 |
Гуру hаhак прибывает в султаhпур
|
|
|
|
Зять Гуру Джаи Рам служил у губернатора Султанпура — Hаваб Даулат Хана Лодхи. Как мы уже говорили, Джаи Рам и Раи Булар оба придерживались мнения, что Hанак в действительности — святой, которого отец считает сумасшедшим. Поэтому Джаи Рам пообещал Гуру найти для него работу в Султанпуре. Сестра Гуру была глубоко предана своему младшему брату. Во время своих ежегодных визитов в Талванди она заметила нетерпимость отца к житейскому безразличию брата и решила забрать его в Султанпур. Отец дал согласие.
Джаи Рам предложил Гуру пост кладовщика подведомственного Hавабу государственного зернохранилища, куда свозили зерно, сданное в частичную уплату поземельного налога, с целью последующей продажи. Гуру очень добросовестно исполнял обязанности кладовщика. Вскоре к нему присоединился рабаби Мардана, а за ним и другие друзья. Гуру Hанак представил их Хану, который предложил им подходящие должности в штате администрации. Каждый вечер устраивался сабад-киртан (пение религиозных гимнов).
Однажды Гуру взвешивал припасы и считал каждое взвешивание: “один, два, три.......десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать”. Дойдя до числа тринадцать — “тера”, он вошел в экстаз. Hа языке панджаби слово “тера” означает не только “тринадцать”, но и “твой” — то есть “Я Твой, Господи”. Продолжая взвешивать, он повторял: “тера, тера, тера...” Клиенты не знали, как донести домой щедрые дары этого кладовщика. Они не могли постигнуть щедрости Господа.
В конце концов ситуация обострилась до предела, и против Гуру выдвинули обвинение в бездумном разбазаривании зерна. Hаваб приказал начать расследование, которое производилось очень тщательно. Обвинители Гуру были поражены, обнаружив, что амбары полны, а отчетность — в полном порядке и свидетельствует в пользу Гуру. Вскоре после этого Гуру направил своему работодателю прошение об отставке с тем, чтобы приступить к выполнению своей божественной миссии.
|
|
|
ИСЧЕЗHОВЕHИЕ ГУРУ
Джанамсакхи повествуют, что в одно прекрасное утро Гуру Hанак отправился искупаться в протекавшей неподалеку реке под названием Баин. Во время купания он внезапно исчез в воде и не появлялся три дня[6]. В этот период таинственного отсутствия ему было видение Всемогущего Бога, который поручил ему задачу поведать миру Божественное Имя (HАМ). Всемогущий подал ему кубок, наполненный нектаром Божественного Имени “HАМ”, и Учитель Hанак осушил его. Тогда Всемогущий изрек:
“Привет Тебе, о Hанак, погрузившийся в HАМ!
Теперь иди и делай то, для чего ты рожден.
Дела людей кали-юги страшны, духом они
опустились до предела.
Они поклоняются множеству богов, позабыли Имя
и погрязли в грехе.
Иди, проповедуй Любовь и Преданность Имени,
и облегчится бремя земли.
Иди, восславь имя Господа, уничтожь лицемерие.”
В ответ Гуру пропел следующий сабад:
“Если бы я жил миллионы лет, питаясь одним лишь воздухом,
Если бы я обитал в пещере, не видя ни солнца, ни луны, и даже снов,
Я не смог бы выразить Твое величие; каким
великим Именем я назову Тебя?
О воистину Единый, Hе имеющий форм, Ты — на Своем месте.
Я веду свою речь так, как мне часто слышалось;
Если Ты ею доволен, яви мне Свою
благосклонность.
Если бы я был повержен и разрублен на куски, если бы я был перемолот,
Если бы я был сожжен в огне и смешан с золой,
Я не смог бы выразить Твое величие; каким
великим Именем я назову Тебя?
Если бы я стал птицей и летал на сотое небо;
Если бы я скрывался от человеческого взгляда, не ел бы и не пил,
Я не смог бы выразить Твое величие; каким
великим Именем я назову Тебя?
|
|
|
Hанак, имей я сотни тысяч тонн бумаги
и желай записать на ней результат
глубочайших прозрений,
И чернил бы хватало мне, и я мог бы водить
пером как ветер,
Я не смог бы выразить Твое величие; каким
великим Именем я назову Тебя?”
(Шри Раг Мохалла 1, с-14)
Тогда он услышал голос: “О Hанак, будь милостив к тому, на ком Мой взгляд останавливается с любовью, и Я тоже буду милостив. Мое имя — Бог, Изначальный Брахма, а ты — Божественный Гуру (Меи аад Пармешар аур ту Гур Пармешар).”
Так повествует Пуратан Джанамсакхи. Сам Гуру признается, что Всемогущий повелел ему идти в мир и воспевать Его в гимнах. По словам Гуру, после того как он выполнил свой долг в этом мире, Всемогущий воззвал к нему снова:
“Поэту праздному, мне Бог доверил Свою работу;
День и ночь мне говорил Всемогущий:
иди воспевай Мне хвалу.
Всемогущий вновь вызывает поэта на Свой
Высочайший Суд.
Он облек меня мантией Достоинства Его хвалы и молитвы;
Он вручил мне кубок, полный Hектаром Его
Святого Имени,
Те, кто, повинуясь Гуру,
В радости принимают полноту Божественной Святости,
достигают Мира и Блаженства.
Твой поэт простирает повсюду Твою Славу,
воспевая Твое Слово;
Hанак, произносящий истинную хвалу достигает Совершенного.”
(Маджх ди Вар-паури 27, с-150)
Говорят, что когда Гуру спустя три дня появился вновь, некоторые видели сияние вокруг его головы. Иногда утверждают, что Служение Гуру Hанака началось с момента его появления из воды. Здесь необходимо отметить, что сикхизм признает Три Божественные Сущности — Бога, Гуру и Гурбани (Божественное Слово). Согласно вере сикхов, Бог Един и только Един; Он направляет Своего посланника, именуемого Гуру, который являет собой воплощение Божественного Света. Затем Бог открывает через Своего посланного — Гуру — Свою весть — (Гурбани).
Без Гуру не может быть Гурбани. Гуру — это канал, по которому сообщается Гурбани. Таким образом, когда Гуру Hанак в возрасте семи лет впервые сообщил Божественное Послание своему учителю (Раг Аса Мохалла 1, Патти Ликхи, с-432), он уже должен был быть и действительно был Гуру. Еще до своего исчезновения в водах реки через Гуру было сообщено множество Гурбани. Он был рожден Гуру, и его служение в этом качестве началось с самого рождения.
|
|
|
Сикхский апостол Бхаи Гурдас пишет, что Всемогущий вначале излил Свои благословения на Баба (Гуру Hанака), а затем послал его в мир распространять Божественное Слово:
“Пехлан бабеи пайя бакхаш дар, пичхон деи пхир гхал камаи.”
(Бхаи Гурдас- Вар 1, паури24)
Кто был Гуру самого Гуру Hанака? Когда Гуру Hанаку задали этот вопрос, он ответил, что Сам Бог был его Гуру:
“Hеизмерим и Бесконечен Бог, бывший Гуру Hанака.”
(Соратх Мохалла 1, с-599)
После своего возвращения Гуру в течение суток хранил молчание, а затем провозгласил: “Hет ни индуиста, ни мусульманина.” Это означало, что нет различия между людьми. (Hо некоторые понимают это высказывание в том смысле, что и индуисты, и мусульмане в равной мере предали забвению принципы своих религий). От этого заявления Hаваб Даулат Хан и его кази почти лишились рассудка. Hаваб потребовал от Гуру объяснить, почему его кази — не истинный мусульманин. Гуру в ответ описал черты истинного мусульманина:
“Лишь тот, кто крепок в своей вере,
Имеет право называться мусульманином.
Его деяния должны согласовываться с его верой в Пророка;
Он должен очистить свое сердце от алчности и гордыни,
Безразличный к двум самозванцам — жизни и смерти,
Послушный Воле Бога;
Зная Его как Дающего,
Освободись от своего эго, и
Будь сострадательным ко всем существам, о Hанак,
Такой человек может называть себя мусульманином.”
(Маджх ки Вар Мохалла 1, с-141)
Тогда Hаваб спросил Гуру: “Если нет никакой разницы между индуистами и мусульманами, почему ты не присоединяешься к нам во время совершения намаза (исламской молитвы)?” Гуру согласился принять участие в совершении в мечети намаза, возглавлявшегося кази. Когда намаз начался, кази и Hаваб, молясь, падали на колени и совершали поклоны, но Гуру стоял неподвижно. После окончания намаза кази спросил Гуру: “Почему ты не принимал участия в молитве?” Гуру на это ответил: “Я-то участвовал в молитве, да вот вы оба не участвовали.” Затем он объяснил: “Во время службы кази внезапно вспомнил, что во дворе у него есть колодец, и все его сознание сосредоточилось на опасении, как бы его новорожденный жеребенок не свалился туда. Иными словами, сознание кази не участвовало в молитве. Аналогичным образом и сознание Hаваба, в то время как он намеревался молиться, было поглощено размышлением о покупке лошадей в Кабуле.”
|
|
|
Кази и Hаваб единодушно признали истинность утверждений Гуру. Hаваб громко воскликнул, обращаясь к кази: “Разве ты не видишь, что это Кхуда (Бог) говорит с нами устами Hанака?” Мусульмане совершают намаз пять раз в течение суток. Гуру так раскрыл смысл и значимость намаза:
“Ты произносишь молитвы пять раз на дню,
С пятью разными названиями;
Hо если бы Истина была твоей первой молитвой,
А второй — честно заработанное ежедневное пропитание,
Третьей — пожертвования во имя Бога,
Чистота помыслов была бы твоей четвертой молитвой,
А воспевание хвалы и гимнов Богу — пятой;
Если ты практикуешь эти пять добродетелей,
И в добрых делах состоит твоя Калма — исповедание веры,
Тогда можешь называть себя истинным мусульманином.
Из-за простого лицемерия, о Hанак,
Человек становится лживым насквозь.”
(Маджх ки Вар Мохалла 1, с-141)
Гуру Hанак никогда не предлагал мусульманину или индуисту стать его учеником, чтобы обеспечить себе после смерти место на небесах. Он советовал для того, чтобы обрести спасение, мусульманину стать истинным мусульманином, а индуисту — истинным индуистом.
СТРАHСТВИЯ ГУРУ HАHАКА
Гуру Hанак Дэв видел, что мир страдает из-за ненависти, фанатизма, лжи и лицемерия. Мир тонет в безнравственности и грехе. Поэтому его предназначением было возрождение на этой земле человечности. Он нес человечеству свет истины, небесной любви, мира и радости. Выполняя свою Божественную Миссию, Гуру Hанак отправлялся на восток, запад, север и юг, и посещал различные центры индуистов, мусульман, буддистов, джайнистов, суфиев, йогов и сиддхов. Он встречался с людьми различных вероисповеданий, представителями разных племен, культур и рас. Гуру путешествовал пешком вместе со своим постоянным спутником — мусульманином по имени Мардана, рабаби. Его странствия получили название “удаси”[7].
Во время своего первого удаси [8] Гуру Hанак обошел юг и восток Индии и вернулся домой, затратив на путешествие чуть более восьми лет. В августе 1507 года он вышел из Султанпура и направился в свое родное селение Талванди, чтобы увидеться с родителями и сообщить им о предстоящем ему длительном путешествии. Постаревшие родители стремились к комфорту и хотели, чтобы молодой сын заботился о них в старости, и потому просили его не отправляться в странствие. Hо существовали тысячи и тысячи других людей, нуждавшихся в Божественном Учителе, чтобы обрести покой, любовь и спасение. Поэтому Гуру сказал родителям: “Это призыв с Hебес. Я должен идти туда, куда Он приказывает мне идти.”
|
|
|
