германии и других странах, а это в свою очередь повысило интерес у общества к национальной истории.

Крайняя неоднородность романтического течения в историографии затрудняет всякую попытку дать ему всеохватывающую характеристику. Всё же представляется возможным выделить некоторые наиболее общие черты романтической историографии.

Главной позитивной чертой романтической историографии были историзм и тесно с ним связанное представление об «органическом», то есть независимом от сознательной воли отдельных людей, развитии исторического процесса. Определённая тенденция к историзму была присуща и исторической мысли просветителей, но она сильно ослаблялась их абстрактно-рационалистическим, механистическим методом мышления. В результате целые эпохи в истории человечества, прежде всего период средних веков, оказались лишёнными позитивного исторического содержания. Романтическая историография пересмотрела эту оценку средневековья, а некоторые его представители даже были склонны к идеализации этого периода человеческой истории.

Характерной чертой романтической историографии было представление о том, что «органическое» развитие исторического процесса раскрывается не в глобальном развитии всего человечества, а в конкретной истории отдельных народов и стран. Поэтому представители романтизма проявляли значительный интерес к национальной истории, стремясь выделить самобытные черты каждого народа, показать его место в общечеловеческой истории. Эти особенности романистическая историография, идеалистическая по своей философской основе, связывала с чертами присущего каждой нации «народного духа».

Важной чертой романтизма явилось то, что, стремясь преодолеть абстрактно-рационалистический подход к истории, он придавал большое значение отображению своеобразных черт каждой исторической эпохи в её национальной и географической определённости. Отсюда выдвигавшийся некоторыми историками первой половины XIX в. принцип «вживания» в изучаемую эпоху.

К особенностям романистической историографии можно отнести и рост политизации исторической науки, что привело к оформлению в рамках её консервативного и либерального направлений, каждое из которых использовала историю для доказательства своих политических воззрений, что придавало общий противоречивый характер развития исторической мысли в эпоху романтизма. Так историки консервативного направления вели широкое критическое наступление на Французскую революцию и на идейное наследие Просвещения. Тезису просветителей о безграничных возможностях человеческого разума, рационального научного познания они противопоставляли провиденциальное, мистическое видение истории, мысль о примате веры, а также чувства над разумом. В противовес резко негативной оценке просветителей средневековья консервативные романтики идеализировали средние века – «время рыцарства и святых» - как период упорядоченного общества, рыцарского благородства и единого христианства – источника высших духовных ценностей.

Ожесточённой критике подверглись разработанная просветителями концепция человеческой личности и прав человека, идеи общественного договора и народного суверенитета.

По-иному преломлялись идеи романтизма в либеральной историографии. Её подъём определился в 1820-е гг., когда в Европе пробудились революционные и национально-освободительные движения. В теоретическом плане для либеральной историографии было характерно стремление синтезировать идеи Просвещения с наиболее плодотворными идеями романтизма. Вслед за просветителями либеральные историки сохраняли убеждение в силе рационального познания. От своих предшественников мыслители первой половины XIX века заимствовали и идею прогресса. Однако если просветители понимали прогресс как бесконечное совершенствование человеческого рода и всех его учреждений, то для либералов, по существу, он завершался торжеством политических принципов буржуазного либерализма.

Вместе с тем либеральные историки преодолевали свойственные просветительской мысли крайности абстрактно-рационалистического подхода к истории, их мысль развивалась в основном в русле историзма. При этом идея органического развития общества сочеталась у них с признанием необходимости реформ во имя буржуазного прогресса и даже с принятием революции при условии, что она выступает как единственно возможное в данных условиях средство осуществления назревших либеральных преобразований и не выходит за их пределы. В рамках этого историко-политического мышления родилась развитая французскими историками периода Реставрации теория классовой борьбы.

С этими чертами историзма связан и подход либеральных историков к средневековью. Они живо интересовались и много занимались историей средних веков (Гизо, Тьерри, Шлоссер, и др.). Однако в отличие от представителей консервативного романтизма, они были далеки от идеализации этой эпохи, хотя и не разделяли просветительского нигилизма в её общеисторической оценке. Средневековье интересовало их как период зарождения современных европейских наций и государств, становления «третьего сословия» и т.д.

При изучении национальной истории своих стран, либеральные историки не принимали мистическое толкование «народного духа». Они выдвигали на первый план понятие нации как исторически сложившейся индивидуальности, делая главный акцент на особенностях духовного склада и национальной культуры.

В целом же следует отметить, что в первой половине XIX в. происходит возрастание общественной роли и влияния исторической науки, которая стала именоваться «наукой века». «Именно история, - с гордостью писал в 1823 г. О.Тьери, - наложит свой отпечаток на XIX век… она даст ему имя, как философия дала своё имя XVIII веку».[34] С этим был связан и процесс постепенной профессионализации труда историков, отделения историографии как особой отрасли научного знания от «изящной словесности».

В этот период повсюду в Европе создавались исторические общества, журналы, музеи, совершенствовалось хранение архивных документов. В ряде стран были предприняты фундаментальные многотомные публикации исторических источников. Так, в Германии с 1826 г. стало выходить продолжающееся до наших дней издание «Памятники истории Германии», во Франции с 1835 г. публикуют «Неизданные документы по истории Франции» (издано свыше 400 томов), в Италии в 1836 г. начали издавать «Памятники отечественной истории». Широкая публикация источников вновь поставила вопрос о совершенствовании метода работы над ними. Откликом на эту потребность был разработанный немецким историком Л. Ранке историко-критический метод, содержавший ряд важных положений необходимых при научной критике исторических источников.

Новые черты, внесённые романтизмом в историографию, по-разному отражались в творчестве историков различных стран и направлений. Поэтому в дальнейшем целесообразно остановиться на некоторых из них определивших общие направления развития историографии первой половины XIX в.