Поэзия В. Маяковского 20-х годов: основные темы, художественное своеобразие.

Владимир Владимирович Маяковский родился 7 июля 1893 в семье лесничего, в селе Багдады, недалеко от Кутаиси, в Грузии. В 1906 году,после смерти отца, семья переехала в Москву. Маяковский учился в московской гимназии. Общался со студентами-большевиками, вступил в партию, кооптировался в состав Московского комитета РСДРП(б) (1908). Трижды подвергался арестам, в 1909 был заключён в одиночную камеру Бутырской тюрьмы. Выйдя из тюрьмы, где он начал писать стихи, Маяковский решает «делать социалистическое искусство»: «Я прервал партийную работу. Я сел учиться». В 1911 Маяковский поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. К 1912 относятся первые поэтические опыты, связанные с теорией и практикой группы кубофутуристов, которые привлекали его протестом против устоев буржуазного общества. Но если антиэстетизм футуристов проявлялся преимущественно в области «чистой» формы, то Маяковский воспринимал его по-своему, как подступ к решению задачи - создать новый демократический поэтический язык. Об этом он скажет в революционной поэме «Облако в штанах» (1915): «...Улица корчится безъязыкая - ей нечем кричать и разговаривать».

Творчество Маяковского по своему общественному звучанию не укладывалось в рамки футуризма, что особенно проявилось в трагедии «Владимир Маяковский» (поставлена в 1913 г.). Пафос трагедии - в протесте против установлений буржуазного общества, против власти «бездушных вещей». Трагедия в конечном счёте восходит к настроениям масс, возмущённых несправедливостью мира, но ещё не осознавших своей силы. Пафос отрицания буржуазной действительности ощутим и в ранних стихах поэта («Адище города», «Нате!»). За участие в публичных литературных выступлениях футуристов Маяковский был исключен из училища (1914 г.). Начало 1-й мировой войны 1914-18 отразилось в его творчестве неоднолинейно: в статье «Штатская шрапнель» (ноябрь 1914 г.) он писал, что «сегодня нужны гимны...», но в стихах «Война объявлена» (июль 1914 г.) и «Мама и убитый немцами вечер» (ноябрь 1914 г.) проявилось его отвращение к войне, к её кровавой бессмыслице. В стихах, напечатанных в журнале «Новый сатирикон» («Гимн судье», «Гимн учёному», «Гимн взятке»), Маяковский воздаёт саркастическую «хвалу» мерзостям жизни, в которой предметом хулы становится честный труд, чистая совесть и высокое искусство.

Новым этапом явилась поэма «Облако в штанах». «Долой вашу любовь», «долой ваше искусство», «долой ваш строй», «долой вашу религию» - четыре крика четырёх частей«, - так характеризовал сам поэт основную социально-эстетическую направленность «Облака». Поэма отразила растущую силу миллионов, стихийно поднимающихся против капитализма и осознающих свой путь в борьбе. Основным пафосом дооктябрьских поэм Маяковского - «Флейта-позвоночник» (1916 г.), «Война и мир» (отдельное издание - 1917 г.), «Человек»(1916-17 гг., опубликована в 1918 г.) - был протест против буржуазных отношений, калечивших подлинную натуру Человека. Это сближало поэта с М.Горьким, который, выделяя из среды футуристов, привлек его к участию в журнале «Летопись».

Радостно встретив Октябрьскую революцию, Маяковский определил свою позицию: «Моя революция. Пошел в Смольный. Работал. Все, что приходилось». Поэт стремился эстетически осмыслить «потрясающие факты» новой социалистической действительности. До Октября у Маяковского не было чёткой социальной перспективы. Некоторые догмы футуристической группы накладывали отпечаток на особенности формы его стихов и на систему социально-эстетических взглядов. После Октября творчество Маяковский приобретает новую социально-эстетическую окраску, обусловленную борьбой за идеалы коммунизма (как в позитивном, так и в сатирическом плане). Это сказалось уже в пьесе «Мистерия-буфф» (1918 г., 2-й вариант, 1921 г.) - «...героическом, эпическом и сатирическом изображении нашей эпохи», первой советской пьесе на современную тему. Утверждая величие и героизм простых людей, Маяковский разоблачал творческое бессилие буржуазии; строить «ковчег» нового мира под силу только «нечистым» с их нравственной чистотой и классовой солидарностью. В «Левом марше» (1918 г.), своеобразном гимне пролетарской мощи и целеустремлённости, поэт призывал к борьбе с врагами революции. Но эстетическая палитра Маяковского была многоцветной: в стихотворении «Хорошее отношение к лошадям» (1918 г.) он выступал за богатство эмоций нового человека, которому должно быть доступно сочувствие всему живому, всему беззащитному.

Гуманистическая направленность поэзии Маяковского приобретала новое социальное качество. Поэма «150 000 000» (1919-20 гг., 1-е издание без имени автора, 1921 г.) утверждала ведущую роль русского народа как провозвестника социалистической революции. В. И. Ленин отрицательно воспринял поэму, видя в ней образец футуризма, к которому относился негативно. В эти годы Маяковский начинал пролагать путь к истинно демократическому искусству, созвучному настроению масс. Переехав в марте 1919 в Москву, он работает в «Окнах РОСТА» - рисует плакаты со стихотворными текстами агитационного характера (за 3 года создано около 1100 «окон»). В этих плакатах, а также в промышленной и книжной графике Маяковского 20-х годов особенно ярко проявились его талант и опыт художника, его броско-лаконичная манера (Маяковский обращался к изобразительному искусству начиная с 10-х годов; сохранились его многочисленные портретные зарисовки, эскизы лубков, театральные работы). Эта деятельность «поэта-рабочего», отдавшего свои перо и кисть на нужды революции, была глубоко органична для Маяковского, отвечала его эстетической концепции вторжения искусства в действительность.

В поэзии Маяковского 20-х годов появляется лирический герой нового типа: он не отделяет свой интимный мир от большого мира социальных бурь, не мыслит интимное вне социального - «Люблю» (1922 г.), «Про это» (1923 г.), «Письмо Татьяне Яковлевой» (1928 г.) и другие. В результате поездок Маяковского в капиталистические страны (США, Германия, Франция, Куба и другие) появляются циклы стихов «Париж» (1924-25 гг.) и «Стихи об Америке» (1925-26 гг.). Маяковский выступал как полпред молодого социалистического государства, бросающий вызов буржуазному строю.

Пафос безымянности («миллионы пою») в творчестве поэта уступал место более гармоничной концепции личности. Как и М. Горький, Маяковский стоит у истоков советской ленинианы. В поэме «Владимир Ильич Ленин» (1924 г.) деятельность вождя пролетарской революции художественно воссоздана на широком историческом фоне. Маяковский осознавал огромное значение личности Ленина - «самого человечного человека», «организатора победы» пролетариата. Поэма явилась гимном «атакующему классу» - пролетариату и его партии. Ощущая себя «...солдатом в шеренге миллиардной» (там же, том 7, 1958, стр. 166), Маяковский рассматривал устремлённость к коммунистическому будущему как критерий всей созидательной деятельности, в том числе и поэтической. «...Великое чувство по имени класс» было основной движущей силой творчества Маяковского советского времени. Поэму «Хорошо!» (1927 г.) А. В. Луначарский назвал «Октябрьской революцией, отлитой в бронзу»; Маяковский воспевал здесь «весну человечества» - своё социалистическое отечество. Наряду с Горьким Маяковский становится основоположником социалистического реализма в советской литературе.

В эти годы Маяковский создал такие лирические шедевры, как «Товарищу Нетте, пароходу и человеку», «Сергею Есенину» (оба 1926 г.), «Стихи о советском паспорте» (1929 г.) и другие.

Лиризм Маяковского всеобъемлющ - в нём выразился небывалый духовный рост человека нового общества. Маяковский - лирик, трибун, сатирик - поэт огромного, «сплошного сердца». Вера в торжество коммунистических идеалов сочетается в его стихах с непримиримостью ко всему, что мешает» рваться в завтра, вперёд». Выступление Маяковского против бюрократизма и заседательской суетни в стихотворении «Прозаседавшиеся» (1922 г.) вызвало большое «удовольствие» Ленина. Вдохновленный одобрением вождя революции, Маяковский и позднее громил всяческих «помпадуров», примазавшихся к партии и прикрывавших партбилетом своё эгоистическое мещанское нутро («Помпадур», 1928 г., «Разговор с товарищем Лениным», 1929 г.). В стихах конца 20-х годов, в пьесах «Клоп» (1928 г., поставлена в 1929 г.) и «Баня» (1929 г., поставлена в 1930 г.) предстала целая галерея типов, опасных своей социальной мимикрией и пустопорожней демагогией. Сатирические пьесы Маяковского, новаторские и по содержанию, и по форме, сыграли большую роль в развитии советской драматургии.

Маяковский создал новаторскую поэтическую систему, во многом определившую развитие как советской, так и мировой поэзии; его воздействие испытали Назым Хикмет, Луи Арагон, Пабло Неруда, И. Бехер и другие. Исходя из своей идейно-художественной задачи, Маяковский существенно реформировал русский стих. Новый тип лирического героя с его революционным отношением к действительности способствовал формированию новой поэтики максимальной выразительности: вся система художественных средств поэта направлена на предельно драматизированное речевое выражение мыслей и чувств лирического героя. Это сказывается в системе графических обозначений: повышенная экспрессивность передаётся и при помощи изменений в рамках традиционной орфографии и пунктуации, и введением новых приёмов графической фиксации текста - «столбика», а с 1923 - «лесенки», отражающих паузирование. Стремление к максимальной выразительности стиха проходит по разным линиям: лексики и фразеологии, ритмики, интонации, рифмы.

Маяковский возглавлял литературную группу ЛЕФ (Левый фронт искусств) и позднее - РЕФ (Революционный фронт искусств); редактировал журнал «ЛЕФ» (1923-25 гг.) и «Новый ЛЕФ» (1927-28 гг.), но пришёл к выводу, что замкнутые группировки препятствуют нормальному творческому общению советских писателей, и в феврале 1930 г. вступил в РАПП, которую рассматривал как массовую литературную организацию. Сложная обстановка последних лет личной жизни и литературной борьбы привела Маяковского к депрессии и самоубийству. Поэма «Во весь голос» (1930) воспринимается как поэтическое завещание Маяковского, полное глубокой внутренней веры в торжество коммунизма. Творчество Маяковского широко изучается и в СССР, где создан целый ряд крупных монографических исследований, и за рубежом. Однако его поэзия явилась объектом субъективистской интерпретации со стороны так называемых советологов, пытающихся исказить поэтический облик Маяковского, выхолостить революционное содержание его поэзии. Произведения Маяковского переведены на все основные языки народов Советского Союза и зарубежных стран.

Лирика С.Есенина.

Ты — мое васильковое слово.
С. Есенин

Великий русский поэт XX века Сергей Александрович Есенин родился 21 сентября 1895 года в селе Константинове Рязанской губернии. “Фамилия Есенин — русская, коренная, в ней звучат языческие корни — овсень, таусень, осень, ясень,— связанные с плодородием, с дарами земли, с осенними праздниками”,— писал Алексей Толстой.
Соединение поэтического воззрения славян на природу, их языческого и православного мировоззрения, носителем которого было патриархальное крестьянство, явило миру Сергея Есенина, поэта Божьей милостью, этого Леля в зеленом венке. Явился поэт, чтобы поведать миру, что есть он, его предки, природа, народ, их душа, вера, любовь.
Яркий талант Сергея Есенина обозначен еще в ранних стихах... После смерти поэта бытовало суждение, которое, в общем, укладывалось в следующие строки Бухарина: “Советские устремления... оказались совсем не по плечу Есенину, всеми своими эмоциональными корнями сосавшему совсем другие соки из окружающей жизни”.
Истинная красота редкостна, потому что она — чудо, миф. Для ребенка в сказке условное становится безусловным какими бы “соками” он ни питался. А сок един, великий, вечный мир Божий, сотворенный безначальным Отцом нашим... Тот человек, которого задумал Господь, он пульсирует в нас, живет, только его надо высветлить, и Есенин пришел в мир, чтобы разбудить в нас искру Божию, в этом долг, залог и назначение любого поэта в мире. Ни у кого из поэтов XX столетия чувство единства мира, единства всего живого на Земле не выражено так страстно, искренне и просто, как у Есенина, который “звериных стихов своих грусть кормил резедой и мятой”. Вот это единство в коротком стихотворении поэта:

Там, где капустные грядки
Красной водой поливает восход,
Клененочек маленькой матке
Зеленое вымя сосет.

“Выткался над озером алый свет зари...”, и мы чувствуем, видим и верим, что алый свет зари “выткался”. Или: “Тих мой край после бурь, после гроз, и душа моя — поле безбрежное, дышит запахом меда и роз”. Поэт пробуждает в нас человеческое, истинное. И если читатель искренне сольется всем сердцем со стихами поэта, то на некоторое мгновение он становится им, Есениным, а Есенин становится бессмертным. Вот что надо понять в сущности поэзии и творчестве поэта как явления. Это такое же чудо, как рождение ребенка. Женщина из народа, держа в руках младенца, кричала Иисусу Христу: “Чуда! Чуда!” “Чудо у тебя на руках!” — был ответ Спасителя.
Чудеса окружают нас, надо их только увидеть, почувствовать. И поэзия Сергея Есенина помогает в этом нам.
“Быть поэтом — самая печальная радость... Истинная поэзия — это любовь, мужество, жертва... Все остальное не в счет, даже смерть”,— писал испанский поэт Гарсиа Лорка. Есенин знал это. Чувствовал это. Гармонизировать мир, тело и дух, Творца и творение — тяжелая, трагическая задача, но она всегда возникает перед каждым поколением. Изменить в обществе поэт ничего не может, но каждая задача, решенная им в познании себя и мира, — уже соломинка, за которую можно держаться.
Мир страждет. Единственная возможность уйти от боли — работа. “Всю душу выплесну в слова!” — пишет поэт. Когда Есенин соприкасался с обществом, его душа превращалась в сплошную рану. Этот светлый бог Лель оказывался мрачным и трагичным. Об этом говорят многие стихотворения поэта, например: “Снова пьют здесь, дерутся и плачут...”, “Все сжигает житейская мреть...”. А ведь Владимир Маяковский, впервые встретив Есенина, сказал о нем: “Есенин отвечал мне голосом; таким, каким заговорило бы, должно быть, ожившее лампадное масло”.
Революция, гражданская война, разрушение патриархального крестьянства — корня Руси — “срубили” поэта. Однако мытарствуя и мучась на путях жизни, он сохранил свой поэтический дар, поскольку имел “нежность грустную русской души”. И, как бы подводя итог своего пути земного, он успел сказать:

Чтоб за все грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать,
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.

Это и завещание поэта, и его покаяние. И если Господь посылает в мир детей и поэтов, то конца света жизни и конца света духа не будет.

8. Повесть А.Платонова «Котлован»: проблематика, художественное своеобразие.

Желанием исследовать одну из самых сложных проблем XX века — проблему приобщения человека к новой жизни — проникнута трагическая мистерия о коллективизации, созданная Андреем Платоновым необычайно быстро: с декабря 1929 по апрель 1930 года, так же, как создавался роман Николая Чернышевского “Что делать?”, тоже написанный на злобу дня. Теперь, когда мы знаем многочисленные произведения, посвященные коллективизации, мы можем с полным правом сказать, что процесс этот сложный, неоднозначный. В “Котловане” автор разбивает миф о светлом будущем.
Исторический и литературный контекст повести — “политика сплошной коллективизации” и “ликвидации кулачества как класса”. Мы встречаемся здесь и с философской обобщенностью, и с глубокой мифологизацией жизни: рабочие роют котлован под фундамент “общепролетарского дома”, в котором должно потом счастливо жить новое поколение. Задумался о смысле жизни и рабочий Вощев, уволенный с маленького механического завода, потому что устрашился от производства “среди общего темпа труда”. Задумался о том, что ему “без истины трудно жить”. Он тоже попадает на рытье котлована: ему очень хочется “выдумать что-нибудь вроде счастья, чтобы от душевного смысла улучшилась производительность”. Вощев — это народный мыслитель, “сокровенный человек”, странник, “не движущийся в соответствии с генеральной линией”, а имеющий свою дорогу в жизни. Может быть, он первый понимает, что котлован — это новое рабство, оно основано на ритуалах новой веры: безоговорочном подчинении командам Сталина, приведшим к созданию тоталитарного государства. Он не видит к себе уважения со стороны рабочих или профсоюзных деятелей, которые советуют ему молчать. И тогда он, замысливший переустройство мира романтик и мечтатель, горько бросает в лицо новым бюрократам: “Вы боитесь быть в хвосте: он — конечность, и сели на шею!.. Без думы люди действуют бессмысленно!”
Платонов уже с первых страниц определяет главные темы повести: исполнитель и творец, личное и общественное, уважение к достоинству человека и его жизни. В самой фамилии “Вощев” сопрягаются два начала: древнерусское слово “воск” — что-то мягкое, природное, органическое, и “вотще” — “напрасно” (так напрасен будет поиск этим героем счастья, истины и справедливости в “Котловане”). Ряд фонетических аналогий можно продолжить русской пословицей “попал как кур во щи” (в ощип), в которой центральным является звуковой комплекс “вощи” — от корня “вощ”, “воск”. При внешней несовместимости и даже противоречивости всех этих значений в истории Вощева они сплетены воедино, взаимно дополняя друг друга: это связано и с психологическим миром персонажа — он собирает в мешок “всякую безвестность мира для памяти”, ищет смысл общего и отдельного существования — “план общей жизни”.
Сюжет русской пословицы в биографии Вощева получает грустно комическое воплощение: в колхозе имени Генеральной линии активист ставит Вощева на “куриное дело” — “перещупать всех кур и тем самым определить к утру наличие свежеснесенных яиц”. Его фамилия определяет и его духовный путь — от надежды обрести всемирную истину к осознанию ничтожности общих усилий в достижении идеала и личного существования: “Вощев стоял в недоумении над этим униженным ребенком, он уже не знал, где же теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и в убежденном впечатлении. Вощев согласился бы снова ничего не знать и жить без надежды в смутном вожделении тщетного ума, лишь бы девочка была целой, готовой на жизнь, хотя бы и замучилась с течением времени”.
Платонов употребляет в повести “юродивый”, изломанный язык — результат смещения, сдвига нормативных лексических и синтаксических отношений. Язык этот рассчитан не на понимание, а на запоминание, смысл слов выхолащивается. Здесь применяются политические маркированные слова-ярлыки, идеологически окрашенная лексика: “отправить на коллективизацию”, “узкими масштабами строиться”, “в одном колхозе горюешь”. Это партийные агитки и лозунги, применяемые на Организационном Дворе по отношению к кулакам: “Какое я тебе лицо? Я никто: у нас партия — вот лицо!.. Являйся нынче на плот, капитализм, сволочь!” И метод вступления в колхоз знакомый: “Пишись! А то в океан пошлю!” Описывая раскулачивание, Платонов использует прием гротеска, так как в раскулачивании принимает участие Медведь-молотобоец. Иногда в нем автор подчеркивает человеческое начало, именно это отмечает и Настя. Умирая, она просит позаботиться о Мишке Медведеве. И тогда срабатывают метафоры “работать как зверь” и “медвежья услуга” — так проявляется в повести одна из сокровенных платоновских идей.
Умирает девочка Настя — уходит от людей в будущее, все дороги ведут в “Котлован” — к всемирному сиротству, бездомности. Раз нет у людей дома (они даже спят в гробах и готовят их себе “впрок”, что уже само по себе бесчеловечно), значит нет связующего звена между поколениями, нет уюта, гармонии, покоя. И тот дом, который они должны были построить для светлого будущего, превращается в могилу ребенка, в могилу людей. В притчевой форме, мудро и ненавязчиво, Платонов, как мне кажется, дает нам понять, что насильно загонять человечество в счастье нельзя. Тогда вместо обещанного рая мы можем получить нечто противоположное. Это повесть-предупреждение о том, что ложные идеи могут загубить тысячи людских жизней и стать трагедией народа. Наверное, народ наш научился извлекать уроки из своего исторического прошлого.