Культура Кореи в первой половине XIX в.

 

1) Реформаторская идеология первой половины XIX в.

 

В первой половине XIX в. среди оппозиционных интеллектуалов стали возникать реформаторские идеи, направленные на устранение противоречий, вызванных в стране властью временщиков. Хотя среди реформаторов были и люди, участвовавшие в исполнительной власти, именно они были уволены с занимаемых постов после прихода временщиков к власти, поэтому, поселившись в деревнях близ Сеула, они занимались в основном научными вопросами и выдвинули ряд новых реформаторских идей, ставших результатом непосредственных наблюдений за деревенской действительностью. Среди этих деятелей были Хон Сокчу, Со Югу, Сон Хэын, Чон Ягён, Чхве Ханги, Ли Гюгён. Возрождая моральный дух конфуцианской политики, они, следуя требованиям эпохи, ставили задачу строительства сильного и богатого индустриального государства.

Хон Сокчу, хотя и был потомком сеульских норонов, выступал против узколобой политики временщиков, ужасно обиравших народ, и призывал вернуться к идеальной конфуцианской политике, которую проводил ван Чонджо. Несмотря на признание первостепенного значения неоконфуцианства (соннихак), он признавал ценность классических комментариев ханьской эпохи и разработал новую научную систему гармоничного сочетания ханьского и сунского конфуцианства, описанную в его собрании сочинений «Ёнчхонджип» («Сочинения Ёнчхона»).

Принадлежавший к школе пукхак сеульский сорон Со Югу, поселившись в деревне около Сеула, написал труд «Имвон кёнджеджи» («Экономическое описание сельского хозяйства», в 113 квон), в котором выдвинул широкую программу реформ, направленных на повышение производительных сил сельского хозяйства путем улучшения методов ведения хозяйства и технических усовершенствований, а также на повышение уровня медицины и культурной жизни в деревнях. Иначе говоря, идеи пукхак, которые были направлены на развитие городов, автор стремился использовать для соответствующего развития деревень. Затем он опубликовал книгу «Ыйсан кён­джечхэк» («Рассуждения о мерах по управлению», ок. 1820 г.), в которой предлагал в важнейших районах страны построить опытные государственные усадьбы (тунджон) и внедрять новые методы ведения сельского хозяйства, чтобы увеличить доходы государства, а также предлагал привлекать на государственную службу зажиточное население (пумин) и наиболее способных из них назначать на должности местных правителей. Эти соображения были навеяны опытом крупных образцовых хозяйств (тэю тунджон), которые учредил и развивал ван Чонджо в Хвасоне.

Сон Хэын, который вместе с Ю Дыкконом, Пак Чега и Ли Донму был смотрителем библиотеки Кюджангак, во времена правления временщиков был сослан в Пхочхон (в 1815 г.), где посвятил всего себя литературной деятельности, результатом чего явилось собрание сочинений «Ёнгёнджэ чип» в 150 квон (книгах). Поняв, что, пройдя период расцвета при императорах Кан-си и Цянь-луне, Цинская империя постепенно клонится к упадку, он выдвигал конкретные проекты усиления обороноспособности районов Северо-запада, чтобы отразить агрессивные действия Цинов, а затем и ударить по Цинам и вернуть стране прежние земли Когурё, а также настаивал на восстановлении традиционных отношений с Минской династией.

В области внутренней политики он предлагал реформировать иерархическую структуру поборов, на вершине которой находились столичные правители-временщики, за ними следовали местные губернаторы (камса), начальники уездов и округов (сурён), чиновная челядь (сори) и крестьяне-богачи (пумин), и ускорить создание местного самоуправления, в котором участвовали бы и зажиточные крестьяне.

Проекты реформ Сон Хэына хотя и базировались в основном на идеях неоконфуцианства, положительно воспринимали толкование классических канонов учеными ханьской эпохи и основывались на идеалах гармонизации ханьских и сунских систем в подходе к классическому наследию, а также отвергали цинскую школу Гаочжэнсюе, углублявшуюся в изучение мелких деталей, не имеющих значения для реформирования существующей действительности.

Пользовавшийся большой любовью вана Чонджо намин («южанин») Чон Ягён (Дасан) имел отношение к католицизму, поэтому во время «преследования еретиков в году синю (1801 г.)» он был сослан в Канджин провинции Чолла, где посвятил себя научным занятиям, а затем в 1818 г. вернулся на родину в Махён уезда Кванджу провинции Кёнги (теперь дер. Ныннэри, волости Чоан, обл. г. Намян), где создал такие замечательные труды, как «Кёнсе юпхё» («Наследие по управлению миром»), «Монмин симсо» («Дума об управлении народом»), «Хымхым синсо» («Новая книга о покорности»).

В «Кёнсе юпхё», взяв за образец систему, изложенную в «Чжоули», Чон Ягён выдвинул проект реформы административной системы в центре и на местах. Согласно его проекту, реальная политическая власть передается государю, который назначает правителей уездов (сурён), непосредственно управляющих народом, но при этом вполне гарантируется самостоятельность населения, так как власть основывается на выдвижении вышестоящих правителей нижестоящими людьми. Затем последовательно подлежали реорганизации высшие административные органы – шесть палат (чо) – так, чтобы путем усиления надзора над их эффективностью, можно было реализовать идеи пукхак о развитии науки и техники, а также предлагалось назначать на государственные чиновные должности богатых местных крестьян, учитывая степень их вклада в развитие деревенской общины. Для развития государственных финансов и местных крестьянских хозяйств Чон Ягён предлагал осуществить систему «колодезных полей» (чонджон) в соответствии с климатическими условиями Кореи. Другое его предложение подразумевало, что государство в течение длительного времени должно было скупать землю и раздавать ее бедным крестьянам, что позволило бы превратить их в крестьян-собственников, а также предоставить крестьянам право аренды земель помещиков, еще не выкупленных государством.

Чтобы научно обосновать свои реформаторские идеи, Чон Ягён не только углубленно изучал конфуцианские классические каноны, но и устраивал дискуссии с такими учеными, как Хон Сокчу, Син Джак и др. Его сочинения составляют более 500 книг, которые были собраны и изданы под названием «Ё Юдан чонсо» («Полного собрания сочинений Ё Юдана»).

В середине XIX в. из среды среднего сословия (чунин) вышло много выдающихся ученых. Одним из них был Чхве Ханги, выходец из Кэсона, который, живя в Сеуле, значительно развил идеи пукхак. Происходивший из семьи военного чиновника (мугван), он лично наблюдал развитие торговой культуры в районе Сеула и Кэсона и рост богачей (пумин), поэтому выдвинул ряд проектов реформ, имевших целью создание торгово-промышленного государства, к которому стремились новые богачи. Именно по этой причине он активно отстаивал идею открытия страны и установления торговых отношений с иностранными государствами. Чхве Ханги обладал глубокими познаниями в различных областях западной науки и техники, от теории всемирного тяготения Ньютона до различных отраслей астрономии, географии, медицины и агрономии, поэтому смог развить материалистические (чугиджок) элементы эмпирической философии предшествующего периода. Его литературное наследие, насчитывающее до тысячи книг, было издано под названием «Мён Намну чхонсо» («Полного собрания сочинений Мён Намну»).

Почти одно время с Чхве Ханги Ли Гюгён составил громадную (в 60 квон) энциклопедию по культуре «Оджу ёнмун чанджон санго» («Разрозненные описания и рассуждения о пяти областях»), в которой критически познакомил читателей с 1417 предметами и вопросами из старой и современной жизни Кореи и Китая. Будучи внуком пукхакского идеолога Ли Донму, продолжавшим семейную ученую традицию, он наряду со стремлением широко охватить традиционные идеологии Востока – конфуцианство, буддизм и даосизм – воспринимал западные науки как утилитарные и старался объединить цивилизации Запада и Востока в рамках одной философской и практической системы, то есть пропагандировал реформаторскую идею о «сочетании идей Востока с техникой Запада» (тондо соги), или «опираясь на старое, творить новое» (попко чхансин). Даже в его псевдониме – О Джуён («пять материков») – отразилось стремление объять весь мир (охватить все пять материков).

Хотя при несовершенной системе власти временщиков эти прогрессивные реформаторские идеи никак не могли быть осуществлены на практике, они оказали большое влияние на идеологов-реформаторов последующего времени и стали фундаментом для политики самостоятельной модернизации.

 

2) Развитие науки о родной стране: история, географические описания и карты

 

Среди идеологов реформаторства, оказавшихся не угодными в период правления временщиков, было немало историков, которые, унаследовав исторические идеи XVIII в., глубже развили их в научном отношении. К ним относятся Чон Ягён, Хан Чхиюн, Хон Сокчу, Хон Гёнмо и Юн Джонги.

В своей книге «Абан канъёкко» («Исследование земель нашего государства» 1811, 1833 гг.) Чон Ягён попытался определить границы территории Кореи в период древней истории. То, что первая столица государства Пэкче находилась на месте современного Сеула, а центр государства Пархэ (Бохая) располагался к востоку от г. Пэктусан, представляет собой выдающееся научное открытие, и бóльшая часть его географических исследований и до настоящего времени остается общепризнанным.

Сеульский ученый из наминов Хан Чхиюн, посвятивший всю жизнь изучению истории, вместе со своим племянником Хан Джинсо составил громадное сочинение «Хэдон ёкса» («История Восточного государства» в 85-ти квон, 1814, 1823 гг.). Это сочинение, основанное на 540 с лишним китайских и японских литературных источниках, является бесценным собранием исторических источников, выявляющих передовую культуру Кореи, восходящую к культуре «восточных иноземцев» (дун-и) и подробно показывающих культурные связи Кореи с Китаем и Японией. Написанное Хан Чхиюном «Чириго» («Географические исследования») вместе с «Абан канъёкко» Чон Ягёна свидетельствуют об очень высоком уровне исследований в области исторической географии.

Особый интерес к территории трех государств и Пархэ (Бохая) проявил Хон Сокчу, написавший «Тонса сега» («Династии в истории Восточного [государства]»). Он был автором также «Мёнса квангён» («Взгляды на историю династии Мин») и других сочинений, в которых выразил уверенность, что корейцы смогут написать более достоверную историю Китая, чем сами китайцы. Эта уверенность проявилась в правление вана Чонджо и в составлении труда «Сонсаджон» («Ошибки в истории династии Сун»), стремившемся исправить ошибки, допущенные в «Сунши» («Истории Сунской династии»). Все это было результатом проявления культурной самостоятельности ученых позднего периода Чосона.

Хон Гёнмо, приходившийся близким родственником Хон Сокчу, унаследовал метод критического изучения документов у своих предшественников ученых Чон Ягёна, Хан Чхиюна и др., приступил к критическому изучению ряда вопросов древнейшей истории Кореи. Характерным в этом отношении было его сочинение «Тонса пёный» («Сомнительные моменты в истории Кореи», ок.1848 г.). Вслед за ним традицию критического изучения истории продолжили во времена вана Чхольчона: были изданы труды «Тонсаяк» («Краткая история Кореи», 1851 г.), «Тонхваннок» («Описание восточного кольца») ученого- намина Юн Джонги, а в начале правления вана Коджона – «Тонгук тхонджи» («Общее описание [истории] Кореи», 1868) намина Пак Чуджона.

Научно-критические веяния XIX в. проявились и в области составления карт и географических описаний, и по сравнению с предшествующим периодом стали появляться более подробные и крупные по масштабам географические карты. В этот период самым выдающимся специалистом по географии и картам был Ким Джонхо (псевд. Косанджа). Выходец из семьи простолюдинов провинции Хванхэ, он, живя в Сеуле, при содействии Син Хона, Чхве Ханги и др. смог познакомиться с многочисленными картами, составленными государством, и путем обобщения их данных издал географический атлас «Чхонгудо» («Карты страны зеленых холмов»), а затем усовершенствовал его и создал огромную карту всей страны из 23 фрагментов общей длиной ок. 7 метров под названием «Тонъёдо» («Карта всей Кореи», хранится в Кюджангак Сеульского университета) и «Тэдон ёджидо» («Карта всей Кореи», 1861 г.), ксилографические блоки которой хранятся в Центральном государственном музее. Первая из них представляет цветную карту, исполненную от руки, вторая отпечатана на ксилографе и получила широкое распространение в массах[3]. Он сочинил три крупных географических сочинения: «Тонъёдо чжи» («Описания к карте «Тонъёдо»»), «Ёдо пиджи» («Подготовительная записка к «Ёдо») и «Тэдон чиджи» («Географические описания Восточного государства»).

 

3) Проникновение католицизма в Корею и запрет его

 

Впервые католицизм стал известен в Корее в период с конца XIV до начала XVII вв. Послы, побывавшие в Минском Китае, наряду с западными книгами по естественным наукам привозили и книги о католицизме в переводе на китайский язык. Католицизм воспринимали не столько как религию, сколько как одну из отраслей западных наук и называли «западным учением» (сохак).

Интерес к «западному учению» проявили прежде всего ученые из кругов северян (пугин), у которых был силен критический настрой в отношении неоконфуцианства (соннихак). Во 2 году правления Кванхэгуна (1610 г.) побывавший в качестве посла в Минском Китае Хо Гюн привез описание 12 заповедей (тан) христианства (католицизма). Также во времена Кванхэгуна Ли Сугван в своем труде «Чидон юсоль» («Разные сочинения Чидона»), описывая сочинение итальянского миссионера Маттео Риччи «Истины католицизма» (кор. «Чхонджу сирый»), рассматривал отличия католицизма от буддизма. В тот же период и Ю Монъин в своем сочинении «Оу ядам» («Еретические рассказы») подробно разъяснял религиозное учение католицизма и показывал его отличие от конфуцианства, буддизма и даосизма.

Во времена вана Инджо Чон Дувон привез из Минского Китая католические книги, а затем наследный принц Сохён, находившийся в качестве заложника в Пекине, на обратном пути домой привез католическую литературу, но внимание к ней не могло сравниться со временами Кванхэгуна.

К годам правления вана Чонджо во второй половине XVII в. ученые- намины столичного района, во главе которых стоял Ли Ик, в процессе изучения древних классических текстов истолковывали смысл Неба иначе, чем Чжу Си, и отождествляли Небесного бога (Чхончжу) в католицизме с Небом в классических древних текстах. То есть, дополняя конфуцианство католическим учением, они фактически становились на путь этой веры. Таким образом, виднейшие деятели группировки намин Квон Чхольсин, Квон Ильсин, Ли Бёк, Чон Якчон, Чон Ягён, Ли Гахван и др., которые проживали в районе современного озера Пхальдан, влились в католицизм. Особенно возросло религиозное рвение, когда в 1783 г. (8 год правления вана Чонджо), находившийся в Пекине Ли Сынхун принял крещение от западного священника и вернулся на родину.

В Сеуле, Асане, Чонджу и др. местах намины создавали религиозные организации и стремились к распространению новой веры, которую стали поддерживать янбаны и чунины, недовольные своим положением, а также образованные представители простолюдинов.

Это было беспримерным явлением, когда католицизм стал распространяться в стране еще до появления западных миссионеров. Традиционная для Кореи религия поклонения Небу стала одним из факторов, облегчивших распространение католицизма. Однако по мере роста числа верующих их поведение, игнорировавшее конфуцианский культ предков, стало рассматриваться как нарушение сыновней почтительности, ломающее основы нравственности, так как поминовение предков для корейцев являлось важнейшей основой общества и морали. Кроме того, общение с западными иностранцами во многом противоречило законам страны, поэтому государство запрещало эти контакты.

Тогда же среди конфуцианских ученых началась теоретическая критика католицизма, характерным примером которой была книга Ан Джонбока «Чхонхак мундап» («Катехизис католицизма», 1795 г.), которая подвергала критике католицизм с позиций неоконфуцианства. Поскольку автор жил в г. Кванджу, в центре католицизма провинции Кёнги, он остро ощущал переживаемый идеологический кризис.

Уже в 1785 г. (9 год правления вана Чонджо) католицизм был объявлен еретической верой (сагё), было запрещено ввозить католические книги из Пекина, а затем в 1791 г. был предан смертной казни некий Юн Джичхун, который уничтожил поминальную табличку (синджу) своей матери.

При ване Чонджо, который сохранял доброжелательное отношение к наминам и проводил мягкую политику в отношении католицизма, не было крупных репрессий. Но когда после Чонджо на престол взошел ван Сунджо, а власть перешла в руки группировки пёкпха из норонов, в процессе политических чисток, предпринятых ими против группировки сипха из наминов, произошли также крупные репрессии против католицизма. Политические репрессии 1801 года (начальный год вана Сунджо) получили название «синю саок» («преследование еретиков года синю»). В это время подверглись казни более 300 католиков, в том числе Ли Сынхун, Ли Гахван, Чон Якчон, Квон Чхольсин и др., а также миссионер из Цинского Китая – священник Чжоу Вэньмао (прибывший в страну в 1795 г.), а братья Чон Якчон и Чон Ягён были отправлены в ссылку. Одновременно с этим запретили внедрение в стране западных наук и техники.

Во время этих репрессий католик Хван Саён попытался отправить письмо французскому епископу в Пекине, прося присылки войск в Корею для обеспечения свободы распространения католической веры, но его замысел был раскрыт, что получило название «инцидента с белым письмом Хван Саёна». Такие попытки опереться на внешние силы весьма раздражали правительство, поэтому подавление католицизма приняло еще более жестокий характер.

Несмотря на запреты правительства, влияние католической церкви возрастало. В 1831 году (31 год правления вана Сунджо) Корея была выделена в самостоятельный епископат, и в 1836 г. три священника из Парижского общества иностранных миссий (Мобан, Шастан и Эмбер) тайно проникли в страну и начали проповедь, однако в 1839 г. (5 год правления вана Хонджона) они были казнены, как и нескольких десятков верующих корейцев. Это было названо «преследование еретиков года кихэ».

Затем Ким Дэсон, окончивший в Макао духовную семинарию и ставший первым корейским патером, вернулся на родину и стал проповедовать в Танджине (Сольмэ) провинции Чхунчхон, но был схвачен и казнен.

Но впоследствии, когда в связи с усилением власти временщиков в правление вана Чхольчона государственный порядок пришел в упадок, и воцарилось беззаконие, влияние католической церкви стало расти. Если в середине XIX в. число верующих католиков составляло 10 тыс. человек, то к концу века их численность приближалась к 30 тыс. Такой рост числа верующих объяснялся привлечением большого числа представителей среднего и простонародного сословия. Много верующих было и среди женщин. В отличие от ученых наминов, стремившихся использовать идеи католицизма для реформирования страны, они хотели выразить в самой религии удовлетворение своих нужд: наряду с Царством Небесным в будущем они требовали разрешения проблем их тяжелой жизни в настоящем. Некоторые даже надеялись, опираясь на привлечение иностранных миссионеров, приобрести для себя права экстерриториальности в своей собственной стране. Тем не менее, католицизм, хотя и находил отклик в среде простонародья, не сумел проникнуть глубоко в деревню, и в этом состояла одна из причин его противоречий с Тонхак («Восточным учением»), которое нашло широчайший отклик в среде крестьянства.

 

4) Зарождение и распространение Тонхак («Восточного учения»)

 

В середине XIX в., когда католицизм быстро распространялся, главным образом, в районе Сеула и западного побережья, в деревнях стало зарождаться новое народное религиозное учение. Это было так называемое «Восточное учение» (Тонхак), основанное Чхве Джеу в годы правления вана Чхольчона. Чхве Джеу, происходивший из бедных провинциальных дворян Кёнджу и считавший себя потомком Чхве Чхивона, после долгих жизненных поисков основал религиозное учение Тонхак, которое по своему смыслу означало противостояние христианству или западному учению (сохак). Впоследствии учение Тонхак было систематизировано выходцем из батраков Чхве Сихёном и др. и изложено в трудах «Тонгён тэджон» («Полное изложение Восточного учения») и «Ёндам юса» («Вещие слова Ёндама [4]»). «Тонгён тэджон», написанное на ханмуне, предназначалось для более грамотных читателей, а «Ёндам юса» было сложено в стиле народных песен для легкого понимания неграмотными массами.

Восприняв лучшие стороны трех религий – конфуцианства, буддизма и даосизма, учение Тонхак позаимствовало и отдельные положения католицизма, а также прибегало к шаманской магии и заклинаниям. Философски Тонхак было ближе к материализму (чугирон). Считая духов (квисин) вещественными (ки) и рассматривая их по отдельности, оно делало вывод о том, что человек и Небо могут стать едиными. Такая позиция о единстве человека и Неба существовала и раньше в веровании в трех духов (Хванун, Хванин, Тангун. – Прим. пер.) и в конфуцианстве. Затем, восприняв логику перемен в «Чжоули», деятели Тонхак стали проповедовать, что нынешнее время соответствует эпохе конца света, что в недалеком будущем наступит новая эпоха сотворения мира. Подобная идея конца нынешнего мира и сотворения нового уже была распространена в стране через книгу «Чонгамнок» («Книга пророчеств»)[5], поэтому могла обрести огромную призывную силу в народных массах. Как религия, учение Тонхак, наряду с поклонением Небесному владыке (Ханыним), придавало большое значение ношению священных амулетов. Полагая, что при поклонении Небесному владыке человек сам становится Небом (Богом), тонхаккисты утверждали, что человек равен Небу, и в их призыве «служить человеку как Небу» («саин ёчхон») была выражена гуманистическая и эгалитаристская идея о равенстве человека и Бога. Они верили в амулеты и магические письмена, тесно связанные с шаманизмом и учением об инь и ян и пяти элементах, и утверждали, что, если сжечь и проглотить, запив водой, магическую запись кунгун ыльыль («луки и птицы»), то можно излечиться от болезней и обрести вечную жизнь. В формуле «луки и птицы» заключалась идея подавления птиц луками, причем луки символизировали Восток, а птицы – Запад, так что она была отражением идеи о победе Тонхак над «западным учением» (христианством).

Учение Тонхак не ограничивалось лишь религиозным движением. Выдвинув лозунги «Спасти государство и успокоить народ» («Погук анмин»), «Широкая помощь всему народу» («Квандже чхансон») и др., Тонхак активно отстаивало идеи социальных реформ и отпора внешним силам.

Таким образом, с основанием национальной и народной религии Тонхак народные массы, жаждавшие найти путь к своему спасению, стали собираться тайно, как будто нашли спасителя, и с каждым днем влияние Тонхак в деревенском обществе росло, прежде всего, в трех южных провинциях, где создавались и религиозные организации новой веры – ячейки (пхо) и объединения (чхоп). С ростом влияния антиправительственной религии Тонхак и особенно с распространением пророчеств о том, что год капча (1864 г., начальный год правления вана Коджона) принесет хорошие известия, чосонское правительство в 1863 г. арестовало Чхве Джэу и предало смертной казни за то, что он «вызывал волнения в стране и обманывал народ». Поэтому верующие Тонхак стали скрываться в горах, и влияние этого учения на время ослабло, но при втором патриархе Тонхак Чхве Сихёне, превратившем Поын провинции Чхунчхон в центр возрождения учения, его влияние стало восстанавливаться. Бóльшая часть адептов новой веры состояла из бедных крестьян и провинциальных дворян (хянбан).

 

5) Литература и искусство

 

В связи со становлением простонародного общества в результате развития товарно-денежных отношений в XIX в., появилось и новое литературное течение в среде тех янбанов и чунинов, которые оказались в стороне от власти временщиков. Характерной чертой той эпохи была активная литературная деятельность в поэтических обществах (сиса) литераторов из среды чунинов и «незаконнорожденных» сооль, которых называли «людьми с улицы» (виханин). Среди наиболее заметных поэтических обществ XIX в. можно назвать «Окке сиса» («Поэтическое общество яшмового ручья»), располагавшееся в саду Сонсогвон на склоне г. Инвансан, «Совон сиса» («Поэтическое общество Западного сада»), «Пиён сиса» («Блестящее поэтическое общество»), располагавшееся в парке Ильсобвон в беседке «Семи сосен», и «Чикха сиса» («Поэтическое общество у храма предков»). Главными деятелями в этих поэтических обществах были переводчики и другие представители сеульских чунинов, но их уровень владения литературой на ханмуне был настолько высок, что они могли поддерживать тесные связи с самыми известными сеульскими янбанами. То, что собирались в самых знаменитых местах Сеула, наслаждались стихами и вином, объясняется тем, что в результате развития внешней торговли они достигли благосостояния, достаточного для спокойной зажиточной жизни. Как экономически, так и по уровню образования они почти сравнялись с янбанами. Наиболее представительными фигурами литературы среднего сословия того времени были Чан Дживан, Чон Судон, Чо Хирён, Ли Гёнмин, Пак Юнмук, Чо Сусам и др. Важнейшими особенностями их литературы являлось то, что она была представлена в форме пхансори (поэм для устного исполнения), песен, повестей (сосоль) и драматических пьес для представлений в масках.

В пхансори актер передает содержание произведения, перемежая песенную часть с речитативом (анири, или токпон). Наиболее популярными произведениями пхансори были «Чхунхянга» («Песня о Чхунхян»), «Симчхонга» («Песня о Симчхон»), «Тхокки тхарён» («Песня о зайце»), «Хынбуга» («Песня о Хынбу [и Нольбу]») и др. Наибольший вклад в сочинение и обработку поэтических рассказов в жанре пхансори внес Син Джэхё из Кочхана провинции Чолла, живший во второй половине XIX в. Считается, что он обработал 12 циклов (мадан) пхансори, из которых сохранилось одиннадцать. Следует отметить, что манера исполнения пхансори различалась по местностям, поэтому они делились на западный (сопхёндже) и восточный (тонпхёндже) стиль.

Песни с сатирическими и юмористическими интонациями были широко распространены среди городского простонародья, и среди них можно отметить такие, как «Сэ тхарён» («Песня о птичке»), «Юкчабэги» («Шестизначный»), «Саранга» («Песня о любви»), «Сусимга» («Печальная песня») и др.

В XIX в. получили широкое распространение представления в масках (тхальчхум), в которых артисты в разных масках исполняли песни и танцы. Среди них самыми популярными были представления «Понсан тхальчхум» и «Каннён тхаль­чхум» в провинции Хванхэ, «Хахве тхальчхум» в Андоне, «Сандэ нори» в Янджу, «Огвандэ нори» («Игра пяти актеров») в Тхонёне, «Саджа чхум» («Танец львов») в Пукчхоне провинции Хамгён. Как правило, танцы в масках имели близкое отношение к шаманским камланиям, и в центре их сюжета было вымаливание удачи у духов (квисин) и высмеивание янбанского общества.

В XIX в. широкое распространение получила массовая повествовательная литература – книги рассказов, которые пользовались большой популярностью у читателей-женщин. Среди книг-повестей, написанных на корейском народном языке («иягичхон»), особенной популярностью пользовались «Оннумон» («Сон в нефритовом тереме»), «Пэ Биджан джон» («Жизнь Пэ Биджана») и особенно составленное в середине XIX в. собрание «Ванвольхве мэнъён» («Банкеты [общества] Ванвольхве»), которое включало 180 книг народной литературы, посвященной примерам дочернего служения и сыновней почтительности. Артистами широко исполнялись и такие поэтические сочинения, как «Нонга воллёнга» («Песни крестьянского дома при лунном свете»), воспевавшая в стихах сезонные праздники и обычаи в деревнях, «Ханянга» («Песнь о Сеуле»), посвященная красотам и процветанию столицы, «Ёнхэнга» («Песнь о путешествии»), рассказывающая о посольствах в Китай, и «Кюбан каса» («Песни женских покоев»). Для этого периода было характерно и распространение кукольных представлений вроде «Кокту какси» (корейских «Петрушек»).

Новым явлением было появление постоянных коллективов музыкантов из «подлого сословия» (саданпхэ), которые устраивали представления с фокусами и музыкальные выступления («самуль нори» – букв. «игра в четыре инструмента»).

Живопись XIX в., отражавшая расцвет Сеула как столицы и аристократические вкусы столичных янбанов, развивалась в роскошной и испытанной манере. Создавалось множество крупных картин, изображавших сеульские дворцы и расцвет столицы. Среди них наиболее выдающимся произведением была «Тонгвольдо» («Картина Восточного дворца», хранится в университете Корё), в создании которой в 1820 г. участвовало более 100 художников, которые коллективно нарисовали общий вид дворцов Чхандоккун и Чхангёнгун. Эта картина общим размером в 567 см по горизонтали и 273 см по вертикали была разделена на 16 фрагментов; она отличается не только техничностью и тщательностью документального изображения, но и высоким искусством передачи пейзажей (гор и рек) на заднем плане, поэтому в настоящее время отнесена к числу национальных сокровищ (кукпо). Особенностью этой картины было и то, что, путем активного внедрения в изображении дворцов европейской живописной манеры XVIII в., в ней был применен метод изображения предметов с высоты птичьего полета и искусство передачи косых параллельных линий. Так, путем сочетания традиционной манеры письма с западной, была создана новая форма национальной живописи.

Как по масштабности, так и по уровню мастерства к выдающимся творениям относится созданная почти одновременно с «Тонвольдо» картина на ширме «Кёнги камёндо» («Управление губернатора провинции Кёнги», размеры: 435,8х442,2 см; хранится в картинной галерее г. Хоам). Эта картина, где четко прорисованы даже лица прохожих на улице, сочетает жанры документальной и бытовой живописи. Близкой к ней по характеру крупномасштабной картиной на ширме была «Пхёньянсондо» («Крепость Пхеньян», хранится в музее Сеульского университета).

Картина «Согвольдо» («Западный дворец, 127,5х401,5 см, принадлежит университету Корё), изображающая в крупном масштабе дворец Кёнхигун, хотя и отличалась от вышеназванных только тем, что здания были написаны тушью, но отличия не было ни в манере изображения перспективы, ни в искусстве передачи косых параллельных линий. Все эти картины представляют огромную ценность не только для истории живописи, но и служат основным материалом для восстановления дворцов, не сохранившихся до наших дней.

Наиболее известными и типичными художниками XIX в. были Ким Дыксин, Ли Инмун, Чан Джунян, Ли Джэгван, Ким Сучхоль, Чан Сыноп, Ли Юнмин, Ли Ыйян, Кан Хион, Хо Рён, Ан Джунсик, а также Чон Ги, Ким Джонхи и Син Ви. Син Ви[6] особенно прославился изображениями бамбука, а Ким Джонхи – орхидей; именно ему принадлежит шедевр «Сехандо» («Холодное время года»).

Ким Джонхи знаменит не только картинами, но и тем, что создал специфический стиль иероглифического письма (собоп), называемый стилем чхуса. На основе изучения эпиграфики он выявил истоки стилей иероглифического письма в древних памятниках и использовал их в соответствии со своим вкусом. Но еще до Ким Джонхи[7] искусством каллиграфии занимался Ли Гванса (Вонгё), создавший свою школу и оказавший на рядовых людей, может быть, большее влияние, чем Ким Джонхи.

[1] Андонские Кимы были потомками знаменитого сановника Ким Санхона, возглавлявшего группировку противников мира (Чхокхвапха) в правление вана Инджо. Его внуки Ким Сухын, Ким Сухан и Ким Суджын были известными сановниками в XVII в., а четыре сына Ким Сухона – Ким Чханджин, Ким Чханхён, Ким Чханхый и Ким Чханоп особенно прославились в правление ванов Ёнджо и Чонджо. Лидер группировки Накпха Ким Вонхэн был внуком Ким Чханхёпа. Тесть вана Сунджо Ким Джосун, открывший эпоху власти андонских Кимов, приходился правнуком первому министру (ёныйджон) Ким Чханджипу, учился в Кюджангаке, был представителем группировки Сипха, пользовавшейся доверием вана Чонджо. Супругой вана Хон­джона была дочь Ким Джогына, а супругой вана Чхольчона – дочь Ким Мунгына.

[2] Гаочжэньсюе – идейное течение в Китае XVII в., к которому принадлежали Гу Яньу (1613-1682 гг.), Ван Фучжи (1619-1692 гг.) и Хуан Цзунси (1610-1695 гг.); они стояли в оппозиции к маньчжурской династии и искали решение современных проблем путем пересмотра конфуцианских идей и реформ.

[3] В отношении Ким Джонхо сохранилось много историй. Во-первых, о том, что для создания «Тэдон ёджидо» он будто бы семь раз поднимался на гору Пэктусан. Во-вторых, будто после создания «Тэдон ёджидо» он был заключен в темницу за разглашение государственных секретов. В-третьих, что ксилограф «Тэдон ёджидо» сгорел в огне пожара. В последнее время установлено, что все эти рассказы не соответствуют истине. Внедряя метод символизации, он придал научную основу картографии, а напечатав ксилографическим методом точные карты всей страны, монопольно принадлежавшие государству, внес большой вклад в распространение их в массах.

[4] Название местности.

[5] «Чонгамнок» («Книга пророчеств») распространилась с середины правления династии Ли (Чосон) и предсказывала возвышение рода Чон вслед за падением правящей династии.

[6] Син Ви жил в районе Чахаголь (где находилась библиотека Кюджангак), находящемся на современной территории Сеульского университета. Исходя из названия этой деревни, он избрал себе и псевдоним Чаха.

[7] Ким Джонхи был выходцем из знатной семьи уезда Есан (Синам) провинции Южная Чхунчхон. Его отец Ким Ногён был военным министром (пёнджо пхансо) и происходил из знаменитого рода кёнжуских Кимов. Ввиду своей старости дед Ким Джонхи усыновил его в качестве наследника. Хотя по службе он достиг чина советника (чхампхан) военного министерства (Пёнджо), но в связи с проступком своего отца был сослан на о. Когымдо (1830 г.), а затем на о. Чеджудо (1840-1848 гг.); позже в 1851 г. по делу первого министра (ёныйджон) Квон Донина он был сослан в Пукчхон. По возвращении из ссылки Ким Джонхи поселился в Квачхоне провинции Кёнги, где жил уединенно и вскоре скончался. В 24 года он посетил Цинский Китай и установил тесные контакты с учеными критической школы (Гаочжэнсюэ) Вэн Фанганом, Юань Юаном и др., оказавшими на него сильное влияние. По возвращении на родину он внес большой вклад в развитие корейской эпиграфики. У него было более ста псевдонимов, из которых наиболее известными являлись Чхуса, Вандон, Кваон, Но Гва, Едан и др.

⇐ Предыдущая123

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: