Уголовно-правовая характеристика угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью.

Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ). Объектом анализируемого преступления являются жизнь или здоровье гражданина. Потерпевшим выступает конкретное физическое лицо, поэтому следует признать правильным решение законодателя переместить состав угрозы из главы "Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения" (по УК РСФСР 1960 г.) в главу о преступлениях против жизни и здоровья (действующий УК РФ).

Объективная сторона выражается в активном поведении - в действии, а именно в угрозе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью. Если высказывается иного характера угроза (например, причинить средней тяжести или легкий вред, уничтожить или повредить имущество, ограбить или совершить надругательство), ответственность по ст. 119 исключается, поскольку содержание угрозы иное. Только высказывание о намерении убить или причинить тяжкий вред здоровью запрещено диспозицией ст. 119.

Угроза - способ психического воздействия, направленного на запугивание потерпевшего, на то, чтобы вызвать у последнего чувство тревоги, беспокойства за свою безопасность, дискомфортное состояние.

Способы выражения угрозы вовне могут быть различными (устно, письменно, жестами, явочным порядком или по телефону, непосредственно потерпевшему или через третьих лиц) и в плане квалификации содеянного безразличны.

Выделяют такие обязательные черты угрозы, как: а) конкретность и б) ее реальность. Подчас под конкретностью понимают ясность того, каким образом лицо намерено угрозу исполнить. Такая трактовка весьма спорная: достаточно ли ясности в вопросе о том, угрожает виновный лишением жизни или причинением тяжкого вреда здоровью? Реальность угрозы означает, что существуют достаточные основания опасаться приведения ее в исполнение. Должны возникнуть такие основания у потерпевшего, и в этом случае цель угрозы считается достигнутой, дискомфорт – возникшим.

Распространенным является мнение о том, что переносить реальность угрозы целиком в плоскость субъективного ее восприятия потерпевшим едва ли правомерно и надо учитывать все обстоятельства дела (как то: характер взаимоотношений виновного и потерпевшего, серьезность повода для угрозы, личность угрожающего, наличие предметов, способных причинить серьезный вред, и т.д.).

В конкретных случаях угроза может быть "пустой", произнесенной в запальчивости, когда и сам виновный, и потерпевший не придают ей серьезного значения. Поэтому важно, использовал ли виновный угрозу как средство давления на волю потерпевшего с намерением вызвать у него чувство страха, боязни, дискомфорта.

Если это установлено, угрозу следует считать реальной, даже если сам виновный приводить ее в исполнение не собирался, а лишь запугивал.

Необходимо, таким образом, доказать, что, во-первых, у потерпевшего действительно существовали основания воспринимать угрозу как реальную (что подтверждает объективно истинность его утверждения), что он испытал тревогу, дискомфорт и т.д. после высказывания угрозы виновным. Основанием для такого восприятия могут быть данные о личности угрожавшего, форма выражения угрозы и т.п. Подтверждающими могут быть и свидетельские показания об ухудшении самочувствия потерпевшего (скажем, после угроз тот стал бледным, плохо засыпал, остерегался встреч с угрожавшим, жаловался на чувство страха и т.д.). Во-вторых, именно на такое восприятие своих угроз потерпевшим виновный и рассчитывал. При наличии этих двух условий существуют основания говорить о наказуемости поведения.

Спорен вопрос, можно ли считать угрозы, описанные в ст. 119, вариантом обнаружения умысла, за которое лишь в порядке исключения законодатель предусмотрел уголовную ответственность. Изложенное выше позволяет сделать вывод, что в статье речь идет не об обнаружении, а о реализации умысла, только не на убийство или причинение тяжкого вреда здоровью, не о намерении совершить именно такое преступление, а об умысле на нарушение психической неприкосновенности личности, ее спокойствия путем запугивания, внушения чувства страха. Налицо деятельность, направленная на конкретный объект и производящая в нем вредные изменения, а не простое озвучивание преступных намерений.

Состав сконструирован по типу формального, поэтому преступление считается оконченным в момент выражения угрозы вовне (произнесения, передачи через знакомых потерпевшего и т.д.).

Высказывание угрозы виновным может не преследовать цель запугивания, а лишь обнаруживать возникшее решение об убийстве или причинении тяжкого вреда здоровью. В этом случае, если виновный помимо заявления о замысле совершает какие-либо действия, направленные на реализацию заявленного намерения, содеянное квалифицируется не по ст. 119, а как приготовление либо покушение на соответствующее преступление (ст. ст. 30, 105, 111 УК РФ).

Субъективная сторона - прямой умысел - выражается в том, что лицо намеренно высказывает угрозы, рассчитанные на восприятие их потерпевшим как реальных, устрашающих, вызывающих чувство тревоги, опасности, и желает поступить таким образом.

Норма, предусмотренная ст. 119, является общей по отношению к некоторым другим, также устанавливающим ответственность за угрозы. Так, ст. 296 УК РФ говорит о наказуемости угроз в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования. В таком случае предпочтение - в соответствии с правилами квалификации при конкуренции - отдается специальной норме (ст. 296).

Во многих случаях угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью выступает способом совершения другого, более тяжкого преступления (разбоя, вымогательства, угона транспортного средства и т.д.). В соответствии с правилами квалификации при конкуренции части и целого предпочтение отдается целому, поэтому дополнительной квалификации по ст. 119 не требуется.

Иная ситуация - при реальной совокупности преступлений. В п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. N 11 обращено внимание на то, что, если угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью была выражена после изнасилования с той, например, целью, чтобы потерпевшая никому не сообщала о случившемся, действия виновного надлежит квалифицировать дополнительно и по ст. 119, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы.

Ответственность за данноедеяние дифференцирована с помощью (уже ранее рассматривавшегося относительно убийств) квалифицирующего признака, характеризующего мотивы политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо мотивы ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.

Принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации (ст. 120 УК РФ). Данная норма в УК РСФСР 1960 г. отсутствовала. Она принята в развитие положений Закона РФ от 22 декабря 1992 г. N 4180-1 "О трансплантации органов и (или) тканей человека". Согласно ст. 11 данного Закона изъятие возможно при условии, что донор свободно и сознательно в письменной форме выразил согласие на это. В ст. 3 Закона сказано, что принуждение любым лицом живого донора к согласию на изъятие у него органов и (или) тканей влечет уголовную ответственность в соответствии с законодательством.

Потерпевшим от преступления выступает любое лицо, избранное виновным в качестве потенциального донора. Иногда им может быть и иное лицо (родственник, опекун и т.д.), когда речь идет, скажем, об изъятии органа или ткани у смертельно травмированного в результате аварии человека. В соответствии с упомянутым Законом изъятие органов и (или) тканей не допускается у живого донора, не достигшего возраста 18 лет (за исключением пересадки костного мозга), а также у лиц, признанных недееспособными, и у больного, пересадка органов и (или) тканей от которого представляет опасность для реципиента (например, от страдающего СПИДом или зараженного венерическим заболеванием). Трансплантация признается допустимой лишь в случае, когда медицинские средства не могут гарантировать сохранение жизни больного (реципиента) либо восстановление его здоровья.

Объективную сторону составляет а) принуждение, б) совершенное с применением насилия либо с угрозой его применения, т.е. в объективную сторону входят деяние и способ его осуществления.

Принуждение - это неправомерное воздействие на лицо, приневоливание его к чему-нибудь (в данном случае - к донорству), с созданием опасности неблагоприятных последствий для потерпевшего в случае отказа от этого.

Статья 120 ограничивает уголовно наказуемое принуждение двумя способами: насилием либо угрозой его применения. Таким образом, не всякое принуждение, по мнению законодателя, достигает уровня общественной опасности, характерной для преступлений. С другой стороны, для уголовной ответственности достаточно применения виновным лишь одного из способов - насилия или угрозы насилием.

В этой связи неточными выглядят утверждения, что одной из уголовно значимых форм принуждения может выступать обман (налицо недопустимое расширение способов преступного принуждения) и что принуждение в смысле ст. 120 - это психическое давление на потерпевшего. Давление может быть и физическим, посредством применения насилия.

 

Под насилием понимается физическое воздействие (удары, причинение вреда здоровью, запирание и т.п.). Угроза как психическое воздействие ограничена законодателем только угрозой применения физического воздействия (насилия). Отсюда, если лицо принуждается к донорству угрозами разгласить позорящие сведения, уничтожить или повредить имущество и т.д., ст. 120 неприменима.

Угрозы могут иметь своим содержанием причинение физического вреда любой степени. Это могут быть угрозы убийством, нанесением тяжкого вреда здоровью, побоями и т.д.

Если в результате физического или психического воздействия потерпевшему причинен тяжкий вред здоровью, содеянное должно квалифицироваться по совокупности (ст. ст. 120 и 111 УК РФ).

Состав - формальный. Преступление полагается оконченным с момента принуждения, сопряженного с применением насилия или угроз насилием. Если виновному удалось принудить лицо и орган (ткань) у потерпевшего был изъят, следует вести речь о реальной совокупности преступлений. В зависимости от степени тяжести причиненного изъятием вреда здоровью содеянное помимо ст. 120 квалифицируется также по ст. ст. 115, 112, п. "ж" ч. 2 ст. 111 или п. "м" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Субъект - любое физическое лицо. Однако чаще всего мыслимо совершение данного преступления либо медицинским работником, либо с его участием.

Субъективная сторона выражается в умысле и специальной цели - принуждение осуществляется "для трансплантации", в целях противоправного использования органов или тканей потерпевшего.

Под трансплантацией в медицине понимают пересадку органов и (или) тканей от одного человека к другому. Спасение жизни или здоровья реципиента происходит за счет причинения определенного вреда здоровью донора. Пересадке могут подвергнуться легкие, почки и иные органы, а также ткани, перечень которых определяется Минздравом России совместно с Российской академией медицинских наук. Закон говорит о принуждении к изъятию органов (или тканей), а не всяких частей тела (части бедра, таза, стопы, отдельных пальцев и т.д.).

Мотивы принуждения могут быть разными: помощь близкому или больному, месть, карьеристские побуждения и т.п.

Ответственность за данное преступление дифференцирована. В ч. 2 ст. 120 предусмотрено усиление наказания за описанное в ч. 1 этой статьи деяние, совершенное в отношении лица, заведомо для виновного находящегося а) в беспомощном состоянии либо б) в материальной или иной зависимости от виновного. Эти признаки уже рассматривались применительно к другим составам преступлений гл. 16 УК РФ.

Заражение ВИЧ-инфекцией (ст. 122 УК РФ). Быстрое распространение чумы XX века, как нередко именуют СПИД, вызывает серьезную тревогу в мире, в том числе в России. Так, количество ВИЧ-инфицированных, зарегистрированных, например, за 11 месяцев 1997 г., возросло в 12 раз по сравнению с аналогичным периодом предшествовавшего года и превысило число ВИЧ-инфицированных за предшествующие 10 лет.

Реакцией на это стало принятие ряда законодательных актов, в том числе Федерального закона от 30 марта 1995 г. N 38-ФЗ "О предупреждении в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)", а также Федеральной целевой программы по предупреждению распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции), на 1996 - 1997 годы и на период до 2000 года "Анти-ВИЧ/СПИД".

Учитывая высокую опасность распространения чумы века, Кодекс предусматривает уголовную ответственность, осуществляя дифференциацию наказуемости за преступление.

По ч. 1 ст. 122 наказуемым признается заведомое поставление другого лица в опасность заражения ВИЧ-инфекцией. Потерпевшими могут быть любые лица, но чаще всего ими становятся представители "группы риска": наркоманы; лица, вступающие в беспорядочные половые связи; лица без определенного места жительства.

Объективная сторона заключается в поставлении другого лица в опасность заражения ВИЧ-инфекцией (деликт создания опасности).

ВИЧ-инфекция, или вирус иммунодефицита человека, поражает иммунную (защитную) систему человека, которая призвана защищать его от болезней, выступая при этом возбудителем опаснейшего заболевания - СПИДа. Данное заболевание пока неизлечимо и потому неминуемо заканчивается смертью.

Преступление полагается оконченным в момент создания реальной опасности заражения. ВИЧ-инфекция попадает в организм лица либо половым путем, либо при контактах поврежденных частей тела, либо через кровь. Опасность заражения возникает, например, при половом сношении ВИЧ-инфицированного без предохраняющих (контрацептивных) средств, при предоставлении им другому лицу своего использованного шприца для уколов, введения наркотиков и т.д. Среди 8 тыс. ВИЧ-инфицированных по России в 1998 г. 91% - наркоманы. Для констатации преступления оконченным не имеет значения, что заражения ВИЧ-инфекцией не произошло.

Субъектом преступления является лицо, выступающее носителем ВИЧ-инфекции либо страдающее СПИДом. На таких лиц возлагается обязанность - как инфекционно больных - соблюдать соответствующие санитарно-гигиенические правила при контакте с лицами, не зараженными этой инфекцией (ст. 13 Закона). Они не должны вступать в половые отношения, пользоваться общими предметами домашнего обихода, быть донорами и т.д.

Субъективная сторона характеризуется заведомостью. ВИЧ-инфицированный, зная о необходимости соблюдения им определенных санитарно-гигиенических правил, сознательно пренебрегает ими, идет на нарушение этих правил, зная, что тем самым он ставит потерпевшего в опасность заражения.

Согласно примечанию к ст. 122, "лицо, совершившее деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, освобождается от уголовной ответственности в случае, если другое лицо, поставленное в опасность заражения либо зараженное ВИЧ-инфекцией, было своевременно предупреждено о наличии у первого этой болезни и добровольно согласилось совершить действия, создавшие опасность заражения" (например, согласие вступить в половую связь). Правоположение более чем спорное, особенно если учитывать отсутствие такого примечания применительно к составу ст. 121 УК РФ.

Поставление в опасность, закончившееся заражением ВИЧ-инфекцией, влечет ответственность по ч. 2 ст. 122, при этом вменения ч. 1 указанной статьи не требуется, так как поставление в опасность - неизбежный этап и более ранняя стадия заражения. Квалификация по совокупности необходима, если потерпевшими выступают два лица, одно из которых подверглось заражению, а другое - поставлено в опасность заражения.

Заражение ВИЧ-инфекцией в некоторых составах признается квалифицирующим обстоятельством (см., например, п. "б" ч. 3 ст. 131 и ст. 132 УК РФ). В этом случае - по правилам конкуренции части и целого - дополнительной квалификации по ст. 122 не требуется.

Момент окончания анализируемого вида преступления - состоявшееся заражение, попадание ВИЧ-инфекции в организм потерпевшего.

В ч. 3 ст. 122 названо в качестве квалифицирующего обстоятельства: заражение (ч. 2 ст. 122), совершенное а) в отношении двух или более лиц либо б) в отношении заведомо несовершеннолетнего. Данные признаки уже ранее рассматривались применительно к другим составам преступлений против жизни и здоровья.

Субъективная сторона деяний, описанных в ч. ч. 2 и 3 ст. 122, характеризуется как умыслом, так и неосторожностью.

Особым видом преступления признано заражение другого лица ВИЧ-инфекцией вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 4 ст. 122). Данный признак ранее уже рассматривался. Отметим две его особенности: 1) субъектом этого преступления являются лица, профессионально связанные с процессом лечения и обслуживания больных вирусом иммунодефицита (врачи, медсестры и т.д.), а также с получением или хранением крови (например, работники станции переливания крови); 2) с субъективной стороны данное деяние предполагает неосторожность в виде легкомыслия либо небрежности. Если присутствует прямой или косвенный умысел, содеянное квалифицируется не по ст. 122, а в зависимости от тяжести наступившего вреда здоровью по ст. ст. 115, 112, 111 или 105 УК РФ.

Незаконное производство аборта (ст. 123 УК РФ). По числу абортов Россия занимает одно из первых мест в мире, совершается их более 3,5 млн. в год. Внебольничные аборты составляют около 12%. За год от абортов умирает в стране 260 женщин, почти полмиллиона приобретают осложнения, в том числе бесплодие; 20% новорожденных у женщин, ранее делавших искусственное прерывание беременности, имеют серьезные физические или психические отклонения.

Потерпевшей от преступления является женщина, находившаяся в состоянии беременности. В соответствии со ст. 36 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан 1993 г. каждая женщина имеет право самостоятельно решать вопрос о материнстве. Следовательно, она вправе и прервать беременность. Закон предусматривает, что искусственное прерывание беременности проводится в учреждениях, получивших лицензию на указанный вид деятельности, врачами, имеющими специальную подготовку. По общему правилу аборт производится при сроке беременности до 12 недель, по социальным показаниям (смерть мужа, беременность в результате изнасилования и т.д.) - до 22 недель, а при наличии медицинских показаний (например, при заболевании ВИЧ-инфекцией, при активной форме туберкулеза) с согласия женщины - независимо от срока беременности.

Объективная сторона преступления заключается в производстве аборта ненадлежащим лицом. Под абортом понимается искусственное прерывание беременности, которое может быть законным (правомерным) и незаконным (криминальным). Незаконный аборт - это: искусственное прерывание беременности вне специального учреждения; лицами, не имеющими надлежащей медицинской подготовки; при выходе за указанные выше сроки беременности; без согласия абортируемой.

Статья 123, хотя и именуется "Незаконное производство аборта", объявляет преступными не все его виды, а только один - производство аборта лицом, не имеющим высшего медицинского образования соответствующего профиля. Иные виды не могут влечь ответственности по данной статье. Она предполагает производство указанного вида незаконного аборта по согласию женщины. Если такого согласия не было, содеянное квалифицируется не по ст. 123, а исходя из последствий по ст. ст. 111 или 105 УК РФ.

Способы незаконного аборта на квалификацию не влияют. Наиболее распространенное из них - введение в область матки каких-либо предметов, растворов, инъекции.

Состав преступления - формальный. Аборт полагается оконченным с момента удаления плода из чрева матери. До этого момента можно говорить лишь о покушении на производство незаконного аборта. Если процесс производства аборта привел к появлению на свет живого ребенка, которого тут же лишают жизни, содеянное как представляющее реальную совокупность преступлений подлежит квалификации не только по ст. 123, но и по статье об убийстве. Если криминальный аборт протекал с осложнениями и вызвал реальную угрозу причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшей, а виновный вследствие растерянности, испуга или по иным причинам не принимает необходимых мер (например, не вызывает врача), оставляя в опасном состоянии потерпевшую, содеянное необходимо квалифицировать по совокупности ст. ст. 123 и 125.

Субъект преступления - лицо, не имеющее высшего медицинского образования соответствующего профиля, что создает большую вероятность неблагоприятного исхода, причинения вреда абортируемой. По мнению законодателя, аборт, совершаемый непрофессионалом, составляет наиболее опасный вид незаконных абортов.

Исходя из этого, не являются субъектами преступления гинекологи и хирурги-гинекологи. Все остальные лица (в том числе имеющие высшее образование), средний медицинский персонал (даже те из них, которые имеют образование соответствующего профиля, например акушерка) могут выступать в качестве субъекта уголовно наказуемого аборта. При этом место производства незаконного аборта - специальное медицинское учреждение или иное - для ответственности значения не имеет.

Субъективная сторона выражается в прямом умысле.

Ответственность за анализируемое преступление дифференцирована. В ч. 2 ст. 123 квалифицирующим признаком выступает прежняя судимость за такое же преступление (следовательно, одной неоднократности недостаточно). Судимость не должна быть погашена или снята.

В ч. 3 (ч. 2 в 2003 г. утратила силу) ст. 123 установлена повышенная ответственность, если незаконный аборт повлек по неосторожности: а) смерть потерпевшей либо б) причинение тяжкого вреда ее здоровью. Налицо пример преступления с двумя формами вины (ст. 27 УК РФ). Необходимо установить причинно-следственную связь между незаконно произведенным абортом и наступившим вредом здоровью либо смертью потерпевшей.

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: