Реализм комедии Грибоедова «Горе от ума»
По содержанию "Горе от ума" строго реалистическая комедия. Грибоедов раскрывает типические черты барских нравов и бесправие крепостного человека. Так, образ Лизы в комедии достаточно выразительно свидетельствует о крепостнических порядках, царящих в мире Фамусовых. Сочувствие закрепощенным народным массам - основа грибоедовского изображения жизни: народ, о котором говорит Чацкий, составляет неотъемлемый фон его комедии. В высказываниях Фамусова, Чацкого, других возникает образ старой Москвы. В образах и картинах комедии с исторической верностью воспроизведена русская жизнь. Грибоедовский герой воспринимается нами как реальная личность в свете его биографии. Известно, каким он был в доме Фамусова в юношеские годы, что произошло с ним в три последующих года. Происходят изменения и в характере Софьи, но менее заметные.
Грибоедов запечатлевает самые существенные стороны изображаемой действительности. Быт и нравы фамусовского общества раскрывается не только в их общей помещичье - крепостнической сущности, но и как быт и нравы всего московского дворянского общества.
Основной чертой реализма является изображение типических характеров в типических обстоятельствах. Реализм находит свое подтверждение в том, что прообразами многих ее героев послужили живые люди.
Персонажи "Горя от ума" раскрываются многосторонне. Фамусов не только ненавистник просвещения, но и любящий отец, и важный барин, покровитель своих родственников. Сентиментально настроенная Софья вместе с тем имеет твердый характер и самостоятельна.
В комедии изображены такие черты жизни и людских отношений, которые далеко выходили за рамки начала XIX века. Чацкий явился для последующего поколения символом благородства и свободолюбия.
Реализм комедии проявляется в искусстве речевой индивидуализации персонажей: каждый герой говорит своим языком, обнаруживая тем самым свой неповторимый характер.
Правдивость и яркость изображения комедии московского дворянского быта 20-х годов XIX в., жизненность языка комедии, тонкость и убедительность психологических характеристик - все это говорит о том, что комедия Грибоедова - подлинно реалистическое произведение.
7. Романтическая поэзия А.С.Пушкина периода «южной ссылки». Вся жизнь А. С. Пушкина резко изменилась. Поэт был вырван из привычного круга друзей и знакомых, из столичной обстановки, попал в совершенно иную среду, в новые условия существования. Вместо петербургских улиц перед ним были дикие и суровые горы Кавказа, бесконечный морской простор, залитое ослепительным южным солнцем Крымское побережье. «Искателем новых впечатлений», «бежавшим» от столь прискучившего ему и презираемого им петербургского светского общества, ощущал себя и сам поэт. Жадно, как и все современники, начинает он зачитываться именно в эту пору произведениями Байрона. Все это, естественно, усиливало романтическую настроенность Пушкина. Ярко сказалась она в первом же его лирическом стихотворении периода южной ссылки, которое он начал писать на корабле, по пути из Керчи в Гурзуф,- в элегии «Погасло дневное светило…» (1820). Сам Пушкин придал позднее своей элегии подзаголовок «Подражание Байрону», имея в виду знаменитую прощальную песнь Чайльд Гарольда, эпиграф из которой хотел даже предпослать ей. Однако общим является здесь лишь мотив прощания с родиной. Но разрабатывается этот мотив совсем иначе. Характерно, что уже начало элегии ведет нас не к «Паломничеству Чайльд Гарольда», а к русской народной песне: «На море синее вечерний пал туман…» (ср. «Уж как пал туман на сине море…»). Развивающее традицию лицейской элегической поэзии, стихотворение Пушкина исполнено вместе с тем глубокой искренности и силы переживания. Проникновенно-лирическое, сотканное из «волнений и тоски», горьких воспоминаний о «ранах сердца» и мечтательных порывов к новому, неведомому, оно представляет собой один из замечательнейших образцов русской романтической лирики. Музыкальным рефреном стихотворения является образ волнующегося моря, в котором как бы объективируется мир души поэта-романтика и который будет сопровождать Пушкина в течение всего «южного» периода его творчества. Обращением к морю - «угрюмому океану» - он начинается, прощанием с морской «свободной стихией» заканчивается («К морю», 1824). В том же 1820 г., когда была завершена Пушкиным элегия, принимается он за работу над своей первой «южной» поэмой «Кавказский пленник» (1821). В «Руслане и Людмиле» поэт уносился «на крыльях вымысла» в мир светлой сказки древних лет. Новая поэма обращена к реальной жизни, к современности. Сам Пушкин подчеркивал не только глубоко лирическую, субъективную окрашенность своей поэмы (в ней есть «стихи моего сердца»), но и прямую автобиографичность (в смысле общей «душевной» настроенности) образа ее «главного лица». Неудачу разработки характера героя Пушкин прямо склонен был объяснять тем, что он действовал здесь субъективно-лирическим методом - «списал» его с самого себя: «Характер Пленника неудачен; доказывает это, что я не гожусь в герои романтического стихотворения» (письмо В. П. Горчакову от октября-ноября 1822 г.). Все это не только устанавливает непосредственную преемственную связь между «Кавказским пленником» и элегией «Погасло дневное светило…», но в известной степени делает его своего рода элегией, развернутой в лиро-эпическую поэму-повесть на экзотическом, «восточном» материале. Образцы этого нового жанра, данные Байроном в его «восточных» поэмах и сразу же получившие колоссальную популярность, произвели сильнейшее впечатление на Пушкина. Он даже начал было в эту пору переводить первую из «восточных» поэм - «Гяур». Увлечение поэзией Байрона, основоположника «новейшего романтизма» (термин В. Г. Белинского), романтизма революционного, творческое использование его опыта и достижений имели важное значение для Пушкина в период создания им своих первых «южных» поэм и, естественно, наложили на них заметный отпечаток. «Кавказский пленник», как и вскоре написанный «Бахчисарайский фонтан», по позднейшим словам самого Пушкина, «отзывается чтением Байрона, от которого,- добавляет поэт,- я с ума сходил». Но уже в «Кавказском пленнике» при несомненном сходстве с поэмами Байрона обнаруживаются и существенные от них отличия, которые в дальнейшем будут все углубляться и нарастать и придадут творчеству Пушкина не только совсем иной по отношению к произведениям великого английского поэта, но во многом и прямо противоположный характер. В лиро-эпических поэмах Байрона, как почти и во всем его творчестве, преобладающим являлось глубоко личное, субъективное начало. В «Кавказском пленнике» наряду с лирическим началом - потребность самовыражения - сказывается пристальное внимание поэта к окружающей действительности, зоркое в нее вглядывание, умение верно воспроизвести хотя бы некоторые ее черты. Об образе Пленника Пушкин замечал: «Я в нем хотел изобразить это равнодушие к жизни и к ее наслаждениям, эту преждевременную старость души, которые сделались отличительными чертами молодежи 19-го века». Замечание это очень важно. Оно показывает, что, едва окончив свою сказочную поэму, в самом начале «южного», по преимуществу романтического периода своего творчества Пушкин уже ставит перед собой задачу художественного отображения объективной действительности, хочет дать в лице главного героя поэмы образ, типичный для современности, наделенный «отличительными чертами» своей эпохи. К осуществлению этой задачи поэт идет романтическим, субъективным путем. Психологический портрет Пленника он в основном «списывает» с себя. Своего героя ставит в необычайную, экзотическую обстановку. Из всей его жизни берет только один исключительный, также весьма романтический эпизод, окутывая все остальное атмосферой таинственности, сознательной недосказанности и вместе с тем многозначительных намеков, делаемых в весьма патетической форме. Из них мы узнаем лишь, что герой «изведал людей и свет», разочаровался и в том и в другом, что в прошлом он «обнял» некое «грозное страданье», что его сердце «увяло», что, «охладев» ко всему, он ищет в мире лишь одного - свободы. Весьма романтична любовная фабула поэмы, как и в высшей степени поэтический, но явно романтизированный идеальный образ героини - «младой черкешенки». Всему этому соответствует и стиль «Кавказского пленника» - возвышенно-лирический, лишенный и тени той иронии,, которая окрашивала собой живой рассказ в «Руслане и Людмиле».
Читайте также:
Воспользуйтесь поиском по сайту:
