Тема 17: «Философия науки и техники».

Задание 1. Теоретические вопросы.

1. Раскройте понятие научной картины мира. Можно ли говорить в современной науке о существовании законченной картины мира?

2. Покажите на конкретных примерах, как происходит смена научных парадигм.

3. Сопоставьте понятия «научно-технической революции» и «научно-технического прогресса». Объясните выражение «цена прогресса».

4. В чем сущность сциентизма как мировоззренческой и методологической концепции?

5. Сравните понятия: научность, рациональность, эффективность, истинность.

 

Задание 2. Ответьте на вопросы к тексту.

И вот я утверждаю, что в основании всякого «знания» природы, хотя бы и самого точного, лежит религиозная вера. Чистая механика, свести к которой природу физики считают своей конечной целью - и этой цели служит её язык образов - предполагает известную догму, через которую она духовно принадлежит западному культурному человеку и только ему одному. Нет науки без бессознательных предпосылок, над которыми исследователь не имеет никакой власти, притом таких предпосылок, которые можно проследить, начиная с первых дней пробуждающейся культуры. Нет естествознания без предшествующей ему религии. С этой точки зрения нет разницы между католическим и материалистическим природосозерцанием: они говорят одно и то же разными словами. Атеистическая наука также имеет религию; современная механика есть точь-в-точь сколок с христианских догматов. Никакая наука не есть только система, только закон, число и порядок; каждая из них в качестве исторического феномена есть живой, осуществляющийся в мыслях людей, определяемый судьбой культуры организм. В современной физике есть не только логическая, но и историческая неизбежность. <…> Итак, я рассматриваю физическую картину мира как отголосок и выражение религии, без сомнения, отголосок самый цивилизованный, бездушный, позднейший из всех… (Шпенглер, О. Закат Европы).

1. На каком основании Шпенглер утверждает, что наука есть отголосок религии? Почему этот отголосок называется самым бездушным?

2. Выделите бессознательные культурные предпосылки науки. Какие черты западноевропейской культуры проявляются в европейской науке (например, в механике Ньютона)?

 

Задание 3. Охарактеризуйте основные этапы развития науки, ответив на вопросы.

Вопросы и задания:

1. На каком основании автором в развитии науки выделяются периоды, называемые им «научными революциями»? Сколько таких революций и какие именно называются В. С. Степиным?

2. Каков, с точки зрения В. С. Степина, основной познавательный принцип классического естествознания и какой главный инструмент использовался для реализации этого принципа?

3. В чем состояли принципиальные философские основания и проблемы «дисциплинарно организованной науки»? Каким был главный принцип ее организации?

4. Какие научные открытия привели к переходу к неклассической науке? Какими идеалами и нормами руководствовалась неклассическая наука? В чем заключалась главная особенность познавательной позиции субъекта в философских основаниях неклассической науки?

5. Каков характер и способ организации постнеклассической науки? Какие идеалы и основания определяют постнеклассические научные исследования?

 

[КЛАССИЧЕСКАЯ НАУКА]

Через все классическое естествознание, начиная с XVII века, проходит идея, согласно которой объективность и предметность научного знания достигаются только тогда, когда из описания и объяснения исключается все, что относится к субъекту и процедурам его познавательной деятельности. Эти процедуры понимались как раз навсегда данные и неизменные. Идеалом было построение абсолютно истинной картины природы. Главное внимание уделялось поиску очевидных, наглядных, «вытекающих из опыта» онтологических принципов, на базе которых можно строить теории, объясняющие и предсказывающие опытные факты...

…В качестве эпистемологической [гносеологической. – Авт. ] составляющей этой системы выступали представления о познании как наблюдении и экспериментировании с объектами природы, которые раскрывают тайны своего бытия познающему разуму. Причем сам разум наделялся статусом суверенности. В идеале он трактовался как дистанцированный от вещей, как бы со стороны наблюдающий их, не детерминированный никакими предпосылками, кроме свойств и характеристик изучаемых объектов.

[НЕКЛАССИЧЕСКАЯ НАУКА]

Она охватывает период с конца XIX до середины ХХ столетия. В эту эпоху происходит своеобразная цепная реакция революционных перемен в различных областях знания: в физике (открытие делимости атома, становление релятивистской и квантовой теории), в космологии (концепция нестационарной Вселенной), в химии (квантовая химия), в биологии (становление генетики). Возникают кибернетика и теория систем, сыгравшие важнейшую роль в развитии современной научной картины мира.

В процессе всех этих революционных преобразований формировались идеалы и нормы новой, неклассической науки. Они характеризовались отказом от прямолинейного онтологизма и пониманием относительной истинности теорий и картины мира природы, выработанной на том или ином этапе развития естествознания. В противовес идеалу единственно истинной теории, «фотографирующей» ис­следуемые объекты, допускается истинность нескольких отличающихся друг от друга конкретных теоретических описаний одной и той же реальности, поскольку в каждом из них может содержаться момент объективно-истинного знания <…>.

Идея исторической изменчивости научного знания, относительной истинности вырабатываемых в науке онтологических принципов соединялась с новыми представлениями об активности субъекта познания. Он рассматривался уже не как дистанцированный от изучаемого мира, а как находящийся внутри него, детерминированный им. Возникает понимание того обстоятельства, что ответы природы на наши вопросы определяются не только устройством самой природы, но и способом нашей постановки вопросов, который зависит от исторического развития средств и методов познавательной деятельности...

[ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКАЯ НАУКА]

Интенсивное применение научных знаний практически во всех сферах социальной жизни, изменение самого характера научной деятельности, связанное с революцией в средствах хранения и получения знания (компьютеризация науки, появление сложных и дорогостоящих приборных комплексов, которые обслуживают исследовательские коллективы и функционируют аналогично средствам промышленного производства и т. д.) меняет характер на­учной деятельности. Наряду с дисциплинарными исследованиями на первый план все более выдвигаются междисциплинарные и проблемно-ориентированые формы исследовательской деятельности… Организация таких исследований во многом зависит от определения приоритетных направлений, их финансирования, подготовки кадров и др. В самом же процессе определения научно-исследовательских приоритетов наряду с собственно познавательными целями все большую роль начинают играть цели экономического и социально-политического характера.

Реализация комплексных программ порождает особую ситуацию сращивания в единой системе деятельности теоретических и экспериментальных исследований, прикладных и фундаментальных знаний, интенсификации прямых и обратных связей между ними. В результате усиливаются процессы взаимодействия принципов и представлений ре­альности, формирующихся в различных науках… В этом процессе постепенно стираются жесткие разграничительные линии между картинами реальности, определяющими видение предмета той или иной науки. Они становятся взаимозависимыми и предстают в качестве фрагментов це­лостной общенаучной картины мира <…>.

В этой связи трансформируется идеал ценностно-нейтрального исследования... Внутренняя этика науки, стимулирующая поиск истины и ориентацию на приращение нового знания, постоянно соотносится в этих условиях с общегуманитарными принципами и ценностями...

Научное познание начинает рассматриваться в контексте социальных условий его бытия и его социальных последствий, как особая часть жизни общества, детерминируемая на каждом этапе своего развития общим состоянием культуры данной исторической эпохи, ее ценностными ориентациями и мировоззренческими установками. Осмысливается историческая изменчивость не только онтологических постулатов, но и самих идеалов и норм познания.
Степин В. С., Горохов В. Г., Розов М. А. Философия науки и техники: Учеб. пособие. – М., 1996. – С. 292–302.

Задание 4. Ответьте на вопросы, прочитав отрывок из работы Т. Куна.

Томас Кун (род. 1929) навсегда вошел в философию науки II половины ХХ ст. своей теорией парадигм, «признанных всеми научных достижений, которые в течение опре­деленного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений». По мнению Томаса Куна, история науки представляет собой не эволюционный процесс ­постепенного накопления, расширения, видоизменения и расширения знания, как считалось ранее, а состоит из скачкообразных революций смены господствующих в данный момент в науке парадигм новыми.

Вопросы и задания:

1. Что подразумевает Т. Кун под термином «нормальная наука»? Каким образом взаимосвязаны парадигмы и «нормальная наука»?

2. Какие цели и задачи преследуют исследования в рамках «нормальной науки»? Насколько эффективны и новы получаемые в процессе таких исследований результаты?

3. Каким образом, по мнению Т. Куна, на этапе «нормальной науки» происходят принципиально новые научные открытия, не укладывающиеся в господствующую парадигму?

4. Что такое «экстраординарная наука»? Каковы причины пе­рехода от «нормальной» к «экстраординарной» науке? В чем проявляется кризис господствующей парадигмы в период «экстраординарной науки»?

5. Почему происходит смена парадигм? Приведите примеры известных вам «парадигмальных революций». Какое значение для развития науки имеют такие революции?

 

В данном очерке термин «нормальная наука» означает исследование, опирающееся на одно или несколько прошлых научных достижений, которые в течение некото­рого времени признаются определенным научным сообществом как основа для его дальнейшей практической деятельности. В наши дни такие достижения излагаются, хотя и редко в их первоначальной форме, учебниками – элементарного или повышенного типа. Эти учебники разъясняют сущность принятой теории, иллюстрируют многие или все ее удачные применения и сравнивают эти применения с ти­пичными наблюдениями и экспериментами <…>.

…Ученые в русле нормальной науки не ставят себе цели создания новых теорий, обычно к тому же они нетерпимы и к созданию таких теорий другими. Напротив, исследование в нормальной науке направлено на разработку тех явлений и теорий, существование которых парадигма заведомо предполагает <…>.

Тем не менее новые явления, о существовании которых никто не подозревал, вновь и вновь открываются научными исследованиями, а радикально новые теории опять и опять изобретаются учеными... Они создаются непреднамеренно в ходе игры по одному набору правил, но их восприятие требует разработки другого набора правил... Открытие начинается с осознания аномалии, то есть с установления того факта, что природа каким-то образом нарушила навеянные парадигмой ожидания, направляющие развитие нормальной науки. Это приводит затем к более или менее расширенному исследованию области аномалии. И этот процесс завершается только тогда, когда парадигмальная теория приспосабливается к новым обстоятельствам таким образом, что аномалии сами становятся ожидаемыми <…>.

Когда... аномалия оказывается чем-то большим, нежели просто еще одной головоломкой нормальной науки, начинается переход к кризисному состоянию, к периоду экстраординарной науки. Ей уделяется теперь все больше и больше внимания со стороны все большего числа виднейших представителей данной области исследования... Сперва попытки решить эту проблему вытекают самым непосредственным образом из правил, определяемых парадигмой. Но если проблема не поддается решению, то последующие атаки на нее будут содержать все более или менее значительные доработки парадигмы… Вследствие этого умножения расходящихся между собой разработок парадигмы... неопределенность правил нормальной науки имеет тенденцию к возрастанию. Хотя парадигма все еще сохраняется, мало исследователей полностью согласны друг с другом по вопросу о том, что она собой представляет. Даже те решения проблем, которые прежде представлялись привычными, подвергаются теперь сомнению <…>.

Любое новое истолкование природы, будь то открытие или теория, возникает сначала в голове одного или нескольких индивидов. Это как раз те, которые первыми учатся видеть науку и мир по-другому, и их способность осуществить переход к новому видению облегчается двумя обстоятельствами, которые не разделяются большинством других членов профессиональной группы. Постоянно их внимание усиленно сосредотачивается на проблемах, вызывающих кризис; кроме того, обычно они являются учеными настолько молодыми или новичками в области, охваченной кризисом, что сложившаяся практика исследований связывает их с воззрениями на мир и правилами, которые определены старой парадигмой, менее сильно, чем большинство современников <…>.

В самом начале новый претендент на статус парадигмы может иметь очень небольшое число сторонников, и в отдельных случаях их мотивы могут быть сомнительными. Тем не менее если они достаточно компетентны, то они будут улучшать парадигму, изучать ее возможности и показывать, во что превратится принцип принадлежности к данному научному сообществу, если оно начнет руководствоваться новой парадигмой. По мере развития этого процесса, если парадигме суждено добиться победы в сражении, число и сила убеждающих аргументов в ее пользу будет возрастать. Многие ученые тогда будут приобщаться к новой вере, а дальнейшее исследование новой парадигмы будет продолжаться. Постепенно число экспери­ментов, приборов, статей и книг, опирающихся на новую парадигму, будет становиться все больше и больше. Все большее число ученых, убедившись в плодотворности новой точки зрения, будут усваивать новый стиль исследования в нормальной науке до тех пор, пока наконец останется лишь незначительное число приверженцев старого стиля.

Кун Т. Структура научных революций. – 2-е изд. –
М., 1977. – С. 28, 45–46, 79–80, 117–118, 190, 208–209.

Задание 5. Ответьте на вопросы, прочитав отрывок из работы П. Фейерабенда.

Отрывки из работ по методологии науки Пола Фейерабенда (род. 1924) – наиболее радикального представителя постпозитивистской философии науки помогут вам обратить внимание на ограниченность возможностей науки и осознать, что даже в ХХІ в. наука не в состоянии заменить для человека других видов познания и духовного освоения действительности (искусства, нравственности, религии и т. д.)

Вопросы и задания:

1. В чем П. Фейерабенд обнаруживает сходство функций науки и мифологии в обществе? К какой из известных вам теорий мифологии следует отнести точку зрения П. Фейерабенда?

2. В чем, по мнению П. Фейерабенда, состоит ограниченность рационалистического метода, которым пользуется наука?­

3. Что П. Фейерабенд считает имеющим большую ценность для человеческой культуры – науку или мифологию? Согласны ли вы с его точкой зрения?

…какова ценность науки? Ответ ясен. Мы обязаны науке невероятными открытиями. Научные идеи проясняют наш дух и улучшают нашу жизнь. В то же время наука вытесняет позитивные достижения более ранних эпох и вследствие этого лишает нашу жизнь многих возможностей. Сказанное о науке справедливо и в отношении известных нам сегодня мифов, религий, магических учений. В свое время они также приводили к невероятным откры­тиям, также решали проблемы и улучшали жизнь людей. Нель­зя забывать, сколькими изобретениями мы обязаны мифам! Они помогли найти и сберечь огонь; они обеспечили выведение новых видов животных и растений, и часто более успешно, чем это делают современные научные селекционеры; они способствовали открытию основных фактов астрономии и географии и описали их в сжатой форме; они стимулировали употребление полученных знаний для путешествий и освоения новых континентов; они оставили нам искусство, которое сравнимо с лучшими про­изведениями западноевропейского искусства и обнару­живает необычайную техническую изощренность; они открыли богов, человеческую душу, проблему добра и зла и пытались объяснить трудности, связанные с этими открытиями; они анализировали человеческое тело, не повреждая его, и создали медицинскую теорию, из которой мы еще сегодня можем многое почерпнуть. При этом люди далекого прошлого совершенно точно знали, что попытка рационалистического исследования мира имеет свои границы и дает неполное знание. В сравнении с этими достижениями наука и связанная с ней рационалистическая философия сильно отстает, однако мы этого не замечаем. Запомним хоть бы то, что имеется много способов бытия-в-мире, каждый из которых имеет свои преимущества и недостатки, и что все они нужны для того, чтобы сделать нас людьми в полном смысле этого слова и решить проблемы нашего совместного существования в этом мире <…>.

Однако наука не священна. Одного того, что она существует, вызывает восхищение, приносит результаты, еще недостаточно для обоснования ее превосходства. Современная наука выросла из глобального отрицания того, что было прежде, и сам рационализм, т. е. мысль о том, что существуют некоторые общие правила и стандарты, которым подчиняется наша деятельность, включая познавательную, вырос из глобальной критики здравого смысла (пример: Ксенофан против Гомера). Должны ли мы воздерживаться от таких действий, которые положили начало науке и рационализму? Должны ли мы считать, что все проис­шедшее после Ньютона (или после фон Неймана) было безупречно? Или можно допустить, что современная наука страдает глубокими дефектами и нуждается в глобальном изменении? Как нам следует действовать, признав это? Как устанавливать дефекты и осуществлять изменения? Не нуж­даемся ли мы для подготовки тех изменений, которые хотим осуществить, в некотором критерии, который не зависит от науки и вступает с ней в противоречие? И не преградит ли нам путь к обнаружению такого критерия отрицание правил и стандартов, вступающих в конфликт с наукой? В то же время разве не показало изучение конкретных эпизодов истории науки, что тупоумное применение «рациональных» процедур приводит не к лучшей науке или лучшему миру, а вообще ничего не дает? И как оценивать сами результаты? Ясно, что простого пути, который позволил бы с помощью правил руководить практикой или критиковать стандарты рациональности, опираясь на практику, нет <…>.

…если науку ценят за ее достижения, то миф мы долж­ны ценить в сотни раз выше, поскольку его достижения несравненно более значительны. Изобретатели мифа положили начало культуре, в то время как рационалисты и ученые только изменяли ее, причем не всегда в лучшую сторону…

Хорошо известно, что теоретически гипертрофированная медицинская наука XVI и XVII вв. была совершенно беспомощной перед лицом болезней (и оставалась таковой в течение значительного времени после «научной революции»). Новаторы, подобные Парацельсу, отступали на позиции более ранних идей и тем самым улучшали медицину. Наука всегда обогащалась за счет вненаучных методов и результатов, в то время как процессы, в которых нередко видели существенную сторону науки, тихо отмирали и забывались.

Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. –
М., 1986. – С. 138–139, 477, 516–517.

⇐ Предыдущая123456

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: