Права человека в истории международных отношений

1. В различные исторические эпохи понятие, содержание и объем прав и свобод человека не были одинаковыми. Еще сравнительно недавно, вплоть до начала нынешнего века, права человека регулировались исключительно внутригосударственным правом. Государства – участники международных отношений исходили из того, что эти вопросы относятся исключительно к их внутренней юрисдикции. Общепринятым постулатом было рассматривать взаимоотношения между государством и его гражданами как внутреннее дело каждого государства. Старое международное право не вторгалось в этот процесс.

Границы внутренней юрисдикции государств не являются неизменными, они исторически подвижны. Государства сами устанавливают пределы таких ограничений, подвергая международно-правовому регулированию те или иные вопросы внутригосударственных отношений. Старое, традиционное международное право, рассматривая взаимоотношения между государством и его собственными гражданами как входящие в его внутреннюю юрисдикцию, делало лишь о исключение. Считалось правомерным применение силы в «гуман» целях вплоть до развязывания войны в одностороннем порядке защиты жизни и имущества своих граждан, находившихся территории другого государства, а также национальных и иных меньшинств. Право на «гуманитарную» интервенцию основывалось предпосылке, что каждое государство якобы имеет международные обязательства гарантировать основные права и свободы, где бы они ни нарушались.

Теоретическое обоснование политика вмешательства во внутренние дела других государств под предлогом «защиты» и «обеспечения » таких прав, как право на жизнь, на свободу совести и вероисповедания, получила в трудах юристов – представителей науки международного права.

Исходя из того, что за абстрактным человеком независимо от принадлежности его к тому или иному государству признаются определенные права и свободы, основоположник науки международного права голландский юрист Гуго Гроций в работе «О праве войны и мира», изданной в 1625 г., оправдывал так называемые справедливые войны ради защиты чужих подданных, если над ними творят «явное беззаконие».

Ученые-международники того времени широко восприняли естественно-правовую теорию прав человека. Известный профессор Петербургского университета Ф. Мартене писал, что «все образованные государства признают за человеком как таковым, безотносительно к его подданству или национальности, известные основные права, которые неразрывно связаны с человеческой личностью». Под этими правами обычно подразумевалось право на жизнь, свободу совести и вероисповедания. По утверждению швейцарского ученого И. Блюнч-ли, естественные права человека «должны быть уважаемы как в мирное, так и в военное время».

Точка зрения о законности вмешательства в дела других государств и правомерности интервенции по мотивам «гуманности» для защиты основных прав и свобод человека разделялась большинством юристов-международников как в XVIII, так и в XIX в. Лишь отдельные ученые, как, например, профессор А. Гефтер, утверждали, что если государство попирает права и свободы своих граждан, «то надо прекратить с ним всякие отношения», но не вмешиваться силой оружия в его внутренние дела.

Некоторые ученые – сторонники теории «гуманитарной» интервенции – считали, что ее применение является правомерным только против «нецивилизованных» государств. «Вмешательство образованных держав, – писал Ф. Мартене, – по принципу законно в том случае, когда христианское население тех земель (нецивилизованных государств. – В.К.) подвергается варварскому гонению и избиению. В данном случае вмешательство оправдывают общность религиозных интересов и соображения человечности, т.е. начала естественного права, которые вообще определяют сношения образованных народов с необразованными». Точку зрения о правомерности интервенции по мотивам «гуманности» лишь против нецивилизованных народов высказывал и русский ученый Н.А. Захаров.

Разделяя точку зрения о законности интервенции во имя «гуманных» целей, ряд ученых считали, что право на «гуманитарную» интервенцию возникает не в одностороннем порядке, а в результате решения группы государств. «Нельзя согласиться с тем, – писал Ф. Лист, – что право вмешательства существует также и в том случае, когда, по мнению отдельного государства, даже вполне основательному, вторжение представляется для охраны общих интересов человечества… Право вмешательства может быть предоставлено совместно нескольким государствам (так называемое коллективное вмешательство)»[1].

Доктрина гуманитарной интервенции широко использовалась в то время и в практике международных отношений. Она служила одним из многочисленных «обоснований» для порабощения «нецивилизованных» народов. Кроме того, во имя «гуманных» целей и под предлогом «защиты» национальных и религиозных меньшинств проходила борьба европейских держав за раздел и передел уже поделенного мира. «Право на вмешательство» официально закреплялось во многих международных договорах и соглашениях этого периода истории.

Исследуя внешнеполитическую практику государств XIX в., известный английский юрист-международник Я. Браунли пришел к выводу, что «в действительности ни одна интервенция не происходила в гуманных целях, за исключением, пожалуй, оккупации Сирии в 1860–1861 гг.».

2. После Первой мировой войны и образования Лиги Наций право государства на интервенцию подвергается определенным ограничениям. Если в период, предшествующий учреждению Лиги Наций, международное право практически признавало право государства на войну, которое обосновывалось, правда, различными предлогами, то Статут Лиги Наций серьезно ограничивал право государств – членов Лиги прибегать к войне и предусматривал санкции в отношении ее членов, которые будут воевать в нарушении постановлений Статута.

В рамках Лиги Наций происходило заключение целого ряда соглашений, направленных на борьбу с рабством и работорговлей, а также на пресечение торговли женщинами и детьми.

В этот период разрабатываются и специальные международно-правовые меры для защиты религиозных, этнических и языковых меньшинств.

После Первой мировой войны главными союзными и объединившимися державами были заключены соглашения с восемью европейскими государствами и Турцией, в которых эти государства брали на себя обязательство предоставить лицам, принадлежащим к меньшинствам по расе, религии и языку, те же права, что и остальным своим гражданам. Соответствующие обязательства позднее были приняты также Албанией, Ираком, Литвой, Латвией, Эстонией и Финляндией при вступлении их в Лигу Наций путем односторонних деклараций Совету Лиги.

Какие именно обязательства возлагались на эти государства? Согласно ст. 2 Договора главных союзных и объединившихся держав с Польшей польское правительство обязалось «предоставить всем жи телям Польши полную и совершенную защиту их жизни и их свободы без различия происхождения, национальности, языка, расы или религии». За всеми жителями признавалось равенство перед законом, право на свободу религии и вероисповедания, пользования одинаковыми гражданскими и политическими правами. «Польские граждане, принадлежащие к меньшинствам этническим, по религии или по языку, – подчеркивалось в ст. 8 Договора, – будут пользоваться тем же режимом и теми же правовыми и фактическими гарантиями, что и другие польские граждане». Аналогичные статьи содержались и в других соглашениях о национальных меньшинствах.

В них речь шла только о пользовании лицами, принадлежащими к этническим, религиозным или языковым меньшинствам, определенными гражданскими и политическими правами. Договоры о меньшинствах не носили универсального характера. Они создавали специальный режим для небольшой группы малых государств. Главные союзные и объединившиеся державы не брали на себя никаких обязательств о предоставлении меньшинствам, проживающим на их территории, тех же прав, что и всем своим гражданам. Они выступали лишь в роли гарантов созданной системы и не были связаны какими-либо обязательствами перед Лигой Наций. Поэтому некоторые государства – члены Лиги Наций – расценивали договоры о меньшинствах как неравноправные, несовместимые с суверенитетом государств и открывающие лазейки для вмешательства в их внутренние дела.

Обязательства государств по защите меньшинств были поставлены под гарантию Лиги Наций. Согласно ст. 12 Договора с Польшей (и аналогичным статьям других соглашений) каждый «член Совета Лиги Наций имел право обращать внимание Совета на всякое нарушение какого бы то ни было из этих обязательств… Совет мог предпринимать такие меры и давать такие предписания, какие покажутся для данного случая подходящими и действительными… В случае расхождения мнений по вопросам права или факта… расхождение это будет рассматриваться как спор, имеющий международный характер», подлежащий передаче «Постоянной палате Международного Суда. Решение Постоянной палаты не будет подлежать апелляции, и оно будет иметь ту же силу и значение, что и решение, вынесенное в силу ст. 13 Статута».

Согласно же ст. 13 Статута члены Лиги Наций имели право прибегать к войне против тех государств, которые не выполняют «добросовестно вынесенные решения». Сам Статут Лиги Наций не содержал никаких постановлений об обязанностях государств – членов Лиги соблюдать права меньшинств или осуществлять международное сотрудничество в развитии уважения к правам человека и обеспечении хотя бы элементарных гражданских, политических, экономических или социальных прав. Члены Лиги брали на себя лишь обязательства «прилагать усилия» к обеспечению «справедливых и гуманных условий труда».

В отношении колониальных народов Статут требовал, чтобы «мандатарий взял там на себя управление территорией на условиях, которые, запрещая такие злоупотребления, как торг рабами, торговля оружием и торговля алкоголем, будут гарантировать свободу совести и религии без иных ограничений, кроме тех, которые может наложить сохранение публичного порядка и добрых нравов…».

Государства – члены Лиги Наций даже не ставили перед собой задачу выработать универсальный международный документ, который содержал бы положения об уважении и соблюдении хотя бы элементарных прав и свобод человека[2].

В период, предшествующий созданию Организации Объединенных Наций, ограниченным числом государств были заключены первые международные соглашения, в которых в той или иной степени регулировались некоторые вопросы обеспечения прав человека. К их числу относятся договоры и конвенции, содержащие положения о борьбе с рабством и работорговлей, о пресечении торговли женщинами и детьми, о защите религиозных, этнических и языковых меньшинств, а также ряда прав человека в период вооруженных конфликтов. Целью этих соглашений являлось не создание всесторонней системы международной защиты прав человека, а лишь обеспечение некоторых прав личности. В соответствии с принципом суверенного равенства права человека в тот период рассматривались международным сообществом как входящие исключительно во внутреннюю юрисдикцию государств и подлежащие регулированию национальным законодательством.