О магии практической психологии

Сейчас основной интерес психологов стал всё более смещаться в сторону профессиональной практической деятельности. Особенно это заметно в России, где методы практической психологии очень долго не развивались как противоречащие марксизму. Практическая психология стала откровенно противопоставляться естественнонаучной — послед­нюю практики иногда пренебрежительно называют академической. Од­нако практические технологии в любой области, говорящие, как надо действовать в той или иной конкретной ситуации, не отвечают на воп­рос, почему так надо действовать. В этом отношении практика сход­на с магией, а потому глубоко мистична. М. Твен в «Янки из Коннек­тикута при дворе короля Артура» убедительно показал, что средневеко­вый человек должен смотреть на современную нам технологию как на магию. Но ведь на самом деле как герой этого произведения, так и его блистательный автор не знают, почему эти технологии работают. Янки конца XIX в. знает, как преобразовать энергию бьющих поклоны мона­хов в электричество, так как знает технологию, но не знает современ­ных физических теорий, объясняющих электрические явления.

Когда мы молотком забиваем гвоздь в стену, то действуем с не­посредственной очевидностью и не озабочены теорией сопротивления материалов. Наверное, в России каждый слышал о каком-нибудь умель­це, который едва ли не топором способен починить компьютер или ви­деокамеру, абсолютно ничего не зная об их устройстве. Как отмечал Стендаль в «Записках туриста», и в политике, и в машинах важнее опыт, а не теория. Родители, воспитывая детей, опираются прежде всего на собственное чувство или, в лучшем случае, на накопленный жизнен­ный опыт (зачастую объясняя этот опыт самым фантастическим обра­зом), Мы действуем именно так, а не иначе, потому, что такое дей­ствие для нас самоочевидно.

Когда психолог работает как практик, он, конечно же, использует известную ему технологию (например, он обязан переспрашивать и уточ­нять сказанное клиентом: «Если я вас правильно понял, то вы считаете, что... Я действительно вас правильно понял?»), но, прежде всего, он действует интуитивно. Замечательные теоретики редко делают вели­кие изобретения, а блестящие изобретатели ещё реже развивают тео­рию. Самоощущения теоретика и практика — это разные самоощуще­ния. Во всяком случае, когда мне приходится заниматься практической психологией в качестве консультанта, психотренера или медиатора, я ориентируюсь не на теории, а на технологии и интуицию.

Дж.Гриндер и Р. Бендлер создали систему практической психоло­гии, названную нейролингвистическим программированием (НЛП). Они откровенно признают таинственность её воздействия. Вот как они объяс­няют свои взгляды ученикам на семинаре: «Все, что мы собираемся вам здесь сказать, — это ложь. Поскольку у нас нет требований к истинности и точности, на этом семинаре мы постоянно будем вам лгать... Если вы буде­те действовать так, как будто наши утверждения действительно истинны, то убедитесь, что они работают» '. Это утверждение основателей НЛП — не кокетство, а признание реальной магии практического действия.

А вот как выглядит фрагмент обоснования другого известного пси­хотерапевтического метода. Основатель гештальттерапии Ф. Пёрлз начи­нает издалека: «Когда я размышляю над какой-то проблемой, пытаясь ре­шить» как я буду действовать в определённой ситуации, я как будто делаю две вполне реальные вещи. Во-первых, я как бы разговариваю о своей проблеме; в реальности я мог бы так поговорить со своим другом. Во-вторых, Я воспроизвожу в уме ситуацию, в которую вовлечёт меня моё решение. Я предвосхищаю в фантазии то, что произойдёт в реальности, и хотя соответ­ствие между воспроизведением в фантазии и действительной ситуацией может не быть абсолютным — так же, как не абсолютно соответствие между деревом в моём уме и деревом в моём саду, — оно достаточно для того, чтобы основывать на нём свои действия. Таким образом, умственная дея­тельность, по-видимому, сберегает для индивида время, энергию и работу. Так, например, рычаг обеспечивает при приложении небольшой силы на одном конце создание значительной силы на другом»².

В цитате Пёрлза нагромождение банальностей (дерево в уме и в саду, эффективность рычага и пр.) сопровождается метафорами: при размышлении делаются вроде бы две вещи (всего две? почему

' Гриндер Дж.. Бендлер Р. Из лягушек в принцы. СПб, 1992, с, 19.

² Пёрлз Ф. Гештальт-подход и Свидетель терапии. М., 1996, с. 26-27.

две, а не три или четыре? почему именно эти две, а не другие? Так ведь вроде бы). Из всего этого следует ниоткуда не вытекающий вы­вод, сам весьма похожий на банальность и потому не вызывающий сопротивления: умственная деятельность сберегает время, энергию и работу. Этот вывод «подтверждается» бытовыми примерами (типа:

домохозяйка заранее планирует, что собирается купить в магазине, и этим экономит «время, энергию и деятельность»). Затем к такого рода конструкциям прибабахивается терминология, произвольно заимство­ванная у серьёзных теоретиков, в данном случае у гештальтпсихологов. И в этой логически мутной воде ловится вполне эффективная технология практической работы.

Если практическая технология приводит к желаемому результату, мы никогда не откажемся от неё, как бы ложно ни было её теоретиче­ское обоснование. Критерием правильности практического действия яв­ляется его эффективность, а не логичность или истинность. Техноло­гия в принципе применяется вне зависимости от наличия у нее какого-либо обоснования. Как замечает М. Полани, во многих отраслях про­мышленного производства, в том числе в кожевенной, гончарной, пивоваренной промышленности, в металлургии и в различных отрас­лях сельского хозяйства вся деятельность осуществляется как своего рода искусство при полном отсутствии знания составляющих её операций и процедур. В частности, практика прядения хлопка — это «вещь в себе, которая с трудом соотносится с физическими знаниями»'.

Можно отвергать теорию психоанализа, даже считая эффективными психоаналитические методы лечения невротиков. Аналогично: психотера­певтический эффект принятия религиозного мировоззрения и участия в церковных обрядах несомненен, но из этого не следует, что верно данное религиозное учение. 3. Фрейд, например, решительно нападал на рели­гию, но, как замечает К. Мэй, его терапия использовала точную копию католической исповеди: он укладывал пациента на кушетку и садился сзади, отдельно от пациента, как отец-исповедник, скрытый завесой². Если признать психотерапевтическую эффективность и католической исповеди, и психоаналитического сеанса, то всё равно нельзя устано­вить, что именно в них является эффективным: религия, теория, техно­логия работы с клиентом или отдельные элементы этой технологии.

В практической деятельности постоянно приходится принимать решения, не имеющие никакого теоретического оправдания. При

' Полани М. Личностное знание. М,, 1985, с, 86.

²Эвoлюция психотерапии, 3. М., 1998, с. 299.

планировании системы образования необходимо, например, определить, какое количество учащихся должно быть у одного преподавателя. Ника­кая теория не способна обосновать тот или иной выбор. А организато­рам образования надо же опираться на что-нибудь, чтобы действовать! Вот они и опираются... Обычно утверждается, что отношение «один преподаватель к двадцати пяти ученикам» является тем идеалом, к ко­торому надо стремиться. По мнению Ф. Кумбса, это один из священных догматов педагогики, который устоял во всех боях. Из каких теорети­ческих соображений он мог возникнуть? Во всяком случае, ведёт он свое начало от Талмуда и более ничем теоретически не обоснован¹. Но разве это является существенным недостатком систем образования? Ты­сячу лет так уже учат — и, в общем, с успехом.

Не случайно рядом с развитыми фундаментальными науками появляются так называемые прикладные и технические науки. Зада­ча специалиста в области технических наук состоит в том, чтобы с помощью любых допущений, пусть заведомо неверных, добиться практической применимости тех или иных теоретических построе­ний. Главное — научиться решать возникающие задачи с допусти­мой для практики точностью. Например, при расчете строительных сооружений вполне можно исходить из безусловно неверной идеи, что Земля — плоская. Так возникает деление ученых на чистых и нечистых. Вот как об этом говорят математики: «Исследования, про­водимые чистыми математиками, нередко находятся далеко от прак­тического их использования и представляют собой красивые и изящ­ные абстрактные математические системы. Они являются развиваю­щимся видом искусства, способом выражения которого являются не слова, звуки или краски, а мысль. Результаты в чистой математике оцениваются не по непосредственной пользе, которую они приносят и которая обычно отсутствует, а по их логической завершенности и мастерству их выполнения»².

Математики-теоретики отмахиваются от прикладных математи­ков, которые, по их мнению, используют «грязные» методы. Тем не менее, они сами, своими «чистыми» методами, не могут решить те прак­тические задачи, которые решают прикладники. В психологии же ситуа­ция противоположная; здесь практики чаще отмахиваются от теоретиков. Язык теории, говорят они, лишён понимания мира человеческих

'См. Кумбс Ф. Кризис образования в современном мире. М., 1970. с-130-131. Вот текст из Талмуда (IV отдел, трактат Баба Батра): «Одному учителю положено иметь двадцать пять учеников; если же их пятьдесят — двух учителей надлежит иметь».

²См. Кудрявцев Л. Д. Современная математика и её преподавание. М., 1980, с. 53.

чувств. Он слишком беден, чтобы описать все те страдания, слезы, боль, надежды, смятение, сомнения, скуку, отчаянную усталость и другие эмо­ции, которые испытывает человек '.

Однако эффективность практики в области воздействия на со­знание вдвойне обманчива. Она может доказать неофиту истинность самых фантастических воззрений. Любой шарлатан-целитель может быть эффективен, если пациент, которого он «лечит», верит в успех лечения. Осознание человеком того, что на него пытаются оказать воздействие, само по себе оказывает воздействие. Более того, любая новация в социальной практике (независимо от качества самой этой новации) изменяет поведение участвующих в ней людей, если эти люди сами осознают, что они стали участниками чего-то нового и социально значимого (в социальной психологии это называется Хоторнским эффектом²).

Как ещё в прошлом веке заметил психолог У Джеймс, существуют случаи, когда вера является необходимым фактором истины и сама себя подтверждает. Он приводит пример: «Представьте, например, что я взби­раюсь на Альпы и, на своё несчастье, попадаю в такое положение, из которого могу выйти только с помощью отчаянного прыжка. Так как подобный случай — первый в моем опыте, я не могу быть уверен в своей способности произвести этот прыжок удачно. Однако надежда и вера вселяют в меня уверенность, что я достигну цели, и ноги мои сами собой совершают прыжок, который, быть может, оказался бы мне не по силам без этих моих субъективных эмоций. Но представьте, что во мне преобладают эмоции страха и недоверия, представьте, что я только что прочитал «Этику веры» и считаю, что грешно действовать на основа­нии предположения, не проверенного предварительным опытом. В та­ком случае я буду колебаться так долго, что, наконец, утомленный и дрожащий, предамся отчаянию, оступлюсь и упаду в пропасть». Если вы верите, что Вселенная моральна, рассуждает Джеймс, то вы будете вести себя в соответствии с этой точкой зрения и убеждаться в её спра­ведливости, придавая даже противоречащим фактам кажущееся согла­сие. Если же исходить из предположения, что Вселенная не моральна, то плоды этой эпикурейской гипотезы также будут её подтверждать,

' Ср, Эволюция психотерапии, 1, М., 1998, с.25-26.

² Как увеличение, так и уменьшение уровня освещенности (вплоть до «лунного света» путем имитации повреждения в электросети) приводило к возрастанию произ­водительности труда рабочих завода в г. Хоторне, если они осознавали происходящее как научный эксперимент.

что, разумеется, заодно подтверждает и личную проницательность при­верженца скептической точки зрения '.

Джеймс утверждал, что до него положение о связи веры с исти­ной «никогда не было ясно сформулировано». Но в XX в. психологи-практики вполне явственно на него опираются. Психиатр Т. Сас заявляет: «Вес психиатрические методы «лечения» хороши для тех, кто в них ве­рит»². В психотерапии Д. Мейхенбаум выдвигает принцип: любая са­мая фантастическая концептуальная схема может помочь клиенту, если он в неё поверит. (Правда, сам Мейхенбаум выражается сдержаннее:

психотерапевт должен дать клиенту концептуальную схему, которая не обязательно должна иметь реальное научное значение, главное — она должна казаться клиенту правдоподобной³). Социологи приводят тео­рему У. Томаса: «Если люди определяют ситуации как реальные, то си­туации реальны по своим последствиям»⁴. Впрочем, мудрецы всегда острили по этому поводу. Вот, например, афоризм X. Борхеса: «Исто­рическая правда — не то, что случилось, а то, что мы полагаем случив­шимся». А культурологи говорят об этом так: «В каждом социальном явлении даже самые незначительные на первый взгляд моменты могут сыграть роль образца для последующих поколений, повлиять на фор­мирование «социальной эстафеты», переносящей след этого явления че­рез века и страны»⁵.

Вопреки расхожему мнению, теоретические построения, как пра­вило, сами по себе не могут непосредственно применяться на практике. Из уравнений Максвелла нельзя вывести устройство радиоприемника. а из психоанализа Фрейда — поведение психотерапевта в каждой кон­кретной ситуации. Однако без теории Максвелла никому бы не пришло в голову создавать радиосвязь, а без концепции Фрейда ни один психо­терапевт не интересовался бы эротическими устремлениями пациента в младенческом возрасте. Теория открывает новые области и для прак­тической деятельности, и для придумывания новых экспериментов. «Многие методы терапии поведения были инспирированы теориями... Даже ложная теория может вызвать эффективный метод»⁶. Таким образом, для

' Джеймс У. Воля к вере. М., 1997, с. 66.

²Цит. по кн. Налимов В. В. Спонтанность сознания. М., 1989, с. 40.

³ Морли С., Шефферд Дж., Спенс С. Методы когнитивной терапии в тренинге социальных навыков, СПб, 1996, с. 30-31.

⁴ Коллинз Р. Социология: наука или антинаука? // Теория общества. М., 1999, с. 50.

⁵ Кармин А. С, Специфика социального познания (в сравнении с естественно­научным) // Естественнонаучное и гуманитарное знание. Л., 1990, с. 53.

⁶Абабков В. А. Проблема научности в психотерапии. СПб, 1998. с. 13-14.

практического психолога новая концепция — хороший повод для моди­фикации старых методов работы и создания новых. Чем оригинальнее теория, тем она более эвристична для разработки новых эффектив­ных методов практической деятельности. Теория предлагает учено­му-практику и экспериментатору увидеть реальность под неожиданным углом зрения и, вследствие этого, найти новые способы взаимодействия с этой реальностью. Как замечает К. Ясперс, практическая польза при­ходит сама собой по мере научного прогресса '.

Соотношение между теорией и практикой примерно такое же, как между религией и мистикой. Мистические переживания бывают и у верующих, и у неверующих. Более того, эти переживания приходят со­вершенно внезапно как для тех, так и для других², а потому не являются непосредственным следствием принятой религиозной позиции. Кон­кретное переживание индивидуально и не вытекает как необходимость из мировоззрения. Тем не менее, религия способствует возникновению мистических переживаний, особенно таких, которые связаны с содер­жанием именно данного религиозного мировоззрения. В свою очередь, мистические переживания подтверждают религиозные взгляды испы­тавшего эти переживания человека. Равным образом научная теория спо­собствует возникновению практических идей. А удачная реализация этих идей вызывает у практиков уверенность в истинности теории.

Практическая психология, конечно же, решает очень важные за­дачи. Она позволяет психологам с гордостью смотреть на мир и полу­чать финансовую поддержку своих исследований. Она может помочь избавляться от страданий, создавать имидж в политической борьбе, соз­давать условия для творческого развития, выявлять наличие или отсут­ствие профессионально важных качеств у людей при их поступлении на работу или учебу, а также делать многие другие важные и замеча­тельные вещи. Любая теория, разумеется, позднее должна будет объяс­нить, как ей это удается, — в этом отношении практика как реальный опыт, в свою очередь, всегда способствует развитию теории.

¹Ясперс К. Общая психопатология. М., 1997, с. 25.

² Пишет М. Лютер: «Когда один монах произнес при мне слова: «Я верую в про­щение грехов». Св. Писание озарилось для меня совершенно новым светом, и я почув­ствовал себя как бы вновь родившимся. Мне показалось, что двери рая широко распах­нулись передо мной», (цит. по кн. Джеймс У. Многообразие религиозного опыта, с. 305; см. также Эриксон Э. Молодой Лютер. Психоаналитическое историческое иссле­дование. М., 1996). И это внезапное мистическое переживание не вызвано религиоз­ной верой самой по себе — Лютер и до этого был верующим монахом, но подобных переживаний не испытывал.

Практика должна быть эффективной, а не истинной. Практичес­кая психология не ставит задачу понимания действительной природы психики. Правда, в отсутствие теории не всегда удаётся сравнить эф­фективность разных технологий. Например, сейчас популярность пси­хоанализа в США упала: лишь 1% психотерапевтов работают как пси­хоаналитики. Позволяет ли это оценить эффективность психоаналити­ческой технологии? Обратившийся к психоаналитику клиент обычно не может сравнивать эффективность психоанализа с какой-либо другой психотерапевтической процедурой. Аналогично: участник группы пси­хологического тренинга не знает, как ведёт подобные же занятия дру­гой психотренер.

Более-менее надёжные оценки эффективности практической дея­тельности нельзя дать только в соответствии с достигнутыми результа­тами — необходимо эти результаты ещё соотносить с теорией '. Пусть в результате психотерапии клиент демонстрирует устранение имевшихся ранее проблем и благодарит терапевта за прекрасную работу. Однако сам психотерапевт будет рассматривать свою деятельность безусловно эффективной только при достижении, к тому же, терапевтической цели. Но эти цели различаются в разных концепциях. Один психотерапевт, например, придерживается взглядов глубинной психологии (в духе 3. Фрейда и Д. Винникота) и считает своей терапевтической целью рас­познавание неосознанных мотивов поведения клиента с последующим устранением внутренних конфликтов. А другой — когнитивно-бихе­виористской концепции А, БекаиД. Мейхенбаума, а потому считает своей целью восстановление у пациента адекватных переживаний и измене­ние у него представлений о самом себе. И коли цель не достигнута, то психотерапевт не поверит в успех своей деятельности. Ведь если при строительстве моста из теоретических расчётов известно, что спроек­тированный мост не выдержит запланированную нагрузку, эффектив­ность работы строителей будет признана низкой даже в том случае, ког­да построенный по этому проекту мост будет какое-то время вроде бы успешно справляться со своими функциями.

И в заключение: практик наиболее ярко проявляет своё искусство в тех зонах, где теоретические расчёты неприменимы.

' Kanfer F. H. The scientist-practitioner connection: myth or reality? // New ideas in psychology, 1989, 7, p. 147-156.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: